Глава 8 (1/2)

Неделя проносилась за неделей — потоком безвкусных событий, которые Какаши старался проглатывать не разжевывая, не вникая. Он жил от воскресенья до воскресенья. Иногда, переполняемый едкой досадой, вынужденно пропускал дни посещения, задерживаясь вне деревни на заданиях…

Но — наконец-то. Даже вставать утром было приятно. И собственная несдерживаемая поспешность вызывала улыбку.

В приюте его уже не нужно было провожать, поэтому Какаши только приветственно кивнул Тэмико, сразу же отправился в ванную, где быстро вымыл руки. И с замирающим сердцем вошел в игровую.

Наруто, игравший на ковре, обернулся. И заулыбался во весь рот, аж запрыгал сидя.

— Привет, кроха.

— Чи-и! Ха, ха! Уу — гы, а! Иии, — мальчишка, лепеча на разный манер, схватился за кубик и протянул его старшему другу, который уже присел рядом. — Гы — иии! Чи-и!

— Это мне? Спасибо. А давай мы из него что-нибудь побольше построим?

— Уу…

— Вот так вот, — Какаши поставил кубик на другой, а сверху — третий, сделав башенку.

— Гы… БА! — воскликнул ребенок, махнул рукой, заставив кубики попадать, и рассмеялся.

— «Ба»? Сломалось всё, да?

— Ба! Гы — иии! Ба! — однако, нарадовавшись, Наруто снова передал Какаши кубики.

— Еще раз? Давай.

Мальчик, нетерпеливо прыгая, словно пружиня на подгузнике, наблюдал, после чего снова толкнул башенку ногой.

— БА! БА, БА!

— Ну, разрушитель ты маленький… Давай-ка выпустим твою энергию по-другому. Иди сюда, — парнишка подхватил малыша на руки, вставая, поднял его над собой, так что Наруто захохотал и даже икнул от восторга.

А Какаши, не глядя по сторонам и не собираясь спрашивать ни у кого разрешения, вышел в коридор. Оттуда — на задний двор.

Погода стояла теплая, по-настоящему летняя, поэтому парнишка прошел босиком по траве и уселся под солнцем, опустив рядом Наруто, который осматривался по сторонам и указывал на всё вокруг пальчиком:

— Гу-а! Тии! Ти — уу! Ийя! Йяяя!

— Что там? А, это веточка. Веточка с листьями, да? Нет-нет, не ешь ее, она невкусная.

— Гаа!

— Невкусная, вообще невкусная, — Какаши с улыбкой снял маску. — Я, конечно, не проверял…

Но Наруто уже пытался пихнуть найденную ветку ему в лицо.

— Нет, я ее тоже есть не буду. Не буду, Наруто. Давай ее сюда вот положим.

— Йяя! Ика… ууу…а!

— Вот сюда, к камешку. И вот тот камешек тоже сюда давай.

Наруто благополучно отложил веточку, так и не пожевав листья на ней, и посмотрел Какаши в лицо. Заулыбался, гигикая, и Какаши с умилением взялся за его маленькую ручку.

— Чьи это у нас тут ручки?

— Ау-у!

— Наруто, да? Ручки Наруто, — Какаши развернул свою руку ладонью вверх, и Наруто начал весело по ней хлопать, покачиваясь. — Ручки… Маленькие ручки… маленький мальчишка, — продолжил напевать он, сочиняя на ходу, ответно похлопывая по ладошке Наруто. — Рушит пирамидки и не любит книжки. Любит он покушать… камешки на травке… и смеяться громко… ээ… на своей кроватке…

А Наруто, пританцовывая под импровизированную песенку, взвизгнул:

— Фу-у!

— Ну, рифмоплет я, может, так себе, но зачем же так критично?.. — заулыбался парнишка. — Сейчас покусаю тебя, — и сложил пальцы руки, имитируя челюсть животного или же клювик птицы. Отвел вниз большой палец — будто бы раскрыв рот, и мягко схватил ручку Наруто.

