Глава 26. И выручать и поучать (2/2)
Поморщившись, Стивен взял под контроль эмоции, старательно загоняя их глубже.
— Не выйдет, друг. Я не испарюсь. Тело уложили в стазис. Похороны завтра?
Стивен кивнул, поведя сведенным плечом.
— Помянем Рика. Хороший был парень, младшим месяц назад стал у Хамира?
— Гер… — начал Стивен.
— Стив, не начинай. Вон кресло, вон выпивка и поздний ужин рядом с другом. Законами гостеприимства не пренебрегают. Сперва вздрогнем, закусим. Тогда уйду, и оставлю тебя изливать в Санктум тьму недовольства и самобичевания.
— Проще от старой гангрены избавиться, чем от твоего участия, — Стрэндж, рухнул в кресло по другую сторону столика и устало прикрыл глаза, уперевшись локтями в темную деревянную поверхность.
— Давай, за Эрика! — минотавр тряхнул копной светлых кудрей и махом опрокинул в себя тяжелую каменную стопку прозрачного высокоградусного напитка.
Стивен послушно выпил следом и сунул в рот вложенную в руку дольку приторно сладкого фрукта, прекрасно затушившего жжение подпаленной изнутри глотки.
— За Эрика. Пусть покоится с миром, — повторил маг и так же не споря сразу выпил вторую.
Медленно жуя, молчали маги, почти не чувствуя вкуса прекрасных жареных колбасок с гарниром из печеных овощей.
Когда принесенный бочонок полегчал и скрип открываемого крана стал тише, когти, засевшие глубоко внутри, отпустили смятые легкие и позволили дышать свободнее.
Уже более спокойно и осмысленно, Стрэндж поднял взгляд на жующего друга.
— Спасибо.
Гертмунд расцвел искренней и теплой улыбкой.
— Отлично. Рад, что тебя не корежит после крови русалки. Но ты ж у нас связанный, одни преимущества.
— Преимущества, — горько усмехнулся Стивен. — Как же, больше похоже на изощренную пытку.
Минотавр хлопнул себя досадливо по колену, обтянутому плотными кожаными штанами:
— Прекращай, это преимущества. Я тебе больше скажу, ты можешь потянуть за связь и она придет. В вашем… в вашей паре ты звено чуть меньшего диаметра, поэтому она должна вас… тебя… А к черту сантименты, не маленький уже. Вы с пацаном связаны с Соней и она как бы во главе угла и обязана вас защищать. Так у драконов, я все перепроверил, система одна. Самка защищает и оберегает своих самцов. Она в ответе за их ментальное и психологическое здоровье. И от разрыва связи пострадает тоже она. Как только начнут рваться объединяющие цепи, по тебе вдарит самым кончиком, а по ней со всей силы шмальнет. Потому что она недостойна, не оценила дара трепетного самца и отвергла его нежное сердце.
Гертмунд хохотнул, оценив эффект после информации.
— Чего лицо кривишь? Не нравится? Так ты поди сам догадался уже. От связи получает только мужик. Сначала она правит вам физические дефекты, потом психику подчищает.
— Стоп, — махнул рукой Стивен. — В каком это смысле подчищает?
Гер утащил последнюю колбаску и, придирчиво осмотрев ее со всех сторон, сунул в рот, активно пережевывая.
— В прямом. Через сон вытаскивает страхи и травмы и прорабатывает их через себя как эти ваши… мозгоправы которые, и притом совершенно бесплатно. А тебе что, кошмары не снились последнее время? Она ж вроде подлатала тебя снаружи, вон и шрамы все с рук сошли. Смотреть тошно, как ты трясся над ними. Ну позор. Перед Старейшиной стыдно, вроде мужик, а ныл как баба.
Стрэндж стиснул зубы, даже не пытаясь прерывать поучительный процесс. Этот бык, если вставал на рельсы, при любом раскладе шел до конца пути. Влезать, только портить себе настроение еще больше.
— Так что в программе теперь мозгоправство. Были сны?
