Часть 110 (1/2)

Василий не вернулся ни пятого июня и ни десятого. Армаан становилась всё грустнее и грустнее. Даже Анна начала переживать, она надеялась, что с Василием ничего не случилось. Махмуд запретил посылать человека в Петербург чтобы узнать, что же случилось с Василием.

Двадцатое июня началось, как всегда, с завтрака и поездки Армаан по поместью. Анна всё время была рядом с дочерью, и помогала ей во всём. Махмуд оставался дома и занимался подготовкой возвращения домой в Стамбул. На его столе стояла маленькая миниатюра Анны, доставленная ему с первой сменой бостанджи и набросок семьи углём сделанный Абдул-Меджидом после возвращения детей из России. Махмуд дал себе слово, что до первого июля он не будет предпринимать никаких действий, связанных с поисками Василия. Однажды ночью у него закралась мысль, что если Василий исчез навсегда, то он увезёт дочь домой в Стамбул. Но будучи прагматиком, он отмахнулся от этой мысли и решил серьёзно поговорить с зятем после его возвращения домой.

Анна и Армаан вернулись из своей поездки и прошли к себе привести себя в порядок перед обедом.

Махмуд не мешал женщинам. Чтобы хоть как-то развеселить Армаан, он отдал распоряжение повару приготовить Экмек Кадаиф. Армаан с детства любила это пирожное. Специально для неё крем между коржами заменяли на Каймак (нежнейшие сливки, взбитые с сахаром). Армаан с рождения могла есть Каймак ложками. Были случаи, что она отказывалась от еды потому, что она переедала Каймак. Вспоминая те случаи, Махмуд улыбался. Он видел, что его маленькая девочка как цветок расцветает во время своей беременности. Он был рад за неё. Но его очень пугала грусть в её серо-голубых глазах. Он делал всё, что только может делать отец чтобы увидеть улыбку или услышать смех своей малышки.

Махмуд первым вошёл в столовую, за ним появилась Анна. Он спросил, как они съездили, и что нового они увидели. Анна начала рассказывать, что они видели на току и крупорушке. Она подтвердила, что починка крыши в школе идёт полным ходом, и что одноколка (лёгкий двухколёсный экипаж), которую попросила Армаан изготовить для себя, уже была поставлена на ось. Кузнец и сборщик уже начали подгонку, они обещали за два дня завершить и отделку. Швец уже сшил чехол для сидения. Махмуд сказал, что он сам проверит экипаж прежде, чем Армаан начнёт им пользоваться. Он никак не мог понять, почему она не хочет ездить по поместью с кучером, а хочет сама управлять экипажем.

Когда в столовую вошла Армаан, по её лицу было понятно, что она плакала.

Семья села за стол, и начала обедать. Махмуд отпускал шутки и давал наставления, а Армаан не реагировала. Так как было лето, то окна в столовой были открыты, и гардины шевелились от дуновения лёгкого июньского ветерка. За окнами слышалось перекрикивание работников. В столовой было слышно постукивание вилок, ложек и ножей. Ничего не нарушало покой, как вдруг Армаан резко повернулась к окну. Ей показалось, что она что-то услышала.

Анна, посмотрев на дочь, спросила:

-Армаан, что случилось?

Армаан долго не отвечала и прислушивалась. Отвернувшись от окна, она опустила голову и ответила:

-Ничего, маменька, мне показалось…

-Что тебе показалось, доченька? – спросила встревоженная мать.

Вздохнув, Армаан посмотрела на мать и улыбнулась грустной улыбкой:

-Мне показалось, что едет карета.

-Ариша, он скоро приедет, - пожав руку дочери сказала Анна. – Поверь мне, он не просто так задержался. Он же поехал подавать в отставку. Может ему приказали обучить свою смену. Такое бывает.

С глазами полными слёз, Армаан кивнула:

-Я понимаю. Но почему он мне не написал?

-Он мужчина. Он просто об этом не подумал, и всё, - сказала Анна. – Вот увидишь, он вернётся и всё объяснит, - с улыбкой добавила Анна. – Я же тебе рассказывала, как папа уехал в Грецию. Если бы он не присылал посыльных к Великому визирю, я бы понятия не имела, что с ним происходит.

