Часть 2 (2/2)

Когда они доплыли до берега, Дерек по-свойски схватил его под локоть и потащил в палатку. Открыл дверь и буквально впихнул туда Стайлза.

— Эй, полегче! — возмутился тот. — Я, конечно, все понимаю и готов оплатить штраф за ремонт мотора, но можно и по аккуратнее, — Стайлз отдернул задравшуюся на спине мокрую футболку и взглянул на Дерека, который зачем-то защелкнул ключом дверь и закрыл створку кассового окошка. — Т-ты чего?

— Раздевайся, — скомандовал Хейл и сам стал расстегивать пуговицы на своей рубашке, не отводя мутного взгляда от Стилински. Такого же мутного, как холодная грязная вода в пруду. Стайлз сделал шаг назад, упираясь в стену.

Ну все, приплыли. Сейчас его будут насиловать. Перед глазами тут же возник образ сильных накачанных рук, которые спокойно вытянули его из воды и забросили в лодку, словно он ничего не весил.

— Я буду кричать, — предупредил совсем обомлевший от ужаса Стайлз, глазами шаря по палатке в поиске того, что бы можно было бы использовать в качестве оружия для защиты.

Дерек уже расправился с рубашкой, отбросив ее на спинку стула у стены, и приступил к тугой пуговице на джинсах.

Брюки стаскивались намного тяжелее рубашки, но и с ними Хейл справился быстро. Они оказались там же, где и его рубашка.

— Только попробуй ко мне прикоснуться, — прошипел Стилински.

— Попробую, не сомневайся, — голос низкий и тягучий, словно жидкий янтарь. Дерек сделал шаг в сторону настенных полочек и взял от туда телефон. Стайлз следил за ним не отрываясь. Мокрые джинсы тянули вниз, футболка больше холодила, чем грела, а в кроссовках неприятно хлюпало. Но все это было таким далеким сейчас и неважным, по сравнению с тем, что сейчас происходило у Стайлза внутри.

Страх сковал внутренности. Даже дышать было трудно.

— Точнее сказать, что я УЖЕ попробовал прикоснуться к тебе, — Дерек смахнул пальцем по экрану, снимая блокировку, а затем повернул телефон к Стилински. — Взгляни, какой ты сладкий.

Стайлз сначала ничего не понял. В голове гулко тумкало сердце. Он сморгнул пелену и присмотрелся в экран телефона.

Легкие вмиг высохли.

— Не может быть, — едва шевеля губами, прошептал он. Колени размякли, Стайлз чуть осел по стене, продолжая во все глаза таращиться на телефон Хейла.

— Вот еще, еще и еще, — показывал фотки Дерек, и каждое его слово будто гвоздем забивалось в гроб. Стилински зажмурился. Собственный откровенный вид приносил невыносимую муку и колющее ощущение где-то под селезенкой.

— Откуда это у тебя? — Стайлз не узнал свой вмиг осипший голос.

— Я сам тебя сфотографировал, — Дерек наконец убрал телефон обратно на полку и подошел ближе к, прилипшему к стене, Стайлзу. — Я попросил Кору пустить меня к тебе, — его голос оказался слишком близко, Стилински пришлось поднять на Дерека испуганный взгляд.

— Нет…

— Когда я вошел в кладовую, ты уже сидел там с завязанными руками и глазами, — Дерек поднял руку и коснулся его влажных волос возле уха. Почти как тогда.

— Не возможно, — выдохнул Стайлз. — Я не верю, — здравый смысл покинул его голову, а вместе с ним ушел и кусок сердца. В груди давило. Было страшно. Страшнее, чем акулы и кракены.

А Хейл, меж тем, продолжал свой рассказ, томно понизив голос: — Затем, я осторожно и ласково касался твоего лица, — его рука приблизилась к подбородку, замирая в миллиметре и не касаясь. Дразня. — Обводил твои восхитительные родинки, — кончики пальцев огладили воздух возле шеи. — Трогал губы, расстегнул пуговицы возле горла, — Стайлз от его голоса уходил в какой-то транс. Мысли терялись и путаться в голове. Дерек наклонился к его уху совсем близко. — А затем я достал твой член и отсосал, пока ты тёк подо мной и краснел, как девственница.

Бум. Гвоздь. Гроб.

— Пошел на хуй, урод! — Стайлз вложил всю силу в свои руки и толкнул в грудь Дерека, от чего тот сделал три шага назад. Злость и обида. В области солнечного сплетения все сжималось и болело. Хотелось орать, ругаться и плакать. Собственные эмоции пугали. Они душили, мешали думать и даже двигаться.