Однако тут уже мальчишка всерьез поверил, что его собираются покусать, поэтому на секунду застыл, вздернув бровки и скривив губки. И уже собрался было заплакать…

— Нет-нет, не буду кусать! Я вот, сам себя съем, смотри! — он принялся «кусать» правой рукой запястье левой, шутливо покрикивая, так что теперь уже Наруто отвлекся и захлопал в ладоши. И тоже стал хватать руку Какаши, помогая ее «атаковать», воинственно рыча.

Однако не рассчитал силы и аж покачнулся, едва не завалившись на спину, поэтому парнишка со смехом удержал его и вернул в сидячее положение.

— Эй, не падай!

Наруто же это понравилось, поэтому он начал снова откидываться назад, уже специально.

— Да что ж это такое! — с шуточным возмущением усадил его обратно Какаши, а потом еще раз и еще. Дети… не устающие играть в одни и те же игры…

Но в очередной раз парнишка решил сменить правила и вместо того, чтобы помогать, мягко уложил Наруто на траву. Ребенок удивленно замер — не ожидал такого поворота. И констатировал:

— Ба…

— Да, всё. Повалился Наруто, укатился, так теперь лежать будет.

Какаши потрепал его по животу, а Наруто же смотрел на него. На миг — даже серьезно, как порой смотрел перед тем, как испачкать подгузник.

Синие глаза. Точно копирующие цвет глаз Минато. Тот же самый оттенок. Но теперь становилось понятно, что форма глаз ребенку досталась от матери. Интересно…

Пригретый солнцем и успокоенный близостью самого дорогого человечка, Какаши сонно улегся рядом с Наруто, головой у его головы. Мальчик сразу перекатился на бок, подобрался к нему. Ткнулся ему в щеку, слюнявя. Потом начал жевать волосы.

— Ну, что ты делаешь? Не говори, что вас настолько плохо кормят. Вот это уже фу-фу. Ну?..

Он пощекотал Наруто, и тот с хохотом отпрянул. Какаши, тепло улыбаясь, погладил мальчика по волосам. Медленно моргнул. Рядом с этим крохой ему не хотелось никуда бежать. Не хотелось пытаться спрятаться от прошлого. Прошлого будто не существовало. Рядом с Наруто он жил в настоящем. Прямо здесь, прямо сейчас. Смотрел на солнечное личико мальчика. Дышал каждым взмахом его ресниц. Жил. Им. И просто жил.

Вот только неугомонный ребенок не разделял желания ленно поваляться. Он, хватаясь руками за жилет, начал пытаться взобраться на Какаши. Настойчиво пыхтел, но возмущенно загукал и затрясся, когда парнишка засмеялся.

— Извини, извини. Давай помогу.

Какаши поддержал его, и Наруто в конце концов сумел достичь своей цели. И довольно задрыгал всем телом, оказавшись на покоренной вершине.

Сколько искренности. Сколько жизни. Сколько желания жить… Сам же Какаши, сколько себя помнил, был предельно серьезен. И, кажется, пропустил так много простых радостей… А научился дурачиться и беззаботно веселиться только с Минато.

Вот бы Наруто не утратил этой детской восторженности. Пусть не взрослеет. Никогда не взрослеет… А Какаши будет рядом, чтобы решить «взрослые» вопросы, «серьезные» вопросы. Раз уж только это он и умеет…

Переполняемый нежной трепетностью к своему подопечному, Какаши прижал ребенка к груди. Не знал, нужны ли тому подобные проявления чувств, но сам больше не мог существовать без ощущения тепла. К которому приучил его Минато…

А потом, заулыбавшись, перекатился на бок, так что Наруто заверещал.

— Ну всё, сейчас улетим!

И снова лег ровно, на спину. Эти перемещения вызвали у мальчишки звонкий смех — как и было задумано.

— Точно улетим! — упиваясь этим звуком, Какаши перевернулся на другой бок, крепко, но осторожно прижимая к себе Наруто, чтобы не сделать ему больно. — Хотя, нет, мы ж не птички. Птички так не летают. Мы… что? Кораблик? На волнах, мм?

Он неторопливо качался из стороны в сторону, а мальчишка был в полном восторге от такого аттракциона.

— А вот теперь — полетим! — Какаши подхватил его под мышки и поднял над собой.