-Армаан, мама права. Я даже не задумывался о том, что нужно написать или дать знать о том, что происходит, - с извиняющейся улыбкой сказал Махмуд. Когда он договаривал, он глянул на окно и быстро встал.

Подойдя к окну, он отодвинул гардину и выглянул в окно. Повернувшись к женщинам, он сказал:

-Армаан, тебе не показалось. К нам действительно едут две кареты. Похоже, что первая это дорожная карета, в которой уехал Василий.

-Махмуд, это точно? – спросила Анна, вставая и подходя к мужу.

-Посмотри сама. Они в тысяче аяк (около 400 метров) от дома, - с улыбкой сказал Махмуд и посмотрел на дочь. – Армаан, чего ты сидишь? Посмотри. Ты услышала кареты, когда они были в двух тысячах аяк от дома.

-Папенька, это правда? – со слезами в голосе спросила Армаан.

-Правда, - ответил Махмуд, и подошёл к дочери. – Ну, чего ты? Василий приехал и похоже не один. Идём встречать.

Подняв глаза на отца, Армаан сказала:

-Повелитель, но Вы же никогда и никого не встречаете у входа…

-Хозяин приехал. Твой муж. Я гость в его доме. А жена всегда встречает мужа у входа, - с улыбкой пояснил отец.

Всхлипывая, Армаан встала и пошла к выходу из столовой. Анна и Махмуд последовали за ней.

-Слава Аллаху, он вернулся, - очень тихо, так чтобы слышал только Махмуд сказала Анна. – Я его убью, если у него нет очень хорошего объяснения своей задержки.

-Занимай очередь. Я ему сам голову оторву, - так же тихо сказал Махмуд.

К тому моменту как все дошли до входной двери, кареты уже останавливались. Первая карета продолжала катиться, а дверца у неё уже открылась и из неё выпрыгнул Василий. Он чуть не упал, устояв на ногах он бегом подбежал к Армаан стоящей на пороге. Не обращая внимание ни на кого, он обхватил Армаан за талию, приподняв с земли, прижал к себе и смотря прямо ей в глаза, произнёс в её губы:

-Как же я соскучился, - и сразу же поцеловал её.

Армаан обхватила его за шею, и так же, как и Василий отдалась поцелую. Поцелуй не был долгим. Василий отстранился от Армаан и очень внимательно на неё посмотрел, опустив её на землю, но продолжая её обнимать, он спросил:

-Уже шевелится?

Армаан кивнула:

-Угу. Тебя так долго не было дома. Он тоже скучал, - и она заревела, прижавшись к груди мужа.

Тем временем дверца второй кареты открылась и из неё вышел Александр Разумовский с огромной улыбкой. После того, как он наклонив голову в приветствии протянул руку, он помог Хатидже выйти из кареты. Она тоже улыбалась, и не успев ступить на землю, отпустила руку мужа и подбежала к дяде и тёте. Присев в реверансе она с огромной улыбкой сказала:

-Как я рада Вас видеть, Повелитель. Хасеки-Султан.

Анна посмотрев на племянницу, на её радостное лицо, сама начала улыбаться и спросила:

-Что ты здесь делаешь? Вы же должны быть в Париже.

Опустив глаза, Хатидже сказала:

-Я может и родилась в Париже. Но это вертеп! Там нет никаких понятий о морали! Один разврат! Женщины задирают юбки и танцуют канкан! А мужчины стоя аплодируют и бросают деньги. Это какой-то ужас! – молодая женщина чуть ли не задыхалась от возмущения. – Мы покинули Париж через две недели и вернулись в Санкт-Петербург. Мы начали искать поместье чтобы купить и сделать его родовым гнездом. И тут приехал Василий и сказал, что недалеко от Знаменского продаётся какое-то поместье. Я настояла на том, что мы должны его посмотреть.

Махмуд и Анна переглянулись. Они знали, что Хатидже очень сильно похожа на Эсму-султан своим характером, но они не ожидали такой деятельности от молодой женщины. Покачав головами, они поприветствовали племянницу. Анна и Хатидже обнялись и поцеловались. Махмуд за руку поздоровался с Александром.

-Ваше Величество, мы можем остановиться на постоялом дворе, если это неудобно, - сказал Александр.