Глава 7. Я тебя никому никогда не отдам. И ты всегда владей мною (2/2)
— Поэтому я должен осуществить этот проект. Я просто обязан…
— Серкан Болат, — я перебила его, нежно взяв его руку в свою, и, положив ее себе на колени, переплела наши пальцы. Любимый, но печальный волшебник растерянно покосился на меня. — Я верю в тебя. Но если у тебя самого остались какие-то сомнения, то просто прислушайся к своей почти жене: ты, самый креативный и гениальный архитектор Турции, во что бы то ни стало возведешь сад для госпожи Наджмы в Дубае. Обязательно. Я более чем уверена, что в эту самую секунду Монтэр Дарвиш согласовывает последние нюансы перед тем, как выдать тебе свой положительный ответ. Просто подожди еще какое-то время, хорошо? — он не ответил, чуть нахмурив брови. Я легко выдохнула и продолжила. — Серкан, ни на мгновение не сомневайся в себе, в своих профессиональных навыках и способностях. Иначе мне точно придется тебя покусать!..
С его губ, дернувшихся в уголках, слетел полусмешок. Я просияла в ответ, нетерпеливо заерзав на месте:
— Вот именно, Серкан Болат! Твоя заразительная улыбка – это верный ключ к успеху в любом деле! Поэтому не устану повторять: улыбайся чаще! И смейся тоже!
Видя, как непроницаемая маска на любимом лице без шансов сдает позиции перед расширяющейся улыбкой, я рассмеялась сама, окончательно заражая Серкана своим радостным настроением. Крепче сжимая наши переплетенные пальцы, он посмотрел на меня – за темными стеклами новомодных очков я почувствовала такую родную нежность его взгляда, которая обещала купать меня в своей теплоте до скончания веков.
***
Когда мы подъезжали к парковке у Art Life, мои глаза выцепили стоящую на террасе бабушку, которая, одухотворенно глядя куда-то вдаль, снуя из стороны в сторону, теребила в руках кружево белой блузки. Заметив нас, она заулыбалась всем своим видом и принялась старательно махать нам, выкрикивая то мое, то имя Серкана. Я помахала ей в ответ – Семиха тут же скрылась на пороге в переговорную.
Захватив пакет с алоэ, я вышла из машины и, взяв повеселевшего Серкана за протянутую ко мне ладонь, вместе с ним направилась ко входу в офис, где, кроме охранника и Семихи, не было ни души. Стоило нам зайти внутрь, как бабушка подлетела ко мне с распростертыми руками:
— Вы даже раньше, чем я предполагала! — издав смешок, она мягко обняла меня. Улыбаясь, я ответила ей тем же. — Здравствуй еще раз, родная.
— С возвращением, бабушка! — чувствуя, как за время разлуки соскучилась по родственнице, я непроизвольно стиснула ее покрепче в своих руках. Удивленно охнув от моей хватки, из-за чего я рассмеялась, Семиха тепло чмокнула меня в щеку и погладила по спине, после чего выпустила меня из объятий и повернулась к стоящему рядом Серкану.
— Серкан, дорогой, не думай, что я забыла о твоем дне рождения! — схватив моего улыбчивого фокусника за плечи, бабушка три раза старательно приложилась губами к его щекам, вызывая на его лице полную ошарашенность, заставившую меня расхохотаться еще сильнее. — Я изо всех сил старалась вернуться еще вчера, чтобы успеть поздравить тебя, но с этими рейсами вышла полнейшая неразбериха! — Семиха возмущенно всплеснула рукой.
— Да ничего страшного, госпожа Семиха… — Серкан смущенно тер то одну щеку, то другую, явно не ожидав такую радушную встречу, растерянно поглядывая то на меня, то на бабушку. — С возвращением, мы рады вас видеть…
— А я-то как рада, что вернулась к вам! — она прижала руки к груди и глубоко вздохнула. — Ужасно соскучилась, просто вся извелась за эти три недели! Пойдемте скорее, я приехала не с пустыми руками!..
Бабушка засеменила в переговорную, то и дело подзывая нас за собой, а я стояла, сжав в руке пакет с растением, умиротворенно любовалась ее счастливым лицом и не могла поверить, что эту же женщину я еще несколько месяцев назад презирала… Нет. Я ненавидела ее всей своей сущностью.