Визгов было немерено. И парнишка не переставал улыбаться. Лелея это состояние на душе. Похожее на «почти что счастье».

Он знал, что Наруто хорошо. Прямо сейчас, в этот самый момент. Значит, у жизни есть смысл. Значит, сам он живет не напрасно.

Но Наруто вдруг перестал верещать и притих.

— И чего ты такой серьезный? — Какаши опустил его, поставив ножками на себя, придерживая за бока. И по тому, как мальчик закряхтел, всё понял.

— Отлично. Полет прошел успешно, да?..

— Фу… — выдохнул Наруто, облегченно заулыбавшись.

— Вот тут с тобой согласен, действительно «фу».

Какаши, вздохнув, опустил мальчишку обратно к себе на грудь. Запашок уже дошел до его носа. Но стоит им вернуться в дом… они понесут малыша купать, менять подгузник, а там и время какого-нибудь сотого обеда подойдет… а потом и спать будет пора…

— Меня завтра опять на миссию отправляют, — вздохнул Какаши, гладя мальчика по спинке. — Не знаю, на сколько. Может, на пару недель. Я постараюсь к воскресенью вернуться. Не забывай только меня. Наруто…

— Га… — тихое, почти спокойное.

— Я бы так хотел забрать тебя. Убежим вдвоем куда-нибудь… Найдем домик, будем разводить… кого-нибудь. Я, правда, не умею это… Можно собак разводить, конечно, но спрос на них вряд ли будет. Хотя, если их дрессировать… Будем выводить нинкенов, а?

— Ува!

— Ну или картошку посадим. С ней, вроде бы, не так сложно. И будем есть пюре… Мне нравится пюре. Или лучше рис… Не знаю, правда, с чем проще. Меня мало отправляли на такие миссии, чаще — в бой, поэтому я с садоводством не очень дружу.

— Ти-а!

— Вот только меня объявят отступником… укравшим из деревни джинчуурики… да и ты не будешь в безопасности. Это только глупые мечты. Когда я там, на передовой, на миссиях… я знаю, что защищаю деревню. Защищаю тебя. А за тобой в это время приглядывают. И ты сыт, ты в тепле. Даже если они тебя здесь не любят… И не надо. Я люблю. Но с тобой хотя бы всё в порядке. А я делаю то, что умею лучше всего… Или я просто пытаюсь так себя утешить? Что думаешь?

— Чии… Ау-у…

— Да, знаю, Наруто уже грязный, Наруто надо искупать. Но я бы предпочел и так с тобой лежать. Ты знаешь, что у меня очень острый нюх? Как у собаки. Я тебя потом познакомлю с моими собаками, когда подрастешь. А то вдруг испугаешься. Особенно Булла…

— Ува! Ува!

— Да, будешь с собачками играть. Но это я к тому, что мне от твоих ароматов почти что больно. Мне, в отличие от собак, такие запахи не очень нравятся… Но я потерплю. Не хочу тебя отпускать. Не хочу… Но тебе неприятно, да?.. Слушай, а давай-ка сами искупаемся? Не впервой же, — решив так, Какаши подхватил Наруто и поднялся на ноги, и мальчишка, словно поняв его, или же переняв бодрый настрой, запрыгал у него в руках. — Мне было так страшно в первый раз тебе подгузник менять, знаешь. А ты еще тогда написал на меня. Но зато после этого мне уже ничего не было страшно…

Визит выдался приятно долгим — решение самостоятельно привести Наруто в порядок было верным. И Какаши вышел из приюта, когда уже вечерело. На душе было комфортно. По крайней мере, заглядывать внутрь себя теперь было можно. Там было что-то. Теплое, доброе. То, чем наполнил его Наруто.

Маленький Наруто…

Но идти к себе не хотелось. Ноги сами несли его по деревне. Мимо отстроенных заново зданий.

