Саид (1/2)

Turn the lights down low...Приглуши свет...

Take it off... let me showСними это... позволь мне показать:

My love for you insatiable...Моя любовь к тебе ненасытна...

Turn me on never stop...Заведи меня, не останавливайся...

Wanna taste every drop...Я хочу насладиться каждой каплей...

My love for you insatiable...Моя любовь к тебе ненасытна...

Darren Hayes – Insatiable

Я постепенно начал успокаиваться. С детства не люблю признавать свою вину, свои ошибки, осознавать, что был не прав. От этого злился на себя, на других. Отец, бывало, посмеивался надо мной и молча ждал, когда я справлюсь со своими эмоциями. Благо знал, что мне просто нужно дать немного времени.

Устало бросив изрядно помятую футболку в пустую корзину для вещей, я повернулся и посмотрел в зеркало.

«Ну что? Доволен? — спросил я самого себя. — Чего ты вообще достиг в жизни?! — я чувствовал себя неудачником. — Только всё начало налаживаться, как ты всё портишь!»

Позади меня горела прикроватная лампа Жади — единственный источник света, создающий романтическую атмосферу в спальне.

«Почему в самый важный момент всегда что-то не то происходит?» — я подошёл к окну, открыл его. В лицо ударил прохладный вечерний ветер.

Мне уже порядком надоели все эти разборки, выяснения. Будь проклят тот день, когда я узнал, что моя невеста уже влюблена в человека, которому я при первой встрече пожал руку.

«Так влюблена, что отдалась ему при первой же возможности... — я медленно закрыл глаза, вздыхая воздух. — Похоже, я никогда не забуду ту ночь...»

— Паршивец... — зубы, руки — всё сжималось и кипело ненавистью, стоило мне вспомнить бразильца, посмевшего соблазнить девушку из известной уважаемой семьи в Марокко, а потом трусливо сбежать. — Не хватило смелости перейти мне дорогу...

Мои мысли переключились на Жади. На очередное недопонимание между нами.

«Какая теперь разница, кто сделал ей кулон! Всё равно она потеряла его!» — нервно проводя пальцами по волосам, я отошёл от окна, коря себя за излишнюю откровенность и несдержанность, понимая, что мне не стоило ничего рассказывать.

«А вдруг она снова начнёт избегать меня, станет такой, как раньше?»

Я замер, живо представляя себе, как моя жена выходит из своей личной комнаты, печальная, отстранённая, переодетая в обычную непрозрачную одежду для сна. Не отвечая на мои вопросы, она быстро собирает свои волосы в лёгкую косу и ложится спать, отвернувшись от меня.

«Нет. Не хочу этого. Нужно что-то делать, что-то менять!» — заметив красный платок, лежащий на кровати, я взял его в руки.

Чем дольше моя жена была в будуаре, тем сильнее я нервничал. Я хотел её видеть. Мне нужно было понять, как она теперь ко мне относится. После того, как Жади сказала мне о своей беременности, она стала непредсказуемой: то спокойна, то вспыльчива, то целует, то отталкивает, то улыбается, то плачет, как сейчас. Но это лучше, чем чувствовать безразличие любимой и бесконечно желанной женщины.

С той минуты, когда ты находишь её, ту самую, любимую, родную, ты осознаёшь, что твоя жизнь больше никогда не будет прежней. Ты начинаешь воспринимать всё гораздо ярче и острее. Тебе эта женщина необходима. Ты перестаёшь думать только о себе. Ты думаешь о совместном с ней будущем, о семье. Обещая её родным заботиться о ней, берёшь на себя ответственность. В ответ ты готов принять всё, кроме безразличия. Нет ничего хуже безразличия. Сейчас я это понимаю, а восемь лет назад не хотел ничего замечать. Безразличие ранит больше всего. Оно отравляет душу, словно яд. Чем дольше ты живёшь с женщиной, которой безразличен, тем хуже для вас обоих. Ты видишь, что у неё к тебе нет ничего хорошего, даже уважения. Ты становишься худшей версией себя: совершаешь поступки, которых прежде никогда не совершал. Я от всего этого так устал, что готов был расстаться с женой, не зная, что ждёт меня впереди.