Все начало меняться в тот день, когда я поняла, что больше не в состоянии бегать от себя и своих чувств, от Серкана и его чувств и от постоянно занесенного над нашими отношениями лезвия страха, сомнений и неопределенности. Я твердо определилась тогда, чего хочу от этой жизни, кого хочу видеть рядом с собой каждую прожитую секунду, поэтому, прихватив многострадальные обручальные кольца, проникла на частный самолет Серкана, где, повергнув своего единственного в шок, сделала ему предложение. В тот вечер, ставший для нас началом чего-то нового, мы приняли решение первой о такой важной новости поставить в известность Семиху, которая уже успела сполна отравить наше недавно обретенное спокойствие, подстроив арест Серкана в новогоднюю ночь. Но в итоге приговор получил не он, а моя бабушка, которая тщетно пыталась сохранить спокойствие, услышав два простых слова. «Мы женимся».
— Я боялась, что ты можешь так поступить, — на ее лице застыла искривленная недоулыбка, которой она так привыкла выражать свою моральную несокрушимость, получившую пробоину от нашей внезапной новости. — Видимо, ты хочешь сильно осложнить ситуацию?
— Госпожа Семиха, мы уже все решили, — чеканя каждое слово, я была готова уничтожить эту надменную женщину напротив одним лишь взглядом. — Мы определились. И что бы ни случилось, мы всегда будем вместе. Мы не сдадимся.
Сжав зубы от вскипающей ярости, жаждущей вырваться наружу от любого слова, которое могло выпасть из морщинистого рта, я не отрывала немигающих глаз от окаменевшего лица Семихи. Она молча смотрела на меня в ответ. Секунду, две, три… И внезапно отвела взгляд, часто заморгав, заломав перед собой пальцы на столе.
— Эда… — голос бездушной императрицы стих до хрипа, заставив ее прочистить горло. Я заметила, как судорожно затрясся ее подбородок, а вместе с ним и руки, которые Семиха упорно сжимала в замок. — Твой отец точно так же смотрел на меня, как ты сейчас… Потом ушел, даже не хлопнув дверью… А я еще не знала, что это был наш последний с ним разговор…
Дальше случилось то, чего я не могла себе представить даже в горячечном бреду. Семиха разревелась. Она тихо рыдала, периодически срываясь на вой, растирала дрожащими ладонями слезы по искореженному болью лицу, пока я потрясенно пялилась на нее, будто травмированная на всю голову. Я никогда не видела ее рыдающей. Я даже подумать не могла, что у Семихи тоже есть слезные железы, вырабатывающие соленую жидкость при сильных эмоциональных потрясениях. Потому что я считала, что у нее нет эмоций в принципе, кроме разве что ядовитой озлобленности на людей, которые вздумали сказать что-то поперек ее слова, сделать что-то вопреки ее воле. Я всегда видела ее промерзшей каменной глыбой, бесчувственной, жестокой, непробиваемой, представляя, что внутри этого ледяного монолита извивается зубастый червь, вонзающий свои клыки в омертвевшую твердь, чтоб заставить эту черствую женщину пошевелиться и совершить очередную гадость, в очередной раз испоганить кому-то жизнь. Но сейчас, на моих глазах, глыба крошилась по кусочкам, крупицам, обнажая живое человеческое сердце, кровоточащее, способное болеть.
Пока я пребывала в затянувшемся шоке, уставившись на постепенно унимающуюся Семиху, Серкан молча взял меня за руку и таким привычным, но особенно нужным сейчас жестом переплел наши пальцы. Я посмотрела на него: глядя на меня с сочувственным теплом, он отрывисто кивнул и сжал пальцы чуть сильнее. В этот момент бабушка глубоко вздохнула.
— Я так боюсь… — еще один тяжелый вздох. Перестав рыдать, она облокотилась о стол и прикрыла глаза ладонями. — Что потеряю и тебя, Эда. Мою единственную внучку… Все, что у меня осталось от сына… Я так долго убеждала себя в том, будто все, что я делаю, – ради твоего блага… Но посмотри, к чему это привело…
Отняв от лица руки, она перевела на меня опухшие красные глаза, залитые уже не слезами, а невыносимой болью:
— Ты ненавидишь меня всем сердцем, — на ее губах проступила горькая ухмылка. — А я даже не знаю, как унять эту ненависть, ведь ты не должна испытывать подобных мерзких чувств. Ты должна смеяться, радоваться каждую секунду этой жизни… Быть счастливой…
Семиха шмыгнула носом и прикрыла дрожащие веки в попытке не разрыдаться вновь. Совладав с эмоциональным накатом, она продолжила, не открывая глаз:
— Я проклинаю себя за все, что сделала, Эда. Собственными руками лишила себя сына, тебя – беззаботного детства и родительской любви… Я сбежала от тебя подальше, потому что ты была живым напоминанием о моей фатальной ошибке. Я должна была быть рядом с тобой все эти годы. Прости меня…
Я дернулась всем телом, впервые в жизни испытав острую потребность заключить Семиху в объятия, но осталась сидеть на месте, крепче сдавив пальцы Серкана в своих. Бабушка, возможно, ждала от меня хоть какого-то ответа, но мой рот словно парализовало. Я беззвучно потупилась в стол, роясь в поисках подходящих слов в опустевшей голове. Через некоторое время Семиха потерла глаза и, размеренно сцепив перед собой руки в замок, мягко посмотрела на меня, спокойно заговорив:
— Я не буду препятствовать вашему решению пожениться. Но… — она тяжело вздохнула, облизнув пересохшие губы. — Если ты торопишься поскорее выйти замуж за Серкана, только чтобы насолить мне… Чтобы показать, на что ты готова пойти, лишь бы поставить меня на место… Прошу тебя, не делай этого…
— Что?.. — я тихо выпалила, не веря своим ушам.
