Глава 4. Путь (1/2)

Утро первого сентября началось в доме Поттеров рано и, что редко бывало, с криков.

— Мам, я уже взрослый! Я могу сам решать, что брать с собой в школу!

— Мерлин, дай мне сил! Ты же читал письмо, Джеймс! Там ясно сказано: первокурсникам запрещено…

— Ерунда какая! Первокурсники что, не люди?! Я же пообещал, что в команду пробоваться в этом году не буду! Так что, мне даже просто полетать на своей метле нельзя?!

— Метла не твоя, а отцовская!..

Дейдара наблюдал за этой сценой, степенно поглощая завтрак. Поддерживать ни одного из спорщиков он не собирался — вот ещё, портить себе ближайшие пару часов чьим-то недовольством! Когда же Джим требовательно зыркал на него, призывая на помощь, Дейдара старательно делал вид, что поглощён размышлениями. В конце концов, старая «Стрела» была метлой пусть и хорошей (стараниями их с Джимом), но не восхитительной. На реально крутой же метле в Хогвартсе можно будет полетать, если иметь хорошие отношения с правильными людьми. Дейдара улыбался про себя этой мысли, но пока не делился с Джимом: интересно было, как скоро братец сам до неё дойдёт.

— Доброе утро, — на кухню зашёл Флимонт и объял удивлённым взглядом картину. — Что происходит, позвольте узнать?

— Джеймс хочет взять твою старую метлу в школу, дорогой, — Юфимия порывисто всплеснула руками. — Ну объясни же ему, что не положено!

— Джеймс, мама права, — мягко сказал Флимонт, опустил руку сыну на плечо. — Есть правила, и их необходимо соблюдать. В следующем году, — чуть повысил он голос, стоило Джиму открыть рот, — если будешь хорошо учиться и себя вести, мы купим тебе новую метлу, с которой ты и поедешь в школу.

— О-о! — восхитился Джим, мгновенно перестав дуться. — Это другой разговор!

Его плохое настроение как рукой сняло, но всё же, заняв за столом место рядом с Дейдарой, он не преминул тихо съязвить:

— Спасибо за помощь, Дей.

— Всегда пожалуйста, — преспокойно отозвался Дейдара.

На платформу 9¾ они перенеслись камином. Джим опять закатил «хотелки», на этот раз на тему прохода через магловский мир и стену на вокзале Кингс-Кросс, но их задавили так же мягко и непреклонно, как и концерт с метлой: обещанием на каникулах выбраться побродить по магловскому Лондону. Серьёзно, Дейдара был в восторге от Флимонта и Юфимии как родителей.

Вокзальная платформа была полна людей и шума. Пыхтел на пробу большой алый паровоз, готовящийся к отправлению, служащие вокзала суетились и помогали с чемоданами детям, которых наспех обнимали растроганные родители и прочие родственники. В Поттеров чуть не врезался парень с тележкой, запыхавшийся и влетевший со стороны магловской части вокзала. Мальчишка тут же извинился и поспешил исчезнуть в толпе. Издалека Дейдара приметил девчонку, которой помог в Косом переулке. Та его не заметила, слишком занятая всхлипами и косыми взглядами на сестрицу, стоявшую с сучьим лицом рядом с ней и родителями.

Когда Поттеры двинулись дальше по перрону, несколько людей кивнуло, кто-то поздоровался. Зато чопорная на вид семейка демонстративно отвернулась: и надменная женщина, и прилизанный мужчина, и даже мелкий мальчонка. А вот мальчишка постарше взглянул с любопытством, за что тут же получил нагоняй от надменной тётки. Юфимия вздохнула, Флимонт покривился, и они повели Дейдару и Джима дальше.

— Я вижу свободные купе, — сказал Флимонт, через окна заглядывая в вагон.

Дейдара кивнул, подтверждая его наблюдения, и втроём с Флимонтом и Джимом они загрузили чемоданы и клетку с совой в тамбур. Сова у парней была одна на двоих — грозная на вид ушастая, купленная месяц назад. Называл её Джим, и носила сова гордое имя Гриф. Вдобавок, после прочтения магловских пиратских романов у Джеймса появилась навязчивая идея обучить бедную птицу говорить. Вот будет эпично, если у него получится…

— Ну что ж, — проговорила Юфимия, мягко и грустно улыбаясь. — Пора прощаться.

— Ведите себя хорошо, — попросил Флимонт, хотя в глазах и было лукавое сомнение. — По крайней мере, постарайтесь не вынудить профессора Дамблдора писать нам каждую неделю.

— Дорогой! — засмеялась Юфимия под синхронный крик парней:

— Обещаем!

