Глава 7. Кто ты? Кто я? (1/1)

Глава вышла очень и очень ангстной! Приготовить бумажные платочки просто необходимо, прямо перед прочтением! И хоть глава сложная, она получилось довольно длинно и содержательной!Песни:Kokia – Transparent

Kokia- Gomenne

Ночь, когда наших родителей убили на наших глазах, навсегда останется у меня в памяти.- Мама… папа… Это было ужасно. Ужасно… нереалистично.- Альфред! Не высовывайся!- Но я… Всё казалось отвратительной шуткой. Но даже чёрный юмор не заходит так далеко.- Слушай, что я тебе говорю!- Почему?- Потому что я старший брат! «Невозможно» - единственное слово, которое крутилось в голове.«Невозможно, чтобы с родителями случилось что-то… такое»- Нет, Мэтью! Ты не прав! Мы должны вмешаться! Ночь, когда я чувствовал, что что-то нужно сделать, что я что-то ДОЛЖЕН сделать, навечно отпечаталась во мне.- Сиди тихо…!- Не хочу… Не хочу видеть это… Крики и стоны близких, которым не в силах помочь.- Они убьют и тебя! Мама с папой точно не хотели бы, понимаешь?! Когда боишься не столько за свою жизнь, а за жизнь людей, заменивших тебе воздух, в которых ты нуждаешься, в которых видишь смысл своего существования. Именно тогда всё и ломается. Альфред всё-таки вскочил. Непослушный младший братец! Именно поэтому он видел, как убивают нашу мать. Не в силах пошевелиться и застыв с ужасом в глазах, ему пришлось видеть кровь той, что дала ему жизнь. Он не хотел видеть этого, но стал пленником своих страданий. Отец был уже мёртв и лежал на полу в ногах убийцы. А точнее одного из них. Я чудом успел притянуть брата обратно за стог, где нас не было видно.Чёрный хлев, единственная лампа в котором погасла, когда чёрные тени открыли двери, чтобы войти в нашу крохотную обитель, заменившую дом и лишить будущего. Когда с родителями было покончено, мы услышали голос- Где чертенята? Внутри меня было пусто. Я боялся потерять единственного человека оставшегося у меня. Страх за брата дал мне спасти его, уведя из хлева через лаз, благодаря которому мы тайком выходили уже не раз. Кто знал, что он спасёт нам жизнь? Когда мы делали его для озорства, мы и подумать не могли, для чего он может пригодиться в будущем.- Может за соломой? Зависть. Эти люди испытывали зависть, пуская слюни на наши поля, но не могли отличить сена от соломы. Что же за сброд эти люди, называющие себя крестьянами? Я ненавижу себя. За что? За то, что я трус. Это был единственный раз, когда я спас хоть кого-то. А чем я помог потом? Ничем. Свершено. Я всегда был на стороне брата. Когда его обзывали дураком, выдумщиком и задавакой. Когда обижали, не давали прохода. Но что я делал? Ни-че-го. В трусости и бессилии я сжимал кулаки. Я ничего не сделал, что могло бы помочь Альфреду, поддержало его в трудную минуту. А ведь он дорог мне. Но я не имею права на то, чтобы даже просто подойти к нему. Я не осмелился помочь даже тогда, когда поле горело, когда сполохи пламени поглощали всё вокруг и перекидывались на деревню, вверх по холму. Когда жар и треск распространились по всей округе, я не посмел пойти на помощь к брату и тогда. Хотя знал, что он наверняка задыхался в дыму среди злаков и травы. Я был просто трусом и предателем и более никем. Всё верно, я – никто. Никто сидел в проулке, держась руками за голову и придвинув колени к груди, повторяя лишь одно слово: «Альфред». Никто не может ничего, на то он и никто. У него нет тела, личных мыслей, духа. И сердца. Разве оно у меня есть, после всего этого? Что я сделал, даже тогда, когда был шанс всё исправить? Когда я привёл Альфреда в ту роковую ночь к пекарю, который иногда угощал нас обрезками, в слезах рассказал обо всё произошедшем и попросил остаться? Когда пекарь милостиво принял нас? Когда брат задал… вопрос?- Кто ты?- Я?- Зачем ты трясёшь меня за плечи? Он не приходил в себя два дня.- Что случилось? Я извёл себя. У меня не было аппетита, хотя миссис Бейкер постоянно уговаривала меня поесть.- Но… - я невольно сжал плечи брата сильнее. Глаза затуманились слезами. Из-за нас в доме обычно весёлого мистера Бейкера и его семьи была напряжённая обстановка. Я корил себя за это, чувствовал себя неуютно. Нахлебником.