Часть 100 (2/2)
Махмуд задумался на минуту, и посмотрев на священника, ответил:
-Я не знаю…
-Вот видите. Если Вы не знаете, то как Вы сможете помочь Армаан сделать этот тяжелейший шаг, - спокойно сказал батюшка.
Посмотрев на Анну, Махмуд сказал:
-Я думаю будет легче, когда мы вернёмся в Турцию…
-Вы правы, вам всем будет легче, расстояние сотрёт некоторые проблемы, - одобрительно кивая сказал батюшка. – Помните, что если Вам тяжело, то ей это ещё тяжелее. Она думает, что она предаёт Вас. Пару дней тому назад она приезжала ко мне. Она попросила меня сохранить начало её имени при крещении, и она сказала, что вы сказали ей, что у неё может быть только одно отчество Николаевна. Она не сказала мне почему, но она настаивала на том, что таким образом она выкажет Вам уважение.
-Бедная девочка, - всхлипнула Анна. – Махмуд, мы зря рассказали ей всё. Она теперь страдает.
-Нет, Анна. Мы поступили правильно, она должна была узнать всю правду, и она выйдет из этой перипетии сильнее, чем она была, - смотря на жену, сказал Махмуд. – Перестань терзать себя. Когда мы вернёмся во дворец, просто поговори с ней. Ты увидишь, что она не страдает, а учится жить с тем, что она узнала.
Задумавшись, Анна сказала:
-Может ты и прав…
-Я не знаю, о чём вы говорите, но, чтобы это ни было, Армаан станет только сильнее, - сказал священник.
Анна улыбнулась:
-Батюшка, она очень сильная. Так как она пришла в этот мир и выжила, мог выжить только очень сильный человек.
-По ней видно, что она росла в необъятной любви и заботе. И при этом она знает мир, - сказал священник.
-Мы ничего и никогда не скрывали от детей, - сказал Султан. – Нельзя жить в клетке, даже золотой, а потом править людьми не зная, как они живут. Анна с первых дней водила их помогать бедным и ухаживать за больными. Мы не прятали детей от мира…
-Вы поступили гораздо умнее и дальновиднее многих родителей, - сказал отец Антоний. – Спасибо, за то, что согласились со мной, встретиться. Теперь я спокоен за Армаан-султан. Мне осталось только поговорить с матерью Хатидже.
-Моя сестра только начала вставать на ноги. Если вы хотите, то вы можете приехать к ней после завтрака, она ещё очень слаба, - ответил Махмуд.
-Спасибо, я так и сделаю, - ещё раз поблагодарив Султана за визит, священник откланялся и пошёл в церковь.
Когда священник ушёл, Махмуд спросил у Анны:
-Ты хочешь подойти к могиле матери?
-Да. Я не знаю когда я ещё раз сюда попаду, - ответила Анна.
И они медленно пошли в сторону могилы.
-Это матушка приказала мне тогда жить. Она сказала, что ты проклянёшь всё, если я останусь с ней, - задумчиво сказала Анна.
-О чём ты? – спросил Махмуд.
-Когда я была ранена, матушка пришла ко мне. Я хотела уйти и остаться с ней, а она спросила если я знаю, что будет с папенькой и тобой. Она мне сказала, что ты всё проклянёшь, и что если я тебя люблю, то нет невозможной любви, - ответила Анна.
-Ты серьёзно? – спросил Махмуд.
-Да.
-Ты бредила, и я спросил у тебя «где ты», ты продолжила бредить и звать маму. А когда ты перестала бредить, ты позвала меня, но ещё не приходя в себя, - вспомнил Махмуд.
-Матушка была права, когда сказала, что нет невозможной любви. И что мы сможем всё преодолеть вместе, - сказала Анна.
-Как жаль, что это было только в бреду… Я бы хотел с ней познакомиться, - сказал Махмуд.
-Нет, это не нужно. Она умерла, а мы смогли преодолеть все препятствия, и мы вместе двадцать четыре года…
-Ты права.
Они медленно подошли к могиле. Анна убрала снег с простого креста. Махмуд произнёс поминальную молитву. Они постояли немного и пошли к карете.
Пятнадцатого января, после завтрака, Армаан подошла к родителям, поцеловала их, поклонилась и вышла из комнаты. Махмуд подошёл к окну и замер, сложив руки за спиной. Анна села в кресло. Вдруг она вскочила и выбежала из комнаты.
Добежав до фойе, Анна окликнула Армаан. Девушка стояла рядом с Хатидже, Царём, Глафирой Афанасьевной и Александрой Викторовной. Хатидже попросила Глафиру Афанасьевну и Николая Павловича быть её крёстными. Все были готовы ехать в церковь на крестины.