— Эда, родная, — Семиха откашлялась, — просто не спеши с таким важным решением. Дай и себе, и мне немного времени. Позволь нам начать все сначала... Разреши мне узнать и тебя, и Серкана поближе… Я очень тебя прошу…
— Да как ты смеешь снова указывать?.. — перед моими глазами все темнело. Я прожигала женщину напротив невидящим взглядом, лихорадочно дыша, пока изнутри меня поднимался нешуточный тайфун, грозящий не оставить от седой ведьмы и мокрого места.
— Эда, любимая, спокойно, — я услышала шепот Серкана мне на ухо и ощутила его трепетное поглаживание по моей руке. — Госпожа Семиха, — он громче обратился к этой коварной змее, — позвольте нам немного времени подумать над вашим предложением. Боюсь, мы не готовы дать ответ сейчас…
То, что было дальше, я помнила размытыми вспышками. Бабушка исчезла из переговорной. Меня колотило от гнева так, что Серкану потребовалось какое-то время, чтоб привести меня в чувства, не дав мне ринуться за Семихой и выдрать все волосы на ее голове. Когда он привез меня к себе домой, меня опять накрыло, с новой силой. Я крутилась по его квартире, как заведенная, орала во всю глотку, что эта женщина, несмотря на свои душещипательные признания, не имеет никакого права диктовать мне, как жить дальше. Что я сама вольна выбирать день, когда стану женой самого исключительного мужчины во всей Вселенной. И мысленно, и вслух посылала в ее адрес изощренные ругательства, за которые мне до сих пор стыдно перед Серканом. Он же постоянно пытался меня утихомирить, обнимая, нашептывая слова любви и нежности, подсовывая мне воду с лимоном, предлагая вместе прогуляться с Сириусом, посмотреть на звезды, послушать его игру на гитаре… Но меня было не остановить… Я даже разбила авторскую вазу, украшенную расписными незабудками, которую неожиданно обнаружила на местной барахолке недалеко от тетиного дома и решила подарить Серкану… Как я несдержанно пищала от восторга, когда нашла такую уникальную штучную вещь! Как в итоге ревела белугой над ее осколками, режущими мои трясущиеся пальцы… Остаток того вечера я провела в слезах и нежных руках Серкана, бесконечно поглаживающих меня, стирающих с моего лица влажные солоноватые следы бессильной ярости, пока не провалилась в глубокий сон. Очнувшись утром в объятиях любимого, я тут же представила перед собой самоуверенное лицо Семихи. И осознала, что во мне больше не осталось ни капли ненависти или злобы к этой женщине.