Мужчина кивнул и откинулся на спинку, обреченно признавая себе — к нему не просто влезли в душу, там еще и свои порядки взялись наводить. Отвратительное ощущение, будто она грязными пальцами поковырялась в открытой ране и об него же эти пальцы потом и вытерла.
Беспомощность.
Не остановить и не заблокировать.
Не прервать и не перемотать.
В самые недры, в самое личное и сокровенное. Отвратительно!
Как русалы древности могли добровольно идти на такое? Как соглашались и почитали за честь быть рабами наверняка избалованных и сознающих свое превосходство самок?
— Эк тебя каратнуло, — оскалился Гер, руками собрав в пучок непослушную копну, так и норовившую залезть в глаза и рот. — Испокон веков, как не искореняли ваши верующие фанатики — женщины во главе рода. Во главе всего и всех. Они приводят в мир жизнь. Они дарят любовь и частичку себя каждому из нас, не важно в паре или при рождение. И хорошая умная женщина, много реже бравирует и пользуется своей властью, чем такие же хорошие и умные мужики. Неужели уважать и почитать мать твоих будущих детей, такая проблема?
Стивен передернул плечами и размял пальцем ноющую складку меж бровей. Ответить тут нечего. Этнические и политические дискуссии не в его компетенции в данный момент.
— Эх, прогнили вы — род человеческий. Давай, за женщин всех рас.
Маг послушно опустошил еще одну рюмку и с непередаваемым ощущением усталости и раздражения вперился в навязчивого собеседника:
— Не пора ли прервать нашу лекцию? Тебя там хорошая и умная глава рода не дожидается с любовью и частичкой себя?
— Ты мне тут не паясничай, — погрозил пальцем хрупнувший куском зеленого яблока Гер. — Больно взрослый и умный стал. Старших слушать нужно с почтением и уважением, так Пич вечно ноет. Не сверкая глазками своими. Красивые, не спорю. Демоны, жжется гадость, — он потер живот где-то на уровне кишечника и поморщился. — А всего каплю проглотили. Надо еще по одной.
Протянутая рука с сосудом качнулась, но содержимое изогнулось и мимо рюмки Верховного поползло по воздуху к другой емкости.
— Скучный ты, Стив, правильный. Бесишь временами, но не как Пич. Эта головешка всех доводит, даже больше чем Юми. Значит так, русалку не обижать. Ей сейчас покой нужен и восстановление, не тяни и не подгоняй. Ежели невтерпеж будет, сунь ногу под поезд — тогда точно прибежит на вопли твои. А по поводу мозгов. Сам подумай, сначала нас вылечить надо, а потом размножать. Кому потомство нужно больное и немощное, потому как папка его помятый или вообще неразмножательный по техническим причинам. Да и психологически здоровый отец семейства — жизненная необходимость. У матерей итак гормоны скакать будут, что у сухопутных, что у подводных и на их адекватность какое-то время можно даже не надеяться, поэтому в семье должны быть надежные личности. Аа-а-а, — махнул лопатоподобной рукой Гертмунд. Рюмка в его пальцах разрослась до вполне приемлемого стеклянного кубка, заполненного до краев. Мужчина опрокинул содержимое в себя. — Что говорю, что не говорю. У тебя в одно ухо влетает, на гордость напарывается и выходит с паром из других мест. — Ты лучше сиди и думай, как девчонку совсем не потерять. У нее теперь выбор есть, а давить станешь, выбор этот станет прямо-таки очевидным.
Стрэндж расслабился, откинув голову и сложив руки на груди. Если бы минотавр умел читать мысли, то приятно бы удивился, что друг внимательно слушает его и анализирует полученную информацию, несмотря на внешние признаки игнорирования.
Неприятно было ощущать себя мало того зависимым подопытным кроликом, так еще и не единственным, а одним из.
Но как предъявить свое недовольство девочке? Она сама чуть ли не в истерике билась, когда узнала о дополнительной связи. Сейчас, наверное, забилась куда-то на дне и занимается самоедством. Придумает кучу «если» и «но». И ведь, обдумав ситуацию, понимаешь, решение спрятаться в расслойке — было самым логичным.
