Часть 24 (1/2)

В одиннадцать часов, кортеж состоящий из четырёх карет и двадцати всадников выехал из ворот дворца. Впереди ехали два всадника охраны. За ними карета, в которой ехала Анна, Ашубиджан, Салиха и Гюльфидан. За каретой на белом коне ехал Султан в сопровождении Намыка-паши, Мусы-аги, Заира-аги, Дживанмерта и двух человек охраны. Во второй карете ехала Эсма-султан с матерью. В третьей карете ехала Джеври-калфа с Амбером-агой, и двумя служанками. В четвёртой карете, ехали девушки пожелавшие побывать в мечете. Восемь всадников ехали по бокам кортежа и замыкали эту группу три всадника охраны.

Анна молчала и смотрела в одну точку. В руке она держала крестик, который не снимала со дня смерти мамы. Она дала себе слово, что по возвращению во дворец, она попросит отца отнести крестик в церковь и отдать батюшке, с просьбой передать его какой-нибудь девочке. Анна не плакала, но и не молилась. Она понимала, что с этого дня пути назад нет. Она знала, что вернувшись во дворец она будет уже другой, даже имя Анна больше не будет существовать. Во всех официальных бумагах, у неё будет уже другое имя. Имя к которому ей придётся привыкать и которое навсегда останется в истории Османской Империи.

Дорога к главной мечети Стамбула проходила через город неверных. Там жили купцы из разных стран, и только там было разрешено поставить храмы неверных.

-Анна, что это? – с изумлением спросила Салиха.

-Где? – не поняв её вопроса спросила Анна.

-Вон там, там, где люди стоят. Они бросают цветы под колёса кареты, - объяснила Салиха.

Карета подъезжала к кирхе. Пастор с супругой стояли на крыльце кирхи. Он был одет в воскресное одеяние включая Стола, в руках он держал молитвенник. Когда карета поравнялась с крыльцом, он сделал шаг вперед и перекрестив карету он поклонился. Все люди стоявшие неподалёку тоже поклонились, а карета продолжала ехать. Под копыта лошадей и колёса кареты сыпались цветы.

Когда кортеж подъезжал к католическому костёлу, ударили колокола. Католический священник стоял перед входом в костёл, он был одет в Литургическое праздничное облачение. В руках он держал крест. Когда карета в которой ехала Анна поравнялась с ним, он поднял руку и перекрестил её. Перекрикивая колокольный звон, он произнёс:

-Sit benedictus et felix. (Благословенна будь и счастлива.)

И наклонил голову продолжая высоко держать крест.

На Анне не было лица. В её глазах появились слёзы, а карета всё ехала и ехала, и под колёса сыпались и сыпались цветы.

Обитательницы кареты услышали постукивание по крыше кареты, и в мелкие щёлки начали попадать зёрна пшеницы, просо и риса. И в эту минуту раздался весёлый колокольный звон в восемь колоколов забивая два колокола католического костёла. Воскресный звон, звон зовущий к молитве в православном храме.

Анна попросила остановить карету.

Когда кортеж подъезжал к городу неверных Султан и все его спутники насторожились. С двух сторон дороги стояли люди с охапками цветов. Когда проехали два передовых конника, люди начали бросать цветы на дорогу перед каретой.

Махмуд взглянул на Намыка, и спросил:

-Что происходит?

-Я не знаю Повелитель, - Намык начал оглядываться по сторонам. Увидев пастора и его жену одетых в воскресную одежду, Намык начал следить за тем, что сделает пастор. Увидев, что тот перекрестив карету поклонился ей. Намык посмотрел на Повелителя:

-Повелитель, они провожают невесту в дом жениха. У нас нет традиции где невеста идёт по лепесткам цветов, ей стелют ковёр, чтобы она дошла до кареты. В Европе невесте под ноги сыплют лепестки роз. Дорога усыпана цветами, они провожают Анну.

-Ты уверен?

-Да, Повелитель. Впереди ещё католическая и православная церкви. Увидим, что будет.

-Намык, убери охрану от кареты, пусть спокойно бросают цветы.

Намык позвал Мусу и приказал убрать охрану от кареты в которой ехала Анна. При этом Муса приказал всем быть на чеку.

Когда раздался колокольный звон, и католический священник благословил Анну, Махмуд взглянув на него, чуть наклонил голову в приветствии. Священник, держа высоко поднятый крест, поклонился. Махмуд не верил своим глазам, нескончаемый поток цветов продолжал бросаться под колёса кареты. И вдруг на карету начали сыпаться разные виды зерна, пшеница, просо, рис.

-Что это такое? – с возмущением спросил Махмуд у Намыка.