Часть 35. Будни (2/2)

— Не пью, — чеканю, вырывая руку.

— Э, нет, так не пойдет. Хватит ломаться, будь хорошим мальчиком и пошли со мной, — ухмыляется этот тип, удерживая меня за капюшон.

Бля, а день был так хорош.

— Слышь, чувак, отвали по-нормальному, а? — не особо надеясь, что до него дойдет, все-таки предпринимаю попытку избежать драки. Хуй там.

— Ты че, охуел?

Он накручивает капюшон на руку и притягивает меня ближе к себе. Не вышло. Печально.

— Ты идешь со мной!

Вместо ответа, бью его с локтя в живот. Слышу всхлип, мой капюшон отпускают, и я резко разворачиваюсь. Парень согнулся пополам, тяжело дыша.

— Говорю ж, блядь, отвали!

Из магазина выходит еще более нетрезвый тип и, зыркнув на нас, несется на меня. Реакция у меня хорошая, да и он бухой, поэтому налетает уже на мой кулак, правда, пришлось пакет скинуть. Эх, а там молоко в стекле. Надеюсь, не разбил. Отвлекаюсь на чертов пакет и пропускаю, как первый парень, уже очухавшись, кидается на меня сзади. Удар по позвоночнику вырывает из груди воздух. От резкой вспышки боли теряю на секунду контроль над телом, и этого достаточно, чтобы нападавший успел схватить мои руки, скрутив их за спиной.

— Сука! — поднимается дружок серого, светя чудеснейшим фингалом под глазом. Шаг, и он уже замахивается на меня.

Но сделать ничего не успевает, потому что его сносит Костя. Злой и рычит. Парень валяется на асфальте, и ему еще сверху прилетает с ноги.

Костя поворачивается к нам и наступает, чувствую, как хватка на руках становится еще жестче.

— На хуй иди, Кощей! Тебя не звали! — вопит серый над ухом. А я прям завис, рассматривая своего мужчину. Надо б вырваться, что ли, но такой он сейчас… хищный. Охрененно.

Ну вот, надо думать о том, как пиздануть этого алкаша-недоростка, а я мечтаю о том, как трахнуть Костю прямо тут. Психиатрия, здравствуй, это я.

Костя не реагирует, подходит ближе и, запустив руку за меня, явно душит серого. Он склонил голову набок, словно изучая букашку под своими ногами. Серый хрипит, и державшие меня руки исчезают, а Костя аккуратно притягивает меня к себе за талию, отрывает взгляд от своей жертвы, осматривает меня и целует в висок. Какой на хуй висок! Тут же меняю траекторию, затягиваю его в нормальный поцелуй. И насрать, что другой рукой он до сих пор держит серого за шею. Костя отвечает, но недолго и, отстранившись, вновь пялит на серого. Разжимает пальцы, и тот валится на асфальт, шумно дыша.

— Ты ебанутый? — хрипит он.

— Да. А ты будешь мертвым, если еще раз к нему подойдешь. Понял?

Серый молчит и пятится назад. Костя бьет ему в челюсть с ноги.

— Я спросил — понял?

Серый уже даже не пытается встать или уползти, просто судорожно кивает, морщась от боли.

— Знаешь, мне кажется, он понял, — задумчиво рассматривая сие действо, говорю я.

— Ты в порядке? — Костя переключается на меня.

— В полном, — лукавлю, спина еще болит, но насрать, домой хочу. В идеале в кровать, но можно и в коридор. Короче, в любое место, где я смогу его раздеть.

Он смотрит на меня с недоверием и хмурится, а я подхватываю пакет, хватаю Костю за руку и тащу к дому.

Идём быстро и молча. Меня несёт желание, а его хрен знает чего, я не спрашиваю, мне не до того.

Раздевать его начинаю ещё в коридоре, как только закрывается входная дверь. Набрасываюсь на свитшот, стягивая через голову. Костя мне помогает, отвечая с жаром. Мой балахон летит куда-то к его кофте, его губы проходятся по моей шее, хватаю его за ремень, выпрыгивая из кроссовок, и тут замечаю берцы. Черт, так это все долго!

