Часть 26 (1/2)

-Анна, это очень красивое платье, — сказала Салиха показывая на серебряное платье.

-А мне кажется, что это будет лучше, — сказала Гюльфидан смотря на бирюзовое платье.

-Нет, это самое красивое, — сказал Амбер-ага поднимая красное платье.

У Анны кружилась голова. Она уже не хотела ни одного платья, она хотела чтобы этот день уже закончился, и чтобы уже наступило завтра и она стала бы женой Махмуда. Она не хотела церемоний, подарков, поздравлений, она просто хотела быть с ним. У неё слёзы начали наворачиваться на глаза. Ашубиджан увидев это, просто выставила всех за дверь.

-Глубокий вдох и выдох. Всё будет хорошо, — спокойным голосом сказала Ашубиджан. — Я никого сюда не впущу кроме Джеври-калфы. Я не отойду от тебя ни на шаг. Ещё раз глубокий вдох и выдох, — с улыбкой добавила она.

-Спасибо, вам, Ашубиджан-султан. Я понимаю, что они все желают мне счастья, но я больше не могу, — со слезами сказала Анна.

-Успокойся, всё будет хорошо. Давай решим, какое платье ты хочешь одеть, — посмотрев на все платья Ашубиджан сказала. — Да уж, Повелитель решил, что тебе вообще нечего надеть, — она покачала головой. — Мы с тобой до завтра будем выбирать платье из это гардероба… Давай пойдём от обратного, какой покров ты хочешь сегодня надеть?

-Я хочу надеть подарок от монахинь, изумрудный с золотом покров, — чуть успокоившись сказала Анна.

-Очень хороший выбор, и это сразу отметает все синие и красные платья. Так же уберём и белый цвет, ты белое наденешь завтра. У тебя на выбор остаются три платья: оранжевое, лимонное и золотое, — посмотрев на Анну Ашубиджан посмотрела на платья и взяла золотое. Поднеся его к Анне, она посмотрела очень внимательно и сказала, — Если я что-то понимаю в мужчинах, то от этого платья Повелитель не сможет оторвать глаз. А я думаю, что не мешало бы ему тоже помучаться ночку от ожидания, а то тебя колотит, а он как персик с дерева сорванный: румяный, наливной, с розовым бочком и глазом не моргнёт, всё из себя Повелителя строит. Нет, чтоб поволноваться, да слезу пустить. Ох, уж эти мужчины, — со смехом закончила Ашубиджан.

Анна тоже начала смеяться.

-Вот видишь, и ты смеёшься, — добавила Ашубиджан. — Не бойся ничего, всё будет так как должно быть, — с улыбкой сказала она.

Позвав служанок, Ашубиджан приказала вынести все платья куда-нибудь и оставить только золотое платье.

-Так с этим разобрались. На вечер хны переоденься в своё розовое платье, оно из шёлка, хна легко с него уйдёт и следов не оставит. А теперь в хамам, — приказала Ашубиджан. — Я к тебе к четырём подойду помогу всех из комнаты выставить. Договорились?

-Спасибо вам, — уже спокойно ответила Анна.

-Не за что, — почти смеясь ответила Ашубиджан, — через три недели нам с тобой Гюльфидан успокаивать придётся, а через год Салиху, так что запоминай, — и обняв Анну Ашубиджан вышла из комнаты.

Взглянув на группу девушек, в которую входили Салиха и Гюльфидан, стоящих возле двери к Аниной комнате, она грозно на них посмотрела и сказала:

-Дайте ей дышать, оставьте её хоть на одну минуту, она нервничает. Будете замуж выходить сами поймёте, — и топнув ногой и махнув рукой громко сказала, — Пошли отсюда.

-Вы слышали госпожу. Не стойте без дела, — грозно прогремел приказ Джеври-калфы.

Все девушки, включая принцесс, разбежались в разные стороны.

-Как она? — тихо спросила Джеври-калфа Ашубиджан-султан.

-Нервничает. Того и гляди улетит как голубка, — с улыбкой ответила Ашубиджан.

-Ничего, немного успокоится после хамама. Я приказала в воду успокаивающих трав добавить, — заговорщицки сказала Джеври-калфа и улыбнулась уголками губ.

