☯️ 207 ~ Складывая картину произошедшего ~ ☯️ (1/2)
Солнце молчаливо выбиралось из-за горизонта. Не грело. Мир был холодным, неприветливым, обманчиво светлым. Снег искрился под негреющими лучами светила, и казалось, в нём затаилось что-то враждебное. Злое.
Су Юн дрожал, скорбно глядя на лицо настоятеля. Оно застыло во времени в мучительной неподвижности, хоронящей любые надежды на изменения. После смерти всегда приходит жизнь. Души перерождаются в извечном цикле, но эта мысль не убавляет боли. Жизнь господина Шиньянь Линя могла течь гораздо дольше. То, что сделала болезнь с мужчиной, сложно было назвать естественным концом – той логичной завершенностью, после которой человека легко отпустить. Проститься с ним было сложно.
Су Юн чувствовал ответственность за смерть настоятеля, потому Лю Вэй повторял его же слова: «Вы ни в чем не виноваты, господин Су Юн. Виноваты те, кто сотворил это с ним». Эти мысли помогали справиться с чувством вины, но не со скорбью, не с болью, что вспыхивала всякий раз, когда они осмеливались опустить взгляд на тело: обезображенное болезнью, измученное ядом, состарившееся и бездвижное.
«Я никогда не прощу того, кто это сделал. Никогда!»
Настоятель больше не был похож на себя.
«Враги отняли даже его лицо…» - думая об этом, друзья шли до резиденции клана Сён молча.
Бэй Сён успел немного поспать. Час сна ободрил его и придал каплю сил. Выглядел лекарь плохо, но взгляд его прояснился. Су Юн чувствовал вину из-за того, что разбудил наставника - уверял Лю Вэя, что справится и сам, и долго спорил с другом, надеясь, что сможет уговорить его. Су Юн не хотел тревожить уставшего, измотанного мастера. Совесть просто не позволяла просить о помощи в такой час. Серебряный Дракон не сомневался в способностях возлюбленного, но не хотел, чтобы Су Юн оставался с телом наедине. Это... Это было слишком жестоко по отношению к его чуткой душе. Лю Вэй бы сам остался рядом, если бы мог. Если бы только мог! Но ставки были слишком высоки: в храме затаились ужасные силы, что могли нанести удар в любой момент, а генерал куда-то запропастился. Как не вовремя!
«Должно быть, Тэй Шу что-то нашел. Иначе бы он не пропал. Он идёт по следу... Идёт.»
Лю Вэй уложил тело на стол для осмотра и виновато посмотрел на Су Юна.
– Мне нужно идти. Справитесь здесь?
Бэй Сён потирал затёкшие плечи.
– Сомневаешься в нас? – хмыкнул он гордо. – С нами же Су Юн! Талантливый мальчик, что изготовил лекарство!
За хвастовством Бэй Сён прятал глубокую боль. Он не был готов потерять настоятеля, но не давал своим близким утратить оптимизм.
– Осталось совсем немного, – кивнул Ан Сён. – Загадка заклинания... У нас нет выбора. Мы должны разгадать её.
Су Юн решительно кивнул. Ему было больно, но он не позволял себе поддаваться отчаянию. Оставался спокоен, собран и решителен.
– Я сделаю всё, что могу, господин Лю Вэй. Обещаю. Я найду ответ.
– Я не сомневаюсь в Вас, господин Су Юн.
Между ними так явно витали чувства и желание близости, что Бэй Сён не выдержал:
– Что стоите? Обнимайтесь скорее и перейдем к делу.
Лю Вэй смело сделал шаг вперёд и медвежьими объятьями обхватил тело любимого. Су Юн крепко обнял его в ответ. Прошептал с волнением:
– Там опасно, господин Лю Вэй. Силы, что создали это заклятие, очень могущественны. Даже мне... Тяжело почувствовать истину. Она сокрыта тайными, запретными чарами. Будьте очень осторожны.
Взволнованные глаза Су Юна подрагивали. Он редко позволял себе прямо смотреть в глаза другу, но в этот раз не мог отвести взгляда, сжимая дракона так крепко, как только мог.