Сегодня поистине особенный день — День рождения Жади. На западе в этот день принято исполнять желания виновника торжества. Но сегодня, как ни странно, исполнилось моё самое заветное желание...

До сегодняшнего дня, если я хотел близости с женой, то я сам целовал её. Всегда. Но делал это редко, поскольку не чувствовал отклика. А если он и был, то лишь первые пять секунд. Потом… Потом она отворачивалась от меня, отказывала мне в продолжении. Каждый раз, когда Жади так поступала со мной, я испытывал настоящую муку и спрашивал себя: «Неужели я настолько труслив, что не воспользовался своим правом и не убил бразильца тогда, когда у меня была возможность? Как я могу уважать себя после этого?» — сегодня я тоже об этом думал, когда устраивал погром. А чуть позже произошло то, что перевернуло во мне всё: моя гордая, строптивая жена сама поцеловала меня. ЭТО ОЧЕНЬ ВАЖНО ДЛЯ МЕНЯ. Я мечтал об этом со дня нашей первой встречи...

Забавно, что в момент, когда это случилось, я растерялся, как мальчишка. Не поверил в то, что это происходит по инициативе Жади. Ведь я помню, как недавно, в очередной раз, она просила меня дать ей развод. Она просила его много раз, я уже и не помню сколько. Все восемь лет просила. Ей от меня больше ничего не надо было. Она делала всё возможное для достижения своей цели. И всё-таки добилась успеха. У нас в Марокко мужчине достаточно три раза сказать жене «Я с тобой развожусь». А я, выйдя из себя, сказал эти слова в два раза больше. Первые три раза произнёс их в состоянии аффекта. Четвёртый, пятый и шестой раз сказал уже больше для себя, чем для окружающих, чтобы осознать, что я натворил. И понять уже потом, ночью, что да, мы с Жади действительно разводимся. А также принять решение: если дядя Али попросит меня подумать, то я не буду думать. Я не заберу свои слова обратно.

«А если бы не растерялся, то мы бы сейчас лежали в постели… — перебирая пальцами лёгкую, полупрозрачную ткань платка, я закрыл глаза, отдаваясь своим мечтам. Моё дыхание участилось, тело напряглось. — Мне не стоит сильно торопить события. Хочу, чтобы она сама продолжала делать определённые шаги…»

Выровнив дыхание, я услышал скрип, который заставил меня прийти в себя и резко развернуться.

Неподвижная Жади стояла в проёме двери.

«Как же она красива… Никогда не видел её такой…» — моя мокрая рубашка выгодно подчёркивала все достоинства и изгибы её тела. Как говорится, есть на что посмотреть.

Что я, собственно, и делал.

Мы долго смотрели друг на друга. Никто не желал прерывать зрительный контакт.

— Ты в порядке?

Мне важно это знать.

— Долго тебя не было. Я хотел уже идти за тобой. В ход пошла вторая попытка свести меня с ума? — я решил поиграть с женой. — Жади… тебе хватило бы первой. Ты же знаешь...

Мне хотелось прижать её к себе, зарыться лицом в роскошные, густые, шелковистые волосы. И не отпускать.

Она ничего мне не ответила, лишь задумчиво улыбнулась, касалась шеи.

Её молчание не удивило меня. Она в принципе немногословна со мной.

Что меня удивило, так это её действия после моих слов.

Жади сделала шаг ко мне. Потом ещё. И ещё. По её красивой соблазнительной груди, облачённой в кружевной бюстгальтер, медленно текли капли воды.

Когда ты понимаешь, что твоё желание вот-вот сбудется, когда сны превращаются в явь, поначалу ты просто не веришь в то, что происходит. Ты волнуешься. Твоё сердце бьётся быстрее, чем обычно.