Что она могла сделать одна с тремя убийцами Дормамму? Бегать с воплями по берегу? Или в догонялки играть. Твари быстрые, как на суше, так и под водой и соперничать с ними при всей поддержке океана — нереально. Иначе бы русалки древности не закончили бы свои дни в чужих желудках. Каргалов подпитывает темное измерение. Этим все сказано.
Но вот что делать в будущем?
Получил Дормамму по носу, так он будет лезть еще и еще. Посылать подручных, сбивать людей с толку как Кицилия и обещать вечность в обмен на какую-то девочку. Мало?
О нет, побегут вперед с удочками и сачками — и Камар-Тадж не убережет.
Запереть ее нереально, океан зовет и требует защиты.
Нужно ужесточить отслеживание, усложнить тренировки и назначить патрули.
Минус огромный в том, что лезут твари под воду, а долгое время находиться там могут не все маги. Пич вообще не допущен до океана, хотя у себя на родине не испытывает таких сложностей.
Нет пока ответа. Все их попытки лишь неумелое барахтанье на мелководье. Нужны книги, свитки, искать выход в летописях. Не может быть, что в структуру щитов Земли нельзя добавить парочку звеньев.
А Соня… с ней он действительно сейчас не может сделать ничего, только ждать. Отвратительное, зыбкое и неприятное слово.
— Надо бы в хранилищах порыться. Ты не тяни с памятью Навина. Тряхнуть его за ноги, пока все не вывалится. Эх, понимаю, внука защищал, но совесть тоже надо иметь и не в пассивной форме. Пошел я к нашим старикам, пристану опять к драконам, пусть рассказывают все, что помнят. Может есть какой трезубец всевластия, который девочке поможет отбиваться. Хорошенькая она у тебя.
Выдернутый из мыслей, Стивен бросил ироничный взгляд на уже собравшегося уходить Мастера. Тот заметил внимание и сверкнул белозубой улыбкой.
— Ладно, даже не проси, не пойду я в ваш гарем. Подожду, пока вы ее доконаете всем составом и себе заберу в личное пользование.
Сверкнула лента, ухватившая резвого мага за шею. Гертмунд расхохотался, мотнул изменившейся бычьей головой, рогами разорвав удавку и, фыркнув, исчез в желтых всполохах своего портала.
Стивен стряхнул с кончиков пальцев обрывки заклятия и неожиданно, даже для себя, почувствовал, что засыпает.
Последней связной мыслью было: «Опять попался на его предложение выпить.»
Здоровый сон сморил Верховного прямо в кресле, под давлением влитого в напиток снотворного. Какая магия? Лишь спирт и немного травок. Ибо нечего, им еще нервного руководителя не хватало. Пусть отдохнет.
И никакого злого умысла, только забота и любовь от ближних… или недалеких?
***Пробуждение было долгим и ленивым. Крутилась я, потягивалась и снова проваливалась в теплый сонный полумрак.
Наконец зевнув во весь рот, разлепила сонные глаза, не сразу поняв, где нахожусь.
«Ди Лун — трус.»
Я повернула голову на бок, чтобы в щели своего подводного укрытия узреть огромный и явно грустный глаз.
Перевернувшись на живот, подложила руки под голову и снова зевнула, принимая приглашение к разговору.
«Почему трус?»
Глаз моргнул и дракон тяжело вздохнул.
«Все сражаться, а я нет. Соня биться, Ди Лун ждать. Ди Лун — трус. Родители грустить и ругаться.»
Подвигав хвостом, я задумчиво осмотрела свои неровно отсеченные волосы. Было жаль их. Почти две трети оттяпали, остался неровный огрызок. И не отрастают по волшебству, до слез обидно.
«Соня тоже не говорить с Ди Лун?»
Ребенок. Таких размеров, а дитя дитем. И переживает вполне искренне, извелся вон весь.
Выбравшись из импровизированного спальника, размяла шею и поплыла к другу поближе, уже привычно почесав над чешуйчатой бровью.