Он замер, не в силах свернуть на до боли знакомую улицу. Глядя издалека…

Дом Минато. Его отдали какой-то семье, чье жилище было разрушено. А вещи раздали нуждающимся. Как и вещи всех других умерших… Покойникам они ни к чему, а живым пригодятся…

Сам же Какаши так и не бывал здесь. С тех самых пор. Всё, что происходило в доме Минато, стало выдранной из его биографии страницей. Но корешок-то оставался… неровный след от вырванного листа… который не давал книге закрыться плотно…

Нельзя. Нельзя было об этом думать. Нельзя было вспоминать…

…улыбку Минато, встречающего его в коридоре…

НЕТ. Пожалуйста. Хватит. Сейчас есть только Наруто. Только он важен. Потому что он живой. Он здесь. И он нуждается в Какаши. Нуждается в его адекватности…

Только Наруто…

Перед глазами всплыли малюсенькие ползунки, которые показывала ему Кушина в день их последней встречи. Ползунки Джирайя забрал, подходящие малышу по размеру. Но… еще же была футболка. Большая, на вырост. Где же она? Ее тоже кому-то отдали?

Цель. Связанная с Наруто. Связанная с тем, о чём было можно думать, находясь в Конохе.

Она заставила Какаши развернуться и пойти на рынок. Вместо того, чтобы сидеть на ставшем родным крыльце, думая о том, что было и могло еще быть, выворачивая душу наизнанку…

До самого вечера он бродил по магазинам. И уже под закрытие отыскал ту самую футболку — с кошачьими мордочками. Для его котенка…

Правда, размера Наруто не оказалось, и парнишке пришлось взять чуть побольше. И снова — «на вырост»… Ведь он вернется только через несколько недель, а его мальчик так быстро растет… Подумав, Какаши купил еще и пластмассовую собачку. Уравновесить баланс «кошек-собак», да и просто. Футболке-то ребенок вряд ли обрадуется, а вот игрушке — однозначно.

— Наруто!

Малыш оглянулся. С секунду постоял. Но — заулыбался до ушей. Вспомнил. Узнал. Сделал несколько поспешных шагов, пошатнулся, шлепнулся вперед, на руки. Но не заплакал, а бодро пополз навстречу. Какаши, смеясь, подхватил его, встречая мальчишескую, уже зубастую улыбку. А ручки Наруто вдруг обвились вокруг его шеи, и парнишка, переполняемый трепетом, сильнее обнял его.

— Пи-и-и!

— Пивет, пивет, — хохотнул Какаши, сразу же сворачивая к детской спальне, подальше от наблюдателей. Его беспокоило, что Наруто не слишком хорошо говорит. Но, видимо, общество детей с дефектами развития и не слишком заботливых нянек этому не сильно способствовало.

Зато на мальчишке была его футболка. Точнее, та самая футболка, выбранная Кушиной.

Приземлившись на привычный подоконник, усадив мальчика на колени, юноша заглянул в его ясные, синие глаза. Отметив, что и Наруто пристально смотрит ему в лицо, словно в ожидании.

— Привет, Наруто, — снова сказал Какаши.

— Пи-и-и, Ау-уо!

— Ну, почти. На-ру-то.

— А-у-то!

— Да. Да, умница, — сердце парнишки таяло, как и всегда.

— Ко! — Наруто наклонил голову и показал пальчиком на свою футболку.

— Котята там, да?

— Ко! Ко! Да!

— Котята. А Наруто — тоже котенок, ты знаешь? — Какаши нежно почесал его под подбородком.

— Ау-уто — ко!

— Да, Наруто — самый сладкий котенок.

Это известие очень порадовало мальчишку, и он захлопал в ладоши.

— Ау-уто — ко! Мяу! Мяу!

Какаши уже думал, что сильнее умиляться ему просто некуда, но старательно мяукающий Наруто его в этом переубедил.

— Мяу, конечно.

А мальчик уже аккуратно пополз по ноге своего старшего друга, уселся и прижался к его груди. Какаши притянул его к себе. Понимая, как его кроха вырос. Уже похож на настоящего человечка. Сидящего, болтающего ножками…

— Та-а — пу… — скорбно сообщил Наруто.

— Тэмико? Почему? Что она сделала?

— Та-а… ам! Ам фу! Ау-о фуу…

— Заставляет кушать невкусное? Невкусную пюрешку?

— Фуу! Ам — фу!