Серкан предложил согласиться на просьбу бабушки не торопиться со свадьбой, ссылаясь на железобетонные аргументы. Во-первых, мы могли бы спокойно организовать само торжество вместо того, чтобы носиться с подготовкой, как угорелые, убивая друг в друге последние нервные клетки. Во-вторых, у нас появилось бы время решить наиболее острые и актуальные рабочие вопросы и получить тем самым возможность провести медовый месяц без напрягов. В-третьих, родные люди на дороге не валяются (особенно те, которые способны признавать свои ошибки и неправоту) – Серкан крайне оживленно уверял, что мне необходимо наладить отношения с бабушкой, обретя таким образом еще один кусочек утраченной семьи. Я металась в сомнениях, хотя доводы жениха казались мне вполне разумными, но озарившая светлую голову Серкана идея махом воодушевила меня, избавив от неуверенности, – предложить Семихе компромисс, выдав встречное пожелание, которое заключалось в моем незамедлительном переезде к будущему мужу. В результате бабушка отреагировала на эдакое условие для перемирия благосклонно и даже радостно (в отличие от тети, которая причитала, пряча слезы, все то время, что мы с девочками собирали мои вещи). Свадьба была отложена чуть больше, чем на полгода – все эти месяцы я свыкалась с фактом, что теперь, кроме тети, у меня есть еще и бабушка. Мы медленно, но верно сближались, коротая время за совместными чаепитиями и ужинами. Семиха подарила мне альбом с папиными фотографиями, которых я никогда раньше не видела, рассказывала нескончаемые истории из его детства и юности. Я же, в свою очередь, поведала ей о многих прелестях и трудностях своего взросления. На работе она тоже не щадила себя ради блага Art Life, подкидывая Серкану выгодные многообещающие контракты, помогая решать ему курьезные и даже безвыходные ситуации при помощи своего обширного влияния. Узнав о нашем примирении с Семихой, госпожа Айдан еще долгое время хваталась за голову, не веря в бабушкину искренность, подозревая ее в очередной жестокой авантюре, но в итоге во время личного визита Семихи в поместье семьи Болат, когда моя родственница принесла личные извинения и матери Серкана, и ему самому, госпожа Айдан наконец-то успокоилась и смягчилась. В конечном счете около месяца назад свершилась наша настоящая помолвка с Серканом, прошедшая в умиротворяющей дружеской атмосфере, где бабушка занимала одно из центральных мест. Хоть сама я и приоткрыла для Семихи дверцу своей души, все равно не могла пустить ее глубоко под кожу, сохраняя между нами безопасную для себя дистанцию. Тем не менее, нескольких прошедших месяцев было достаточно для того, чтобы «госпожа Семиха» в моем телефоне безвозвратно поменялось на «Бабушка»…
— Эда, детка, проснись и пой, милая! — звучный голос Семихи, остановившейся у двери в переговорную, выхватил меня из зыбучих песков воспоминаний, вернув сознание в офис, еще не успевший наполниться гулом голосов сотрудников.
— Да-да, я иду! — утвердительно кивнув, я проследовала за бабушкой и вошла в просторный зал, где Серкан уже занял свое законное место во главе вытянутого дубового стола, который наверняка еще помнит, как я сидела на нем, раздвинув ноги перед своим искусителем… Тихо!
Незаметно ущипнув себя, я достала из пакета нового колюче-зеленого обитателя Art Life и, примерно высмотрев центр столешницы, с воодушевлением поставила небольшой горшок с алоэ на деревянную поверхность. Чувствуя на себе пытливый взгляд Серкана, я покосилась на него:
— Ты ведь не против?
— Не против, — на его лице проступила легкая улыбка.
Радостная, заметив, что бабушка еще раскладывает на противоположном конце стола какие-то бумаги, я подлетела к Серкану и чувственно дотронулась губами до покрытой щетиной щеки. Как же безумно тяжело было отрываться от его источающей запах моря кожи, как же хотелось впечататься поцелуями в каждую пору его завораживающего тела, облаченного в этот сексуальный костюм!.. Аллах, помоги…
— Итак… — Семиха, размеренно постукивая каблуками, с улыбкой приблизилась к нам, держа в руках две папки. Тяжело выдохнув Серкану в щеку, отчего он настороженно покосился на меня, я отскочила от желанного волшебника и уселась на стул справа от него. — Серкан, хоть я и пропустила твой день рождения, подарок все равно привезла. Поздравляю!
Бабушка положила перед ним красную папку и, дождавшись, пока Серкан откроет ее и бегло ознакомится с начальными абзацами, сделала несколько нерасторопных шагов в сторону террасы.
— Перед тобой контракт на строительство галереи современного искусства в Париже, которое будет проходить при поддержке местной мэрии. Проект уже согласован во всех парижских административных инстанциях. Что касается основных условий: срок выполнения – три года, аванс пятьдесят процентов, контроль за ходом выполнения контракта – раз в квартал, возможность устранения даже существенных недостатков в процессе строительства без штрафных неустоек, — Семиха повернулась и, смерив озадаченного Серкана беглым взглядом, усмехнулась. — Думаю, не стоит объяснять, что после такого внушительного проекта европейские заказчики выстроятся в очередь у дверей Art Life?
Мои глаза хаотично метались между самодовольным лицом бабушки и ошеломленным Серканом, который даже перестал дышать от свалившегося на нашу голову презента. Хоть за плечами компании и были некоторые международные проекты, завоевание стабильной ниши на европейском рынке на текущий момент оставалось где-то на уровне сокровенной мечты. Поэтому я готова была уже подпрыгнуть на месте и расцеловать бабушку за такой щедрый подарок, как она вдруг продолжила:
— Это еще не все… — прочистив горло, она вновь не спеша подошла к нам и положила на стол папку голубого цвета, которую Серкан открыл лишь спустя пару секунд. Бабушка переместилась к противоположному краю стола и уселась на свое место, расслабленно откинувшись на спинку стула. — Здесь договоры дарения всех сорока пяти процентов имеющихся у меня акций. Тридцать из них я передаю Серкану, а остальные пятнадцать… — я поймала ее хитрый взгляд на себе. — Тебе, Эда.