Позвав Амбера и приказав ему о платьях и свадьбе не говорить, а рассказывать Анне только смешные истории, женщины оставили голубку на попечение евнуха.

После хамама Анна смогла час поспать. Проснувшись, она потянулась и с улыбкой встала с кровати, села перед зеркалом и начала расчёсывать волосы. Когда к ней постучали, нехотя она разрешила войти. В комнату вошла Ашубиджан и две девушки с корзинкой с разными ароматами, гребешками, шпильками, заколками.

-Ты выглядишь отдохнувшей, — сказала Ашубиджан.

-Я немного поспала, — ответила Анна.

-Ну, и хорошо. Девушки тебе помогут, а я со всеми буду тебя ждать в главной зале, — и поклонившись Ашубиджан вышла из комнаты.

Девушки не укладывали Анины волосы в причёску, а заплели их в толстую косу. Они не надели на неё ни одно украшение, и не дали ей ни один из изысканных ароматов. Ей дали самый нежный почти незаметный аромат жимолости. На её вопросы почему, у них был один ответ: «Так приказала Ашубиджан-султан».

Когда Анна вышла из своей комнаты, все кто был в главной зале, ахнули. В золотом платье, с толстой косой на плече, покрытая изумрудным с золотой каймой покровом закреплённым золотым гребнем, с запахом чистоты и невинности, Анна поразила всех.

Амбер-ага замер с открытым ртом. Джеври-калфе пришлось его толкнуть, чтобы он смог двинуться с места. Подойдя к голубке, он несколько раз попытался, что-то сказать, но так и не смог. Собравшись, он ещё раз открыл рот и просто сказал:

-Пойдём, отец уже ждёт.

Идя перед Анной, он всё время смотрел назад. Амбер несколько раз споткнулся пока Анна не прикрикнула на него. Открыв дверь, он пропустил Анну вперёд.

Пётр Иванович ждал дочь у дверей гарема, и очень нервничал. Он её не видел со вчерашнего для. Когда он о ней спрашивал, ему всё время говорили, что она то спит, то в хамаме, то одевается. Когда дверь открылась и он увидел дочь, он потерял дар речи. В его глазах появились слёзы. Анна подошла к нему, улыбнулась и сказала:

-Папенька, не плачьте.

-Не буду, Аннушка, — и проглотив комок в горле сказал, — если б тебя сейчас видела мама…

Поцеловав дочь в лоб, перекрестив, он взял её руку, положил на свою и повёл её на лужайку где были раскинуты шатры для празднования свадьбы Повелителя.

Перед тем как выйти из дверей, Амбер-ара прокричал:

-Дорогу!!! Идёт Госпожа Гизем-Гьонюл с отцом Петром Ивановичем Васильевым.

Ещё дважды он повторил свой клич подводя Анну с отцом к шатру в котором их ждал Повелитель.

Когда раздался третий клич, все мужчины включая Повелителя встали. Чем ближе подходила Анна к шатрам, тем больше и больше мужчин смотрели в её сторону, никто не мог отвести от неё глаз.

Махмуд ожидал всё, но то видение которое он увидел перед собой его поразило. Он знал, что Анна очень красивая. Он думал, что, то голубое платье и та прическа подчеркнули всю её красоту, но это золотое платье, и девичья коса, покрытая изумрудным покровом, сделали её глаза похожими на самые дорогие сапфиры. А нежнейший чистейший аромат, просто начал сводить его с ума. Только многолетняя тренировка и железная сила воли остановили его от того, что он хотел сделать: взять её на руки, унести в комнату и любить её до того как его имя навсегда станет одним протяжным криком на её губах.

Прежде чем что-то сказать, а он знал, что он должен что-то сказать, он трижды прочёл молитву прося Всевышнего вернуть ему разум и голос.

Пётр Иванович усмехнулся и почти одними губами сказал:

-А она ещё и матушкин покров не надела. Что ж завтра будет?

Намык-паша стоявший рядом, еле сдержал смех прикрыв рот рукой. Заир-ага опустил голову, но плечи его трусились, все кто бы не посмотрел на него сразу бы поняли, что он смеётся.

Амбер-ага подошёл с подносом на котором лежали два кольца связанные красной длинной лентой. И поклонившись сказал:

-Повелитель.

