Часть 43 (2/2)

В глазах Баки читается волнение за Сашу и злость на мир за те обстоятельства, в которых он оказался. Бережно поцеловав в лоб своего Кексика, он ещё долго не может выпустить её из объятий, продолжая прижимать к своей груди и смотреть на Нейта, который стоит за спиной матери и не понимает, почему прощание такое долгое. Громкий кашель Роджерса вывел из подвешенного состояния Барнса, который нехотя отпускает Сашу, но закинув сумку с вещами и оружием на плечо, обернувшись напоследок, суперсолдат громко выдыхает и говорит:

— Нет. Никуда не поеду.

— Гриз! — протестует Александра и начинает выталкивать мужчину из квартиры. — Страна нуждается в тебе. Ситуация дома под полным контролем. Даю тебе слово, что задержу роды до вашего возвращения.

— Точно? — спрашивает Баки, оказавшись уже у лифта.

— Сделаю лучшее, что в моих силах, — признается девушка.

POV АлександраПробежать двенадцать километров через лес от немецких оккупантов, взявших тебя в плен в первые дни войны, со сломанной плюсневой костью в стопе, которая ломается сильнее с каждым шагом до тех пор, пока от нее не отломится осколок — не самое сложное, что я прожила даже за 1941-й год. Отдышка от преодоления полосы препятствий, состоящей из грязи после непрекращающегося дождя весь октябрь, через которую пришлось пробираться пешком, так как техника погрязла бы навсегда в трясине, а после и поле из колючей проволоки без единого укрытия, через которое мне пришлось пробираться с 288-м мотострелковым отрядом в тыл врага, пряча солдат и себя в той самой грязи, что мешает пробираться вперед — не самое сложное, что пришлось пережить за всю мою жизнь. Отдышка от первого полета на истребителе, о котором договорился Майор Новак, а после и потеря сознания от перепадов давления при моем когда-то больном сердце — не самое сложное, что происходило со мной в 1942-м. Отдышка при первой панической атаке, когда я нашла тело Майора Новака в военной тюрьме и прижимала к себе, отказываясь верить в смерть родного человека — не сам… Может и самое сложное, что я пережила. В прошлой своей жизни так уж точно. Хотя мне и сложно сравнивать трагические события друг с другом. Однако многое, пусть и не всё, меркнет в сравнении с той отдышкой, которой наградил меня девятый месяц беременности. Честное слово, не знаю, как справлялась с тройней в другой Вселенной. А точнее, я этого не помню. От тех воспоминаний мало что осталось, с каждым днем остается меньше. По крайней мере, мне по-прежнему удается легко отличить свои и не совсем свои воспоминания, пусть некоторые и врываются произвольно ко мне в голову посреди ночи.

Дышать в принципе стало труднее, чем раньше. Баки и Стив срочно вылетели на какое-то задание для всех Капитанов. Вроде, пригород Сан-Франциско. Точно знаю, что на другой конец страны. Они впервые за два с половиной месяца громко спорили прямо при мне о том, кто должен лететь, а кто остаться. Победила логика. Меня оставили под присмотром Нейта. Конечно, не только сын присматривает за мной. Майор Рощин на расстоянии выстрела, еще ко мне приставили Старка, заглядывает Ванда. В любой другой момент своей жизни меня бы не напрягало то, что я на три дня остаюсь практически одна, но в ситуации как эта, дается одиночество большой ценой.

Никогда не могла привыкнуть к доставке продуктов. В безвыходной ситуации, при жизни вдали, на Аляске, мне пришлось смириться с положением, но мы с Джастином долго притирались друг к другу. Основная причина поражения — нежелание доставщика выполнять свою работу на совесть. Мне вечно попадаются те, кто если и не положит ведерко с мороженым вниз пакета так, что тот порвется в конце концов, то курьер обязательно задержится. Вот прям как сейчас. Доктор Карев не запретил мне есть столько, сколько хочется, а хочется мне много в последние дни. Может на нервах, может так обстоят дела, но я голодная.

