Эпилог (2/2)

Лекарка положила кричащую дочь мне на грудь и та завозилась и закряхтела, ища наощупь средство успокоения.

Мне было в данный момент побарабану, что и где происходит, внизу живота давило и пульсировало, вызывая новые спазмы, и я была не в силах даже шевелиться, когда яркий щит подхватил нас с ребенком и занес через портал в палату больницы.

Палата была оплачена. Малышку тут же подхватили две медсестры, производя необходимые манипуляции с пережатием пуповины, взвешиванием и проверками реакция. Меня же приняли мучать дальше, ожидая последа и проверяя на наличии кровотечения и разрывов.

Все более менее устаканилось только через пару часов.

Переодели, обтерли, закутали и повесили на грудь все еще сжуренную и недовольную пиявочку, которая вцепилась в сосок и заработала маленьким вакуумным насосом.

Я смотрела на нее и пока не ощущала ничего кроме усталости и довольства проделанной работой. Дочь цела, здорова, пыхтит и тужится, и я помирать не собираюсь, хотя очень хочется! А впереди у нас с ней вся жизнь, чтобы познакомиться, полюбить друг друга и оценить по достоинству.

Хлопнула дверь, и в палату стремительно вошел Стивен.

Это были такое лицо, будто ему подарили весь мир, причем в полное и безраздельное пользование, освободив от обязательств и обещая только преимущества.

И я даже простила ему эту боль появления новой жизни, хотя еще недавно орала, что это он во всем виноват и пусть сам рожает.

Улыбнулась и поманила этого взрослого в шоковом состоянии.

— Иди сюда. Мне одной страшно.

Слова правильные. Они сняли с мужчины ступор, и кружку с супчиком, так упоительно пахнущую водорослями, мне наконец донесли.

Дочь насосалась, пока еще не вполне пришедши молоком, а его концентрированным предвестником, и отвалила, лежа на пузике.

— Возьмешь ее? А то так есть хочется, а так не удобно.

Стрэндж кивнул, потом отрицательно мотнул головой, а потом снова кивнул и аккуратно подхватил крошку в памперсе, закутав в лежащий рядом теплый плед. Ежик завозился и недовольно скривил мордаху, но потом расслабился и снова задремал, корча во сне смешные рожицы.

— Ты ей нравишься, — сообщила я, выхлебывая суп из большой кружки. — Скажи, привет, дочь, я тебя ждал.

— Привет, — хрипло повторил за мной Стрэндж, повлажневшими глазами глядя на младенца в своих руках. Он присел на стул рядом с кроватью и не отрываясь смотрел на малышку. — Я тебя так ждал.

У меня самой в носу защипало. Так это было сказано. Так убийственно честно, что юморить не хотелось. Я протянула руку и аккуратно погладила мужа по колену.

Он встрепенулся от прикосновения и, кажется, только сейчас вспомнил обо мне.

— Спасибо, малыш. Как ты себя чувствуешь?

— Наверное, как родившая женщина, у которой болит все, что только можно и нельзя. И спать хочу, — потерла глаза и зевнула. Вся вспышка активности сошла на нет и организм, переживший стресс, неудержимо начало клонить в сон.

— Соня.

— М-м-м? — я приоткрыла слипающиеся веки и растерянно посмотрела на Стивена.

Он был серьезен. Очень. И болезненно обнажен душевно в этот момент.

— Ради вас обеих, я буду жить. Что бы ты себе не придумала, я очень сильно люблю тебя. Я ждал вас обеих слишком долго. И если ты поняла меня раньше, то я, наверное, только сейчас понял «твоего» Стивена. Из кинофильмов. Я хочу выбирать вас, а не мир. Хочу защитить семью, рискуя всем, и чтобы мне безгранично везло. Отныне, даже если я Верховный маг, я твой муж и ее отец, и никогда об этом не забуду.

— О боже, — я отвернулась, пытаясь замаскироваться слезы то ли улыбкой, но ли смешком. — Не говори так.

