☯️ 210 ~ Точка кипения ~ ☯️ (1/2)

Лю Вэй и Лэй Линь спешно ступали по заброшенным коридорам храма. Серебряный Дракон сконцентрировался на мыслях о поимке преступника и без конца повторял в голове имена, что для него являли не людей, а безликих монстров, в охоту на которых он отправлялся, сжимая гуань дао в руке.

«Знание – половина победы.»

С мыслью об этом Лю Вэй спросил:

– Лэй Линь... Что ты можешь сказать о Сэне и Му Фэйцвэе?

Цилинь ответил другу грустным взглядом.

– Они всегда были послушны. Добродушные, улыбчивые, душа компании. Они служат в храме больше десяти лет. Я знаю их с детства и всегда был о них хорошего мнения. Сэн Фэйцвэй помогал настоятелю во всех делах. Му часто ездил в поездки с Шаном Хоу. Он редко бывал в храме, но возвращался с диковинками из далеких городов и историями, в которые тяжело было поверить, но очень хотелось. Он – чудесный рассказчик. Когда я думаю о Сэне и Му, то не могу сказать ничего плохого о них.

– Ты никогда не ищешь плохого в людях, – мягко заметил Лю Вэй.

Лэй Линь мимолётно улыбнулся.

– Это так. Я подмечаю в людях хорошее и всегда помню об этом, что бы дурного они не сделали или не сказали. В каждом есть свет, и именно этот свет делает людей людьми. В них всегда было человеческое. Они были дружны с Монами, Хоу, Бао... Со всеми. Ничем не выделялись, а когда случилась та трагедия полгода назад, то помогали сражаться с врагами и восстанавливать храм. Я бы и подумать не мог, что они связаны с культом. Не поверил бы, если бы об этом мне сказал не ты.

Лю Вэй иронично вздохнул.

– Они всех нас обдурили. Культ прекрасно знает, что их нельзя вычислить, пока они не используют свою тёмную магию, потому они сеют свои семена для позднего всхода, – эта мысль злила его бессилием. Как можно сражаться с врагом, которого нельзя вычислить? Который таится? Который прячется среди твоих друзей? Лэй Линь благословлен богами! И даже он не увидел ничего подозрительного.

Лэй Линь глубоко задумался над его словами.

– Либо их завербовали позднее.

– Ванхэ говорил, что его знакомый видел тёмные ритуалы в доме Фэйцвэев. Подтвердить нельзя, но если это правда... Они пришли, чтобы лгать и обманывать в лицо. Тогда, десять лет назад, когда они переступили порог храма… Уже тогда они пришли сюда с темными мыслями. Уже тогда вилась эта липкая паутина страстей. У них у всех было свое задание. Они придерживались его... Раз Му выезжал за пределы храма, он мог встречаться в других городах со своими людьми из культа. Вдали от глаз Небесных Избранников он мог делать, что угодно…

Лю Вэя ужасала собственная теория. Лэй Линю тоже тяжело давались эти мысли, так похожие на правду, но в истине которых хотелось сомневаться до конца.

– Поверить не могу... – он сжал пальцы в кулак. – В такое сложное время следовать за демонами...

– Для культистов всё иначе. Должно быть, они все ненавидят богов и считают, что творят великое благо. Если так посмотреть, правление Ланга Бао – удобное время для хаоса. Им воспользовались Моны, демоны… Все, кому не лень. Но Ланг Бао совсем не слаб. Он крепнет и обретает верных защитников. Тэй Шу не простит культу это. Он поставит его на колени. И я тоже никогда не прощу им того, что они сотворили здесь, что сделали с моим братом.

Лю Вэй оскалился, чувствуя, как его охватывает злоба. Лэй Линь качал головой, всё еще отрицая реальность происходящего. Ему совсем не хотелось верить в такую правду.

– Такое ощущение, что они хотят жить в мире, построенном на руинах... Я не могу этого понять.

– Мы их всех переловим! Однажды я положу конец демоническому культу, – решительно пообещал Лю Вэй.

Лэй Линь посмотрел на него с добротой и набожностью.

– Я верю, что победит справедливость и свет. Человечность. Как бы близко ты не подобрался к демонам, помни о ней. Если исчезнет свет, исчезнут любые преграды. Человеческое погибнет, и ничто уже будет не исправить.