— Ай-ай-ай. Нехорошая Тэмико какая.

— Да! — Наруто воинственно запрыгал. — Фу! Та-а — фу! Та-а — пу! Та-а… пук! — и захохотал. Какаши тоже засмеялся таким вдумчивым рассуждениям, потрепал мальчишку по голове.

— Наруто… А потом будут говорить, что это я на тебя плохо влияю.

— Та-а — пук! — продолжал он веселиться.

— Ты ей только об этом не говори, а то расстроится. И будет заставлять есть овощную пюрешку еще больше.

— Фу! Ам — фу! Ам — пук!

Какаши тоже хохотал с ним за компанию. Понимая где-то на задворках сознания, что если его единственный собеседник — почти годовалый ребенок, общение с которым он находит увлекательным… то не факт, что с ним самим всё хорошо. Хотя… о чём речь? Конечно же, с ним не всё хорошо…

— Чии! — Наруто потянул его за жилет.

— Чего? — Какаши запустил пальцы в его волосы.

— Чии — пук — не!

— Фух, спасибо. Очень рад это слышать. А Наруто кто? Наруто — пук?

— Не-е! Ау-о — пук — не-е!

— Конечно. На-ру-то.

— А-у-то.

— Вот-вот, так-то лучше. Молодец.

— А-у-то — пук — не! — продолжал настаивать ребенок. — А-у-то — ко!

— Да, да, Наруто — котенок, вовсе не пук.

— Да! Мяу! — Наруто снова посмотрел на футболку и указал пальцем на желтую мордочку котенка. — А-у-то! Мяу!

— Это Наруто?

— Да! А-у-то. Чии… — он показал на белого кота.

— Это — я?

— Чии! Чии — ко!

— Ну, как здорово. Мы с тобой вдвоем котики, да?

— Да, да! А-у-то — ко! Чии — ко! Мяу!

— Мяу, мяу, — ради таких интеллектуальных разговоров и стоило жить. — А у меня для тебя подарок, кстати.

Синие глаза засверкали еще ярче.

— По-о! По-о! Ге?

— А вот тут. В кармане, — Какаши показал на карман жилета. Мальчишка тут же поднялся на ноги, крепко держась за него, и принялся возиться с застежкой. Юноша же наблюдал за ним. Такой сосредоточенный. Большеглазый. Хлопающий светлыми ресничками… Прелесть, а не ребенок.

— Вот, — Какаши всё-таки помог ему, и Наруто вытащил из кармана игрушечный кунай, в точности такой же, какой был у него когда-то.

— Но-о?.. — мальчик сжал игрушку в руке, изучая.

— Почти. Это не просто ножик, это кунай. Ку-най.

— Ку-у…

— Да. У меня такой настоящий есть. Подрастешь — покажу.

Наруто задумался, помахав кунаем.

— Та-а… тщ!

— Нет-нет, что ты! Так нельзя.

— Тщ?

— Нельзя «тщ». Это плохо. Тэмико кормит тебя, чтобы ты был сильным. «Тщ» можно только очень плохих людей.

Мальчик так и сидел, погрузившись в размышления — снова серьезный, каким иногда бывал.

— Та-а — пу…

— Нет, Тэмико не такая и плохая. Она, может, и «пук», но убивать ее за это нельзя.

Теперь уже Наруто расхохотался, вспомнив недавно придуманную шутку.

— Та-а — пук!

— Да, да… Но убивать всё равно ее нельзя. Никого нельзя.

— Ба?.. Бах, — тогда мальчишка мягко шлепнул его по руке плюшевым кунаем.

— Да, вот так. Играть можно, а убивать нельзя. Да и таким кунаем не убить, при всём желании… хотя, конечно, можно, если… Ну, нет. Не слушай.

— Чии — бах! — Наруто уже и передумал убивать свою няньку кунаем за невкусное пюре и бил Какаши по подставленной ладони.

— Вот, правильно. Я же сильный, со мной так можно. А если будешь кушать много овощного пюре — тоже станешь сильным. Давай, давай. Хороший удар.

— Бах! Бах!