Машинист дал предупредительный свисток. Толпа забурлила хлеще, родители и дети засуетились, на прощание обнимаясь и целуясь.

— До встречи, Джеймс, милый, — Юфимия заключила сына в объятия.

— До свидания, Дэвид, — Флимонт положил руку на плечо Дейдары, и этот жест был полон тепла. Подрывник очень любил, когда Флимонт так делал. — Присмотришь за братом?

— Само собой, мм, — заверил Дейдара и подался к нему… И резко замер на середине движения.

В толпе, шумящей и волнующейся, Дейдара заметил двоих. Они стояли, не обращая внимания на снующих вокруг людей, легко уворачиваясь от потенциальных толчков — и смотрели прямо на него. Вот девчонка наклонилась к спутнику, что-то зашептала на ухо — тот, не отрывая от Дейдары настороженного взгляда, кивнул. Отвернулся, и оба одновременно, подхватив потёртые сумки, забрались в вагон.

Дейдара тихо зарычал, прижатый к груди Флимонта. Автоматически обнял Юфимию, пробормотал что-то на прощание и заторопился в поезд, утягивая Джима за собой.

Издав долгий гудок, «Хогвартс-Экспресс» дёрнулся и заклокотал двигателем. Паровоз тронулся, и перрон постепенно стал удаляться, а с ним и провожавшие школьников люди.

— Пока! — кричал Джим, высунувшись из окна. — До встречи зимой!

— Не забывайте писать! — прокричала Юфимия, маша белым платком.

— Не забудем, мам! — проорал Джеймс до того, как платформа осталась позади. Закрыв окно, он повернулся к Дейдаре, хмуро глядевшему в пол. — Ты чего, Дей?

— Настроение испортилось, — буркнул Дейдара, не став добавлять, из-за кого.

Хотя, конечно, стоило ожидать увидеть их здесь. Его самого записали в Хогвартс ещё до знакомства с Поттерами, явно с самого рождения — наверняка та же история была и с этими двумя. «А они, походу, поладили, — подумал Дейдара, поморщившись. — Лист к листу…»

Джим толкнул его в плечо.

— Уже скучаешь по родителям?

— Иди ты, — отмахнулся Дейдара и взялся за ручку чемодана. — Пошли, найдём место.

Расплывшись в лукавой улыбке — «Ну ладно, не признавайся, но я-то понял!», — Джим последовал за ним по коридору вагона. Проходя мимо, Дейдара заглядывал во все купе, однако со свободными возникла напряжёнка: почти все оккупировали ребята постарше, а портить себе настроение ещё больше «напутственными речами старших товарищей» Дейдара не собирался. Ещё бы эти упыри коноховские ему не попадались на глаза подольше…

— Здесь свободно, мм, — заглянув сквозь стеклянную дверь в очередное купе, сообщил Дейдара. Затащив свой чемодан, Дейдара без большого труда закинул его на полку. Чуть попыхтев, Джим повторил тот же трюк и плюхнулся на сидение напротив, вперив в него выжидательный взгляд.

Но Дейдаре совсем не хотелось общаться. Поездка в Хогвартс вдруг заиграла иными красками.

В глубине души Дейдара всегда знал, что когда-нибудь увидит эту парочку снова. Может, даже хотел этого. На подсознательном уровне ему было некомфортно в среде магов — по крайней мере потому, что там не было серьёзных противников. Не с кем было параллельно развиваться просто за счёт противостояния, соперничества, желания убить. И всё же, увидев их на платформе, стоящих рядом, шушукающихся о чём-то — наверняка о нём, между прочим, — Дейдара испытал прилив какой-то обречённости. Обречённости пополам с яростью, пожалуй.

Дейдара считал этот мир своим — эту магию, все эти неизведанные тайны и скрытые возможности, на которые обычные маги плюют за ненадобностью, сосредотачивая всё своё чародейство, все восхитительные возможности местного ниндзюцу на простых, бытовых вещах. Но он же, Дейдара, не такой! Он — исследователь, он — творец! Он сумеет использовать местные ресурсы так, как подобает истинному шиноби.

Но теперь это не только его цель и перспектива. Учиха возьмётся за подстраивание магии под нужды шиноби, как пить дать. Этот ублюдок, насколько Дейдара знал от Сасори, весьма неплох в тонком анализе сложнейших ниндзюцу. Магию он будет, видимо, щёлкать, как орешки…

Дейдара стиснул кулаки и заскрежетал зубами. Как же он ненавидел это. Опять Итачи. Опять он, Дейдара, может ему проиграть. Ну уж нет, не в этот раз! Все силы приложит к тому, чтобы не позволить Учихе быть первым!