Пространство странно поползло и я увидела, что моя кровать стала на два спальных места больше.

Стивен положил на возросшее ложе мелкую, переоделся в домашнее взмахом руки и, стараясь не тревожить спящий сверток, прямо так залез ко мне в кровать, обнял, прижал к себе и вздохнул.

— Спи, маленькая. Я буду здесь. Я всегда буду рядом с вами.

***Выписка прошла весело и с огоньком, начиная явлением Железного Человека с цветами, и заканчивая вручением океаном мне старых добрых артефактов.

Если первое привело меня в восторг, и я глупо улыбалась, принимая поздравления под ироничным взглядом Стивена. То второе повергло моего супруга в такую вспышку ярости, которую я еще не видела.

Мне нужно было в воду. За два дня в больнице я извелась ужасно, кожа чесалась, волосы сохли и до зубного скрежета хотелось окунуться. Триумфальное возвращение домой было радостным, собрало друзей и близких, и немного отвлекло.

Но вечером, когда ошалевший от впечатлений младенец был уложен, а, не менее утомленный отец, уснул на нашей кровати с дочерью под боком, я тихонько сползла на пол и перенеслась.

Ночь встретила меня колыбельной радости и надежды, растрогав до слез и вынудив как можно быстрее погрузиться. Изменение было болезненным, но принесло такое облегчение, которое не описать словами.

Поплавав немного, я устремилась к средоточию.

Оно было мирным и тихим, билось огромным пульсирующим сгустком.

«Мама, я пришла»

Слова дались с трудом, но шли от самого сердца, ведь она действительное здесь и сейчас моя мать. И отрицать это глупо и нечестно для той, кому обязана жизнью.

«Девочка моя. Спасибо. Приводи ее, покажи ее. Не заберу. Запрет крови на оборот. Надо. Руку, дочь.»

Я погрузила ладонь в яркое белое свечение и разум кольнуло знанием.

Запрет непроизвольного оборота накладывают родители до пятнадцати лет на свое потомство, чтобы дети случайно не превратились в кроватке и не задохнулись без воды. Меня в жар бросило от подобных перспектив, и я закивала. Да, конечно. Обязательно! Как возьму кормить сегодня, так сразу!

«Спасибо. И прости!»

Велламо вздохнула и вновь замолчала. Я сперва не поняла, за что она извиняется, но извлекая руку из средоточия, увидела зажатые в кулаке артефакты, предназначенные для Сердца. Те самые, что носила перед перерождение и которые значили… что я следующая?

Вздрогнув, стряхнула их с кожи, как ядовитую змею. Застарелый страх вскипятил кровь, заставив отшатнуться. Я прекрасно видела, что выпущенный клубок цепочек не только не тонет, но и, как за ниточку, плывет вслед за мной.

«Мама!»

Простонала я, закрывая лицо руками. Было больно и отвратительно осознавать, что нет выбора. Вообще нет. Или я или мой комочек жизни, моя дочь…

Одевать я их не стала, просто сдавила в руке и перенеслась.

Что подумал Стивен, проснувшийся от шума и выйдя в зал, я не знаю. Но увидев меня мокрую и плачущую посреди гостиной с артефактами в руке… орал он знатно, благо успел накрыть спальню щитом от посторонних звуков.

Он метался по комнате, ругался и просил их выбросить, хотя мы оба знали, что это невозможно. Как и невозможно подумать, что мир, при угрозе, будет защищать наша дочь.

Я сидела на диване с ногами, закутанная в плед и на коленях были разложены жемчужные украшения.

Выплеснув весь гнев и страх одним махом, Стивен присел рядом со мной.

— Не молчи.

Подняла на него глаза и улыбнулась.