«Иногда лучше быть живым трусом, чем мертвым храбрецом. Ты не трус, ты взрослый мудрый дракон. Помог позвать помощь и не мешал сильным магам победить врага.»
Лун выслушал меня внимательно, непрерывно изгибаясь в воде своим длинным телом, лишь голова оставалась неподвижна.
«Ди Лун — умный трус? Он не мешать сильным?»
Кивнула и улыбнулась.
«А Соня глупый храбрый дурак.»
Умозаключение не было лишено смысла, поэтому я только молча пожала плечами.
Дура конечно. Перед Учителем нужно извиниться за вчерашнее. Перед Стивеном за свое поведение стыдно, но и обидно немного. Во всяком случае адреналин за ночь рассосался, раны слегка подзатянулись, а чужие знания частично уложились в мозгу. До полного усвоения информации еще, конечно, пару суток, я это чувствую, как будто бегунок загрузки висит на отметке тридцать процентов и ждет своего времени окончания скачивания.
Но выходить пока не хотелось. Несмотря на новые угрозы прорывов, в воде было куда спокойнее, чем на суше. Тут меня никто не трогал, не дергал, не требовал подчинения или определенных действий. Поэтому, надеюсь, ничего плохого не случится, если я поплаваю, хотя бы денек. Впервые нахожусь за пределами своего загона, а это значит, что на дне куча всего интересного валяется. Вот только как избежать камер, подлодок и сонаров.
Острая игла чужого воспоминания кольнула ответом на не произнесенный вопрос. Русалок не запоминают, если они того не захотят. Нас могут увидеть, но тут же забудут. А человеческие приборы и артефакты так же не сохраняют в своем нутре подсмотренный хвостатый облик.
Интересно, а откуда это известно? Они же вымерли еще до айфонов и андроидов. Что ж…придется как всегда пробным путем, вот только есть проблема.
«Соня хотеть писать и есть?»
Господи, дай бог терпения. И откуда он взялся такой прямолинейный?
«Соня писать, Ди Лун отвернуться!»
Терпения мне, терпения и побольше.
«Не буду я в туалет в воде ходить и кушать тут тоже. У людей есть правило — не гадь где живешь»
«Странный люди. Они же писать дома, а не в воду ходить…»
Отозвался дракон, навернув вокруг меня пару кругов.
«А делать мы будем вот что…»
Покатав в голове пришедшую на ум мысль, поняла, что она очень удачная. Даже более чем.
«Сказать, сказать, сказать. Соня сказать Ди Лун!»
«Существует хорошая штука — all inclusive»
Лун замер и высунул из пасти язык перевернулся кверху брюхом.
«Не пробовать. А он вкусный?»
***
Состояние было паршивым. После тоника Мастера Юй Мин слабость и боль свернулись тугой змеей в уголке тела и больше не терзали мышцы резкими судорогами. Сейчас же началось все по новой.
Ник с трудом открыл свинцовые веки и непроизвольно застонал, когда попытка поднять хотя бы голову, не увенчалась успехом.
— Тише, мой милый. Не надо столько бессмысленных усилий.
Затылок приподняли и сквозь сухие губы протолкнулась пластиковая трубочка. Ник пил быстро и жадно, чуть ли не давясь, с удовольствием ощущая, как восстанавливаются силы вместе с наполненостью желудка животворящей влагой.
— Вот так, птенчик. Все, больше пока нельзя. Стало лучше?
Взгляд, наконец, прояснился, и парень с удивлением понял, что находится в лазарете. Яркие белые блики перед глазами, были не мушками, а хвостами магианы, которая сидела рядом с его койкой и внимательно отмеряла какие-то порошки на старых весах с чашечками. Мутная бронза, давно утратившая свой блеск от многочисленных царапин, исправно натягивала цепочки, повинуясь воле женщины, склоняясь то в одну сторону, то в другую, тонкой иглой демонстрируя недовес или перевес.
Бамбуковый пинцет мелькал в умелых руках, успешно орудуя мелкими гранулами.
