Глава 12. Что-то грядёт (1/2)

Чонхо оказался прав. Как и всегда. Друзья мучились похмельем.

Чонхо проснулся первым. Весьма бодрым и без головной боли. Слушая пьяные похрапывания друзей, он долго лежал, смотря на полку, где спал Уён — весьма потешно похрапывая. Лежал и пытался дозваться до Ёсана. Почему бы и нет? Эта идея ему показалась интересной. В конце концов, не всё им лезть в чужие головы и начинать разговор. Да и Чонхо очень-очень хотелось узнать Драконьего принца чуть больше. А как это сделать? Элементарно: начать проявлять ответный интерес. Разговаривать. Общаться. Что-то спрашивать и отвечать на чужие вопросы. Не то чтобы Чонхо как-то зажат или стеснителен, но общаться адекватно без запинок и отмалчивания у него получалось далеко не со всеми. Только с теми, к кому появлялся хоть малейший интерес. Вот например с Уёном у него долго не получалось нормально разговаривать. Потому что Уён очень своеобразный и слишком любвеобильный. С тем же Минги он начал болтать уже на второй день. Всё потому, что ребята путешествовали парами, столкнувшись и превратившись в квартет чуть позднее.

Но!

Сколько бы Чонхо ни звал Ёсана, тот никак не отзывался. Даже ругань Чонхо осталась без ответа. И ничего такого не ощущалось. Ни какой-то стены или чувства отторжения. Вообще ничего: ни недовольства или обиды, злости или ненависти. Полный штиль. Тут не захочешь, растеряешься. Как это понимать? Что думать? В одном Чонхо ни капли не сомневался: с выводами торопиться нельзя. А то чаще всего это приводило к малоприятным последствиям. Кто знает, возможно, Ёсан занимается какими-то своими делами, поэтому и не может ответить.

И тут Чонхо стало интересно: какими делами может быть занят Драконий принц? Что вообще драконы делают? Помимо того что, по легендам, они всё сжигали и всех сжирали. Летает по небу и?.. Что? Не просто же он летает ничего не делая. И сомнительно, что Ёсан целыми днями сидит в своём небесном храме, так же ничего не делая. Чаи варит? Как на той церемонии. А для кого? К удивлению Чонхо его кольнула ревность: что, если для Ёсана он не единственный? Было бы неприятно узнать, что Ёсан такой со всеми. Чонхо напомнил самому себе: не делать поспешных выводов. Поспешные решения — беда! Вон, Уён любитель такого: ещё ничего не случилось, а он уже всё придумал. У него характер весьма схож с характером Минги. Наверное, поэтому они быстро стружились — ещё до знакомства с Сонхва и Чонхо.

Пролежав некоторое время и не дождавшись внимания Ёсана, Чонхо всё же поднялся. Первое, что он сделал: хорошенько умылся. Всё-таки и он пил, так что изо рта благоухало далеко не цветами. Потом оделся и вышел из каюты, поднявшись на верхнюю палубу. День радовал чистым голубым небом и прохладным ветерком. Однако вместо того чтобы наслаждаться погодой, как это делали пассажиры корабля, Чонхо напрягся. Будто что-то шептало ему, что нужно быть осторожным, глядеть в оба. Чонхо поднялся на нос и глянул на воду, видя странные тени, мелькающие в ней. И тут он пришёл к единственно верному решению: разбудить Сонхва, чья чуйка не единожды спасала им жизни и помогла избегать самых хитрых ловушек. Чонхо практически с первых дней знакомства уверился, что с чуйкой Сонхва спорить вообще не стоит.

Прежде чем вернуться в каюту, Чонхо спустился на нижние палубы на кухню-столовую, прямиком к коку. У кого тут ещё целебных порошков просить как не у него? Особенно если для Сонхва — только имя его услышит и всё, поплыл мужик.

Кок встретил Чонхо недовольно-обиженным взглядом и упрямо поджатыми губами.

— Командир у меня вчера перебрал с алкоголем, — с ходу припечатал Чонхо, и кок заметно забеспокоился.

— То-то думаю, его на ужине и завтраке не было, — печально вздохнул кок. — У меня есть хорошее средство! — он подскочил, и все его складки подпрыгнули вместе с ним.