— Нам итак дали шанс и отсрочку. Мы будем просто жить. У мамы много сил, а значит лет на сто моего прошлого тела и жертв наших товарищей хватит. Просто…пугающе думать, что придется вновь туда идти. Страшно, но… она туда не пойдет, как и никто из моих детей, если только лет через пятьсот по собственной воле кто-то из внуков или правнуков.

— Отсрочка, — медленно вздохнул Стивен, глядя на то, как я дрожащими руками надеваю на себе вспахивающие артефакты. Когда осталось лишь два браслета, Стрэндж перехватил мою ладонь и, взяв обе руки в свои, заставил поднять взгляд. — Ты же помнишь, что я говорил?

— Когда именно? — устало уточнила я, желая поскорее это завершить. Стивен понял правильно и сам застегнул мне первый браслет, как тогда, в далекой прошлой жизни на берегу бушующего от гнева океана.

— Я говорил то, что выбирать буду вас, — браслет в его пальцах сверкнул, и я протянул вторую руку, чтобы он закончил начатое, но, глядя мне в глаза, Верховный Маг Земли щелкнул серебряным карабином и одним движением застегнул его на своем запястье.

Цепь белого золота накалилась, запахло паленой кожей, я вскрикнула, не зная чем помочь. Металл замка плавился, растекался по коже мага и впивался вглубь.

— Нет! Нет, Стивен, сними сейчас же! Ты что творишь?! Глупый! Стивен!

Маг скрипел зубами, с силой сдавив свободной рукой собственное предплечье выше полученной раны, и даже не пытался сдернуть артефакт.

— Снимай!

Призвав воду, окружила ею его запястье, слыша шипение и уже не зная, куда деться от страха.

— Моё право! — прохрипел Стрэндж, и все стихло.

Артефакт перестал нагреваться, резко обвиснув обычной цепочкой, слишком тонкой на массивной мужской руке моего мужа.

Я осторожно убрала воду и осмотрела пугающий свежий ожог и то, что у этой гадости больше не было замка. Совсем. Теперь только плоскогубцами срезать.

— Ты что наделал? — всхлипнула я. — Как же его снять? Шрам теперь будет. Зачем надел его?

Стивен улыбался. Как умалишенный. Улыбался радостно и открыто.

— Повезло, да? Как твоему Стивену из кино?

— Дурак! — шлепнула его ладонью по плечу. — И заклинило тебя на этом кино! Это же артефакт, он нужен для Сердца! Я нынешнее и следующее Сердце! Мне идти в Средоточие!

— Нам, Соня. Когда придет время, с Средоточие мы отправимся вдвоем.

— А мир? А Камар-Тадж?

Покровительственная ухмылка на мокром от пота лице.

— А Камар-Тадж и без меня справится, как справлялся долгие годы до меня и столько же вынесет после.

Двенадцать лет спустя.

Солнце играло бликами, пробиваю ту тонкую грань, что отделяет небо от водной глади.

Я висела в толще воды практически вертикально и у самой поверхности, разглядывая солнечные сталактиты, острыми сосульками спускающиеся ко мне. Вытянув руку вперед, коснулась сверкающего щелка, ощущая теплый воздух подушечками пальцев, и встрепенулась.

Кто-то звал. Звал настойчиво и целенаправленно, и голос зовущего был знаком так смутно, что я претерпела метаморфозу изменения и, выпустив сонм пузырьков из носа, всплыла, медленно выбираясь на мелководье уже ногами.

Галичный пляж рядом с дверью в Камар-Тадж был как всегда пуст и тих, за исключением темноволосой молодой женщины, кончиками пальцев ног касающейся кромки воды и именно этим касанием распространяя ментальный зов.

С улыбкой качнув головой, подумала, что чем древнее, тем менее воспитанные товарищи. Один Лис меня вечно своей пяткой призывает, а тут еще неучтенное божество.

Позволив воде скатиться, подозвала к себе приплывший махровый халат, который так же быстро высушила и неспеша приблизилась к знакомой незнакомке.