— Воспоминания сохранились какие-либо, или ты помнишь только то, что проснулся утром и остался в кровати?
— Помню все…
Горечь скопилась внутри горючим озером, лишая даже иллюзии спокойствия. Парень отвернулся к перегородке и молча закрыл глаза.
Помнит ли он перемещение? Разговоры о русалках и теплые руки с бездной сожаления в таких красивых зеленых глазах.
Помнит.
Дословно.
Насильно усыпленное сознание отказалось полностью погрузиться в беспамятство, и Николас прекрасно слышал все до последнего о своей связи с Соней и Верховным.
И постыдную, непрошеную радость. Он связанный? Он тоже достоин? Он может на что-то претендовать?
Не может.
Стивен не уследил, Банерджи не давал клятв и не налагали на него запрет артефакты. Поэтому мысленный диалог между любовниками, а теперь он знал это точно, не стал для него тайной.
И оправдать все магической привязкой не получается. Она же понравилась ему раньше, чем он даже заподозрил в ней связь с Камар-Таджем.
Тогда на остановке, худенькая симпатичная девушка с безумно обаятельной улыбкой привлекла самыми красивыми глазами на свете. Он помог по инерции, просто по тому что так воспитан. Увы, молодость немного стерла часть этого воспитания, когда он нес пакеты к устроеной на скамейке незнакомке. Кружевное белье заставило вспыхнуть кровь и воображение. Глядя на нее, довольно легко было представить элементы нескромного туалета на женском теле. Такой уж у него возраст, невольно взрываешься определенной реакцией, особенно тех, на кого запечатлелся с первого взгляда.
Он испытал сожаление, что она уехала. А встреча в обители стала приятной неожиданностью. Вдруг судьба? Место же такое, волшебное.
Сейчас он стоял босыми стопами на холодных осколках собственных надежд.
Конечно судьба. Она же та еще насмешница, но верить не хотелось. Ни изумрудным глазам, так ярко вспыхивающим при приближении злополучного мага. Ни полунамекам и прикосновениям.
Даже смиренно приняв факт их связи, она не рассматривала варианты ее сохранения. Пожалела, пытается исправить содеянное и минимализировать последствия.
Но он не хотел рвать эти узы!
Что с ним? Воздействие русалки или собственные чувства? И смеет ли он высказывать претензии, не разобравшись в себе. Одно Ник знал наверняка, жаль что у девочки такой недостойный ее мужчина.
Стивен Стрэндж — как средоточие нетерпимости, гордости и самоуверенности. Он с легкостью ломал словами и поступками хрупкие человеческие надежды. Гордо нес звание Верховного как знаменитый эскалибур, будто это награда, а не тяжелый терновый венец, унесший жизнь Старейшины.
Он слушал их диалог, вспоминал ранее увиденное и с болью видел, как без сомнения влюбленная Соня, будет так же играючи сломана и растоптана этим владетелем мира.
— Какой забавный. Эй, Ромео, ты чего влажность развел? Я думал рыцари еще не перевелись в человеческом обществе, а все оказалось еще печальней. Подумать страшно, рыцари стали принцессами, а принцессы натянули латы. Юми, ты слишком его облизываешь, вот он и размяк.
Громкой веселый голос ворвался в пучину обид и раздражений, отдернув в сторону раздвижную перегородку. Взору младшего Банерджи предстал забинтованный почти по шею смутно знакомый мужчина подозрительно похожий на Юй Мин и нагло щурящийся невозможно рыжими нечеловеческими глазами. Он сидел на соседней койке, поджав ноги в свободных штанах, подперев подбородок жутко обожженными руками, в толстом слое белесой мази.
— В обморок падать будешь, пацан?
— Юн, оставь Николаса. Ему необходимо время, чтобы прийти в себя и принять столь нелепую и неприятную ситуацию.