— Ага. А вот так?.. — тут Какаши одним быстрым движением выхватил игрушку. Наруто так и замер, видно, не зная, как реагировать на то, что его обезоружили. Но юноша протянул ему кунай обратно, и ребенок засмеялся — понял, что это такая игра. Снова начал стучать по раскрытой ладони Какаши и снова захохотал, когда тот отнял кунай. А затем и сам подставил ладошку. И, когда Какаши опустил на нее кунай, поймал его.

— Вот, молодец! Настоящий шиноби.

Эта невинная мысль погнала и следующие. Хотя об этом юноша старался не думать, но…

Обучать мальчишку потом, когда он вырастет. Обучать биться по-настоящему… как этого и хотел Минато. Стать его сенсеем… и…

Он вздохнул: открывать эту дверь еще слишком рано. Кто знает, захочет ли он открывать ее вообще?.. Поглаживая малыша, он наблюдал, как тот просовывает игрушечный кунай между его пальцев.

— Кроха… — ласково прошептал Какаши. Наруто понимал, кажется, всё понимал. Потому что снова привалился к своему старшему товарищу, потряхивая кунаем и тихо улюлюкая.

— У тебя был такой же кунай. Я его тебе дарил. Только где он теперь — я не знаю… Но пусть будет этот. Если отнимут — я другой тебе принесу. Игрушку хотя бы можно купить новую. И футболку… А есть то, чего не купишь…

— Ко?..

— Ну, кошку тоже можно купить. Только не сейчас. Ты пока не сможешь за ней ухаживать, у тебя ручки маленькие.

— Ко — бах — не-е! — вдруг очень серьезно заявил Наруто, глядя ему в лицо, нахмурив тонкие бровки.

— Конечно, кошек бить нельзя. Они тоже маленькие. Маленьких никогда нельзя бить.

Общаясь с Наруто, встречу за встречей, Какаши открывал его для себя — с новых и новых сторон, вроде бы неожиданных, а вроде и ожидаемых. Даже сейчас его мальчик был… добрым. И, кажется, с каким-то внутренним чувством справедливости. Наверно, это то, что передается по наследству. Наверно, это такой своеобразный «кеккей генкай», от которого не сбежать, не отказаться… А может Какаши просто видит то, что хочет видеть…

А Наруто вздохнул. Как-то по-взрослому. И вдруг обнял Какаши, совершенно осознанно. Юноша наклонился, поцеловал его в голову. Чувствуя тепло на губах. И нежность в сердце.

Снега за зиму выпало не слишком много. И пока он не растаял до конца, но был достаточно липким, нельзя было не воспользоваться случаем.

— Прости, что давно не заходил. Я вернулся во вторник, а в пятницу меня снова отправили на миссию… Пришлось еще неделю пропустить, — Какаши долепил снежный кирпичик и передал Наруто, и мальчик поставил его сверху на стену, которую они усердно строили.

— Долгооо, — протянул малыш. — Еще! — и повернулся к Какаши.

— Давай, давай. Ты мне снега притащи, и я еще сделаю.

Наруто принялся собирать снег ведерком и высыпать рядом со старшим помощником, который начал лепить новый кирпич.

— Чисто! — Наруто показал на участок двора, с которого они уже собрали практически весь снег.

— Ага, мы тут с тобой навели порядок, да?

— Да! — мальчишка взял еще один готовый кирпич, который, однако, сломался пополам от его слишком сильных прихлопываний. — Ой…

— Ну ничего, давай его снегом скрепим. Вот так, — юноша присыпал сверху снег, и Наруто аккуратно утрамбовал его рукой в варежке. — И кто тут будет жить?

— Котя, — Наруто поставил на стену, которая была высотой ему по плечи, игрушечного кота. — Пёся. И куна, — и расположил рядом собачку и плюшевый кунай.

— Какая хорошая компания. А кунай им зачем?

— Бить бяк!

— Ну, да, правильно. Защищать свой дом надо, да?

— Да. Бить по попе! — Наруто захихикал, прыгая. — По попе! — но так активно радовался, что случайно завалился на свою крепость, так что с нее упало несколько кирпичиков. — Ой… домик… по попе…

— Получил домик по попе? Да ты что, кроха? — Какаши потрепал его по голове в шапке, видя, что ротик мальчика скривился, а глаза грозили вот-вот заслезиться. — Сейчас починим всё, не расстраивайся.