– Я скоро вернусь, вот увидишь, – мягко произнес Лю Вэй и улыбнулся другу. Нежно потерся носом о кончик носика любимого и прошептал: – Как же я могу не вернуться к такой прекрасной искорке? В этот раз без травм, обещаю!
Су Юн не хотел разжимать рук.
Не хотел отпускать, но всё-таки отпустил, веря в избранника своего сердца.
– Я буду Вас ждать и непременно отыщу ответ, - чутко пообещал лекарь.
– Я знаю.
Лю Вэй выпустил Су Юна из объятий. Они простились, даруя друг другу надежду – самое ценное в час сомнений и трудностей. Затем Лю Вэй поклонился Сёнам и покинул резиденцию.
Дорога судьбы вновь вела его в храм.
Пошел снёг. Ветер взвыл, обрушивая на Хэкин метель. Йюнью неистово стучала по струнам. Звуки эрху, громкие, неистовые, разбавленные потрескивающим стуком, громогласно говорили, что конец уже скоро. Враги были близки к завершению своего плана, и Лю Вэй – чужак в Хэкине, но неравнодушный своей душой – готов сразиться с ними и восстановить справедливость.
Только сначала нужно было их отыскать.
Время торопило дракона. Каждая секунда была на счету – смерть настоятеля это показала. Утекая, песок вечности чертил на полотне времён иные узоры, не давая приблизиться и изменить прошлое. Но Лю Вэй не спешил. Вопреки яростному ветру он шагал спокойно, ступая к храму, словно командир на последнюю битву. Ему нужно было это время, чтобы привести мысли в порядок и собрать в голове истинную картину произошедшего.
«Мы с учителем следовали за доказательствами. Доказательства указали на Монов, но Ванхэ уверяет, что невиновен. Он сказал мне об этом и честно сдался, показывая свою решимость и доказывая, что он не причастен к произошедшему и готов ответить на вопросы генерала. После этого случилась новая трагедия – «само»убийства Небесных Избранников. С одной стороны, это доказывает невиновность Ванхэ, ведь он сейчас сидит под замком. С другой, Ванхэ мог намеренно сдаться в плен, чтобы использовать свое заключение как доказательство своей невиновности, а приказы к действию раздал заранее, просчитав очень сложную партию и зная наперед, что никто не будет считать виновным узника. И всё же, стоит учитывать все возможности. Одно ясно точно: зачинщиков просто не может быть внутри купола, держащего всех в ловушке – главы культа не так глупы, чтобы приближаться так близко к эпицентру событий. Для этого у них есть верные последователи – фанатики, не боящиеся грязной работы. Ожидали враги того или нет, Тэй Шу никого не выпустит из храма, пока не будет пойман истинно виновный. Значит, пешки, исполняющие приказы, внутри. Кто-то из тех, кто сейчас находится в храме – культист. Убийца.»
Лю Вэй сжал пальцы в ладонь. Перед глазами снова возникло мертвое лицо брата. Он замотал головой, пытаясь справиться с удушающими чувствами.
«Монов проверяли несколько раз. Тэй Шу арестовал огромное количество родственников Ванхэ, в том числе заклинателей и Небесных Избранников, но Монов всё ещё много в храме. Очень много. Какова вероятность, что они могут продолжать играть в игру против власти империи столь открыто? Фениксы гораздо хитрее. Они заметают за собой следы и не стали бы так глупо подставляться, готовя печенье во время визита дознавателей, так ещё и обзывая его «чудотворным». Это глупость. К тому же хранить дерево с отравой прямо на кухне! Незаметно, но будто намеренно близко, чтобы его смогли отыскать при досмотре. Кроме того, пока Бэй Сён и Су Юн придумывали формулу, я попросил у Ан Сёна проверить семена в банке. Муанг Мон уверял, что брал семена исключительно из неё. Свидетели это подтвердили. И... Да. В банке были отравленные семена. Высушенные, они не утратили своих ядовитых свойств. Из-за темного цвета отравленные семена практически невозможно отличить от обычных. Повар совершенно спокойно мог не заметить разницы, а сладковатый запах на кухне принять за естественный. Они ведь там ещё и благовония разжигали!.. Что касается сплетен, Моны так много грешили, что каждый клан имеет против них зуб. Конечно их подозревают во всем без разбора. Если есть человек с очень плохой репутацией, случись что, все всегда будут думать на него, не ища доказательств. Велика вероятность, что нас с Тэем действительно одурачили. Чудотворное печенье!.. Они воспользовались слабостью генерала и решили поиграться. Но... Они это зря. Тэй Шу не простит такой игры. Не простит Чудотворца, не простит вред детям и Небесным Избранникам.»