— Привет, — она довольно щурила глаза, подставляя лицо теплому солнцу и с наслаждением вдыхала морской воздух. — У вас такой вкусный мир, твое появление пошло ему на пользу.

Я не боялась, хотя знала ее только по чужим воспоминаниям. Смуглая кожа, яркие голубые глаза и темные смоляные волосы, собранные во множество косичек. Ими играл ветер, вызывая тихий перезвон от бусин и колечек, вплетенных на концах. Я склонила голову на бок, остановившись в двух шагах, и задумчиво разглядывала ее сари, будто являющееся продолжением пенной волны.

— Здравствуй, я надеялась, что смогу тебя увидеть и поблагодарить, — призналась и присела на корточки, нашептав воде нужные слова.

— Ну, у меня тут некоторые ограничения и условия. Я, конечно, почти их обошла, но…

Девушка подцепила подол своего наряда и приподняла его на уровень колен, продемонстрировав узкие лодыжки, украшенные браслетами, однако, одна нога была прозрачной и размытой, словно глюк на экране.

Я подхватила принесенную раковину и выпрямилась, не сразу поняв соль увиденного.

— Я правильно понимаю, ты сейчас человеческая версия выражения «одна нога здесь, другая там»?

— Ну, можно и так сказать, — улыбнулась богиня, а я рассмеялась. — Только так стоять, нога затекает.

Не улыбаться было трудно. Со смехом покачав головой, раскрыла тугие створки, пересчитала припрятанные в них сокровища и протянула Кай’Ши.

— Держи, голубые для тебя. Золотистые, для моего отражения и те сероватые крупные для ее дочери Александры.

— О-о-о, — названная в воспоминаниях Катей, с благодарностью приняла подарок и мотнула головой, откидывая звенящие косички с лица. — Дорогой подарок, а что же… Стивену не подаришь ничего?

Я пожала плечами и выбралась на гальку, аккуратно ступая по гладким камушкам и озираясь в поисках тапочек.

— А зачем? Ты преподнесла ему уже лучший подарок, Соню. Думаю это намного больше, чем он ожидал.

Катя хмыкнула:

— Не то слово. ТАКОГО подарка он явно не ожидал. Как, впрочем и твой.

— О да, — засмеялась я, обнаружив обувь и влезая в нее. — Счастья привалило, не разгрести руками. Спасибо тебе. За шанс, за справедливость и вмешательство. Я знаю, я больше не твоя зона ответственности, но ты пришла, заступилась и помогла. Это очень ценно.

Кай’Ши поджала губы, скрывая улыбку:

— Однажды я сказала одной седовласой девочке, которую чуть не угробила своими решениями, что всегда думала, мол паства для бога, как коровы дающие молоко.

— Ничего себе сравнение. И что же она ответила?

— Что о коровах, вообще-то, заботятся.

Рассхохоталась, не с силах сдержаться, прижимая руку к животу. Кай’Ши повернулась и поманила меня рукой. Подошла я без страха и опасения, и даже позволила богине коснуться себя. Худенькая ладонь тронула мое, пока еще слегка выпирающее, пузико и осторожно погладила.

— Хорошенькая. Решились на второго?

Пожав плечами, прислушалась к своему состоянию. Ничего не тянуло и не болело. Хотя наплавалась я от души.

— Так сколько лет уже прошло, больше десяти. Мы достаточно морально восстановились, чтобы справиться с новой невыносимой красоткой. Второй раз не так страшно.

Девушка убрала руку и кивнула, разглядывая меня очень внимательно.

— Я в вас верю. А старшая где?

— В школе, — хмыкнула я. — В школе имени Чарльза Ксавьера…

Катя приподняла потрясено брови и даже не сразу среагировала.

— Ты шутишь?

— Какие шутки, — хмыкнула я. — Но у меня такое же лицо было, когда я узнала о ее существовании. Фьюри присоветовал, но там не как в кино, прям совсем не так. Их мало, не больше трех десятков в одном поколении. Эмилия хоть и не мутант, но с ними ей проще. К тому же, она в любой момент может перенестись домой, хоть на час, хоть на ночь, хоть на выходные. Это позволяется для тех, кто имеет способности перемещения.