— Хорошее дело, — одобрительно кивнул названный Юном, явно насмешничая. — В миру это называется проще — жевание соплей. Вы с Верховным прям два сапога пара. Ведете себя, как две избалованные принцессы. Любит, не любит, заслужил, не заслужил. Дорам что ли пересмотрели? Я ради смеха снялся в парочке, так самое то для женских страданий.
Мужчина делано пугливо отодвинулся от края:
— Ты это, не дыши на меня, а то этот южнокорейский вирус похоже и к мужикам цепляется. Может отдадим Соню кому поумнее, а вас со Стрэнджем оставим страдать и убиваться вместе? К тому же я слышал, среди людей такое больше не порицается. Еще и литературно то ли яоем называется, то ли слэшом каким-то.
Ник нахмурился от непрозрачных намеков, но орать или ругаться не спешил. Незнакомец дурачился, внимательно следя за реакцией собеседника, и, отметив осознание в глазах собеседника, одобрительно сверкнул своими бешеными радужками, продолжая паясничать. Банерджи даже уважительно признал, что мужик силен. Явно сильно пострадал, но ни звуком не выдал, что ему плохо, наоборот ведет себя как ни в чем не бывало.
— Приятно познакомиться, Мастер Юн Мин. Меня зовут Николас Банерджи.
— Лежи, болезный, и ручки не тяни, у меня, как видишь, кожа сохнет от жаркого климата, вот масочки делаю. Ну что, перестал себе кишки глодать. Ты послушай умного лиса. В себе разберись, а потом решай, лезть к женщине или нет. А то ходите как два дебила, глазки закатываете и страдаете: «Ах, она не моя». Мозги запудрите, а потом оказывается, что она вам и не сдалась никуда, а девчонке страдать. Учти, начнешь с Верховным цапаться или чубчиками мериться, плохо будет Соне. Будешь глаза побитого щенка делать, плохо будет Соне. Ей помощь нужна, а не соперничество. И так вы в пару достались. Меня даже на заступничество и сочувствие прошибло.
Мужчина махнул культями и тонкий халат скрыл достаточно широкие плечи с закровившими повязками от взгляда отвлекшийся сестры.
— Вот представь, приведут тебе десяток девушек и скажут, что теперь ты с ними со всеми спать обязан, детей им делать по пять раз в день и еще лечить, любить, холить и лелеять.
Перспективы Ника не впечатлили, но пример он понял.
— Во-во, она тоже не впечатлилась. Ей может уже почти никто не нужен. Видно же, что и к тебе она спокойно относится, да и Стрэндж допек уже до маковки. Если так себя вести, никакая любовь не выдержит, в океан сбежит.
Оборотень весело оскалился, демонстрируя прекрасный прикус с угрожающего вида клыками.
— Так что сжал свое достоинство в кулачках и не тряси им попусту. Другом будь, поддержи и может еще обломится что, когда ее некоторые окончательно доконают. Легче?
— Спасибо, я приму Ваши слова к сведению. Но если бы смог двигаться, предпочел бы сбежать.
Ник с уже куда более спокойной улыбкой наблюдал за веселящимся мужчиной. Если рыться глубоко, там где люди прячут даже от себя не очень хорошие и добрые мысли, то старший брат Юй Мин озвучил именно то, что нужно. Как же иногда просто чужие, хоть и обидные, но верные, слова могут мгновенно поменять настрой человека и подарить надежду.
Этот надежду не собирался дарить, да и говорит, скорее всего по просьбе Мастера, которую он бы и слушать не стал. Да и проверяет на вшивость. Хорошо быть древним существом, можно не особо напрягаясь совмещать в одном деле более десятка скрытых мотивов и при этом явно страдать от мучающих тело физических увечий.
— Хорошие мысли, правильные, «птенчик». Юми, детка, отпусти меня баиньки, — Мин подмигнул Нику и принялся нудеть самым мерзким из всех возможных голосов, полностью уподобившись маленькому капризному ребенку. Начни Ник так делать, забрали бы в психушку, а этот вполне органично смотрится в роли няшки. Дамы, наверное, млеют.
— Мин, ляг и помолчи, иначе усыплю здесь. Придется спать без своего плюшевого медвежонка.