«Я не прощу!»
От боли разболелось ядро. Лю Вэй уложил ладонь на уязвимый живот и решительно шагнул вперёд, переступая через боль.
«У Монов нет мотива. Они могли бы быть соучастниками преступления, но тогда вряд ли бы сдали своих сообщников – иначе получили бы ответную реакцию. Конечно, Фэйцвэи и Моны могли поссориться, и Фэйцвэи решили их подставить, а Ванхэ теперь ломает комедию, но он казался убедительным. Искренним. Я верю ему. Верю, что он, Яо и несчастные пекари тут ни при чем.»
Перед глазами снова предстал образ повешенных детей. Лю Вэй проглотил эту мыслью с горечью и грустью.
«Сегодня погибли Моны. Стал бы Ванхэ убивать своих же Небесных Избранников?.. Он убил своего брата, так что способен на всё. На всё... Но дети?.. Убить своих же, чтобы прикрыть свою пятую точку? Я не могу в это поверить.»
Снег хрустел под ногами, нагнетая атмосферу хаоса, царившего в Хэкине. От участившегося в злобе шага Серебряного Дракона влажный хруст становился тревожным и напоминал агонию задыхающейся жертвы, борющейся с тем, что душит ее безжалостными руками.
Веревка.
Всхлипы.
Удушье.
Борьба.
Лю Вэй резко остановился, очнувшись от наваждения. Он обхватывал руками горло. Душил себя и чувствовал, что задыхается. Фантазии становились слишком реальными, обращаясь кошмарами наяву. Сомния начинала действовать. Лю Вэй не спал второй день. Его восприятие обострилось вдвое. Даже осознав это, он так и не убрал рук, крепко обхватывая свою шею.
«Когда душишь себя, невозможно умереть. В конце концов, когда потеряешь сознание, руки ослабнут. Но Юзу... Спрыгнув с табурета, он уже не мог спастись. Враг увёл всех прочь. Никто не мог помешать. Демоническая магия, которую мы уже видели… Она вновь подействовала на разум людей. В первую трагедию в храме все Моны покинули посты. В этот раз случилось так же, только демонопоклонники выдали это за «божественное вмешательство». Столь напуганные божественным гневом, люди поверили голосу в голове. А в это время... Юзу... Его заставили это сделать. Чарами, угрозами...»
Лю Вэй сжал пальцы крепче. Становилось тяжело дышать, но он искал ответы в страдании, что испытывал брат. Чувствуя вину, хотел разделить с ним мучительное мгновение безвыходности.
Впился в кожу ногтями.
«Они смотрели... Контролировали, чтобы дети это сделали. Не один человек. Группа, но не слишком большая, иначе их действия были бы слишком заметны. Пара человек, максимум – трое. Смотрят... Упиваются болью. Это всё ложь. Послание придумали демонопоклонники. Фэйцвэи. Цуй изображает великую деятельность, всеми силами помогает в расследовании, где очевидный виновник – Моны. Но если он прикрывает демонопоклонников... Он и сам поклоняется Илину. То-то он не хотел, чтобы я заходил на его земли!»
Руки сомкнулись.
Дыхание окончательно оборвалось.
Лёгкие начали гореть, изнывая от удушья.