Опускаюсь перед ним на колени, чтобы развязать адовы шнурки. Не зря я всю жизнь ненавидел такую обувь!

— Ты… Ты чего? — шепчет он оторопело. Не отвечаю, так как слишком занят. Ни секунды не хочу терять, мне, блин, срочно!

Стягиваю с него обувь и, пока все равно внизу, сразу расстегиваю ремень джинсов, и резким движением спускаю их вниз. Костя с шумом выдыхает, выступает из штанин и тянет меня вверх, уцепившись за локоть.

— Ты нечто.

Он вдруг замирает, а когда я уже в вертикальном положении, меня резко поворачивают.

— Это что такое, блядь? Это, по-твоему, в порядке? — злой рык, вместо того, чтобы привести меня в чувство, распаляет ещё больше.

— Понятия не имею, у меня на затылке глаз нет, — да и насрать на спину, вот вообще не до неё. Пытаюсь развернуться, чтобы продолжить начатое, но мне не дают и, ухватив за плечи, ведут на кухню.

— Я тебя накажу.

Костя оставляет меня около стола и, открыв морозилку, роется в ней, что-то выискивая. Схватив пельмени, он нагибает меня над столом и кладет на спину ледяной пакет.

— Костя, ебать тебя раком, ты чего творишь-то?! — ору, не соображая от холода. Ебать ощущение! Сука, они ж ледяные!

— Раком не получится. Потерпи, щас поищу гель.

Скидываю с себя этот ледяной ужас, как только Костя отступает. Шиплю нецензурно и слышу, как он выдвигает ящик и чем-то гремит.

— Блядь, Фокс, почему ты такой упрямый?!

Он начинает мазать чем-то мне спину. Не надо много ума, чтобы догадаться, что это гель, сука, тоже прохладный, а спина вся горит, один хер что только что морозили. А он ещё и стекает на поясницу, я аж шиплю от столь сомнительного удовольствия.

— Сильно болит? Может, таблетку дать?

— Вообще не болит, отстань ты от моей спины!

Руки исчезают, и я резво разворачиваюсь. Стоит передо мной с этим кремом несчастным, а глаза, как у оленёнка. Этот дикий контраст, между человеком, который десятью минутами раньше чуть не убил двух придурков, и заботливым, расстроенным парнем, пытающимся меня полечить, выносит мозг. Как столько всего может быть в одном человеке?!

Притягиваю его к себе, возобновляя поцелуи. Он пытается меня игнорировать, а меня это только больше распаляет. Ласкаю его тело, прохожусь по груди, прикусываю губу, продолжая целовать. Конечно, он сдается, начиная отвечать. Когда Костя уже сам тянется к моим штанам, я отстраняюсь и предупреждаю его, ставя перед фактом:

— Я тебя сейчас трахну.

***

Кощей

Он сводит меня с ума. Сначала напугал этой потасовкой возле магазина, потом обескуражил расшнуровыванием, после вывел своим синяком. Казалось бы, и так выше крыши, куда еще?! Но нет! Расстроил меня своим отказом от заботы, а теперь добивает своей решительностью. Я не имею ничего против последнего. Просто я не успеваю привыкнуть к одним эмоциям, как поступают новые.

— Прям тут?

Мне все равно где. Я его уже хочу в любом случае. Но мне же надо было что-то сказать.

— Да похер где, — заявляет он и, обхватив меня за талию, резко разворачивает, впечатывая задницей в стол, тычком усаживая на него. — Такой ты охрененный.

Последнее выговаривает уже в шею, прежде чем начинают ее расцеловывать. Пока Фокс занят, начинаю расстегивать его штаны. Снять их, находясь в подобном положении, затруднительно, поэтому просто расстегиваю и приспускаю.

— Люблю все твои шизанутые ипостаси, — очередной шепот, поцелуй, и с меня стягивают последнюю одежду — трусы. — Всего тебя обожаю!

От его голоса еще больше кроет. И от слов этих. Невозможно сильно хочу и люблю его.