— С ума сойти. Я рада, что у тебя все хорошо. Так действительно спокойнее. Не злишься?

Я подняла взгляд к небу и с благодарностью приняла ласковые поглаживания теплого солнышка. Мыслей было всегда много, и я несколько раз прокручивала в голове разговор с этой девушкой, если он случится. Сейчас же… наверное, стоит сказать правду, а не отрепетированный монолог.

— Наверное, нет. Здесь трудно. Было больно, было тяжело и невыносимо одиноко в незнакомом мире, где тебя не существует и где никому до тебя нет дела. Все изменило русальство…смешное слово, — я сморгнула невольную слезку, удивившись ее наличию. Гормоны, видимо. — В общем, тут резко всем от меня все стало нужно. И этот Зов и такая обреченность, от того что моя новая природа делает со Стивеном, но… вроде все закончилось неплохо. И устаканилось, и я приняла все изменения и их последствия. Построила себя заново, научилась доверять и любить. И себя и окружающих и этот мир. Так что не злюсь. Ты даришь возможность изменить себя и свою жизнь, а кто ей как распорядится, мы решаем сами. Я судьбу построила и счастлива. Есть, конечно, боли и сожаления, особенно Николас. Эта заноза не рассосется, и кто бы что ни говорил, я виновата своей нерешительность и инфантильностью. Рвать надо было, наживую, отталкивать, а не играть в тяни толкай. Может тогда бы он был жив.

— Лиса не вернулась? — тихо спросила Катя.

Я проморгалась и посмотрела снова на нее, отрицательно качнув головой.

— Нет. Пока нет. Сильно устала. Она и каплю крови вытолкнула из себя в последний момент, не до конца уверенная в поступке. Но Пича она любила, осознавая это или нет, но любила. И вернется. Мы подождем. Ох, извини, эти слезы… беременность не дает расслабиться. Спасибо, Кай’Ши, за возможность.

— Носи на здоровье.

Она фыркнула, но я видела, что богиня смутилась.

— Навин умер в прошлом году, — почему-то призналась ей. — Мы ждем Мирайю. Велламо начала выращивать зародыш исконной и готовиться к отделению, замкнулась в этом процессе, зато активизировались попытки прорваться к нам всякой гадости. Жизнь кипит.

— О да…— она поморщилась, растерев бедро через одежду. — Мне пора, я рада, что у тебя все хорошо. Береги себя и своих.

— Извини, что не могу посвятить тебе дочь или даже просто помолиться.

Она махнула рукой.

— Да ладно. Вот еще, меня на Конклаве порвут на части, молись своим богам. Прощай.

Богиня подмигнула и исчезла, оставив после себя легкий шлейф сандалового масла.

Я постояла еще немного и пошла к двери, шурша галькой под ногами и совершенно не оглядываясь по сторонам, поэтому стоящего в тени Стивена даже не заметила сразу. А заметив, провалившимся спиной к скальному выступу, вздрогнула от неожиданности.

— Стивен, напугал. Давно тут стоишь?

Муж ухмыльнулся, а я залюбовалась. Полезно некоторым жить с русалкой. Годы не оставили на нем своего отпачетка, даже слегка не коснулись краем. Мой Верховный Маг Земли был молод и полон сил, даже больше чем в нашу первую встречу. Достойный хранитель мира на Земле, почетный Мститель, лучший отец и замечательный муж. Много это или мало? Мне более чем достаточно.

— Ты же не думала, что я оставлю свою беременную жену на едине с женщиной непонятного около божественного происхождения?

— Надеялась, что нет. Но вообще, она меня можно сказать спасла! А вы без уважения! — делано возмущенно попиняла я.

— Кто мы? — Стивен поджал губы, словно удивляясь и завертел головой. — Я тут один.