«Юзу был совсем один в борьбе с тёмной силой. Небесные Избранники действовали по указке, выполняя приказы по очереди. Рисовали кровью, повторяя слова, что им говорят. Это внушение. Угроза. Враги выбрали жертв не случайно? Юзу... Фэйцвэй. И Моны, что дружили с ним… Их убили. Выставили все так, словно это божественный гнев. Но они что-то знали. Знали тех, кто виноват? Юзу во что-то впутался?..»
«Ты хороший, брат. Прости... Прости меня,» - призрачный голос пронесся над ухом, взмывая ввысь, разрезая вихрь снежинок.
Лю Вэй забыл, как дышать.
На мгновение он просто застыл, осознавая, через что прошел его брат, завершая последние штрихи истории в голове. Картина не получалась полной, но он расставил кучки мозаики по местам. Собрал рамку. Оставалась только середина – сердце преступления.
«Юзу знал их. Знал тех, кто виновен. Это Фэйцвэи. И они устранили свидетелей. Убили его, потому что...»
Лю Вэй терял сознание, но продолжал себя мучить, заставляя думать.
Он отрицал эту мысль, не хотел её произносить, покоряться властительнице-вине и высокомерно мнить себя центром картины. Его не было внутри, но пустота заполнялась его мыслями.
«Потому что… Потому что он поговорил со мной. Они испугались... Испугались, что он расскажет мне. А единственный, кто знал о нашем разговоре... Шан Хоу и учитель Юзу.»
Лю Вэй ощутил головокружение. Ноги его подкосились, и он рухнул на колени в сугроб. Упёрся руками в снег, широко расставив руки и кашляя, заставляя лёгкие глотать воздух, которого они так жаждали.
Наваждение отступило. Мыслям вернулся порядок. Всё обрело смысл, выстроилось в единую, понятную картину.
Пение эрху заглушило все звуки.
«Ты умер, потому что что-то знал, Юзу... Во что они тебя втянули?..»
«Просто... Думаю, я так и не смогу помолиться. Но хотя бы перед тобой... Я бы хотел извиниться.»
«Юзу...»
Лю Вэй взглянул на блёстки в снегу. Словно грязное зеркало, снег отразил его искаженный контур. Изображение было мутным и неясным, как взгляд после удушья, но Лю Вэй отчётливо различил фигуру позади, мучительно напоминавшую образ брата. Обернулся, но не увидел никого. Метель продолжала прятать Хэкин, дурманя разум Серебряного Дракона.
Лю Вэй опустил голову и умылся снегом, приводя себя в порядок. Когда он стер с лица освежающе-холодный порошок, взгляд его изменился.
«То-то этот мерзкий учитель сразу мне не понравился. Запрещал говорить, называл Юзу лжецом... Мерзавец!»
Лю Вэй поднялся и достал из-за спины гуань дао. Он был готов сражаться с самого порога храма, на улице, в тесной келье – где угодно. Взгляд его жаждал отмщения, и ноги уверенно повели юношу к назначенному месту.
К храму.
Обитель богов показалась ему мрачным местом. Снег кружился над миром, но не попадал внутрь барьера. Соприкасаясь с магической защитой снег шипел, как масло на сковороде, и испарялся, отчего над храмом навис таинственный пар. Наполовину восстановленный, наполовину разрушенный храм высился над разоренной площадью. Лю Вэя не было не больше получаса, но хаос продолжил разрастаться. Беспорядки не остановились. Взбешенные, отчаянные Небесные Избранники громили алтари богов и проклинали их, ненавидя свою участь, боль и заключение. Терпение, долгие годы державшееся на тонкой нити страха божественного гнева, лопнуло. Теперь отступники несли с собой разрушение и дрались со стражей и послушниками. Праведники кричали, что они ошибаются, что боги не могли так поступить, но восставшим было уже все равно на слова, факты и доводы. Они попросту не верили. Даже когда Лю Вэй попытался объяснить им, призывая к спокойствию, его принимали за праведника и зло шипели в его сторону. Одинокий голос дознавателя империи тонул в испуганных криках других, таких же, как и он: желавших всё разъяснить и успокоить людей. Верующие были объяты страхом. Они понимали, чего мог стоить такой бунт. Одни отчаянно молились, умоляя владык не слушать заблудшие души и проявить к ним терпение. Другие пытались принять меры. Самых буйных связывали веревками и магией. Стража помогала наводить порядок, но змеи не использовали чар и оружия. Они действовали очень осторожно, стараясь никому не навредить, ведь большинство бунтующих – это дети и юноши.