За все время, которое я провела в этой квартире, ни разу не виделась с соседями. Иначе и быть не может, Баки сразу же поладил с ними и даже рассказывал про кого-то, но в моей голове плохо держится такая информация, а вот Стив наверняка ограничивался коротким приветствием. Не могу определить, чем именно пахнет из соседней квартиры, но пахнет сильнее и сильнее. У меня урчит живот, а доставщика до сих пор нет. Так, стоп, я не плачу, я не плачу, я не плачу.

Я плачу. Запах бомбический. Мне никогда не хотелось чего-то сильнее. Кажется, недалеко до того момента, когда я начну грызть соседскую дверь. Нет, это просто нереально. Черт, что если меня нарочно дразнят, а на самом деле хотят отравить? Пусть. Умру счастливой. Боже… Я действительно пойду туда? Да, пойду.

Постучала дважды, мне открывает молодой парень. На вид ему около двадцати пяти, похож на индийца… Вот откуда столько приправ в его еде! Выглядит чуть старше Майора Рощина, который многого добился за последний год и никогда меня не предавал. Большая редкость в любое время, тем более наше.

— А ведь я так и знал, что в соседней квартире живут не два Капитана, а кто-то еще, — говорит парнишка и выглядывает из своей двери на мою, которая прикрыта. — Вам плохо? — спрашивает он, потому что я плачу в очередной раз.

Скучаю по своему Майору, но у него запрет на приближение ко мне из-за неуставных отношений. Он не нарушит этот приказ, а я хочу узнать, как и чем он живёт, нашёл ли себе кого-нибудь, может завёл собаку, как хотел.

— Нет… — тихонечно отвечаю и вытираю ладонью слезы. — Я пойму, если Вы откажете мне, но у Вас так вкусно пахнет, а они, — кладу ладонь на живот, который больше меня самой, — одолевают меня. Очень пинаются и не дают спокойно…

Град моих слез и жалкий, чего уж тут, внешний вид, точно растрогали парня. Подняв руки вверх, в попытках остановить мои слезы, он идет в квартиру и выносит мне тарелку с едой. Выглядит также, как и пахнет.

— Спасибо, — говорю ему и хлюпаю носом, а слезы капают в тарелку. — Прости, мы даже не знакомы лично, а я напрашиваюсь поесть… Я Саша.

— Генерал Александра или просто Саша? — спрашивает парнишка и широко мне улыбается.

— Для тех, кто делится со мной едой, не сомневайся, просто Саша.

— Я Амит, — отзывается он и протягивает руку, которую я пожимаю в ответ. — Это ничего, моя сестра недавно родила и я совсем не против поделиться, прекрасно понимаю ситуацию.

— Эм… А что это? — не могу не спросить.

Сложно довериться незнакомцу с моими то тараканами в голове и проблемой с едой.

— Хайдарабадское бирьяни.

Чего? Сделаю вид, что поняла. Хотя и повторить такое не смогу, мне плевать. Поедая нечто вроде плова, продолжаю плакать от того, как же это вкусно. Нужно будет сделать для него шарлотку. Надеюсь, Амит ест такое. Заодно верну посуду.

***

Последняя цель, последний склад на окраине Бирмингема, последняя ночь и Капитаны смогут вернуться домой. Потрепало прилично, но терпимо. Сэм Уилсон выступает в роли приманки и ожидает посредника внизу не первый час, а вот Стив и Баки заняли наблюдательную позицию из дома рядом.

— Слишком тихо, — говорит Роджерс, не отрываясь от бинокля.

— С тобой обсуждали имена для детей? — спрашивает Барнс, чьи мысли не совсем здесь.

— Разумеется нет.

— И со мной тоже.

— Может не так уж и далеко ты ушел от моих позиций? — с ухмылкой спрашивает Стив, но этого не видно, потому что стоит он спиной к Баки, который и без зрительного подтверждения понимает, что его пытаются подколоть.

— Давай так, — предлагает Баки и достает мобильник, — напишем ей одинаковое сообщение, безобидное, что-то вроде: «Как дела?», и посмотрим, кому первому она ответит.

Вызов принят. Уилсона в эту минуту никто не прикрывает внизу, но это не так страшно, потому что посредник задержится еще на полчаса. По команде на «три, два, один», не сводя глаз друг с друга, даже не моргая в этот момент, оба Капитана отправили сообщение Александре и ждут ответа.