- Почему ты плачешь? У меня не было сил ответить. Я стоял на коленях перед кроватью дорого братаи плакал. Слёзы текли неудержимо, как бы я не старался удержать их, они были глухи к моим мольбам остановиться. Я не верю. Не верю. Именно потому, что у меня не было веры, я закричал:- Не надо притворяться, так ведь ещё больнее! Сейчас это уже не важно, но тогда я думал о том, что младший брат просто хочет сделать вид, что ничего не случилось. Чтобы не ранить меня и не ворошить воспоминания обоих.- О чём ты?- Ты же… ты же… Ты же мой брат…- Так кто же ты? Я судорожно вздохнул, прощаясь со счастьем, которого не заслужил:- Мэтью Уильямс. Да, я соврал про свою фамилию. Откалываясь навсегда. И закрывшись ото всех. «Прошу, не называйте меня Джонсом» - поправлял я своих знакомых. Многие считали ( в основном взрослые), что я предал свою семью из-за того, что у них было много врагов, и отрёкся от них. Меня осуждали. Но мне этого было и нужно. Я не хотел, чтобы меня жалели. Это было бы ещё тяжелее. А теперь ко мне относились так, как я сам к себе относился. Опять сидит. Одни на валуне. И снова ждёт. Он приходил сюда и часами сидел даже тогда, когда не ждал никого. Но сейчас я знал точно, что он кого-то ждёт. Знал, кого он ждёт. И… радовался за брата. Я так не радовался, даже когда давным-давно увидел, как тот играет с зайцем и Мочи. Своими единственными друзьями. Но можно ли было их таковыми называть? Мочи так вообще видели только мы вдвоём. Я же сам общался только с Кумачири и Тони. К слову сказать, с последним отношения завязалась довольно необычно.Нет, тот даже не вспомнил, что это я был тем мальчиком, жившим в его семье, в семье Бейкеров, какое-то время.- Эй, Джонс! Я обернулся по привычке.- Да?- Знаешь, а ты дура-а-ак!- С чего ты взял, мы даже не общались раньше!- Ал, не прикидывайся! Ты, конечно, дурак, но неужели настолько?- Я Мэтью! – из-за моих слов его компания засмеялась.- Детские шуточки! – бросил Тони Бейкер – Чем докажешь?- Альфред сейчас в поле. Можете сходить и проверить. Тони растерялся. Затем кивнул двум мальчишкам, и те ушли. Они посмотрели. И я доказал свою правоту. Я уверен в том, что брат ждёт Артура, ушедшего не так давно. Так же, как был уверен однажды, снова увидев его в поле. Тогда он тоже ждал его. Хотя рядом с ним, у валуна и сидел Мочи, они в тот день не контактировали, хотя обычно живо общались. Брат был напряжён. Я подумал тогда: «А вдруг, там кто-то ещё?». Не могу назвать причины появления этой мысли, но мысль была.

И даже подойдя к Альфреду, первым, что я выпалил, было: «Эй, ты тут один, да?»- Один.- Ясно… Впрочем, как всегда – кивнул я. Тогда в чём же дело? Альфреда передёрнуло. О чём он думает? Ему кажется неприятным этот разговор? И тогда я вспомнил про Бейкера. Должно быть, Альфреду неприятно общаться со мной из-за Тони?- Ну-у-у… - не знаю, с чего начать.- Что ты хочешь сказать?- Знаешь… Хоть я и хожу с Тони, я всё-таки не считаю тебя… таким уж странным. Я не хотел выглядеть глупо, так как понимал, что у человека, живущего в обществе людей считающих Альфреда глупцом и вруном, не могло быть другого мнения. И я осторожно сказал про Мочи, аргументируя свою позицию, надеясь, что это не было очень подозрительно.- …А у тебя милый медведь… Кумачику, друг, имя которого я не могу запомнить. Но всё-таки близкий. Хоть кто-то.«Он, наверное, ждал кого-то?» - пронеслось тогда у меня в голове. И я задал вопрос.- Одного человека. Ну… он вроде как друг. Друг… Я хотел увидеть того человека, которого мой братик называет другом.После этого разговора у меня были проблемы. Неудивительно, я так и знал, что этим всё кончится. Поэтому не ходил в поле раньше. Тони было интересно, что я обсуждал с Альфредом. Ведь к Альфреду не ходят просто так. Да, я рассчитывал на негативную реакцию, но так и не придумал, что скажу. Пришлось строить дурачка. Не лучший выход, ну да ладно. Я знал, чтоничего не скажу, пусть бьют, сколько хотят.Сейчас, когда я в этот ветряный день стою на холме и думаю обо всём этом, это уже не важно. Меня взяли за грудки. Я зажмурился и приготовился к удару.- Стоп! Голос этот эхом отозвался у меня в голове. Я не видел говорящего.- Оставьте его в покое! Меня отпустили, и я упал. Незнакомец подбежал ко мне и явно не знал, что ему делать. Как он вообще забрёл в этот безлюдный проулок? Это был он. Друг Альфреда. Человек, который меня спас – Артур Кёркленд. Я внимательно разглядывал его, пытаясь понять – тому ли человеку доверился брат? Я боялся тогда, что его обманут и предадут. Но Артур явно не клеил ярлыков на Альфреда. Он не слышал местных сплетен. Он был не местным, забавным и полным нулём в топографии. В тот вечер он неожиданно подхватил меня на руки и тогда я вздрогнул, вспоминая отца, который когда-то поднимал меня так же. Я едва говорил от нахлынувших воспоминаний. Большого труда мне стоило побороть это ощущение.