«Как она любит себя, как наслаждается собой…» — я наблюдал за тем, как она расстёгивает пуговицу моей рубашки.

Мне хотелось заметить её руки своими, хотелось самому снять с неё одежду. Я готов был наброситься на неё, поддаться своему естественному инстинкту, накрыть её губы долгим поцелуем, прижать к себе и, не отпуская, упасть с ней на кровать.

Жади, похоже, всё поняла.

Взяв платок из моей ведущей руки, она раскрыла его и поднесла к своим глазам, прикрыв таким образом почти всю себя.

Игривый взгляд, соблазнительная улыбка...

Она открыто флиртовала со мной.

Я улыбнулся. Фактически платок был единственной преградой между нами. Не считая одежды.

Сквозь полупрозрачную ткань мне были видны соблазнительные движения её бёдер...

Я смотрел на неё и понимал, что мне никаких слов не хватит, чтобы выразить ей свои чувства.

Возникшая между нами тишина заряжала пространство похлеще музыки для танцев.

Улыбка давно исчезла с моих губ. Мне больше ничего не помогло. Дыхание так и не выровнилось, потому что сердце не знало покоя.

«Я не могу быть спокойным, когда вижу её... Особенно такую… Особенно сейчас... — неотрывно смотря на жену, я чувствовал, как сильное вожделение разливается по телу. — Хочу её... — глубоко вздохнув, сглотнул. — Хочу...»

— Жа-а-а-ди… — не думая больше ни о чём, не теряя больше ни секунды, моментально преодолев расстояние, оставшееся между нами, я поцеловал её.

Она стояла смирно, почти не двигаясь, медленно целуя меня.

— O, Жади... Mi amada, mi querida...<span class="footnote" id="fn_37063230_0"></span> — покрывая поцелуями лицо и шею, я чувствовал, как горю от страсти к ней, её волосы за ухом щекотали мне нос. —

Te amo con todo mi corazón y alma... Estoy loco por ti... Besame, besame...<span class="footnote" id="fn_37063230_1"></span>

— Что??

Она на секунду замолчала. А потом засмеялась.

— Нет. Я не буду тебя целовать! Размечтался! — к концу фразы Жади запрокинула голову назад, разразившись громким хохотом.

Я чувствовал, как дрожат её плечи, её тело...

Мне было всё равно на её слова. Я снова поцеловал эти зовущие, сладкие губы, отпустив всё, что сдерживало меня. Выразил в поцелуе всё, что накопилось во мне за восемь лет.

Стоило мне ослабить объятия как платок, которым я укрыл жену, сразу же упал на пол.

Она едва успевала отвечать мне в похожем темпе. Зато цепко обвила меня руками, когда я вёл её к постели.

— Больше никогда… слышишь… никогда не отказывай мне… — с неохотой прервав поцелуй, я начал беспрепятственно трогать её.

Меня уже не остановить.

— Ты же не просто так надела мою рубашку… — я расстегнул пуговицу. Мокрая одежда просвечивала женскую фигуру, я чувствовал приятную прохладу. — Это что-то значит…

— Саид, твои слова дорого стоят? — с долей недоверия во взгляде, спросила меня супруга.

Я замер. Этот вопрос застал меня врасплох. Он был равносильн удару поддых.

— Ты... Ты сомневаешься во мне?

— Сам понимаешь, у меня есть причины для этого... — тихо проинесла Жади, двигаясь подо мной.

— Причины... О-о-о... да, понимаю...

Эти её действия спровоцировали ещё большую эрекцию.

«Ох... Ты специально провоцируешь меня??»

— Нет. Стоп! Остановись! Я не закончила... — она начала сопротивляться.

— Жа-а-а-ди-и... Я хочу...

— Это я хочу быть уверенной в тебе. Хочу убедиться, что ты человек слова. Ты столько раз обещал мне, что подумаешь...