Стайлз быстро подлетел к телефону на полке и, даже не успев подумать, со всей дури швырнул его об пол. Телефон звонко разлетелся на разные части, экран пошел паутинкой трещин, а проводки из-под корпуса некрасиво вывалились наружу. Секунда, и Стайлз оказался прижат за горло к противоположной стене от той, к которой сам прижимался до этого.

— Смелый, звереныш, — Дерек притиснулся всем телом к этому гомофобу. Кровь бурлила. Сказать, что происходящее его заводило, значит ничего не сказать. Как же хотелось вгрызться в эту незащищенную шею и оставить свои следы от зубов. Чтобы он еще долго вспоминал, как это — злить Дерека Хейла. — Думаешь, это была единственная копия?

— Отпусти. У меня отец полицейский, — гадкие, гадкие руки. Большие, крепкие, слегка шершавые. Господи именно эти руки доставили ему такое удовольствие в той кладовой. Позор. Позор на всю жизнь. Стайлз никогда ему этого не простит. Он безуспешно пытался двумя руками отнять его стальную ладонь от своего горла, — Я напишу на тебя заявление, о незаконном хранении порнографических материалов.

— Пиши, — ничуть не испугался Дерек и ослабил хватку на горле только чтобы завести ладонь за голову и взяться за затылок. Другая рука закрыла путь отступления, уперевшись в стену над головой Стилински. — Пусть даже приходят с обыском ко мне домой. Ты тоже приходи, — он улыбнулся и склонился к его лицу.

Стайлз уперся руками тому в грудь, в попытке оттолкнуть, но вместо этого, почувствовал тяжелые ровные удары его сердца. — Кто знает, куда я мог сохранить твои прелестные фото. На ноутбук, на флешку, на облачное хранилище или даже распечатал, — дыхание обожгло скулу. — Пусть твой папочка ищет. А потом, когда ничего не найдет, ты останешься у меня, — губы коснулись покрасневшего уха и зашептали: — И я наделаю с тобой столько новых фотографий, что хватит на целый фотоальбом.

— Пидор, — едко выплюнул Стайлз, давясь собственной желчью и отвращением. В ответ он услышал лишь короткий смешок. Хейл разогнулся и посмотрел ему прямо в глаза.

— Вот как мы поступим, — пальцы, державшие затылок, начали слегка поглаживать, будто успокаивая. По спине от того места у Стилински побежали мурашки. — Теперь ты будешь делать, все, что я тебе скажу. В первую очередь, ты не убегаешь, когда я захочу прикасаться к тебе, — пальцы все еще массировали кожу, мешая думать.

— Да пошел ты! — Стайлз дернулся, пытаясь вырваться, но Хейл легко его удержал.

— Ты, наверное, не совсем понимаешь свое положение, — улыбнулся Дерек и потянул Стайлза за собой. Он сел на стул, заставляя его сесть себе поперек колен.

— Что ты делаешь?! Я не сяду! — заупрямился Стилински, но Хейл с силой надавил на его плечо одной рукой, а другой обхватил два запястья сразу, не позволяя вырваться.

— Давай, я тебе объясню, — почти нежно сказал Дерек, утыкаясь лбом в висок замершего Стайлза. Все мышцы сковало. — У меня есть твои голые фотки, — сердце ухнуло. — Я знаю твоих друзей, — сердечная мышца закоротила. — Я знаю их электронную почту, — сердечный клапан не выдерживал. — Я знаю, где ты учишься, и всех твоих преподавателей, — сердце перестало качать кровь. — Я знаю, на какую кнопку нажать, чтобы у всех них оказались твои фото, — сердце остановилось.

Стайлз закрыл глаза, выдохнул тяжело, и обмяк. Душа опустелая. Стала полая.

Он сдался.

— Чего ты хочешь?

Дерек оскалился: — Наконец-то правильный вопрос. Во-первых, как я уже сказал, ты не убегаешь от меня, когда я к тебе прикасаюсь. Так и быть, сопротивляться немного разрешаю, все равно я сильнее, — Дерек отпустил его запястья и аккуратно заправил мокрую прядь у виска за ухо.

— Больной извращенец, — Стайлз дернул головой, отворачиваясь.

— Язва, — по-доброму проговорил Хейл, не прекращая улыбаться. Этот парень вызывал в нем просто бурю эмоций. — Ладно, обзываться и сквернословить тоже разрешаю, меня заводит, как ты это делаешь. Во-вторых, я уже тоже говорил, бросай курить. Воняет, как от мусорных баков.

— Еще чего, — Стайлз, казалось, противоречил из-за чистого упрямства. — Чтобы тебе трахать меня было приятно.

— Мне в любом случае будет приятно тебя трахать, — сказал и подул в ухо, отчего Стилински вздрогнул.