— Что?! — мои глаза округлились от полнейшего недоумения, выбившего весь воздух из легких, из-за чего мой голос резко охрип. Я не сводила с Семихи шокированного взгляда, чувствуя, как меня начинает поколачивать. — Зачем, бабушка?.. Мне не нужны эти акции!..
— Милая, послушай, — она перебила меня, принявшись крутить ручку в пальцах, — совсем скоро ты станешь частью достойной семьи Болат. И я хочу, чтоб ты сполна разделила с будущим мужем всю последующую жизнь. В том числе профессионально, — Семиха немного подалась вперед, уставившись на меня горящими от энтузиазма глазами. — Эда, я искренне желаю, чтобы ты стала частью того бизнеса, который возглавляет Серкан. Думаю, твой жених тоже считает, что ты заслуживаешь большего, чем быть просто ландшафтным дизайнером.
— Бабушка…
— Эда… — отошедший от замешательства Серкан, прокашлявшись, мягко взял меня за руку и с трепетом, сквозивших в темно-фисташковых радужках, посмотрел мне в глаза. — Госпожа Семиха права. Честно говоря, я сам хотел подарить тебе часть акций прямо во время свадьбы…
— А?.. — я непонимающе хлопала ресницами, будто Серкан выражался на каком-то непонятном мне языке. — Но почему?.. Почему вы решаете за меня?..
— Родная, никто за тебя ничего не решает, — бабушка встала и, глядя себе под ноги, медленно застучала каблуками в мою сторону. — Просто мы хотим для тебя только лучшего. Я готова ради тебя на все, Эда, — она поравнялась со мной и осторожно положила слегка шершавую ладонь мне на плечо. — Поэтому не сердись, пожалуйста, и прими эти акции. Как и второй мой свадебный подарок…
— Чего? — недоверчиво нахмурившись, я уставилась на Семиху, которая, отняв от меня руку, засеменила обратно к своему месту и плюхнулась на стул. — Какой еще второй подарок?..
— Детка, ты будешь доверенным лицом Серкана при заключении парижской сделки! — бабушка с пафосом повысила тон голоса и всплеснула руками. — Именно ты послезавтра будешь ставить свою подпись на контракте при его заключении!
— Я? То есть… Как это я?! — не веря своим ушам, я вырвала ладонь из руки любимого и, судорожно схватив первую папку, пробежалась глазами по преамбуле контракта. Бабушка не врала: подписантом действительно была указана Эда Йылдыз. Откинув папку подальше от себя, я вонзила взгляд в Серкана, который, наблюдая мою бурную реакцию, тяжело вздохнул. — Ты знал?
— Нет, конечно…
— Эда, пойми, — Семиха сцепила руки в замок перед собой. — Я поступила так, чтобы ты начала свою новую жизнь не только с новой фамилией, но и с проектом, который запечатлеет твое имя в истории. Само собой, ты выполнишь ландшафтный дизайн галереи, но я хочу, чтобы ты наравне с мужем вела контракт от его начала до завершения. Чтоб ты была причастна к созданию такого удивительного архитектурного произведения как его неотъемлемая часть… — бабушка резко покосилась на Серкана. — Думаю, Серкан тоже не против этой идеи?
— Я только за, госпожа Семиха, — Серкан снова сцапал мою руку в свою ладонь, не давая мне вскочить на ноги от возмущения, — только вот… Вы что-то сказали про послезавтра… Мне не послышалось?
— Все верно, — она довольно заулыбалась с противоположного конца стола. — Подписание запланировано на послезавтра, но сам отсчет времени на исполнение контракта начнется лишь через месяц. Поэтому вы сможете совершенно спокойно слетать в Париж для заключения сделки, вернуться в Стамбул, сыграть свадьбу и отправиться в свадебное путешествие. Я все продумала! — она издала легкий смешок, затем испытующе посмотрела на меня. — Так что скажешь, Эда? Если ты против, я все переиграю.