— «Не плохо, ложусь спать», — победно зачитывает сообщение вслух Роджерс, которому ответили первым.

— «Дошла до того, что выпросила еду у соседа Амита, который готовил какое-то национальное блюдо. Сначала было вкусно, потом тошнило с непривычки. Пытаюсь уснуть, но мне не хватает твоего громкого дыхания под ухом. Будь осторожен и возвращайся скорее», — победно зачитывает сообщение вслух Барнс, спустя минуту славы Роджерса.

Заканчивали задание мужчины молча, переговариваясь короткими фразами, иногда и просто кивками друг другу. По возвращению в Нью-Йорк оба с радостью обнаружили, что не опоздали на роды.

Каждое движение, каждый тяжелый вздох заставляет Стива и Баки резко оборачиваться в сторону Саши, которую страшно достает такая реакция на ее обычные действия. В очередной раз, когда она встала из-за стола и громко пыхтела от этого, встретив две пары обеспокоенных мужских глаз, Сашу прорвало.

— Я больше вашего жду, когда они выйдут из меня! Ясно? Хватит так пялиться. Закажу целый билборд под окнами: «Я РОЖАЮ», чтобы вы оба были в курсе событий! — кричит девушка, которой и без того сложно вынашивать беспокойных двойняшек.

— Милая, дыши глубже, — дипломатично говорит Баки и подходит ближе с такой осторожностью, будто Саша сейчас же взорвется. — Срок подошел вплотную и мы…

— Гриз… — шепчет девушка и, широко открыв глаза, медленно опускает взгляд вниз. — Билборд не успею заказать. Я рожаю.

— Я за сумкой, а вы спускайтесь по лестнице, — командует Стив и перепрыгивает через диван.

— Почему лестница? — спрашивает Саша, которую под руки выводит Баки.

— Потому что лифт может застрять, — поясняет Баки, который успел досконально все продумать.

День в день, в предполагаемую дату родов, рассчитанную доктором Алексом Каревым, 3 марта начались схватки. Удивительные способности доктора впечатляют, но сегодня об этом мало кто думает. Мучительные для каждого семь часов закончились криком двух чудесных, совершено здоровых малышей.

Счастливая и очень уставшая Александра с нежностью смотрит на своих крошек и не может сдержать слез, но уже совершенно иного плана.

— Тест на отцовство будет готов через сутки. Быстрее не получится, уж извини, — говорит доктор Карев и передает пробирки со слюной медсестре, которая выходит из палаты и оставляет их наедине.

— А-а-алекс… Ты можешь не торопить лабораторию, — говорит Саша и бережно целует своих крошек, которых ей положили на руки с обеих сторон.

— И-и-и… Кого мне из них позвать познакомиться с двойняшками? — спрашивает док и оглядывается на дверь, за которой ждут сразу двое суперсолдат.

— Баки не нужно с ними знакомиться, — отвечает Саша.

В коридоре, у палаты новоиспеченной мамочки, на скорости ста миль в час пролетает встревоженный Дэдпул в крови и разорванной форме, который прямо на заказе наемника узнал о случившемся пополнении в рядах своих близких. Встретившись взглядом с опустошенным Стивом, Уэйд сбавил скорость, но не остановил шага и потому вошел в палату без церемоний, предполагая очевидно худшее, которое всегда случается с его любимым Птенчиком, но обнаружил ее в объятиях другого суперсолдата, который держит на руках сына.

— Пумба?

— Приве-ет, — радостно отзывается Саша и переводит взгляд от друга к младенцам. — Познакомься — это наша принцесса Рейчел и ее старший брат Джеки.

Оторвать сына у Барнса будет нереально, это совершенно очевидно, а вот подержать Рейчел старине Уэйду точно удастся. Осторожно взяв на руки малышку, Дэдпул впервые задумался над чистотой своих рук, но Саша убедила, что через пеленку, в которую Рейчел завернута, он никак не занесет бактерии. Вот только, взглянув в эти прекрасные голубые глазки, рассматривая чистое и невинное лицо малышки, в груди наемника колючая проволока окутала сердце.