Махмуд глянул на него и не понял, что он от него что-то хочет. Амбер глазами показал на перстень с брильянтом, а потом на Анну.

Пётр Иванович очень тихо сказал:

-Намык-паша, стукнете его по спине, а то мы тут до утра стоять будем.

Наконец не выдержал Великий Визирь, который смотрел на эту немую сцену стоя в нескольких метрах от Повелителя. Понимая, что надо спасать ситуацию и лицо Повелителя в присутствии нескольких послов, не говоря уже о своей знати, он подошёл к Повелителю, и сказал:

-Господин Васильев согласны ли вы выдать свою дочь за Повелителя Османской Империи Махмуда Хана Второго Хазретлери?

-Согласен, — ответил Пётр Иванович, и улыбнулся.

Видя, что Повелитель ещё не пришёл в себя, Великий Визирь сказал:

-Повелитель, наденьте перстень на средний палец правой руки Госпожи Гизем-Гьонюл.

Повелитель сделал то, что ему сказали.

Великий Визирь продолжил:

-Госпожa Гизем-Гьонюл наденьте кольцо на средний палец правой руки Повелителя.

Анна, еле сдерживая смех, надела кольцо на палец Махмуда, и не отпуская его пальца ногтем царапнула его ладонь. Он пришёл в себя.

Взглянув на Великого Визиря, Повелитель одними губами, сказал:

-Продолжайте.

Великий Визирь понял, что Повелитель вернулся к ним оттуда, где он был, и глубоко вздохнув сказал:

-Нишанлы (обручены), — взяв ленту, отрезал её от колец и отдал Анне.

В это время поднесли шкатулку, которую поставили на тот же поднос. В шкатулке был брильянтовый гарнитур, который Анна выбрала у ювелира. Махмуд открыл шкатулку и достал диадему. Опуская её на головы Анны, Махмуд одними губами сказал: «Прости». Анна так же тихо спросила: «До завтра доживёшь?». Надевая Анне колье, он ответил: «Ещё не ясно.» По кивку Амбера-аги, две наложницы одели на Анну серьги. Махмуд одел на Анну браслет и перстень. Увидев брошь, он понял, что её на Анну одевать не нужно или его хватит удар прямо здесь.

После вручения подарка, Великий Визирь сказал:

-Завтра Никях и Дююн (заключение брака и свадьба).

Раздались поздравительные крики и наложницы во главе с Амбером-агой увели Анну на ночь хны. А Повелитель Османской Империи начал получать поздравления от друзей, послов и знати. Только близкий круг кто видел, что произошло с Повелителем когда он увидел Анну, поздравлял его с завуалированными шуточками. А Пётр Иванович, подойдя к Повелителю тихо, чтобы никто не услышал сказал:

-Давай сегодня ночью в шахматы поиграем, и мне, и тебе спокойней будет.

Махмуд посмотрел на него и впервые за очень много лет покраснел. Закрыл глаза и так же тихо сказал:

-Всё будет в порядке. Там армия евнухов во главе с Джеври-калфой с верёвками и холодной водой.

Пётр Иванович расхохотался.

О том, что произошло на церемонии обручения, в гареме узнали почти сразу. Все хохотали и пересказывали как нелепо выглядел Повелитель. Анна смеялась не меньше всех.

Начали приезжать жёны и дочери знати. Прибыли дамы из Русского посольства, к ним присоединились дамы из других посольств. Девушки начали петь свадебные песни. Ашубиджан отправила Анну переодеваться. Помня наказ Ашубиджан, Анна надела своё розовое шёлковое платье. Празднование было в самом разгаре когда приехала Эсма-султан. Как все дамы, она подошла и поздравила Анну, и тонкой кисточкой сделала два завитка на ладони Анны, после этого она отошла.

По гарему разносили сладости, фрукты и шербет. Всем было интересно всё что происходит. Дамы из посольств задавали очень много вопросов, и переводили ответы для тех, кто не понимал.

Салиха обняла Гюльфидан и сказала:

-Через три недели сестрёнка, мы также будем праздновать и твою свадьбу.

Гюльфидан улыбнулась и посмотрев на Анну сказала:

-Мне кажется, что я буду также счастлива как и Анна. Как ты думаешь, Намык-паша тоже потеряет дар речи увидев меня? — чуть смутившись спросила она.