От всех этих неожиданных новостей шла кругом голова, в которой я упорно слышала два перебивающих друг друга. Один истерически вопил, что бабушка, не спросив моего мнения, опять вздумала принимать за меня важные решения, заручившись в этот раз одобрением Серкана на своей стороне. Другой вкрадчиво объяснял, что ни в акциях, ни в моей подписи в контракте нет чего-то страшного или криминального, что это вполне логичное продолжение нашего союза с Серканом, с которым я действительно хотела бы разделить все аспекты этой жизни. Потупившись в столешницу перед собой, панически топчась на месте у этого морального перекрестка, я ощутила, как моя ладонь сильнее сжалась в объятиях родного тепла.
— Эда, любимая, — я почувствовала согревающий шепот у своего уха, мысленно следуя за ним, как за спасительным сигнальным огнем, — просто знай, что я буду бесконечно рад, если моя будущая жена представит Art Life в Париже и своей изящной рукой подпишет этот контракт.
Резко впившись в Серкана глазами, я увидела любимую всем сердцем улыбку. Внутри меня все тут же стихло и встало на свои места, оставляя в сознании до жути элементарную истину. Мне было глубоко фиолетово, будут ли упоминать мои имя и фамилию, когда у входа в только отстроенную галерею Парижа перережут красную ленточку. Мне было плевать, выведет ли моя левая рука в контракте закорючку в графе для подписи. Как и всегда, важно было только одно, значение имело только одно – счастливое лицо Серкана. Облегченно выдохнув, я с нежностью погладила его кисть большим пальцем.
— Ладно, пусть будет так, — я кивнула резко повеселевшей бабушке. — Но давай в дальнейшем обойдемся без таких внезапных сюрпризов!
— Как скажешь, милая! — она звучно хохотнула, как вдруг ее телефон разразился мелодией входящего вызова, заставляя бабушку потупиться в экран и изумленно раскрыть рот. — Ой, это важный звонок, секундочку!
Она резко подскочила со стула и, отойдя на террасу, заговорила с неизвестным собеседником на той стороне провода. Из ее короткого разговора я расслышала только радостное «приехали». Спустя буквально мгновение бабушка влетела обратно в переговорную, сверкая взбудораженными глазами, сжимая в руках свой телефон:
— Вот это удача! Просто невероятно! Серкан, Эда, сейчас у вас будет возможность познакомиться с вашими непосредственными заказчиками по проекту галереи!..
— Уже? — Серкан изогнул одну бровь, скептически взглянув на Семиху. — Что ж, вы и правда все продумали до мелочей… — он вздохнул и, выпустив мою руку, поднялся на ноги. — Хорошо. Давайте посмотрим, с кем нам предстоит работать.
Бабушка выпорхнула из переговорной, быстро цокая каблуками, попутно поздоровавшись с кем-то. Судя по запинающемуся голосу, это была Лейла. Я встала со стула и последовала за Серканом в опен-спейс, в котором, кроме ассистентки, пока никого больше не было.
— Господин Серкан, доброе утро! — Лейла переместилась к нему, судорожно поправляя очки. Посмотрев на меня, она вся просияла. — Эда, и тебе доброе утро!
— Доброе утро, Лейла, — не глядя на нее, Серкан убрал руки в карманы, высматривая вдалеке гостей, которые не торопились показываться.
— Привет! — я улыбнулась девушке, помахав ей рукой из-за спины Серкана, но она тут же испарилась, ретировавшись на свое рабочее место.
В этот момент на пороге опен-спейса показалась бабушка, которая горделиво дефилировала в нашу сторону.
— Серкан, Эда! Знакомьтесь – Художник-портретист, Клод Лагард!..
Она жестом указала на следовавшего за ней молодого мужчину среднего роста, который вразвалочку вышагивал к нам и бегло озирался по сторонам, явно впечатленный интерьером офиса. Я пробежалась по нему изучающим взглядом: пшеничные волосы по плечи, зачесанные назад, тусклые серые глаза, нос с горбинкой, губы полоской, заостренный подбородок, синяя рубашка, небрежно выбившаяся из-под черных брюк… Никогда не видела живых французов, но в этом явно было что-то отталкивающее.
Серкан, за секунду просканировав гостя глазами, легко улыбнувшись, протянул руку:
— Bienvenue à «Art Life». Je m'appelle Serkan Bolat<span class="footnote" id="fn_37918894_0"></span>…
Я тут же расплылась в улыбке, как блаженная идиотка, смущенно отвернувшись в сторону. Французский язык делал голос Серкана еще более волнительным. Сексуальным. Невероятно возбуждающим…
— Ну что вы, месье Серкан! — ответив с легкой хрипотцой, иностранец развел руки в стороны, улыбаясь. — Благодаря детству, проведенному у бабушки в Турции, я могу свободно общаться на турецком, — подойдя ближе, он крепко пожал руку моему удивленному жениху. — Клод. Рад вас видеть!
Встретившись со мной взглядом, гость протянул руку и мне.
