Часть 37. Она выглядит вульгарно! (2/2)

— Я похож на рукодельницу? Выбрасывай. Это Вика пыталась меня лет пять назад научить плести фенечки. Для костюма надо было. Один хрен не вышло.

— А я вышивал. Нас с Антоном его бабушка учила. Антон потом и на кофтах моих периодически что-нибудь отчебучивал. Пытался разбавить черный цвет. Прости, я часто о нем говорю.

Сложно забыть столько лет дружбы, он навсегда останется ее частью. Тут уж ничего не поделать.

— Да, мне повезло, какой талантливый мужик достался.

— Пф. Не умею я ничего особенного.

— Ты, главное, при Вике не ляпни, она давно мечтает наши костюмы переделать, заебет потом. А насчёт Антона… Я уже почти не ревную, а узнать тебя лучше — хочется.

— Ревновал, значит?

— Ну не из-за Амстердама ж я тебя побить пытался!

Вспоминаю тот вечер. А было очень похоже, что как раз из-за него.

— Разве?

— Он был поводом сделать то, что хочется. На тот момент хотелось тебя убить.

— Хорошо, что у тебя не вышло. А то щас бы мы были раздельно. А мне такой расклад совершенно не нравится.

Пока шел диалог я как-то на автомате раскрутил половину яркого комка и даже вытянул оттуда два цвета. Не, оставлю. Вышью что-нибудь.

— У меня не было шансов изначально. О, палочка! А я думал, потерял!

Фокс достает перевязанную изолентой палочку и, аккуратно завернув ее в бумагу, кладёт в уже почти полную коробку. Барабанщики странные. Улыбаюсь, смотря на него.

— Я тебя люблю.

На хрена я это сказал? Он же и так знает. Но слова вырвались сами. Я превращаюсь в розовые сопли! Какой кошмар! Скоро начну реветь над сериалами и пищать от Бреда Питта. Или кто там щас в кумирах у девочек?!

Хмурюсь. Бесит! Я не хочу быть ванильной зефиркой!

Фокс улыбается и, отойдя от коробки, проводит пальцем по моему лбу.

— Я…

Договорить ему не даёт дверной звонок.

— Это кто? — продолжаю хмуриться.

Я, конечно, понимаю, что кто-то может прийти, просто не ожидал кого-то так поздно. Это нормально, вообще, ночью в гости ходить?!

— Не знаю, я никого не ждал.

Звонок раздается ещё раз, и Фокс, вздохнув, отправляется открывать.

Не знаю стоит ли мне идти следом. Это будет похоже на контроль. А я не хочу его контролировать. Я просто волнуюсь. Вдруг там кто-нибудь плохой?

Все-таки не выдержав, иду следом.

Фокс открывает дверь и на него кидается что-то лохмато-кудрявое. Это девушка, и она висит на шее моего парня! Чет не могу вспомнить, почему я не бью женщин.

— Почему не отвечаешь? Я соскучилась, и мы с девочками решили к тебе зайти. Так хорошо, что ты дома. Не пришлось тебя искать. А то, знаешь, это затруднительно, Щурово-то большое.

Ну и тараторка. Стоп. Девочки? Сколько их?

В квартиру, как по команде, заходят еще две. Тоже низкие и длинноволосые. Как на подбор, выбирай — не хочу. Висит на Фоксе шатенка, а подружки — одна белая, почти седая, а другая рыжая, но, не как Фокс, а стремно-рыжая.

Едва Фокс выбрался из одних объятий, как немедленно был атакован другими, двойными. Девчонки звонко целуют его в обе щеки, а я представляю, как эти самые губешки зашиваю нитками мулине, которые до сих пор держу в руках. Где бы еще иголку найти?! Почему я не знаю, где тут иголки? Мне срочно надо!

— Вы откуда тут? — спрашивает Фокс, удивлённо их оглядывая.

Ой, нет, это не тот вопрос! Надо было спросить: «Вы на хуя тут?!» Сука! Агрх!

— Так к тебе! — выдает рыжая. — Мы на студию приехали, думали там тебя перехватить, а вы закончили уже!

Из груди вырывается рык. Я вот сейчас вообще не специально. Это привлекает внимание кудрявой.

— Ой, а ты не один! Как здорово! А как зовут твоего друга? А почему он молчит? А еще кто-нибудь есть?

Я тебя задушу сейчас этими нитками!

Мадам ваще, походу, пох, что я не в духе. Она стойко игнорирует мою зверскую морду лица и шагает ко мне. Зря, блядь, убью же на хуй! Затолкаю нитки в горло, и ты задохнешься или подавишься, что тоже неплохо, если со смертельным исходом.

— Я Геля, а ты? Я тебя где-то видела, мне кажется. Или ты просто похож на того типа. Хмм. Как же его? Ну тот, знаешь, больной, ходит на всех кидается? Ты-то точно не он. Фокс бы с таким не общался. Фокс же душка! И друзья у него все хорошие.

Фокс фыркает, явно сдерживая смех. Я ее щас убью, а тебе смешно?!

Она протягивает мне ладошку, но я игнорирую и, развернувшись, ухожу, закрывая дверь спальни.

— Девчонки, вы не вовремя, — слышу я веселый голос Фокса.

Веселись дальше, душка!

Иду к кровати и, включив вытяжку, закуриваю. В руке все еще зажаты несчастные нитки, психую и закидываю их на первую попавшуюся полку.

Пока курю, успокаиваюсь насколько возможно. И, потушив бычок, возвращаюсь к расхламлению стеллажа. Перекладываю туда-сюда, в итоге освободив себе один ящик. Беру свою сумку и отправляю вещи в шкаф. Я живу с Фоксом, а все остальные идут в пизду!

Фокс возвращается, когда я уже лежу в кровати с выключенным светом. Нет, спать я не хочу, но и говорить с ним тоже. Да, он ничего не сделал. Мне не за что на него злиться. Но я не могу ничего с собой поделать. Раздражает все. И девки эти, и вся ситуация в целом.

— Кость, я слышу, что ты не спишь. Сопишь слишком злобно для спящего, — присаживаясь на кровать, говорит он.

— Молодец, — выдавливаю сквозь зубы.

Чувствую, как прогибается кровать, и Фокс ложится рядом, уткнувшись носом в мое плечо. Секунда — и вот меня уже обнимают.

— Я всех погнал.

— Безмерно, просто чертовски, рад!

Злость начинает сходить чутка из-за его близости и тепла.

— Не злись, — он покусывает меня за мочку уха и прижимается сильнее. — Я ж не знал, что они придут. Геля писала, но я отключил телефон, не хотел ни с кем общаться.

— Ты тоже считал меня больным?

— Я тебя и сейчас психом считаю. Себя, кстати, тоже.

— Хуево тебе, наверное.

Не могу перестать психовать. Знаю, что надо. Но не могу и все! Щас взорвусь, наверное. Лоб уже болит от постоянного нахмуренного выражения.

— Не, мне охренительно. Я теперь живу с человеком, которого люблю. Абсолютно и полностью счастлив.

Вздыхаю. И как тут злиться?! Взял и затушил мою агрессию.

Достаю руку из-под своей головы и обнимаю Фокса.

— Тогда целуй.

Его не приходится просить дважды.