Артур собирался отнести меня домой, и было две причины, по которым я должен был вывести его в поле: Первая это то, что у меня не дома, как такового. Я ещё не знал, где буду ночевать. Вторая это то, что я хотел, чтобы Альфред больше не был один. Чтобы появился тот, кто будет его защищать в случае беды. Грубо говоря, делать то, чего не делал я. Я не спал ночью, после произошедшего. Ночь стала для меня мучением. И уже давно. Но тогда была особая причина. Я думал о том, что доверил Альфреда незнакомому человеку и можно ли ему верить. Хотелось, но я ведь так доверчив. Мне жизненно было необходимо знать. Иначе я не смогу быть уверен в безопасности Альфреда. Именно поэтому. Не в силах выдержать ни секунды, я направился к дому, а точнее хлеву (выжженному пожаром), где жил мой брат. Но думал почему-то не о том, что терзало меня до этого, а о новых ощущениях.Я чувствовал перемены в себе и боялся их. Только тогда я понял, что я страна. Вернее начал понимать. Мне никто ведь ничего не объяснял. Мысли просто сами врезалась в мою голову. И я хотел бы их отринуть, но они возвращались. И вскоре я услышал внутри себя голос. Именно этот голос мне всё и объяснил. И даже то, что этот голос внутри меня есть внутри каждой страны и зовётся Долгом. Однако все мысли о голосе меня покинули, на их место вернулись мысли об Альфреде. Как только я дошёл. Я очень волновался и потому, даже добившись того, чтобы Артур вышел, долго не мог ничего сказать. Слова застряли у меня в горле и не хотели вырываться наружу. Но дойдя до речки, я себя пересилил. И сказал всё прямо, без намёков.- Это так… Сложно ответить сразу.Это и хорошо. Если бы вы сейчас ответили мгновенно, я бы вам не поверил. Артур говорил именно то, что я так жаждал услышать. И тогда мне думалось, что так не бывает, что чудес на свете нет. А сказано далее так вообще повергло меня в шок.- Я хочу сделать так, чтобы Альфред согласился переехать из этого старого ветхого дома.- Это невозможно! Это просто невозможно! Это дом его родителей, он не покинет его! Идея казалась мне абсурдной. Может, потому, что сам я никогда даже не пытался как-то помочь Альфреду. Я стал докапываться до истины этой смелости.- Вся смелость – сплошная глупость. Снова оправдания. Глубоко в душе я так не думаю, иначе бы не винил себя. Хотя… собственно кто сказал, что безрассудство это так уж плохо?- Попытка не пытка. А что, если он взбудоражит старые воспоминания? Если Альф снова вспомнит о родителях, я имею в виду подробности, а не сам факт их смерти? Обо мне? Это такие муки! Но Артур говорил уверенно, и сияя. Нет. Он уж точно прольёт свет на тёмный мир моего брата. Мы говорили абстрактно, приводя аналогии. Да, на такие темы проще говорить именно так.- Да, пожалуй, мне не дано узнать, какая я фигура. Пока я не попробую. С моей судьбою я уж точно знаю, что я за фигура. И мне бы очень не хотелось, чтобы это было действительно так, ведь тогда… Я чёрный слон, который ходит только по чёрным. Но не значит ли это то, что Альфред тоже чёрен, хоть и ходит по белым? Признать Альфа белым слоном, значит признать белой фигурой себя, но я не таков. Признать себя чёрным значило очернить брата. Тоже нельзя. Но то, что я хожу по чёрным тоже факт. Или я просто мало играл?...- Нужен какой-то итог? – вслух произнёс я. Вопрос скорее относился к моим размышлениям, и я случайно произнес его вслух. Мы перебросились ещё парой фраз, но я мог быть более-менее спокоен. Хотя бы за Альфреда.- Мэтью, ты страна? И он почувствовал… Артур почувствовал сокрытое во мне и найденное мною на просторах моей души недавно. Он догадался. И на прощанье Артур сказал:- Я всё расскажу тебе! Я думаю, что смогу добиться успеха! На следующий день они пришли с Альфредом в поле. Я уже ждал там с утра, от волнения теребя ухо Кумаджо.- Привет – поздоровался Артур.Альфред улыбнулся и махнул рукой. Он улыбается. А это значит лишь одно…- Представляешь, я переехал сегодня жить в деревню! Я ожидал, но всё равно выронил медведя от удивления. Как же мистеру Кёркленду удалось уговорить его? Что он ему пообещал?!