— Эда, — я коротко кивнула, пожав шершавую, даже грубую мужскую ладонь.
— Клод. Рад встрече, мадемуазель Эда… — блондин, вперив в меня полные заинтересованности глаза, вдруг многозначительно подмигнул мне, довольно искривив уголок губ. Я резко шарахнулась от него, как от заразного чумой, выдрав руку из его давящей хватки. Серкан машинально дернулся ко мне, сжав кулаки.
— Клод, дурачье, — Семиха, выплыв из-за моей спины, в голос рассмеялась и смерила француза снисходительным взглядом, — даже не пытайся положить глаз на мою внучку, она без пяти минут мадам Болат.
— О… Да? — глаза Клода, застывшего с виноватой улыбкой, шустро заметались между мной и Серканом, лицо которого стало каменным. — Пардон! Excusez-moi!<span class="footnote" id="fn_37918894_1"></span>.. Честно, я не знал!..
— А где твой приятель, Клод? — бабушка озадаченно вглядывалась в пустоту на пороге опен-спейса.
— Да вроде за мной шел… — гость обернулся, ища глазами потерявшегося спутника.
Через мгновение со стороны входной двери офиса послышались быстро приближающиеся шаги. Француз мигом оживился и повеселел.
— Вот он идет! — блондин громко хлопнул в ладоши и указал жестом на порог опен-спейса. — Дамы и господа, мой верный товарищ, коллега, единомышленник… Словом, mon ami<span class="footnote" id="fn_37918894_2"></span> – Дениз Карсу!..
В груди что-то екнуло. Удивительно, приятель Клода – полный тезка моего Дениза… Я невольно усмехнулась и посмотрела в сторону надвигающейся на нас фигуры, которая на полпути застыла на месте. В опен-спейсе воцарилась мучительная тишина, будто целый мир утратил способность воспроизводить какие-либо звуки. Улыбка мгновенно истончилась и покинула меня, стоило моим глазам коснуться лица оцепеневшего мужчины. Все те же растрепанные каштановые волосы, торчащие во все стороны сразу. Те же невыразительные мальчишеские глаза орехового цвета, выглядывающие из-под нависших век. Тот же крупный нос на пол-лица с излишне мясистым кончиком, напоминающий по форме колокольчик. Только вместо юношеской щетины в несколько волосков теперь полноценная, но явно неухоженная борода, от которой его лицо стало ощутимо шире…
— Эда?..
Голос. Тот же мягкий. Привычный. Возвращающий в подростковые годы, полные бесконечных разговоров, беззаботного смеха, невероятных признаний, трепетных ожиданий и опустошающих разочарований.
— Эда!..
Впервые в жизни мне захотелось, чтобы это имя принадлежало не мне. Чтобы у меня с ним не было ничего общего. Особенно ожившего прошлого, выламывающего дверь моего безмятежного настоящего. Прошлого, воплотившегося в несуразных чертах мужчины, что пялился на меня во все свои неверящие широко раскрытые глаза, будто я была какой-то оптической иллюзией вроде фата-морганы<span class="footnote" id="fn_37918894_3"></span>. Прошлого, заточенного в короткие пять букв…
— Дениз?..
Он махом переместился ко мне и резко обнял дрожащими руками за плечи, вжимая меня в свою грудь, сильно раздавшуюся вширь с тех пор, как я видела его в последний раз. Как же он вымахал!.. За прошедшие полгода тихого счастья вместе с Серканом я вовсе забыла о своей сонной болезни, но сейчас, задыхаясь в чуждых объятиях когда-то хорошо знакомого мне человека, ощущала, как потолок надо мной стремительно тяжелеет, рискуя вот-вот рухнуть на мое онемевшее тело и прижать меня головой к холодному полу.
— Невероятно! — Дениз судорожно отстранился от меня, лыбясь во весь рот, продолжая хаотично метаться по мне поблескивающими глазами. — Это на самом деле ты, Эда!..
— Угу… — хрипло выпалив, я часто моргала, потупившись в пол, который все еще манил почувствовать его твердость виском. В этот момент я услышала рядом с собой отрывистый лязг, на который никто, кроме меня, не обратил внимания, — на непроницаемом лице Серкана, не сводившего потемневших глаз с Дениза, заходили желваки.
— Прошу прощения за эту эмоциональность, — стушевавшись, он протянул руку моему превратившемуся в монумент жениху. — Дениз.
— Серкан Болат, — отрывистое рукопожатие, от напряжения которого частицы воздуха вокруг задрожали, похолодев.
— О, так вы знакомы? — Семиха пытливо покосилась на меня, затем на призрака моего прошлого.
