Предвкушение (1/2)
Лучи предрассветного солнца настойчиво пытались продраться сквозь густой туман, намереваясь осесть яркими пятнами на столе, плотно придвинутом к подоконнику. К сожалению, немногим из их числа это удавалось, и большинство из них сдавалось до момента, когда им удавалось преодолеть густую пелену. Они оставались в ней навсегда, становились с ней единым целым, подсвечивая собой мутную влажную вязкость воздуха, что придавало ей ещё более мистический вид. Казалось, что небо было готово вот-вот раскапризничаться и заплакать от скуки, окутавшей местность в этот серый будний день, но ему не хватало для этого чего-то совсем крошечного. Какой-то последней капли.
Лэнсу же этот день совсем не казался таким уж скучным и обыденным. Наоборот, сегодня он открыл глаза, пребывая в крайне воодушевленном состоянии. Он был в предвкушении, и даже печальный пейзаж, несмотря на все его попытки, не смог это сильное чувство притупить.
Парень сонно глянул на прикроватные часы, разрывавшиеся противной трелью. Семь утра. Он проспал целых три будильника, но все равно встал как раз вовремя. Это была дешевая уловка, с помощью которой ему удавалось раз за разом успешно обманывать собственный мозг. Просто он всегда окончательно просыпался только на четвертый.
Вчерашние сэндвичи с тунцом на тарелке, кружка растворимого кофе с двумя ложками сахара и сухими сливками в одной руке, в другой – комикс с глянцевыми страницами, после – прохладный душ, жгучесть мятной пасты во рту и, конечно же, обязательные три минуты, когда Свитс смотрел на себя в зеркало отнюдь не из желания полюбоваться заспанным собой или найти в нём же изъяны. Стоя вот так перед зеркалом, он улыбался: сначала натянуто и неловко, но по прошествии десяти секунд, подхваченный несуразностью происходящего – вполне искренне. Научно доказанный способ получения гормонов счастья, между прочим!
Вдоволь наулыбавшись себе, парень прошагал к полупустому шкафу, из которого выудил пару черных брюк со стрелками и клетчатую голубую рубашку, которую он никогда не застегивал на все пуговицы. Сегодня претензия на официозность была оправданной – так он мысленно объяснялся перед ворохом футболок с дурацким принтом и джинсами, которые провожали своего владельца самым преданным (во всех смыслах этого слова) взглядом, пока дверь перед ними не захлопнулась. Нет, он не отказывался от них. Не отказывался от себя. Просто день сегодня был… особенный.
– Так, вроде бы я ничего не забыл, – разговаривал сам с собой Лэнс, окидывая шустрым взглядом все поверхности в комнате. Напоследок он нервно провел рукой по кровати, разглаживая складки на покрывале, и, шумно вздохнув, покинул помещение.
Коридор встретил его шумно: куча незнакомых парню людей словно синхронно с ним вывалилась из своих комнат, спеша на занятия. Минуя образовавшуюся возле лифта очередь, Свитс решил, что три этажа он уж точно сможет пройти по лестнице. Да будь их даже тридцать три, толпиться в душном лифте – последнее, чего ему сейчас хотелось. Он быстро миновал все шесть пролётов, как-то по-ребячески цепляясь за перилла на поворотах, пожелал консьержке доброго утра и, приложив карточку к датчику, выпорхнул на улицу. В ту же секунду его обдало влагой. Крошечные капельки тут же принялись оседать на его черных кудрях, заставляя их завиться ещё сильнее. Взъерошив волосы, Свитс улыбнулся. В моменте он ощутил себя героем любимых комиксов, представляя себя в самом начале одного из таких: вот сейчас он, такой неприметный, ничего из себя не представляющий, сделает шаг вперед, и этот шаг станет отсчетом миллиона других, которые наполнят его жизнь невероятными приключениями. Наверное, прозвучит слишком романтично, но Лэнс чувствовал себя так, будто этим, на первый взгляд самым обычным утром он заново родился. Ну, может, не весь он, но та его часть, которая не устала тянуться к интересному и надеяться только на хорошее, точно это сделала.
До нужного места он добирался неспешно, изучая местность, насколько ему это позволяла делать непроглядный туман. В общей сложности со всеми поворотами «не туда» и парочкой остановок для того, чтобы найти подходящую под настроение песню, дорога до корпуса, где, судя по расписанию должна была проходить большая часть пар, заняла у него полчаса. Это немного больше, чем он рассчитывал, поэтому при поиске нужного кабинета ему пришлось ускориться. До начала занятий оставалось всего пять минут.
Черт, и кто здесь давал номера кабинетам? В чём вообще смысл этих номеров, если они идут не по порядку? Бред какой-то.
– Извините, Вы не подскажете… – Лэнс робко окликнул двух студентов, проходивших мимо него, но они, переглянувшись, продолжили свой путь дальше по коридору. – Ясно, не подскажете.
«Вероятно, они тоже торопятся», мысленно констатировал парень, провожая взглядом парочку, удалявшуюся от него самым неспешным шагом из возможных.
– Что подсказать?
Фигура, внезапно нарисовавшаяся перед ним, заставила его вздрогнуть. Это была женщина средних лет, лениво скрестившая руки на груди. Её поза, внешний вид и выражение лица – всё выдавало в ней расчетливого хищного зверя, который в данный момент был совсем не опасен, но лишь потому, что был сыт и доволен положением дел. На маленьких, ни в чем неповинных зверьков такие ради забавы не охотились.