Джим смотрел на него удивлённо, часто моргая, но пока не решался заговорить. Видимо, что-то на лице Дейдары насторожило его. Скорее всего — злая гримаса, которую подрывник невольно допустил на лицо. Какой же Джим, в самом деле, ещё ребёнок! И пусть Дейдара натренировал юнца немного, до настоящего напарника ему далеко. Дейдара тихо вдохнул. Ну что за несправедливая сука такая — жизнь? Почему из всех возможных вариантов в этом мире с ним оказались именно Итачи и эта девчонка… как её там? Дейдара даже не вспомнил с первого раза. Эта серая хьюговская мышь с серыми же глазами в серой застиранной куртке его бесила — просто потому, что стала напарником Учихи.

Что будет дальше? Конечно, избегать друг друга и притворяться незнакомцами не получится. Это глупо, по-детски, недостойно их уровня. Дейдара никогда не избегал боя — в некоторые ввязывался, даже когда была возможность просто пройти мимо. Почему? Дейдара верил, что это из-за тяги к саморазвитию. И он положительно не собирался избегать конфронтации в этот раз. Даже если расклад теперь двое на одного. Дейдара мысленно усмехнулся. Что ж, пожалуй, это может даже быть интересно в какой-то мере. Он всегда мечтал победить Итачи, ну а если он побьёт клятого Учиху не один на один, а один на двоих — вместе с этой его Хьюгой, имя которой наконец всплыло в памяти: Хината, так, кажется, её зовут, — тогда он, Дейдара, по праву сможет называться сильнейшим. Хотелось бы посмотреть на лицо Сасори, если бы он узнал об этом!

А Джим тем временем продолжал зыркать, такой настороженный, напряжённый, явно улавливающий, что в голове Дейдары вертятся сейчас не самые добрые мысли. Дейдара взял себя в руки. В конце концов, ну что тут такого? Враги рядом — ну и окей. Раньше, что ли, так не бывало? Было бы неплохо, конечно, разведать, где они устроились и о чём говорят, но Дейдара был не уверен, что это хорошая затея. Учиха тот ещё параноик — заметит слежку на раз. К тому же, теперь с ним Хьюга. Дейдара не знал, сумели ли они вернуть свои додзюцу, однако предполагал худшее. Придётся сидеть и не рыпаться, изображать едущего в Хогвартс парнишку лет одиннадцати, вести непринуждённую беседу и ни о чём не волноваться. В школе они разберутся: там будет для этого время и место.

Успокоившись на том, Дейдара повернулся к Джиму:

— Ты чего так смотришь?

— Ничего, — буркнул Джим, спешно отводя взгляд. — Ты какой-то сам не свой стал после платформы, Дей. Увидел кого-то?

— Так, пару призраков из прошлого, — отмахнулся Дейдара и внушительно протянул: — Травмирующие воспоминания.

Джим состроил кислую мину, но кивнул. Ещё на первых порах родители прочитали ему несколько лекций о том, что нельзя «бередить старые раны» Дейдары.

Закончился Лондон, мимо поплыли поля. Поглядев за окно какое-то время и решив, что ничего любопытного там нет, Джим только было собрался разразиться неким монологом, как резко распахнувшаяся дверь спасла положение.

— Дадите убежище? — с порога спросил сухощавый мальчик с платформы, вся семейка которого отвернулась от Поттеров.

— Какое ещё убежище? — не понял Джеймс.

— Политическое, — хмыкнул мальчишка и, не дожидаясь позволения, втащил свой чемодан и захлопнул дверь. — Кузина пилит на тему манер. Ещё и дружок этот её скользкий… — он поморщился, выражая крайнюю степень неприязни к тем, о ком говорил. — Ладно, не суть. Я Сириус Блэк.

— А я Джеймс Поттер.

— О-о, — протянул Сириус и как бы невзначай заметил: — Моя мать не в восторге от Поттеров, — Джим открыл было рот, но мальчик продолжил всё тем же тоном: — Вот только обычно выходит, от чего не в восторге мать, по духу мне, — он протянул руку. — Будем знакомы.

— Будем! — улыбнулся Джим, энергично тряхнув его руку, после чего вспомнил, что не один. — Кстати, это мой брат, Дэвид.

— Брат? — Сириус перевёл удивлённый взгляд с темноволосого кареглазого Джеймса на светловолосого голубоглазого Дейдару.

— Я пошёл в папу, а Дей — в маму, — озвучил Джим их семейную шутку и рассмеялся.

— А-а… — глубокомысленно изрёк Сириус, но вопросы у него, кажется, остались. — Ну, приятно познакомиться, — Дейдара пожал его руку.