— Спасибо, — кашлянул Чонхо и, чтобы не отвлекаться на хаотично мечущегося по кухне кока, стал мечтать о Ёсане, вспоминая каждую его деталь: особенно запомнились его большие серые глаза и торчащие из зелёных волос рожки. А эта его милая мордашка? В общем, Ёсан вспоминался целиком и полностью, а не отдельными частями.

— Вот! Насыпь в тёплую воду и дай ему! — кок подал Чонхо стакан с тёплой водой и мешочек с каким-то порошком: смесью от похмелья. А то, что стакан один, так нисколько не удивительно: ему же только Сонхва нравится, так что до остальных дела нет.

— Огромное спасибо! Обязательно передам командиру ваши слова, — Чонхо выдавил из себя подобие улыбки и уже собирался уйти, как был перехвачен коком.

— А он… — тот замялся, заметно раскрасневшись, — ничего обо мне не говорил?

— Э… — и тут Чонхо откровенно растерялся, не зная, что на это ответить. И спасибо его сообразительности! На самом деле красноречию он научился у Минги и Уёна. — Мой командир внешне, может, и выглядит мягким и милым, однако он воин. Наёмник. Его стезя это сражения! — сжимая кулак, страстно произнёс Чонхо, и кок прижал руки ко рту от восхищения к объекту вожделения. — Он не знает слов любви! И ему сложно понять, что это такое! Он пытается! Но ему нужно время! — Уён как-то подметил, а Сонхва с ним согласился, что Чонхо мог стать прекрасным артистом, если бы не выбрал путь наёмника. Вот только сам Чонхо с этим не соглашался: кривляться на публику не для него.

— Передай, что я готов его ждать! — прошептал кок, схватив его за руки.

— Обязательно! — пылко выдохнул Чонхо и, выдрав ладони из хватки кока, припустил до каюты.

В каюте за время отсутствия Чонхо ничего не изменилось: друзья всё так же храпели на своих местах. Вот только Чонхо очень надо было разбудить командира. Но перед этим он замешал в воде порошок — в тёплой он растворялся куда быстрее, не теряя своих свойств.

— Хва, — присев на край кровати, Чонхо осторожно потряс друга за плечо. — Хва, мне нужна твоя помощь!

— А? — хрипло отозвался Сонхва, нехотя отрывая дубовую голову от подушки.

— Ауч, — Чонхо скривился от перегара, исходящего от командира, и даже сдвинулся немного назад, протягивая стакан с напитком. — Выпей.

— Голова раскалывается! — прохныкал Сонхва, сжимая голову руками.

— Выпей, — повторил Чонхо.

Приняв стакан с благодарностью, Сонхва приник к его краю губами, поморщившись от того, что вода тёплая: в таком состоянии он бы предпочёл прохладную, а в идеале холодную. Но выбирать не приходилось. Более того, Сонхва уловил еле ощутимый привкус лекарства от похмелья.

— Ты что, ходил к коку? — спросил Сонхва после того, как выпил всё до капли.

— Сходил, — не стал отпираться Чонхо, ну и выложил всё как есть.

— Ты дурак? — не удержался от вопроса Сонхва. — Ты чего ему наплёл?!

— Поспорим, что это поможет?

— Чем?

— Да хотя бы тем, что он от тебя отстанет. Или как минимум не будет доставать тебя так часто.

— Возможно!

— Слушай, я тебя будил не для этого. Мне нужна твоя помощь. Так что поднимайся и пошли. Я тебя наверху подожду.

Сонхва только тихо ругнулся. Немного посидев, чтобы лекарство начало действовать, он поднялся и так же, как и Чонхо, сначала умылся, а потом оделся. После умывания стало немного полегче. Голова ещё болела, но боль под давлением антипохмелина быстро отступала, и всё, что осталось, так это лёгкая вялость. Хорошо, что не тянуло опорожнить желудок!

— А в чём помощь-то нужна? — шёпотом спросил Сонхва: не хотел привлекать внимания прогуливающихся людей.

— Пойдём, — Чонхо провёл командира на нос корабля. — Ничего не ощущаешь?

Сонхва внимательно огляделся. Чувство опасности с трудом пробивалось через не до конца проснувшиеся мозги. Сонхва напрягся, вглядываясь вдаль. Ветерок принёс еле уловимые нотки бури. Но не совсем той, о какой приходила ассоциация — не буйство природы.

— Ну что? — не удержался от вопроса Чонхо, когда тишина затянулась.