— Зачем ты это делаешь? В чем смысл? — спросил Стайлз, не надеясь на ответ, но Дерек задумался.

— Можешь выбрать любую версию, которая тебя устроит. Первая — это обида мерзкого гея-извращенца на слова девственника натурала. Вторая — спортивный интерес мерзкого гея-извращенца, который состоит в том, что бы перетянуть на свою сторону девственника натурала. Третья — я просто извращенец, как ты и сказал, трахаю все что движешься и мне все равно. Ну и четвертая — ты настолько привлекательный натурал, что даже геи сходят от тебя с ума, — Дерек улыбался во все тридцать два. Стайл захотел его треснуть

— А если серьезно?

— Если серьезно, то я жду от тебя извинений.

— Это я еще должен извиняться перед тобой?! — возмущениям не было предела. Да что он о себе думает?!

— За все твои грубые слова в сторону всех геев, а, в частности, и в мою сторону, — Хейл серьезно посмотрел в глаза Стайлза.

— Значит все-таки обида гея-извращенца? — сделал вывод он и зябко поерзал на чужих коленях.

— Пусть будет так, — легко согласился Хейл и провел кончиком носа по бледной шее, усыпанной родинками.

— Никогда ты не услышишь от меня извинения, — Стайлз опять попытался выбраться и опять безуспешно.

— Это мы еще посмотрим. Спорим, что уже через пару недель будешь умолять меня тебя трахнуть, — Дерек резко поднялся, заставляя встать и Стилински. От его слов в животе неприятно скрутило. — А теперь снимай с себя эту мокрую одежду. У меня есть сменная сухая. Случаи всякие бывают, дети часто вываливаются из лодок, приходится их спасать, — Хейл подошел к низкой тумбочке и достал два комплекта штанов и футболок. Один комплект он быстро натянул на себя, а второй протянул Стилински.

— Я не надену твои вещи, — он сморщился.

— Ты что, думаешь ориентация как чесотка? Передается через одежду? — рассмеялся Дерек, подошел к двери и открыл защелку. — Тогда ты уже точно заразился, я тебя хорошо везде полапал, — он подмигнул вмиг вспотевшему Стайлзу. — Переодевайся пока, сейчас приду. Не вздумай сбежать.

Он вышел из палатки, оставляя Стайлза в разбросанных чувствах. Сбежать? Было бы очень здорово, вот только фотографии от этого не исчезнут. Находиться рядом с Хейлом было физически опасно. Что же делать… Стайлз бросил взгляд на разбитый телефон Дерека и ощущал себя не лучше. Внутренности будто бы вывернули на изнанку и расплющили об пол. Он подцепил указательным пальцем чужую футболку и поднес ее к носу, брезгливо обнюхивая. Ни чем не пахло. Ни порошком, ни потом, ни парфюмом. Захотелось закурить.

На самом деле, Стайлз собирался бросить. Уже давно и совсем не из-за слов Хейла. Но теперь, если он начнет бросать, это будет выглядеть словно он подчиняется Дереку, а совсем не по собственному желанию. Хотя, наверное, это было самой наименьшей проблемой сейчас. Он покривился еще пару секунд и все-таки стянул с себя мокрые джинсы с футболкой, надевая, Господи прости, вещи Дерека. Они повисли на нем, как мешок. Вырез футболки был велик, оголяя впалые ключицы, а джинсы пришлось затянуть собственными ремнем, который он вытащил с мокрых вещей. Смотрелся он весьма комично.

— Молодец, — Дерек вошел неожиданно, от чего Стайлз вздрогнул. В руках он держал два бумажных стаканчика с кофе. — Держи, грейся.

Опешивший Стайлз принял из его рук горячий стаканчик, только сейчас чувствуя, как продрог в мокрый вещах. Его натурально потряхивало от холода. Слова благодарности чуть было не вырвались из его рта, но он вовремя прикусил язык. Еще не хватало благодарить этого урода. Дерек облокотился на стену возле двери, сложил руки и внимательно уставился на Стайлза, осторожно отпивая свой кофе. Мышцы на плечах натянули его футболку, Стайлз нервно сглотнул.

Пиздец какой-то.

— Чего уставился? — хотелось огрызаться. Кажется, только словесно Стилински мог укусить этого хмыря. Он сделал глоток, чтобы немного отвлечь себя и тут же сморщился. — Ты сколько сахара туда добавил? Пить невозможно.

— Я люблю, когда сладко, — облизнулся Хейл, выпивая содержимое полностью и выбрасывая стаканчик в мусорное ведро. Под его ногой хрустнул кусочек корпуса телефона. — Должен мне теперь новый.

— Ничего я тебе не должен, — когда он уже был в сухой одежде и почти согрет приторным кофе, хотелось только выбежать из этой палатки и бежать далеко, не оглядываясь.