— Котя…

— И котика достанем. Куда он улетел? А, вон, в сугроб упал. Одна попа торчит.

Теперь уже Наруто опять развеселел, захлопав облепленными снегом рукавицами.

— Попа толчит! Попа!

— Всё, спасли котика. Давай теперь чинить. Тащи еще снег.

Пока они залатывали крепость, Какаши разглядывал своего мальчишку. Торчащие из-под шапки пшеничные прядки волос… И всё-таки, собравшись с духом, проговорил:

— Мне скоро надо будет уйти. Меня отправляют в другую страну. Нужно сопроводить… охранять одного… важного дядьку, в общем…

— Бяк бить?

— Да. Бяк всяких прогонять, по попе их бить…

Наруто хихикнул.

— Но это может быть долго.

— Долго… — мальчик знал это слово слишком хорошо, поэтому помрачнел.

— Да… Но я прибегу к тебе очень быстро. И принесу что-нибудь интересное. В другой стране должны быть и другие игрушки, здесь таких не будет. Я привезу тебе игрушек, каких ни у кого нет.

— Плиходи, — попросил Наруто, укрепляя снежное сооружение. — Все уходят. Аюми, Хоси… Куда?.. Миссии?..

— Ну, нет. Они не на миссии. Их в другой дом забрали, — детей в приюте действительно становилось всё меньше — некоторых уже пристроили в семьи. Конечно, Наруто об этом не знал. Как и не знал, что такое «семья», «родительский дом». Не знал, что может быть как-то по-другому. Для своей же безопасности — как считалось. Не знал, что бывают «мама» и «папа». Знал только, что есть няньки, есть другие дети… и есть Какаши, который приходит к нему, то каждую неделю, то раз в месяц…

— А я?.. Меня забелут?..

— А зачем? Разве тебе тут плохо? Помнишь, Хоси говорить не умела, поэтому ее в другой дом увели…

— Там не говолят?..

— Наверно. Ей там будет лучше. А Аюми сама кушать даже не может. Поэтому и ее увели туда, где ей лучше…

— А мне? Лучше тут?

— Да. Ты умеешь говорить, ты умеешь кушать сам, даже одеваться умеешь.

— Нет, — Наруто снова посадил на стену кошку с собакой. — С тобой лучше. В длугой дом… Забели меня?..

Понимает. Слишком хорошо всё понимает…

— Я не могу, — глаза Какаши защипали, он еле совладал с голосом. — Я почти не бываю дома. У меня много дел, у меня миссии…

— Не ходи?

— Ну, так нельзя. Это моя работа. Так я зарабатываю деньги. Чтобы платить за дом, за продукты, чтобы… жить, ну… Чтобы тебе всякие вещи покупать. И… я же защищаю деревню. Тебя защищаю, твой дом защищаю. Понимаешь? Если я не буду этого делать…

— Бяки плидут?..

— Да. Могут. А я не хочу, чтобы такое случилось.

— По попе бьешь! — Наруто взял собачку за лапку, приложив к ней кунай, будто вооружив. — Вот так. Бам!

— Да, точно. Чтобы нашу деревню никто не разрушил.

Тут Наруто вздохнул.

— Я домик сломал…

Мальчик смотрел на снежную крепость, на которой кое-где были заметны заделанные места — уже не ровно положенные друг на друга кирпичи. У Какаши же перед глазами возникла Коноха в огне два года назад…

— Ты же случайно, и потом мы всё починили. Ты ведь не хотел его ломать?

Малыш покачал головой. Подошел к присевшему рядом Какаши и прижался к нему. Юноша обнял его, впитывая в себя его тепло. Родное тепло, даже через плотные куртки…

— Я люблю тебя, Наруто. Это значит, что я всегда буду с тобой рядом. А даже если окажусь далеко — я буду заботиться о тебе. И делать всё возможное, чтобы ты был в безопасности.

А Наруто снова грустно вздохнул.

— Лучше — лядом…

— Знаю. Но пока получается только так…