-Матушка, что случилось? – спросила Армаан.
Анна размотала свою изумрудную шаль. Сняла покров с головы дочери и одела на неё свою шаль.
-Теперь она твоя. Да хранит тебя Всевышний, - со слезами на глазах сказала мать.
-Матушка, но ведь это ваша самая любимая шаль, - с такими же слезами сказала девушка.
-Её вышивали монахини, и подарили мне, когда я сменила веру. Я хочу, чтобы теперь она была твоей. Пусть этот покров, как моя любовь, хранит тебя, - сказала Анна и поцеловала дочь в лоб.
Армаан взяла руки матери и поцеловала.
Анна развернулась и пошла обратно в гостиную. Её плечи дрожали от слёз.
Когда Анна вошла в гостиную, Махмуд стоял там же. Анне показалось, что он превратился в статую.
-Только сейчас я понял какую боль испытал Пётр Иванович в день, когда ты приняла ислам, - не поворачиваясь от окна сказал Махмуд. – Он довёл тебя до кареты, поцеловал в лоб, перекрестил, посадил в карету, закрыл дверцу, поклонился мне и зашёл во дворец. Я смотрел ему в спину и мне показалось, что его плечи осунулись и он сгорбился. Оказывается не показалось… - сказал Махмуд и повернулся к Анне. Внимательно посмотрев на неё, он спросил, - А где твоя шаль?
Смотря мужу в глаза, Анна ответила:
-Я отдала её дочери. Она хранила меня почти четверть века, теперь она будет хранить нашу девочку…
Махмуд улыбнулся:
-Она изумрудная…
-Я зажигаю поминальные свечи за родителями, а она будет покрывать голову изумрудной шалью. Священный Коран говорит, что зелёный цвет—это цвет, олицетворяющий природу, жизнь, гармонию и красоту. В раю мы все будем носить зелёные одежды. Для неё жизнь в раю начинается сегодня. Через пятнадцать дней она станет женой, через год (с благословением Всевышнего) матерью. Мы сделали для неё всё, что мы могли. Она остаётся здесь без нас. Каждый раз, когда она будет покрывать голову моей шалью, она будет вспоминать нас… - через ком в горле сказала Анна.
-Ещё там, в лодке на Босфоре, я понял, что ты мудрейшая из женщин, - сказал Махмуд и поцеловал руку жены. – Спасибо…
-За что?
-За то, что ты позволяешь мне тебя любить… - ответил Махмуд и поцеловал жену.
Это был лёгкий, почти воздушный поцелуй. Поцелуй, напомнивший им молодость. Он был коротким, и в то же время полным той любви, которую невозможно ни описать, ни наиграть, ни нарисовать, а можно почувствовать, наверное, только один раз в жизни… Анна и Махмуд никогда не могли описать это чувство, но они знали его и пронесли через всю жизнь.
Когда Армаан и Хатидже вернулись во дворец. То их крёстный представил девушек их родным за праздничным обедом.
-Дамы и господа, позвольте вам представить двух моих крёстниц Марию Евгеньевну и Арину Николаевну. Прошу любить и жаловать, - с улыбкой и полупоклоном сказал Николай Павлович.
После обеда Арина Николаевна подошла к Султану:
-Повелитель, я не могла полностью отказаться от Вашего подарка, - сказала девушка, смотря на отца глазами полными слёз.
-Почему ты плачешь, Арма… Арина? – спросил Повелитель.
-Нет, для Вас, я до конца своих дней, останусь Армаан. Вы подарили мне это имя, это величайший дар! И я никогда не откажусь от него, - произнесла девушка через ком в горле и текущие по щекам слезы.
-Девочка моя, - сказал отец и обнял её. – Не надо плакать. Сегодня ты родилась во-второй раз. Ты должна быть весёлой. Ты должна радоваться, Армаан.
-Моя радость перемешана с грустью.
-Я знаю. Но только подумай, что у тебя начинается другая, взрослая жизнь, и поветь мне, она будет счастливой, - сказал Султан и поцеловал дочь в лоб. – Ты всегда была смелой девочкой. Ничего не бойся, а моя и мамина любовь тебя всегда защитят…
Те несколько дней которые оставались до свадьбы, Арина Николаевна Хан, не отходила от родителей. Они вспоминали детство и все проделки, уроки и наказания, торты, испечёные на кухне, визиты в больницы и школы, но самое главное, они вспоминали, как им было хорошо всем вместе. И они не хотели думать о том, что очень скоро им придётся расстаться и уже навсегда…