Часть 37 (1/2)

За два дня были пошиты три платья для матери Дживанмерта. Понимая, что женщина будет себя неуютно чувствовать в вечерних дорогих платьях с корсетами, Анна подобрала самый простой фасон такой же как носили гувернантки в Европе. Черное платье имело белый кружевной воротник, который доходил до середины спины и такие же манжеты. Коричневое платье имело планку на лифе, украшенную пуговицами с высокими манжетами. А синие платье имело ворот в виде малого Стюарта с прямыми рукавами.

Анна подарила женщине три европейского стиля чепца обшитые кружевом и дюжину носовых платков, а также брошь в виде тюльпана. Ашубиджан-султан подарила брошь в виде розы для коричневого платья и шкатулку для украшений. Гюльфидан посоветовавшись с мужем подарила женщине низку речного жемчуга.

Джемила-хатун очень долго плакала и благодарила женщин за подарки. В ночь перед помолвкой сына она не спала, а всю ночь простояла на коленях благодаря Аллаха за то, что тот позволил её сыну найти девушку из хорошей семьи, в которой его будут уважать.

А утром началась суета подготовки к Нишану.

Дживанмерт попросил Мусу-агу представлять его, так как его отец давно умер. Муса с радостью согласился и сказал, что он согласен быть сватом, свидетелем, отцом жениха, кем угодно, но не женихом. Джемила-хатун спросив почему он сказал, что он вояка, солдат и только это он знает, сказала, что у них в деревне есть очень хорошая женщина и все хотят ей помочь выйти замуж. Её мужа через два дня после свадьбы убили разбойники, и вот уже десять лет она одна. Все мужчины в деревне женаты она вернулась в дом родителей, но родители тоже умерли, и она осталась совсем одна. Женщина сказала, что вдова очень хорошая, и она очень хочет иметь детей, но видать не судьба. Муса-ага посмотрел на неё и сказал, что это не для него. Намык-паша переглянулся с Заиром-агой, и взглядом сказал «для него», Заир кивнул, мол точно. Они решили поговорить с Дживанмертом перед его отъездом.

А пока все гости со стороны жениха пошли в шатёр, где их ждали гости со стороны невесты. Так как невеста была дочерью Падишаха, то гостей набралось очень много. Даже Эсме-султан было позволено прийти на помолвку.

В ночь до этого дня, Анна, лёжа в постели с мужем спросила у него если Салиха будет обручена с Дживанмертом за день до свадьбы, как и они. Махмуд, гладя жену по животу, сказал:

-Не обязательно, они могут быль обручены на помолвке. Почему ты спрашиваешь?

-Ты понимаешь, он едет в Европу. Одно дело если он едет как жених, а другое если он едет как уже обручённый. У него будет другой статус, на него будут смотреть не как на жениха твоей дочери, а как на твоего зятя. Женщины его оставят в покое, так как он уже обручён, - и положив руку на руку мужа, Анна добавила, - подумай об этом. Дополнительная защита ему и больший доступ к королевским домам, учёным, университетам, заводам, армии. Все захотят быть ему полезными, чтобы тебе угодить.

Махмуд задумался на мгновение. Улыбнулся, поцеловал жену и сказал:

-Умница моя. Ты права.

-Так, что обручим сразу или будем ждать год?

-Я утром пошлю к ювелиру за обручальными кольцами. А ты найди красную ленту, как у нас была.

-Уже готова. Я у портнихи её купила.

-Жена, ты знаешь, что ты можешь мне целый совет заменить? – спросил Махмуд и поцеловал жену.

В шатре об этом разговоре никто и не подозревал. Поэтому все кто сидел в шатре были уже готовы уйти после того, как Дживанмерт выпил пересоленый кофе поднесённый Салихой и Повелитель дал своё согласие на их брак. По кивку Анны, в шатёр вошёл Амбер-ага с подносом, на котором лежали два кольца с привязанной к ним лентой.

Анна подошла к Ашубиджан-султан и Джемиле-хатун, улыбнулась им и сказала:

-Идёмте. У детей обручение.

Джемила-хатун всплеснула руками и прикрыв рот начала плакать. А Ашубиджан обняла Анну и сказала ей на ухо:

-Это ты, он бы никогда не додумался.

-Это он. Я ему только подсказала, - с улыбкой сказала Анна.

Женщины подошли к молодой паре.