— Ты должен, — Дерек сделал к нему шаг, а Стилински вдруг осознал, что эта палатка слишком тесная. Всего каких-то три на три метра, тут даже при желании не разбежаться. А выход был один, и как раз за спиной Хейла. Хоть в окошко кассы лезь. — Подойди, — настоящий приказ.

Стайлз отрицательно замотал головой, отшатываясь. — Нет, — он судорожно отставил стаканчик, затем схватил свои мокрые вещи и прижал их к груди, будто бы защищаясь.

— Я говорю — ты делаешь, — Хейл протянул руку и, зацепив пальцами широкий ворот футболки, потянул на себя. От сопротивления, ткань затрещала. Стайлз не устоял и подался навстречу, упираясь одной рукой в Дерека. — Когда я говорю, ты выполняешь. И если говорю подойти, значит ты подходишь.

Стилински дернулся, вырываясь, затем на удивление ловко проскользнул под рукой Хейла и почти схватился за ручку двери.

— Помог..! — начал кричать он, но не успел закончить, остановленный сильной рукой.

— Кролик трусливый, — Дерек придавил его тощее тело, развернул лицом к себе и зажал рот ладонью. Этот пацан его возбуждал. Сильно, до ломоты в штанах.

Стайлз истерично замычал, заерзал в его крепкой хватке и уставился на Хейла снизу вверх огромными глазами. Это подействовало на Дерека не хуже виагры. Он убрал руку, но ладонь все таки оставил на щеке. — Ладно, хорошо, я понял, понял, — на выдохе зашептал Стилински. Дверь манила своей близостью, но добраться до нее не было возможности. — Ты говоришь, я делаю, иначе ты сольешь мои фотки. Я не тупой. Все, теперь отпусти, — язык не слушался, ноги дрожали. Боже, пусть этот кретин отстанет.

— Хорошо, только получу свой аванс, — проговорил Дерек и склонился к его лицу.

— Какой аванс? — Стайлз зажмурился и даже удивиться не успел, как ощутил на своих губах чужое прикосновение. Челюсть рефлекторно напряглась, а зубы стиснулись с такой силой, что еще немного и посыпалась бы эмаль.

Под закрытыми веками горела красная лампочка, предупреждая об опасности. Дерек почти не двигался, а Стайлз протестующе мычал. Прикосновение длилось пару секунд, но Стилински почувствовал такую усталость, будто бы пробежал марафон.

— Разожми зубы, — тихо, почти ласково попросил Дерек, на что Стайлз, не открывая глаз, отрицательно замотал головой. Капли с его волос попали на щеки Хейла, вызывая улыбку. — Разожми, говорю. Вот ведь упрямый, — Дерек одной рукой обхватил его скулы и довольно ощутимо надавил. — Скалишься, как волчонок. Точно, звереныш. Я тебя приручу.

От сильного давления у Стилински неприятно заныла челюсть, и ему пришлось на мгновение расслабиться. Хейл только этого и ждал, тут же приникая к его рту. Возглас возмущения потонул в жадных губах Дерека, а языка коснулся чужой слишком сладкий кофейный язык.

— М-м-м, — голова закружилась, дышать было невозможно. Хейл был повсюду. В воздухе, внутри рта, будто бы желал добраться до опустошенных легких. Дерек его целовал. Целовал грубо и властно, как будто Стайлз уже принадлежал ему. Наверное, это был даже не поцелуй — клеймо. Хотелось только дышать и все забыть.

Наконец, Хейл отстранился, и Стилински громко втянул ртом воздух, раскрывая глаза. Он поднял руку и неприлично вытер свои влажные губы тыльной стороной ладони. Глаза горели ненавистью.

— Больной.

— До завтра, — Дерек медленно обвел большим пальцем родинку на щеке, наслаждаясь. Затем, чуть наклонился вбок и толкнул дверь, открывая ловушку.

Стайлз опешил, не решаясь двигаться. Тогда Хейл мягко взял его локоть и потянул за дверь. — Давай, с вещами на выход. А то не сдержусь, волчонок.

Два раза повторять Стилински не было необходимости. Он вылетел из палатки, ощутив, как болит все тело от перенапряжения, и бросился со всех ног подальше от этого места.

А Дерек, тем временем, закрыл дверь, прижал ладонь ко лбу и облокотился спиной о стену, прикрывая глаза. В груди долбило, в штанах жгло, а губы все еще горели от поцелуя.

— Ахуеть, — выдохнул он. Еще никого Дерек так не хотел, как этого язвительного гомофоба. Вот достался же он ему. Боль головная.

Но в своих прогнозах Хейл был уверен. Две недели, и Дерек сделает из него человека.