— Ну… — Дениз неуверенно почесал затылок, отведя глаза в сторону. — Когда-то раньше были знакомы…
— Дружище, — Клод прервал его ненужные сейчас размышления, — а где же наша cherie<span class="footnote" id="fn_37918894_4"></span>?
— В каком смысле? — Дениз часто заморгал, растерянно глядя на француза. — Я думал, она приедет с тобой… — он принялся задумчиво теребить темные волоски своей бороды, как вдруг его осенило. — Погоди, так я скинул ей адрес! Она должна появиться с минуты на минуту!
— Мы еще кого-то ждем? — Семиха бросила на Дениза недоверчивый взгляд.
— Да, — он вытащил телефон и, пару раз ткнув пальцем по экрану, приложил его к уху. — Нашу подругу. Она тоже будет участвовать в проекте. Я сейчас! — внезапный гость кометой пронесся в сторону выхода из офиса и исчез из вида.
— Что ж… — бабушка пожала плечами и улыбнулась громко вздохнувшему французу. — Клод, дружочек, не будем толпиться здесь. Проходи! — она жестом пригласила гостя в переговорную, после чего их удаляющиеся голоса стихли за моей спиной.
Я стояла на месте, как вкопанная, желая, чтобы убежавший за дверь Дениз оказался просто видением, дурным сном. Но бесцветный полушепот Серкана за моим плечом напомнил мне, что все происходящее было слишком реально.
— Эда, этот Дениз… Кто он?
Я шумно сглотнула, желая провалиться под землю.
— Просто друг. Из детства, — мой голос был едва слышимым в абсолютно беззвучном опен-спейсе.
— Друг? Ты уверена?
— Ты о чем? — я несмело повернулась к нему. Не моргая, Серкан смотрел в сторону входа в опен-спейс, где пару мгновений назад растворился силуэт Дениза.
— Я видел его глаза, Эда. Друзья так не смотрят, поверь мне.
Серкан перевел на меня потускневший взгляд, от безжизненности которого мне захотелось заорать, раздирая голосовые связки, на весь город. В это время входная дверь в офис вновь скрипнула, донеся до наших ушей уже знакомые торопливые шаги и легкое цоканье каблуков. Мы оба уставились на приближающиеся звуки: первым показался Дениз, который, подбежав к нам с тяжелой одышкой, затараторил:
— С нами приехала наша хорошая знакомая, она специалист по пиару… — он громко выдохнул и повернулся в сторону фигуры в белом шифоновом платье, струящемся по стройным ногам. — Прошу любить и жаловать. Селин!
Я видела, как она, словно лебедь, плыла по опен-спейсу, сокращая между нами расстояние, пока ее белоснежное воздушное одеяние в моих глазах становилось красным от захлестнувшей меня ярости, сдавившей все мое нутро острыми когтями. Какого хрена она здесь делает?! Я судорожно посмотрела на Серкана: судя по его напрочь ошалелому лицу и растерянным глазам, он тоже не ожидал увидеть здесь призрака своего прошлого.
— Дениз, это лишнее, — она подошла к нам, обведя нас виноватым взглядом. — Мы уже работали вместе… — Селин прочистила горло, вцепившись пальцами в тонкие слои длинного подола. — Я понимаю, как это может выглядеть со стороны, но, Серкан… — она вперила в него ярко-голубые ледышки глаз. — Клянусь, я не знала, что они собираются заключать проект именно с Art Life… Они до сегодняшнего утра не говорили мне, кто будет их подрядчиком…
— Да я и сам не знал всех подробностей сделки, — Дениз пожал плечами, скривив обескураженную гримасу. — Клод по сути в одиночку решал все вопросы с госпожой Семихой…
— О, так все наконец-то в сборе? — улыбающаяся бабушка материализовалась у входа в переговорную, пытливо всматриваясь в лицо смятенной Селин. — Проходите, друзья, давайте нормально поговорим за одним столом и обсудим все животрепещущие вопросы!
Дениз с Селин прошли за ней и уселись на свободные стулья ближе к центру стола. Я топталась на месте, ощущая, как разгневанность схлынула, оставляя после себя колющий ступни безграничный берег неуверенности. Честно, я бы сорвалась со всех ног и убежала подальше от этого места, если б не теплая ладонь Серкана, ласково обхватившая мою кисть.
— Пойдем, Эда, — он кашлянул и с невероятной мягкостью посмотрел на меня. — Послушаем, что скажут наши новые партнеры.
Невольно улыбнувшись, я кивнула своему волшебнику, спасавшему меня в самые нужные моменты, и, держа его за руку, решительно переступила порог переговорной.