— Ага, верю, — когда закончилась меланхолия и включился мозг, я мигом почуяла еще три ауры, бессовестно маскирующиеся под пейзаж. — Эмилия, Эвилин, вы почему не в школе? Луна моя, тебя я тоже вижу.

Две девчачье мордахи выглянули из-за камней, смотря четко на меня, старясь не косить на Стрэнджа, который кому папа, кому условно дядя, зато по ушам даст не делая различий.

Уже почти подростки переглянулись и быстро исчезли, в открытом Эви портале. Ужас! В тринадцать лет так обращаться с двойным кольцом. Что же дальше будет? И кто ей его дал на это раз?

Лужа у скалы собралась в парня с честными глазами, который развел руками.

— Мама сказала присматривать за тобой. Да и куда ты без меня плавать? Опять всю живность собираешь, а кто отгонять будет?

— Я живу в сумасшедшем доме, — закатил глаза маг, прикрыв мученически лицо рукой, чтобы скрыть улыбку. А как страдает, артист!

— Это я тут скоро с вами с ума сойду окончательно, — призналась, подперев руками поясницу. Стоять устала.

— А меня не заметили!

Мы все вздрогнули. Потому что с каменного козырька над нами посыпались пыль и комья земли, а потом между мной и Гуном шлепнулся комок грязного полу-меха полу-одежды и, претерпевая обратную трансформацию, сидя на попе оказался сопливый и чумазый Анор.

Юри очень любит детей, а Гертмунд очень любит Юри, и как итог…детей у них больше, чем у меня, на два пока точно.

Анору только на прошлой неделе исполнилось пять, гнусные Хана и Мун оттащили малявку в Та Ло и оказалось, что он практически чистокровный лис, только белый в черных пятнах, что никак не отражается на силе. По магии он белый, не прям силач, просто расцветка, как у «коровы», так его дразнили девчонки. В общем, тихий ужас, который обрастает шерстью и третирует всех вокруг.

— Нор! — Гун возмутился, подхватывая брата на руки. — Ты как тут?! Ты же болеешь!

— Нет! — в подтверждении своих слова, пацан чихнул до сопливых пузырей из носа. — Я молодец! Вы меня не учуяли!

— Ты герой, — подтвердил Стивен, чуть отдергивая меня назад. — Мун, уноси эту ходячую инфекцию, пока он Соню не заразил. Нам еще сопливой русаки не хватало!

Красные щеки ребенка намекали еще и на температуру, поэтому Ми Гун не спорил. Он подмигнул мне, перехватил братца и ушел порталом.

— Это невозможно, стоило двум эмигранткам из других миров прийти в Камар-Тадж, как тишины и спокойствия мы лишились навсегда.

Мне ответить было на это нечего, потому что Юн Мин все же уломал Ëн Сук на сеанс размножения, и, мало того, что он дедом станет, потому что Хана сперла себе из Та Ло понравившегося белого кицунэ и нелегально протащила его сюда, так еще и снова станет отцом. В общем, спорить со Стивеном даже не буду.

Я оказалась хуже чумы, войны и голода, установив свой миропорядок в среде древних магов. Наверное, на примере моей жизни все резко осознали быстротечность времени, ценность семьи и устали от одиночества. А может просто дурной пример руководства заразителен.

— Значит, ни о чем не жалеешь? — Стивен сбил меня с мысли, притягивая поближе и расслабляясь. Видимо, явлении Кай’Ши его выбило из равновесия.

— Да было несколько моментов, но меня полностью устраивает наша реальность.

Он вздохну мне в макушку.

— Сегодня вечером зажгу свечу и поблагодарю ее за тебя и за себя.

Обняла мужа крепко-крепко, насколько это возможно в моем положении.

— Спасибо. Я люблю тебя. Ты сам то не жалеешь?

— Нет. Ты моя. И это все, что мне нужно….в каждой вселенной.