«Хочу тебя... раздеть...»

— Я столько раз просила тебя позволить мне учиться!

— Опять ты за своё! Вот упрямая...

Она взбесилась. Начала толкать меня, вырываться.

— Если ты не позволишь мне учиться, Саид, ничего не будет! Никогда! Тебе ли этого не знать! — громко воскликнула моя жена.

— Будешь… Ты будешь учиться… Обещаю… После того, как родишь… — моё тело горело от её прикосновений. — Я готов дать тебе всё, лишь бы ты не скучала, не чахла и не шла против меня, а научилась мне доверять. Я признаю свою ошибку: мне нужно было сделать это раньше.

Удивительное дело: я говорил всё, что хотел, ничего не соображая при этом.

— Только будь моей женой, Жади… Ты никогда ею не была… — не думал, что скажу это. В здавом уме от меня такого не услышишь. Уж слишком больно говорить такое вслух. — Ты никогда не была со мной… Я никогда этого не чувствовал… — моя правая рука уже была под рубашкой. — В тебе столько потенциала, силы, энергии. Я вижу это по тому, как ты танцуешь. В танце тебя просто не узнать. Ты становишься другой… настоящей… — запустив левую ладонь в её волосы, я чуть приподнял голову с подушки для большего простора поцелуев. — Именно такой я люблю тебя видеть: расслабленной… — коснулся губами её лба, — весёлой… — носа, — счастливой… — и, наконец, губ.

Жади позволила мне полностью взять инициативу на себя. Она застонала мне в рот, чем спровоцировала меня целовать её быстрее, интенсивнее.

«Как хорошо с тобой. Была бы ты всегда такой отзывчивой, я бы носил тебя на руках…» — прервав поцелуй, подумал я, чувствовуя прикосновения её нежных, чуть прохладных рук.

Она открыла глаза.

«Сколько эмоций…» — во взгляде было столько всего: вопрос, восторг, интерес, какая-то внутренняя борьба.

Мне давно известно, что Жади всегда, до поры до времени чисто из принципа, сдерживает свои эмоции. Её сдержанность — это временное явление. Она женщина сильная и слабая одновременно. Она не способна устоять перед соблазном: если что-то любит или ей что-то нравится, то хочет получить это немедленно. А если не получается, то будет бороться за право обладать тем, что приносит удовольствие. И ей не важно, насколько запретно это удовольствие. Жади всегда следует за своими чувствами. Она ведома ими. Я не виню её за это, потому как легко могу понять её состояние ещё до того, как она мне что-то скажет.

— Хорошо, Саид, я постараюсь…

«Что?»

— Не понял? — её слова сбили меня с толку. Я не поверил тому, что услышал.

— Я попробую выполнить твою просьбу.

— Какую?

Она снова рассмеялась. Наверное, догадалась, что я немного не в себе.

— Ты в шоке. Ладно, забудь.

Конечно, ведь я никогда ранее не слышал от неё слова «Постараюсь».

— Я столько всего наговорил...

— Вот и прекрасно! — она засмеялась ещё громче.

«Хочу, чтобы ты смеялась чаще. Мне нравится твой смех…» — не выдержав, я сел, держа любимую в объятиях и завлекая в поцелуй.

Это лучшее, что я мог сделать. Её смех раззадорил меня пуще прежнего. Чувства воспламенились не на шутку, выходя наружу, выражаясь в темпе и глубине поцелуя. Мои пальцы, гладящие её по животу, по груди, по спине, начали баловаться с застёжкой бюстгальтера. Жади, громко простонав, сжала мои волосы в кулак. По тому, как задвигалась её грудь, я понял, что ей не хватает воздуха. Не желая прерываться, стал обеспечивать её тем воздухом, что был в моих лёгких.

Внезапно в комнате раздалась трель телефона. Жади так её испугалась, что, вздрогнув всем телом, резко оттолкнула меня от себя.