– А… Здравствуйте. – Свитс неосознанно поймал себя на желании совершить уважительный поклон. – Я ищу аудиторию номер триста сорок девять.
– Триста сорок девять, хм… – женщина повторила за ним и загадочно улыбнулась. – Прямо по коридору, туда, – она вытянула руку в указательном жесте, благодаря чему парень наконец смог разглядеть бейджик, прицепленный на нагрудный карман пиджака из овечьей шерсти. На нём величественно красовалось слово «преподаватель», – потом до упора налево. Ориентир – трахикарпус в горшке. Не заблудишься? Может, проводить?
– Не стоит, Вы и так мне очень помогли. Большое спасибо! – выпалил Лэнс на одном дыхании и рванул в сторону аудитории, следуя указаниям спасительницы.
Благодаря ей он также узнал, что такое, прости Господи, трахикарпус. На деле, кстати, оказалась обычная пальма, совсем не достойная такого вульгарного имени.
Дверь в кабинет была открыта, а внутри – очень шумно, но, когда Свитс вошёл, все заметно стихло. Он решил об этом лишний раз не задумываться и поспешил занять свободное место в первом ряду. Их как раз было предостаточно: большинство студентов как будто намеренно игнорировало существование мест в первом ряду. Он понимал, почему. Первый ряд издревле считался местом зубрил, коротышек и людей с плохим зрением, чаще – кого-то, кто совмещал в себе все эти качества сразу. Этакий архетип. Однако Лэнса, пусть он и не подходил ни под одно из этих качеств, такая опасная близость к преподавателю никогда не смущала. А всё потому, что, когда дело касалось учёбы, ему всегда было что ответить. Но больше, чем ответов, у него, конечно же, было вопросов, которые так удобно задавать, сидя лицом к лицу с преподавателем. Возможно, именно эта крайняя пытливость ума вкупе с эрудированностью стали ключевыми в вопросе его перевода в Академию ФБР из медицинского колледжа, располагавшегося в его родном штате. Преподавательница по криминальной психологии, пожилая афроамериканка с крутым нравом (ребята со старших курсов не раз говорили ему, что то, что ему удалось найти с ней общий язык – не иначе, как чудо), ранее преподававшая в академии, добилась, чтобы Лэнса приняли в неё без потери прогресса в обучении, сразу на второй курс. Они оба понимали, что оставаться в родном штате приравнивается к растрате половины амбиций подающего надежды молодого психолога. Поэтому, когда ему пришло пригласительное письмо из академии, он, лишний раз не задумываясь о правильности принятого решения, собрал вещи и отправился навстречу неизвестности и крошечным представлениям о том, во что после этого превратится его жизнь. В любом случае, парень был очень благодарен мисс Джулиан. Хотя иногда и задумывался, может, она таким образом просто избавилась от него и его назойливых вопросов? Ну, тогда это была самая благородная попытка отделаться от него, которую только он мог себе представить.
Что, если он и правда зубрила?.. Свитс карикатурно поправил несуществующие очки и усмехнулся.
Когда звуки в кабинете окончательно стихли, Лэнс, вырванный из собственный мыслей гробовой тишиной, сделал вывод, что преподаватель вошёл и пара началась. Опершись двумя руками на кафедру, как нависавшая над подозреваемым следовательница в комнате для допросов, женщина изучающе оглядела молчаливую толпу второкурсников. Когда её взгляд зацепился за уже знакомое ей лицо в первом ряду, она, кажется, на секунду даже улыбнулась. Черт возьми, так вот что она имела в виду, предлагая проводить до кабинета!
– Меня зовут Кэмилла Сароян, я доктор криминологических наук. Моя дисциплина поможет вам стать либо неуловимыми преступниками, ловко корректирующими проявления своей маргинальной натуры, либо теми, кто сможет безошибочно определять таких, мимолетно взглянув на их личные дела. Увы, не мне решать, какой путь вы выберете, но вот что точно от меня зависит, так это успешность вашего перехода на следующий курс. Так что я бы на вашем месте с меня глаз не сводила.
А вот и хищная натура дала о себе знать. Грозный рык и суровый взгляд – опять же, не прямое нападение, а скорее попытка показать, кто здесь главный и что может быть в случае неповиновения законам природы, где все решается при помощи силы и авторитета. Свитс был впечатлен… и, если честно, до усрачки напуган. Ему захотелось занять место на пару рядов подальше и затеряться в толпе.
К всеобщему удивлению, оставшаяся часть сдвоенной пары прошла без таких громких заявлений. Преподавательница пробежалась по основам, освежила в головах студентов базовую терминологию. Она даже любезно поделилась с ними парочкой интересных историй из собственной практики, приправляя ими сухую теорию.
К удивлению своему собственному, за всё это время Свитс ни разу не поднял руку, чтобы задать уточняющий вопрос. Казалось, что каждый раз, когда он испытывал желание это сделать, мисс Сароян тут же закрывала пробел в повествовании своими разъяснениями. Как завороженный, он внимал каждому её слову, не смея прерывать. Изумительный лектор. А что, он ожидал чего-то другого от именитой Академии ФБР? Как неблагодарно с его стороны!