- И мы сегодня идём в лес. Хочешь с нами? – любезно пригласил брат.- Н-нет… спасибо – поспешно ответил я, не сводя взгляда с Артура. Я не верил своим глазам и ушам. Это сон. Я ведь точно знаю, что подсознательно Альфред привязан к хлеву, где мы с семьёй делили помещение и планировали в будущем завести скотину. Раньше на участке поля пасли деревенских коров, а когда мы его купили, то запретили делать это. Потому что папа рассчитывал получить за урожай пшеницы большие деньги. К тому же, мельница никому не принадлежала, и ей можно было воспользоваться, смолов муку. И это ещё причины, по которым Джонсов не любили.- Когда вы планируете выйти?- Ближе к вечеру. Место, которое я хочу показать невероятно красиво в свете заката! Я знаю, о каком месте ты говоришь.- Пожалуй, хоть я и не знаю, о чём ты, весь лес красив на склоне дня.- Но это место особенное! Я знаю, брат, я знаю. Это ведь я его тебе показал, только ты не помнишь.- Если оно такое замечательное, как говорит Альф, то почему бы тебе всё же не пойти с нами? Или какие-то дела? – повторно предложил пойти Артур. Я дрогнул, кивнув. Альф. Так только я его называл. До этого момента. Конечно, я стараюсь даже в мыслях его так не называть теперь, ни то, что в слух произносить, но всё же… я ведь всегда называл его так раньше.«Альфред» - это длинно. «Ал»и «Фред» мне почему-то постоянно резали слух, и казались недостаточно подходящими для ласкового сокращения. Так появилось прозвище «Альф». Как ни странно, никто до этого момента больше до этого не додумался, все в деревне звали его полным именем, либо Алом. Чужак, откуда ты взял «Альфа»?- Что-то случилось?- Нет… Просто вы так необычно называете Альфреда…- Это необычно? – искренне удивился Артур.- Его больше никто так не называет – кивнул я. Артур задумался, а затем улыбнулся.- Значит, я буду первым. Поправочка! Вторым!- Какой ты оригинальный! Я тоже хочу! – завистливо протянул Альфред - Давай, я буду называть тебя «Арти»?- Даже не думай! – возмутился Англия.- Почему? Неужто тебя так кто-то называет? Хочу увидеть его! – шалил Альфред.- Никто меня так не называет! И тебе не стоит начинать! Даже если Артур хотел казаться раздражённым, у него плохо получалось. Настоящие эмоции румянцем выдавали его с головой. Верно, его ещё никто так не называл. А может, он тоже одинок, как и Альфред? Я ведь ничего о нём не знаю… Кроме того, что он, похоже, видит в братенеплохую перспективу для друга. Не смотря на разницу в возрасте.- Арти! Арти! Арти! – дразнил Алфьред.- Перестань! – зарделся Артур ещё больше.- Арти-Арти-Арти-Арти-Арти-Арти!- Я тебя сейчас поймаю! И началась беготня по полю. Артур бегал с «гневным» криком за удирающим Альфредом, вопящим без конца: «АртиАртиАртиАртиАртинедогонишькоротконожка!»Слова произносились им так быстро, что сливались в единый звук. Я улыбнулся и вернулся к валуну, усевшись на него обратно.- Я тебе покажу, кто тут коротконожка! – разлетелся крик над полем.- Ты! Арти коротконожка! Я кричу, и пусть слышат все!!! – Альфред остановился и, сложив руки рупором, закричал что есть мочи:- АРТИ КОРОТКОНОЖКА!!! ЭГЕ-ГЕЙ!!! АРТ… Его крик был сбит налетевшим на брата Артуром, которому удалось таки изловить «подлеца». А я был рад за Альфреда. И хотел верить в будущее. И даже не только его, но и своё тоже. Подумав об этом, я опустил взгляд на своего медведя. Тот, повозившись, поднял голову и тоже посмотрел на меня. Встретились два взгляда. Голубые глаза и чёрные бусинки. Я погладил медведя по голове и почесал за ухом. Мишка подумал о чём то всём, а затем медленно произнёс:- Кто ты? И последовал незамедлительный ответ:- Канада.Вот опять глава вышла вовремя, то есть не больше чем через пять дней после предыдущей. Но знаете, я поняла, что это сложно... ._. Давайте главушку в неделю, по четвергам, а?С вами была и, надеюсь, остаётся в дальнейшем, Lu Docky! \(^____^)/