Она так чувственно дышала, жадно глотая воздух.

— Ты возьмёшь трубку, нет?

Не говоря ни слова, я дал отрицательный ответ, коснувшись её талии и бёдер. Как хорошо, что можно молча показать, чего ты хочешь на самом деле.

— Отпусти меня… мне жарко… — хрипло прошептала она, закрывая глаза.

Моя мокрая рубашка скользила по моим рукам, частично повторяя изгибы её шикарного тела. Прижав сильнее, я целовал её нежную, чуть влажную шею.

Надоедливая трель всё никак не прекращалась, начиная действовать мне на нервы.

— Назира… — я знал, что это она. Только она может звонить нам в такое время. — Беспардонная сестра…

Жади, отстранившись, шокировано посмотрела на меня. Прикрыв рот рукой, она трясясь от беззвучного смеха, но, не сдержавшись, рассмеялась в голос, упав на подушки.

Кожей чувствуя, как трясётся её грудь и живот, я закусил губу в попытке дрожащими пальцами расстегнуть оставшиеся пуговицы. Не сдержавшись, просто-напросто порвал их.

Моя жена замерла, перестав смеяться.

Сорванные мной пуговицы полетели в неизвестное направление. В конце концов, они со стуком упали на пол.

— Саид…

Я замер, потому что впервые услышал, как страстно и заманчиво звучит моё имя из губ Жади.

— Саид… — её дыхание коснулось моего лица, моих губ. Я расценил это как приглашение к поцелую.

Она целовала меня медленно, лениво, дразня и соблазняя. Её руки порхали по моей спине, дарили нежность, ласку.

«Если бы ты знала… Если бы ты знала, Жади, как я люблю тебя… как я хочу тебя…» — глядя в её красивые глаза, я хотел сказать эти слова вслух, но вместо них из моего рта вырывалось только горячее дыхание. Слова остались лишь мыслями.

Я резко встал, чтобы, наконец, избавиться от одежды.

Раздеваясь, видел, как она, чуть привстав, садится на колени и при этом с интересом смотрит на меня, заглядывая в самую глубину моей души. Её соблазнительно прикушенная губа не давала мне покоя. Преодолев расстояние, я снова припал к её губам, отвлекая от лишних дум.

Мне хотелось избавить её от всего тяжёлого, плохого, ненужного. От всего. И от одежды в том числе.

Касаясь бёдер, талии, груди, я дошёл до плеч. Одно движение и моя мокрая рубашка заскользила вниз по нежным рукам. Теперь я мог видеть свою женщину в красивом чёрном нижнем белье.

Моя жена, подняв руки, плавно задвигала ими, рисуя волны в воздухе. Спустя несколько секунд к рукам присоединилась грудь. А затем живот.

Мои губы приоткрываются, громким шёпотом произнося первый слог имени любимой, а затем, коснувшись нёба кончиком языка, растягиваются в улыбке:

— Жади…

Я не мог оторвать от неё взгляда.

Танцуя, она сделала резкий полукруг головой, отчего её волосы на миг взлетели вверх и легли на одно плечо. Она сводила меня с ума своей близостью, своим откровенным флиртом: манила, подчиняла, звала. Я тонул в омуте её пленительно-прекрасных глаз. Любовался её редкой, несравненной, совершенной красотой, её обворожительной улыбкой.

Не выдержав, я прижал её к себе, выражая в поцелуе все свои чувства к ней.

— Жади… — зарывшись в её волосы, я вдыхал её запах как воздух. — Если бы ты знала, как я хочу тебя… Да что толку тебе объяснять… лучше почувствуй сама, насколько ты желанна для меня…

Бретельки благополучно спущены с плеч. Покрывая поцелуями шею жены, я чувствовал, как учащённо бьётся её пульс, это приводило меня в трепет. Обнимая её, чувствовал лёгкое покалывание на кончиках пальцев. С каждой секундой мне всё сложнее и сложнее сдерживать себя. Раньше, в преддверии редкой близости, было на порядок проще. Не в моих правилах принуждать её. Хотя… Кого я обманываю. В тот раз я был слишком настойчив. Настолько, что она, в конце концов, просто сдалась. Да, нам, мужчинам, необходимо ощущать близость женщины. Иногда эта необходимость доходит до такой степени, что думать о чём-то другом не получается. Особенно, когда это непросто женщина, а любимая женщина.