Голос женщины раздался так близко и резко, что Ник вздрогнул, за разговором со странным магом, забывший о присутствии здесь его сестры. Юн Мин обладал потрясающим умением управлять своей харизмой, как водонапорной башней, заполняя обаянием все свободное пространство и заворачивая в него всех окружающих, как мух в паутину.
Парень повернул голову и сосредоточил внимание на склонившейся над ним магиане, которая, закрыв глаза, водила пальцами над его телом и каждое движение, оказывается, вызывало болезненный спазм внутри.
Юй Мин распахнула глаза и свечение с ее рук исчезло, а тело утратило и следы слабости, которые успешно мигрировали на посеревшее лицо оборотницы.
— Можешь идти, милый. Зова сегодня не будет, так что спи спокойно. И посмотри за дедом, ночь, может сдаться, будет тяжелой для всех членов Совета.
— Спасибо, Мастер и Вам тоже, Хранитель.
Парень поднялся с койки вполне легко и благодарно улыбнулся близнецам. Ему стало лучше и физически и морально, поэтому ободренный и немного обеспокоенный состоянием родственника, Банерджи удалился из лазарета, осторожно прикрыв за собой дверь…
Которая вспыхнула многослойной защитой, отсекая Камар-Тадж от помещения, где тонкая женщина со стоном рухнула поперек покинутой пациентом кушетки, выстрелив всеми девятью белыми хвостами.
— Довольна? И что ты носишься с этим мальцом? Сил нет, еще и на него тратишь. Ты не лиса, ты курица. Наседка. Еще и сводница.
Юн Мин с шипение опустился на свою кровать и магией уложил сестру поудобнее. Это стало последним усилием, поскольку Хранителя самого смяло такой волной боли, будто внутренности прокручиваются через мясорубку.
Испарина покрыла безупречные лица оборотней, рыжие блики смешались с белыми и комната в миг пропиталась магией кицуне, как по сообщающимся сосудам перемещаясь от брата к сестре и обратно.
Женщину выгибало дугой, мужчина с рычанием вцепился в остов своей кровати, не позволяя себе выть от изумительных ощущений, обеспеченных истощением в щупальцах каргалов и откатом использования крови русалки.
Точно так же мучились и остальные маги, испившие силы морского создания.
Ен Сук корчилась на полу своей лаборатории, закрывшись от всех и царапая ногтями каменное покрытие.
Гертмунд после попойки, вовремя убравшись в Та Ло был застигнут откатом в пещере водных драконов, которые пожалели друга и погрузили его по шею в воду пресного озера, закутав в кольца чешуйчатых тел и снимая боль своей магией.
Хранитель Лондонского храма скрипел зубами, пока сила Санктума не хлынула потоком из самих стен, укрывая и баюкая сотнями голосов своего защитника.
Ин Нан и Хамир, вовремя внявшие предупреждению Мастера Навина, лежали в набраных ваннах и пили очищающие настои с содрогание наблюдая, как сквозь поры кожи сочится лиловая смесь из крови с той самой жалкой каплей крови русалки темной густой субстанцией оседающей на дне бадьи.
После варварского изъятия части воспоминаний, Навин не был в силах набрать себе воды, поэтому, наказанный за ложь маг, просто лежал в кровати под гнетом обезболивающих заклятий и терпел вспышки убийственной древней магии.
Мастер Пич, так же сполна осознавший свое недомогущество, неспособный справиться с ощущениями лопающихся в теле сосудов, растворился в магии и слился с собственной тенью, найдя успокоение в объятьях мощи своего покровителя.
Изгнан Дормамму сегодня был большой ценой, и не пострадай он сам при попытке убийства русалки, мог бы сейчас беспрепятственно завершить начатое, поскольку маги были прочно выведены из строя.
Один лишь усыпленный Верховный и сама Соня избежали последствий, и то не до конца. Девушка, впустившая второй раз в свое тело стихию еще не знала и даже не подозревала, что прежней уже не будет.
Все на свете берет свою плату.