Глава 10. Золотая слива и благородный феникс (1/2)

Лёгкий ветерок, прошмыгнувший в приоткрытое окно, ласково скользнул по блестящим волосам Цин Юань, встрепенул шёлковые рукава.

— За всю свою долгую жизнь я не взяла ни одного ученика…— Задумчиво заговорила она, пристально глядя на ребёнка перед ней.

Бай Лао затаил дыхание. Он готов был услышать отказ, в конце-концов, кто он такой — безродный мальчишка-слуга. Упёршись взглядом в потёртую деревянную столешницу, он не смел поднять глаз, сминая пальцами ткань штанов на коленях. Конечно, он был готов к отказу, но не к тому, как больно он его ударит.

Цин Юань отчего-то не спешила с ответом. Переведя взгляд к окну, она долго и молча всматривалась в темноту наступающей ночи. Бай Лао снова украдкой зацепился взглядом за сверкающее стекло маленького пузырька перед ним. У Цин Юань не было опыта в наставничестве. Возможно, это подсластило бы пилюлю отказа, мысленно решил для себя Бай Лао.

В тишине потрескивали свечи, но Цин Юань продолжала хранить молчание. Может быть, подумал Бай Лао, оно уже было ответом, и ему давно следовало это понять, благодарно поклониться и больше не высовываться со своего места? Тяжёлая золотая серёжка в его левом ухе звонко бряцнула, когда он вздрогнул от осознания.

Цин Юань была весьма проницательной, и Бай Лао мысленно поблагодарил её за сохранение прямого отказа невысказанным, пророненным каплей яда в бескрайние воды его надежд. Он уже собирался навсегда покинуть этот загадочный дом, как, вдруг, кто-то постучал в дверь.

Цин Юань, нисколько не удивившись позднему визитёру, грациозно прошла к двери, впуская в тяжёлый от благовоний воздух немного ночной прохлады.

— Что привело вас ко мне в столь поздний час, генерал?

Ю Линг, которого Бай Лао не видел с тех злополучных событий, пригнулся, слишком смущённо для военного человека, переступая порог. Он приветственно поклонился, держа в руках скромный букет розовых пионов. Бросив быстрый взгляд на притихшего ребёнка, он не спешил начинать разговор.

Цин Юань, проследив за его взглядом, загадочно улыбнулась.

— Вы можете говорить свободно при моём ученике.

Внутри Бай Лао лопнула натянутая струна, а ногти впились в колени. Он испытал такую радость, что готов был выпрыгнуть из собственной одежды.

Ю Линг тихо прочистил горло, неловко застыв у порога с букетом цветов, которые Цин Юань, однако, не спешила принимать. Аккуратно положив на ближайшую полку, генерал статно сложил руки за спиной, расправив плечи.

— Прошу извинить меня за столь неподобающе поздний визит, госпожа Юань, — начал он, — но завтра молодые господа отбывают на длительную ночную охоту. Месяц, может быть, два. Как их сопровождающему, мне следует подготовиться к…всевозможным неприятностям.

— Конечно, генерал, — почтительно отозвалась Цин Юань, отступая вглубь комнаты. — Я соберу всё необходимое, а вы пока располагайтесь. Думаю, чай ещё не успел остыть.

Последнее было сказано с явным намёком. Бай Лао послушно наполнил ещё одну глиняную пиалу, подвинув её к генералу как раз в тот момент, когда он опустился напротив. Ещё в первую их встречу Ю Линг не создавал впечатление разговорчивого человека, сейчас же и вовсе его окутывала аура нелепой неловкости.

— Рад, что у тебя всё хорошо, малец, — сказал он, поднеся дымящуюся чашку к сухим губам.

Бай Лао кивнул. На этом их не успевший начаться диалог и закончился. Цин Юань позвякивала всевозможными склянками в глубине комнаты, иногда что-то шепча под нос, и, несмотря на странную напряжённость, атмосфера всё равно казалась Бай Лао по-своему уютной и успокаивающей.

— Надеюсь увидеть вас в добром здравии по возвращении, генерал.

Цин Юань протянула довольно увесистую сумку и несколько упругих свёртков.

Ю Линг, принимая всё это, почтительно поклонился и улыбнулся. И хотя вид он имел подобающе грозный, улыбка его оказалась мягкой, собрав задорные морщинки в уголках глаз.

— Конечно, госпожа. Хотя, эти несносные мальчишки…

Он хотел сказать что-то ещё, широкая грудь замерла на вдохе, но генерал так ничего и не произнёс. Лишь сжал пальцами ткань сумки. Он бросил печальный взгляд на цветы, так и не удостоенные Цин Юань вниманием, и поклонившись на прощание, спешно покинул дом.

Бай Лао многого не знал о людях, его окружающих. Но, вспоминая Ю Линга в ту злополучную ночь, кольцо его крепких рук, пока он тревожно дремал на лошади, полный сострадания взгляд, одно он знал точно.

— Генерал хороший человек, — уверенно заявил он, уцепившись глазами за розовые пионы. Почему-то вспомнилась Чуньшен в ханьфу такого же цвета, опустившаяся перед никчёмным слугой на колени прямо в разлитой воде.

— В отличие от меня, — глухо отозвалась Цин Юань, снова усаживаясь напротив, проведя кончиком пальца по ободку чашки, недопитой Ю Лингом наполовину.

Пионы продолжали безмолвно и одиноко лежать на полке.

— Моя мать не была хорошей. Она и человеком-то не была. Но мне бы хотелось, чтобы отец любил её, пусть и недолго. Хотелось бы знать, что он умер не просто так.

Цин Юань замерла. Глядя на Бай Лао так просто было забыться, наивно видя перед собой простого ребёнка. По человеческим меркам он был совсем мал, по лисьим тем более. Он не понимал ни одну из своих половин, но проживёт в смятении многие сотни лет, прекрасно понимая людей вокруг — ужасная насмешка судьбы. Цин Юань никогда не брала учеников, но столкнувшись с таким податливым материалом, не смогла отказать себе в удовольствии придать ему форму.