Мелкие потасовки охватывали весь храм. Восставшие громили всё без разбору, крича в агонии боли. Казалось, их оставила человечность. Воспротивившись богам, Небесные Избранники нанесли им рану. Боги отвечали людям тем же, раня людей. В боли и ярости Небесные Избранники переставали себя контролировать.
Крики молящихся отчаянно пытались достучаться до вероломных и вернуть их на истинный путь.
Голоса смешивались в кашу из звуков, в которой невозможно было выцепить что-то членораздельное. Лю Вэй кричал, но понял, что не может различить и собственного голоса, и стих. Его ужасало, что большинство Небесных Избранников отвернулись от веры. От веры, что была так жестока и несправедлива к ним. Они искали свободы. Они просто хотели жить.
– Боги не убьют вас! Они не отворачивались! Козни строят злодеи! Одумайтесь!
Лю Вэй услышал знакомый голос и постарался отыскать его среди толпы. Это было затруднительно. Взгляд цеплялся за Фэйцвэев, невольно ища подвох. Изумрудных драконов было достаточно и среди молящихся, и среди бунтующих. Они выглядели обыденно, слившись с хаосом и неоднозначно принимая сторону. В тот момент Лю Вэй осознал одну важную вещь:
«Нет следующего шага плана. Культисты сделали всё, что хотели – разодрали гноящуюся рану. Потекли гной и кровь. Боль стала нестерпимой. Мир разделился, и уже неважно, правда виноваты боги или нет. Дело было в чувствах. В боли и истинных мыслях. Демонопоклонники показали мученикам правду. Небесные Избранники больше не будут покорны. Больше нет. Каждая молитва обречёт их страдать, как страдает Бэй Сён. Последняя миссия врага – отсидеться в тени хаоса. Они уверены, что у них всё получилось, что мы заглотили наживку. Они хотят просто уйти, оставшись незамеченными... Что хуже, остаться в храме, чтобы продолжать усугублять конфликт. Те, кто за, те, кто против... Они вольются в каждую из сторон. Будут знать их мысли. Готовить следующую кровавую резню. Они больше не намерены что-либо делать. Привлекать к себе внимание... Но Господин Тэй Шу ведь сказал, что проверит!»
В ярости от мысли, что учитель мог ему солгать и продолжить жёстко пытать Монов, Лю Вэй остановил за руку первого попавшегося стражника.
– Господин Тэй Шу. Как давно не было приказов?
– Со вчера, – ответил змей. Он знал, что Лю Вэй помогает с расследованием, потому ответил охотно, пусть и настороженно.
– Какой был последний?
– Следить за порядком.
Брови змея взволнованно сошлись. Всё явно пошло не по плану. Воцарился хаос, и им предстояло за это ответить.
– А Фэйцвэи? – не сдавался Лю Вэй. Глаза его пытливо блестели, что пугало собеседника.
Змей шагнул назад и мотнул головой, понурив взгляд. Воинственность Лю Вэя напомнила ему о разнице их статусов. Змей практически склонился в поклоне.
– Никаких распоряжений по поводу них не поступало. Приказано было следить за Монами.
– Вечером?
– Нет же. В тот час, когда господин Тэй Шу покинул храм, арестовав Монов.
– И больше ничего?..
– Ничего, господин.
Лю Вэй отпустил змея и крепко задумался.
«Тэй Шу исчез. Последний раз я видел его, когда отдал Ванхэ. Он сказал, что проверит мою теорию, но так ничего и не сказал своим людям. Снова пропал.»
Лю Вэй прислушался к своим ощущениям. Он верил, что эмоциональные связи помогают ему чувствовать нити жизни близких. В этот раз сердце молчало. Звуки эрху стали тише, затем сменили ритм – стали настойчивей, драматичней, загадочней.