— Два из трех, Гриз. Это победа, — отпускает грустную шутку Александра и отбивает в кулачок своему мужчине, который и сам не может перестать думать о том, что Фрэнки — тот самый мальчик, его сын, который преследовал Баки в кошмарах после трагедии.

Отрывок из части 20, Протагонист моего сердцаБарнс шумно выдыхает и опускается на колени, чтобы стоять напротив живота, к которому прикладывает правое ухо. От такого единения и приятного ощущения он закрывает глаза, но как только открывает… Новак уже нет, небо заволокли тучи, а в нескольких шагах стоит маленький мальчик лет семи. Видно, что он весь заплаканный. Барнс встаёт на ноги и в страхе оглядывается, но так и не находит Сашу.

— Всё из-за тебя, — говорит мальчик.

— Что?

— Ты не спас ни меня, ни её, — упрекает ребенок.

— Я…

Барнс пытается ответить хоть что-то, но горло сковывает.

— Зимний Солдат, ты провалил задание. Самое важное задание. Теперь ты будешь один.

Поднялся сильный ветер, почти сбивающий с ног. Мальчик разворачивается и уходит прочь. Его слова активировали Зимнего Солдата и тот пытается побежать вслед за сыном, но у него не выходит, получается лишь бег на месте, как бы Солдат не старался. В конце концов сильный ветер в лицо сбивает с ног. Зимний лежит на земле, пытается ползти, но его уносит назад.

***

Сложно не заметить метания в глазах Уилсона, который осторожно возвращает Рейчел на руки матери и хватается за голову.

— Не могу… Не могу… — словно в бреду мычит наёмник и выходит из палаты, где врезается в спину медбрата, а после прижимается плечом к стене.

Обеспокоенная Саша инстинктивно бросается за ним вслед, но Баки мягко останавливает её, проводит пальцем по подбородку и смахивает очередную слезинку счастья с раскрасневшегося лица девушки, давая понять, что решит проблему. Конечно, она ему верит и не может оторваться от своих крошек.

Рядом со Стивом садится тот самый медбрат, от которого отлетел наёмник секунду назад, и подаёт в руку горячий кофе. Отпив из стакана, рассматривая ту же самую стену перед собой, как и Кэп, мужчина подбирает слова.

— Где двое нежно влюблены, всегда страдает кто-то третий.

Роджерс наконец обратил внимание на навязанного ему силой случая собеседника. Он переводит на него взгляд, а-ля «ты что вообще несёшь?».

— Но дело в том, — медленно начинает пояснять медбрат, активно жестикулируя ладонью в воздухе, — что если ты любишь, то не станешь больше воевать с ней.

— Что ты сказал?

— Гидра всегда будет пытаться убить Александру Березину. И много раз была настолько близка к этому, что следующий станет фатальным, не сомневайся.

Манера закидывать ногу на ногу с особой грацией, заигрывание с собеседником бровями и многие другие повадки выдают того, кто прячется за оболочкой медбрата. Бог Обмана не очень-то старался прятать своё истинное лицо от Кэпа, но не хочет быть пойманным кое-кем другим. В любом случае, выждав паузу, давая намёки Стиву, Локи раскрыл себя.

— Есть те, кто навеки обречён быть злодеем, — говорит Бог Коварства. — А есть те, кто обязан нести долю героя. Это утомительно в обе стороны. Ты поразвлекся с этой планеткой, но пора возвращать свой зад в трико супергероя, стать достойным того, кого любишь.

— А дальше? — с ухмылкой спрашивает Роджерс и делает первый глоток своего по-особенному крепкого кофе с добавлением асгардского виски.

— Кто знает…?

Оставив вопрос без ответа, Локи пожимает плечами и уходит также, как и пришёл. Залпом допив кофе, Стив выбрасывает пустой стаканчик и также покидает здание. Направится он в дом, который никогда не станет его прибежищем, но останется местом, где его любят и откуда никогда не выгонят, но это не значит, что Кэп там останется. Собрав вещи, с одним рюкзаком наперевес он направляется в штаб Мстителей на Манхеттене, выстраивая огромный фронт работ, которые предстоит преодолеть.