Лю Вэй понимал, о чем говорит друг, и был настроен решительно.

– Я никогда не оставлю светлую сторону. Пламя горит во мне так же, как и в тебе сейчас.

– Су Юн... – понимающе кивнул Лэй Линь.

– Он – моя искорка света, – тепло произнес Лю Вэй, а после стал серьезней, подумав о том, что должен защитить своего возлюбленного и всю империю от зла.

Они пересекли барьер, отделявший старое крыло от остальной части храма и снова оказались в шумном мире, наполненном яростью, но ещё какое-то время шли, не встречая ни одной живой души – храм покинули все, кроме прячущихся в страхе детей и трусливых молящихся в ужасе монахов.

Недовольства Небесных Избранников достигли точки кипения. Почти всех отступников поймали, но те, кто ещё сопротивлялись, начали использовать силу и атаковали братьев с помощью ци. На улицах велись ожесточенные бои с громкими лозунгами: «Свободы от богов!», «Долой служение!», «Сбросим оковы рабства!». С каждым подобным криком слышалось учащенное, раздражённое, глубокое дыхание – то злился владыка Чжёнгью, глядевший за происходящим из каменных лиц своих изваяний. Несколько статуй были разбиты вдребезги, но даже из обломков глаз глядел непримиримый, оскорбленный взор Небесного Царя. Бунт детей вызывал у него ярость, и грехи начали жечь Небесных Избранников с новой силой – так злостно, что связанные отступники прижимались грудью к снегу, чтобы остудить распалившийся болезненный жар. Злоба бога оставляла на душе ожоги, травмирующие отступников и заставляющие подчиняться своей воле. Раскаиваться. Бог, словно непослушных детей наказывал, жёстко тыкая носом в грехи своего рода и заставляя сожалеть о самом своём греховном существовании. Небесные Избранники почувствовали себя такими грязными и порочными, что большинство захлебывалось в слезах и умоляло о прощении, некоторые – кричали от боли и даже теряли сознание. Но те, кто сражался, не знали, что такое подчинение злому тирану. Как бы больно ни было, они отстаивали свою свободу, уличив возможность для освобождения, волеизъявления и переворота. Одни мечтали заставить высшие церковные чины разорвать свою связь с богами, другие – получить власть над храмом, чтобы изменить порядки, третьи бились за своих идейных братьев.

Змеи обнажили оружие и хотели вступить в настоящий бой с Небесными Избранниками – терпеть их выходки стало уже невозможным и настало время решать вопрос кровью, но монахи встали на защиту отступников, оказавшись меж двух огней. Они хотели разобраться сами, ведь знали и понимали, что Небесные Избранники восстали не со зла, а от боли и обиды. Послушникам веры было жаль детей, обречённых бесконечно страдать за чужие грехи. Они надеялись решить всё миром. Никто не хотел, чтобы пролилась кровь, но во время хаоса обязательно кто-то сделает глупость. Несколько стражников убили, и змеи жаждали крови виноватых. Один Небесный Избранник погиб от руки мстителя, и это подняло бурю гнева среди восставших. Их ярость утроилась, а кровь на снегу яркими пятнами окрасила мир цветами смерти.

Лэй Линь растерянно открыл рот, опешив от увиденного зрелища. Его поразило то, как далеко зашёл конфликт. Лю Вэй выхватил оружие и крепко сжал его, наполняясь решимостью закончить этот хаос. Его настрой передался Лэй Линю. Небесный Избранник собрался с силами, отринул все эмоции и, оттолкнувшись от лестницы, воспарил в небо одним высоким прыжком с помощью ци. В тот самый миг под его ногами разожглись звёзды из голубой энергии, что, соединившись в созвездие, образовали сияющее облако. Лэй Линь запрыгнул на него, словно на небесную колесницу, и провел указательным и средним пальцами, сложенными в знак начертания заклинаний, по губам, наделяя уста энергией заклятья. Затем он опустил руки и расположил их так, словно собирался сыграть на эрху. Лицо его стало чутким, как у музыканта, прислушивающимся к нотам.

Лю Вэй прикрыл глаза и тоже услышал ее – музыку госпожи Йюнью, что взволнованно перебирала по струнам. Никто, кроме Лэй Линя и Лю Вэя, не слышал её игры, потому богиня вкладывала в игру своё отчаяние, пытаясь достучаться до отступников. Глухость мира ранила её, как и ужасы, которые развернулись в мире людей. Чжёнгью зло дышал и шипел на неё, будто пытаясь прогнать, оттого звуки её игры были тихими, едва слышными даже для таких чистых и открытых душ, как у Лю Вэя.

Крики ярости перебивали игру богини, и всё же, Лэй Линь смог настроиться и подхватить её мотив. Цилинь сыграл первую ноту, но его музыка зазвучала иначе – она была печальна, как водопад его души, и светла. Не было струн, но пальцы определенно играли на незримом инструменте – так громко, что все присутствующие застыли на месте и подняли головы к небу, не понимая, откуда во время битвы взялась музыка.

В трогательную мелодию Небесный Избранник вложил душу. Он привлек людей острыми, болезненными звуками, резанувшими по ушам оглушительным вскриком струн, а затем мелодия, струящаяся из его пальцев, начала успокаиваться и неспешно течь, как кровь из открытой раны. Это была драматичная, глубокая композиция, что не могла не затронуть что-то внутри каждого. Что-то глубокое, проникновенное и светлое. Человеческое.

– Братья мои! – воскликнул Лэй Линь, вплетая свой голос в тоскливую песнь израненной души. – Как печален час боли, в которой вы подняли оружие и магию друг на друга! Прошу вас, опустите руки и послушайте истину. Не боги виновны в произошедшем, а люди. Мы с вами, допустившие, чтобы в наших рядах оказались враги, мы с вами, исстрадавшиеся и уставшие от боли, не заметившие изменений в наших братьях и вовремя не принявшие меры. Мы все виноваты, и в то же время никто из нас. Я знаю, как тяжел удел Небесных Избранников. Знаю, как никто из вас. Некоторые помнят родительское тепло, некоторые помнят, как у них был дом. Я... С младенчества был отдан вере. Мой отец – порядочный и добрый человек – всегда навещал меня, но я прожил свою жизнь здесь и стал частью этого храма. Вера – это то немногое, что у меня есть, но одно из самых ценных сокровищ моей жизни. Я понимаю ваши сомнения и страхи, ведь сам прошёл этот путь, сам жил с мыслями, что терзают вас в этот час. Знаю, что многие из вас считают себя брошенными, преданными своей семьёй и оставленными на произвол судьбы, но это не так. Вы здесь, потому что вы избраны жить ради благой цели – помочь своим братьям жить достойно. Небесные Избранники – это не только страдальцы, что молятся богам. Это духовные наставники. Люди, обоготворённые, ищущие путь, ищущие истину в вере и заглядывающие за пределы, дозволенные простым смертным. Но чтобы познать истинное предназначение, нужно найти в себе силы принять свою судьбу. Это бывает сложно. Это бывает невыносимо больно. Эмоции делают нас уязвимыми. Они ранят, как если бы в нас день за днём вонзали клинки. Грехи наших семей порой настолько ужасны, что мы видим кошмары. Мы терзаемся чувством вины, словно причастны к этому, но ничто не может избавить нас от боли, от страха, от воспоминаний... И, я вижу, вы задаетесь вопросами: «Зачем это всё? Зачем мы терпим?!». Ответ прост: мы являем пример. Мы показываем Хэкину и всей империи, какими светлыми душами должны быть люди. Мы – это негаснущие даже в самый темный час искры света, мы – это человечность, что борется с демоническими искушениями, с людскими пороками, с грехами и слабостью. Мы – это последний оплот защиты человеческих душ. Если сломаемся мы, то что станет с душами других? Что станет с Хэкином? Всем человечеством? Если люди пустятся в грехопадение, если забудут, что им нужно жить чистую жизнь, они заблудятся и потеряются во тьме. Обратятся в чудовищ. Станут демонами. Мы же – те, кто не дают людям пасть, те, кто сквозь боль и страх показывают людям путь, свет и истину. Я знаю, что слова мои звучат высокопарно, гордо и идеалистично, знаю, что многим тяжело справиться с болью, что порой она невыносима и хочется всё бросить и сбежать, что несправедливость уготованной нам судьбы душит и заставляет злиться, но мы не можем сдаться. В нашем мире много работы, которая опасна, тяжела и страшна. Шахтеры работают в шахтах и рискуют погибнуть под завалами. Доблестные защитники империи сражаются, не зная, какая стычка с врагом может стать последней. Лекари борются с магическими напастями, рискуя заразиться неизлечимыми и страшными болезнями. Все люди борются со своими трудностями, страхами и опасностями. Мы боремся с грехами. Быть Небесным Избранником сложно, но нет лёгких жизней, как нет лёгких ответов. Я верю, что однажды наша боль пройдет. Тогда, когда каждый из нас найдет верный ответ. Тогда, когда мы услышим друг друга. Тогда, когда мы сложим оружие. Тогда, когда перестанем гоняться за выгодой и славой, силой и богатством, положением и властью. Тогда, когда мы все вспомним, что мы прежде всего люди и можем доверять друг другу – именно тогда закончится наша боль. Не раньше. Но если мы поднимем оружие друг на друга, если будем оскорблять наших братьев, что, в самом деле, всё это время хотели помочь нам, что это будет за жизнь? Наш мир обратится в кошмар. Обратится руинами, обвалившимися под тяжестью жалоб и роптаний, возникших из слабости и безверия. Я... Я – помощник настоятеля. Мы с господином Шиньянь Линем всегда стремились к тому, чтобы сделать жизнь Небесных Избранников лучше. Мы заботились о вас, как умели, окружили теплом и заботой. Если я сделал недостаточно, если кому-то что-то нужно – только скажите, и я сделаю всё, чтобы помочь, как ваш брат, друг и отец. Вы все – семья для меня. И мне больно видеть, как вы несчастны. Больно знать, что вы настолько не хотите жить здесь. Мне грустно, что судьба несправедлива, но я не могу ничего сделать с этим. Я не могу изменить судьбу, но могу помочь вам, могу подарить вам свое тепло, слово, утешение. Хочу подарить вам смелось и силу не бояться боли и испытаний, и открыть свое сердце.

Лэй Линь сделал паузу в своей чувственной речи. Он проникновенным взглядом осмотрел собравшихся братьев, продолжая играть на струнах. Музыка, аккомпанировавшая его словам, звучала всё проникновенней и болезненней.

Небесные Избранники переглянулись. От слов брата их оставила ярость и злоба, а вместе с тем Верховный Владыка потушил пламя, давая людям возможность спокойно вдохнуть и поразмыслить над словами Лэй Линя.

Небесные Избранники не знали, что думать. Только что им казалось абсолютно правильным крушить всё вокруг и защищать себя, а теперь слова старшего брата их пристыдили. Они не одни разделили тяжёлую судьбу. Были и другие Небесные Избранники, что терпеливо исполняли свою роль и умоляли их прекратить. Они не подняли на братьев оружие, а продолжали просить словами. Они были их семьёй. Любили их и защищали от гнева змеев. Предлагали решить всё миром.

Совесть многое значит в вопросах веры. Небесные Избранники начали задумываться об ответственности. Они ведь знали – откажутся молиться, и другим станет плохо. Это значит, что они сознательно обрекут их на страдания и причинят боль. Смогут ли они жить, зная, что навредили братьям? Что бросили их в беде? Смогут ли вернуться в клан, где их возвращение будет воспринято, как позор и постыдное бегство от святого долга? Ведь эту тяжёлую работу должен кто-то делать...

Только вот в народе укрепились жуткие заблуждения. После короткого замешательства люди заголосили:

– Боги убили детей!

– Чжёнгью причиняет нам боль!

– Боги не пожалели даже детей!

– Они отвернулись от нас первыми!

Лэй Линь терпеливо слушал поднявшиеся возгласы, звучавшие, как жалобы уставших душ. Он не собирался их затыкать: если из раны льется гной, ему следует позволить выйти. Лишь после, когда рана будет чиста, ее обрабатывают и накладывают лекарство.

Лэй Линь прослушал несколько десятков возгласов, осуждающих богов, прежде чем люди стихли, прислушиваясь к чарующей мелодии и ожидая ответа старшего брата.

Цилинь смотрел на своих людей с печалью и сочувствием. Он искренне хотел помочь им.

– Сегодня вы клянете богов, но они не виноваты в произошедшем. Они не трогали детей. Они не убивали Небесных Избранников. Не отравляли настоятеля. Все это сделали культисты, скрывающиеся среди нас.