— Впервые вижу Блэка, у которого морда не кирпичом, да, — сообщил Дейдара. Джим предупреждающе расширил глаза, а вот Сириус расхохотался.

— Я такой один в природе! — довольно возвестил он.

Контакт был однозначно налажен. Мальчишки вновь заняли места. С минуту висела тишина, а затем Джим снова не выдержал:

— Слушай, Сириус, а я правда никогда с Блэками не общался… То есть моя тётя Дорея — Блэк, но она же не в счёт. Даже странно, если честно, что твоя семья никогда с моей не пыталась сойтись.

— Моя семья вообще мало с кем сходится, — закатил глаза Сириус, а после изрёк: — Хм, Дорея Поттер… Ах, так она ведь тётка моей матери.

— Так, тётя Дорея — жена четвероюродного брата моего отца… — Джим задумался, а после присвистнул: — О, выходит, ты мне какой-то там племянник!

— Хах, и правда выходит! — пришёл в живейший восторг Сириус. Дейдара хмыкнул и пихнул Джима в бок:

— Хорош уже, мм! Потом как-нибудь семейное древо обсудите.

— Ну а что тогда обсуждать сейчас? — насупился Джим.

— Да вот хотя бы как «Пушки» сыграли последний матч…

— О, это был восторг! — заявил Сириус. — Дядя Альфард отвёл нас с Регом, моим младшим братом, на этот матч. Мать, конечно, ворчала, что дядя нас балует… Но хоть кто-то же должен, — глубокомысленно завершил свой спич он.

Тема квиддича прижилась и пустила корни. Пока двое мелких трындели, Дейдара, изредка вставляя короткие замечания, сосредоточился на выработке плана дальнейших действий.

***

Зайдя в поезд, Хината и Итачи переглянулись. Конечно, они обговаривали возможность того, что подрывник тоже окажется в списке получивших письмо из Хогвартса, однако же Хьюга до последнего надеялась, что этого не случится или же Дейдара просто проигнорирует приглашение в школу. Её уютный мирок, сформировавшийся за последние пять лет, это в определённой мере пошатнуло.

«Что же теперь? — подумала Хината, вглядываясь в лицо напарника, такое бесстрастное, холодное, и лишь в глубине глаз притаилась какая-то мысль, слишком сложная для её понимания. — Значит ли это, что мы полноценно возвращаемся к бытию шиноби, к тому, что делали раньше… к войне?» Этого Хината отчаянно не хотела и притом понимала, что, скорее всего, без столкновения не обойдётся.

В первую встречу Дейдара не показался ей шиноби, с которым можно договориться. О, как бы она хотела договориться, сосуществовать — ведь с Итачи же получилось, а у него репутация та ещё! Впрочем, пожалуй, у подрывника она была даже хуже. Всё-таки он был известен Конохе как отчаянный, почти безумный маньяк, стремящийся лишь к разрушению. У Итачи по крайней мере всегда была цель; жуткая, преступная, но цель. Он — расчётливый гений, он — холодный разум. С таким всё же легче, его действия после длительного изучения можно научиться в определённой мере предугадывать. Когда имеешь дело с маньяком, его действия предсказать невозможно.

Следом за шиноби в поезд запрыгивали другие дети, таща за собой тяжёлые чемоданы, помахав напоследок родителям. Хината и Итачи быстро посторонились, протолкнулись в коридор и шмыгнули в первое же попавшееся свободное купе. В этот момент поезд дёрнулся и тронулся. Итачи взглянул на напарницу требовательно, и та мгновенно кивнула, активировала Бьякуган и осмотрелась. Дейдара укладывал чемодан на багажную сетку в купе двумя вагонами ближе к хвосту поезда, а рядом с ним вертелся мальчишка, бывший и на платформе. Хината чуть вскинула бровь в удивлении. Кто же он такой? Почему подрывник его не гонит? Почему они кажутся близкими?.. К тому же, кто та взрослая пара, что обнимала — обнимала — Дейдару на платформе? Хината не знала, но рискнула бы предположить, что это приёмная семья. Однако о какой приёмной семье может идти речь, если последнее, что она знала о Дейдаре — то, что он сбежал из приюта? Неужели он сам постучал кому-то в дверь и попросил его усыновить? Нет, конечно же, быть не может. Кроме того, постучать во всём огромном Лондоне в дверь именно к магам — а пара была явно магами, это выдавала одежда — задача почти невероятного везения. Хината мало знала о везении, но предполагала, что дело всё-таки не в нём. Тогда в чём же?

Поделившись своими наблюдениями, Хината спросила Итачи о его предположении. Он помолчал немного, раздумывая, а затем сказал: