Часть 34. Гром (2/2)

Фокс громкий. Самые лучшие звуки в моей жизни. Это чистое наслаждение: слышать его, видеть, чувствовать. Он пьянит похлеще любого алкоголя. Скачки продолжаются. Перед глазами начинает плыть от кайфа. Шумно дышу.

Вдруг он опускает голову, смотрит на меня и впивается поцелуем. Надавливаю на его бедра, приподнимая свои, пытаясь зайти еще глубже. Тело Фокса содрогается, мышцы сжимают меня. Я взлетаю и кончаю. Мы стонем друг другу в губы от кайфа. Чувствую влагу на своем животе, но вообще похуй.

Не перестаю прижимать его к себе и целовать. Люблю. Безумно люблю.

Свеча догорает, и мы погружаемся в темноту. Не хочу его отпускать. Мы так и валяемся, наслаждаясь неспешными поцелуями под шум непрекращающегося дождя.

Вдруг комнату озаряет вспышка света — молния фигакнула совсем близко. Тишину прерывает очередной раскат грома, но Фокс на него уже не реагирует, продолжая нежиться в моих объятиях.

И тут я слышу отвратительный скрип от окна. Поток свежего влажного воздуха врывается в комнату, а вместе с ним ещё одна молния на секунду освещает окно, и я четко вижу, как к нам вплывает черный силуэт. Еб твою мать!

Больше ничего подумать не успеваю, но дергаюсь и отодвигаю Фокса подальше от этого, загораживая собой.

— Фо-о-окс! — взвывает это нечто. — Бухать будешь?

Я щас почувствовал, как у меня волосы на голове зашевелились, а сердце готово свалить из тела.

— Блядь, тетя Света! — Фокс выползает из-под меня, прикрывая нас чьей-то футболкой.

— Не буду я пить!

— А мужик твой будет?!

Теперь-то уж точно не помешает.

— Буду, — хриплю я.

Как, блядь, женщина может так напугать-то? Пиздец!

Включается фонарик и тут же выключается, под недовольный вскрик Фокса.

— Да не смотрю я! Сдались вы мне, я-то думала вы закончили. Приходите, жду.

И, ещё раз скрипнув оконной рамой, женщина исчезает.

— Фокс, — шепчу я.

— Чего?

— Почему к тебе приходят привидения?

— Кость, призраков не существует. Это соседка. Она, конечно, с прибабахом, но точно живая.

— Живые на девятый этаж через окно не заходят.

Ищу свою одежду по всему полу.

Фокс молчит чуток, а потом начинает хохотать, от души так, звонко.

***

Фокс

— Кость, у нас лоджия смежная, — выдавливаю из себя, стараюсь победить рвущийся смех. — В стене дыра, она через нее и пришла. Ой, представляю, что ты себе надумал! — Я продолжаю хихикать, вытирая выступившие слезы. Ситуация настолько абсурдная, что спокойно может стать анекдотом.

Мы эту дыру пробили года два назад, когда она ключи потеряла. Потом заделали картонкой, но через пару месяцев ключи опять исчезли, а вместе с ними и картонка. Больше решили не трогать, так и оставив дополнительный подход. Удобно, кстати, за солью ходить. Ну и когда соседка к дочери в Москву уезжала, я заходил цветы поливать, а уезжала она часто, так что дырка оказалась очень даже функциональной.

— Предупреждать надо! Это просто пиздец.

Костя хватает свои вещи и недовольно сопит.

— Откуда ж я знал, что она зайдет, я вообще думал, она в Москве. Сегодня, наверное, приехала. Блин, как мыться-то, темень, хоть глаз выколи.

— Пойдем, покажу как.

Встаю, глаза уже немного привыкли к мраку, поэтому вещи свои, хоть и с затруднением, но нахожу. Фонарик, что ли, купить, постоянно же при непогоде эта лажа с электричеством.

Когда я вроде как собран, Костя берет меня за руку и уверенно ведёт к ванной на ходу выбрасывая использованный презик в мусорку.

Включает воду, заталкивает под душ и уверенно моет, так, будто видит чего вообще надо мыть. Точно, блин, кошак, ещё и ночное зрение. У меня, вот, одни силуэты. От заботливых поглаживаний я вновь возбуждаюсь, но усилием воли пытаюсь держать себя в руках. Секс в скользкой темной ванне идея хоть и сексуальная, но очень уж травмоопасная.

Костя прижимается к моим губам на секунду, а потом начинает мыть уже себя.

Кое-как нащупываю полотенце, только благодаря тому, что знаю, где оно лежит. Удивительно, но мне прям не хватало совместной помывки. Все-таки эти два дня воздержания дались мне тяжелее, чем думал.

— Пойдем, — говорю я, когда мы оба уже сухие. — Пообещал ведь.

— Ага.

Мы одеваемся, и я веду его обратно, показывать ту самую дырку, наличие которой в моей квартире так его напугало.

***

Кощей

В заставленной всякими безделушками кухне мы усаживаемся за стол. На одном из стульев спит мелкая собака в какой-то кофте. Зачем одевать собаку, она же и так в шерсти?! На столе стоит высокий тройной подсвечник с резной ножкой. Освещения от трех свечей вполне достаточно.

Тетя Света выставляет на стол тарелку маринованных маленьких грибочков, крабовый салат, селедку, нарезанные овощи, хлеб. Я умру от обжорства.

— Щас еще картошка вареная будет и котлеты, — сообщает она.

Да, я точно лопну.

— Тёть Свет, мы ж пить пришли, а не есть, — говорит Фокс, а сам уже хватает огурец.

— Так то ж не еда! Это закуска! Кто ж самогон без закуси пьет!

Она достает чересчур большую бутыль и сразу разливает жидкость по рюмкам.

— Зять мой гонит, — заявляет с гордостью. — Чистейшая! Не то что ваша отрава с магазинов. После такой и голова не болит!

Я не уверен, что переживу эту ночь. Алкоголь отдает легким вишневым ароматом. Мы чокаемся и под простое: «Будем!» — пьем. Горло обжигает, но не сильнее джина. Неплохо. Пить можно.

Беру вилку и вылавливаю себе грибочек. Бля, обожаю их. Особенно маленькие.

— Не верь ей — страшная женщина! — бурчит Фокс, заедая самогон бутербродом с селёдкой. — После последнего раза я все утро с унитазом обнимался.

— Долбоеб потому что, — тут же парирует она, ничуть не обидевшись. — Я-те говорила, закусывать надо. Кость, ты не стесняйся, кушай.

Откуда она знает мое имя? Мы же не знакомились. И тут до меня доходит. Фокс очень любит выкрикивать его во время оргазма. Прикол у него такой.

— Между первой и второй перерывчик небольшой! — говорит она, заряжая нам новую порцию.

Пьем. Теперь я ем селедку. Кайф-то какой.

Тетя Света поднимается и сливает воду из кастрюли. В скором времени на столе оказывается тарелка с отварной картошкой и котлеты.

Заваливаю выделенную тарелку всякой всячиной. Мне определенно нравится соседка Фокса.

— Ешкин, помидоры ж забыла! — всплескивает она руками и подрывается к холодильнику. На столе оказывается банка маринованных черри и, видимо за компанию, тарелка соленых огурцов.

— О! Мои любимые, — Фокс хрустит ими так, что слышно на всю кухню.

Отрываюсь от котлеты и смотрю на его довольное лицо. Очаровательный. Отвлекает меня звук заново заполняющихся рюмок. Домой я сегодня поползу.