Люди начали взволнованно переглядываться. Слухи о том, что это может быть культ, гуляли и прежде, но никто не воспринимал их всерьез, пока Лэй Линь не озвучил их снова. Успокоившись, Небесные Избранники впервые начали обдумывать реальность такого исхода. Они верили Лэй Линю, потому что он никогда не лгал им. Значит, выходило, что в их рядах действительно скрывались предатели...

Пока Лэй Линь говорил, Лю Вэй искал нужных людей по описанию. Из-за мороза многие монахи покрыли головы головными уборами, а бороды прикрывали шерстяные шарфы. Лю Вэй не терял надежды и продолжал искать, пока взгляд его не зацепился за знакомые лица. Он изумлённо раскрыл глаза.

«Мастер Тэй Шу?! Нан Линь?!»

Как ни в чем ни бывало, генерал и чародей шли плечом к плечу, пересекли барьер и направились к шумному сборищу. Нан Линь выглядел решительным, Тэй Шу – холодным и равнодушным.

Сначала Лю Вэй испытал огромное облегчение – учитель в порядке! Это замечательная новость! Затем Серебряный Дракон задался вопросом, что мастер тут делает, да ещё и в компании цилиня. Неужели разыскивал ученика? Пришел с новостями? Хочет помочь разогнать и усмирить толпу?

«Только не это! Лэй Линь начал успокаивать их своими речами. Он должен сделать это сам. Если учитель вмешается, то может разорвать узы веры, что связывают братьев. Я не могу этого допустить!»

Лю Вэй сорвался с места. В несколько прыжков он оказался возле наставников. Небесные Избранники и монахи было так увлечены рассказом Лэй Линя, что совершенно его не заметили.

– Учитель! – радостно воскликнул Лю Вэй.

Он почувствовал себя легче, когда оказался рядом с Тэем Шу. Юноша был готов и самостоятельно драться с могучими чародеями, но рядом с мастерами он чувствовал себя уверенней. Непобедимым.

Едва успев поставить ноги рядом, Лю Вэй сразу же начал лепетать:

– Господин Тэй Шу, я выяснил, кто преступник и убийца! Это...

– Му и Сэн Фэйцвэи, – холодно произнес генерал, осмотрев ученика критически. Оценив его состояние, Тэй Шу убедился, что Лю Вэй не ранен, и замолчал.

– Как Вы узнали?..

Лю Вэй опешил. Не то чтобы он сомневался в учителе и его способностях, но ведь Тэй Шу не проводил дознание внутри храма! Как он узнал имена преступников? Наблюдал за учеником при помощи следящих заклинаний? Или?..

– Представляешь, этот дурацкий план сработал! – не веря сам себе, воскликнул Нан Линь. Он был рад видеть ученика, но не тратил время на сентиментальные приветствия. – Я проверял чародеев одного за другим, и вдруг, сверившись с списками, не досчитался нескольких чародеев в клане Фэйцвэй! Благодаря слаженным усилиям наших кланов удалось найти чародеев, что рисовали те дурацкие письмена по всему городу. Они... Поговорили с Тэем Шу, после чего они с большой охотой рассказали о своих сообщниках в храме, назвав два имени. И вот мы здесь.

– Ничего себе! – восхитился Лю Вэй. Ему было очень приятно, что генерал прислушался к нему. Видимо, допрос Ванхэ ничего не дал – как и ожидалось после его заявления. Лю Вэй надеялся, что юноша пережил разговор с Тэем Шу в здравом уме и здоровом теле. Серебряный Дракон не любил Ванхэ, но не хотел, чтобы фениксу досталось незаслуженно. Всё же, он помог расследованию, хотя мог этого не делать.

– Да! Тэй Шу даже поговорил с Цуем Фэйцвэем. Он его арестовал! Представляешь?

Лю Вэй восхитился.

– Я не сомневался в своём учителе!

Даже при пристальном взгляде Лю Вэя, Тэй Шу совершенно не показал эмоций и не обратил внимания на его энергичное лепетание. Генерал был собран, серьёзен и не терпел глупостей, целенаправленно шагая за своими чувствами.

– Выходит, это Цуй Фэйцвэй стоит за всем?