Мне сложно поверить в то, что происходит: я не встречаю никакого привычного сопротивления. Ни словесного, ни физического. Такого никогда не было. Это одновременно удивляет, восхищает, возбуждает меня.

Жади была и есть для меня свежим воздухом, без которого невозможно жить. Живительной водой, которой так не хватает слабеющему, теряющему силы путнику в пустыне. Только она способна как возродить, так и уничтожить меня. Только она может привести меня в состояние опьянения без капли алкоголя в крови. Только она вот уже столько лет владеет моим сном, моим сердцем и большей частью моих мыслей.

Проводя фалангами пальцев по позвоночнику супруги, я зацепился за застёжку бюстгальтера, на что она шумно задышала и задрожала, когда крючки отсоединились друг друга. Верхняя часть белья повисела на руках Жади. В её глазах я видел смятение. Я чувствовал, как напряжены её пальцы: ладони с нажимом сцепились мне в плечи.

— Не хочешь опускать руки?

Она на секунду закрыла глаза, задержала дыхание.

— Что с тобой происходит? Что ты сейчас чувствуешь? — держа её одной рукой за талию, другой я гладил грудь.

Жади сидела практически неподвижно, словно не знала, как реагировать на мои прикосновения.

— Мне сложно это понять… — ей явно было не по себе.

— Тогда не нужно ничего объяснять. Просто расслабься… — я коснулся рук, которые всё ещё сжимали мои плечи. — Не думай ни о чём. Доверься мне… — поднёс её руки к губам. — Хорошо?

Целуя руки, я ждал ответа.

Время шло так медленно...

Только спустя минуту Жади кинула лиф куда-то в сторону. Таким образом она сказала мне «Да».

Мы смотрели друг другу в глаза. Я понял, что она ждёт моих действий. Плавясь от переполняющей страсти, Чувствуя лёгкое волнение, я подался вперёд, наклонившись чуть ниже. Закрыл глаза, целуя грудь. Делая круговые движения кончиком языка, втянул сосок, нежно играя с ним и чувствуя, как он твердеет.

— Ах… — бесконтрольный громкий стон, сорвавшееся с губ жены, нарушил тишину.

По движению волос, задевших мою правую руку, обнимающую её, я понял, что она запрокинула голову назад.

Моё дыхание участилось, я чувствовал её дрожащие пальцы на своих плечах. Её прикосновения легко, без напряга скользили по моей спине. Мои губы накрыли другой сосок, в то время как пальцы левой руки ласкали тот, который я только что целовал.

Сквозь дурманящий туман желаний мой мозг посетила мысль о том, что, возможно, это всего лишь сон, ведь сейчас уже ночь. Я легко мог принять всё произошедшее за сон. Откровенно говоря, мне часто снится то, о чём в жизни можно только мечтать.

«Ну и что… Я не хочу просыпаться. Не хочу…» — снова воцарившаяся тишина чуть было не заставила поверить в то, что я сплю, что стон на самом деле был сном.

Но Жади легко убедила меня в том, что всё действительно и реально: она снова застонала. Ещё ярче, ещё громче, чем прежде.

Я чувствовал, как бьётся её сердце. И это тоже подтверждало, что всё происходящее — не сон. Я поверил:

«Она со мной. Она моя. Как же долго я ждал этого… Ждал момента, когда она позволит себе расслабиться в моём присутствии…» — моё сердце билось ещё сильнее.

Это дорого стоит, когда женщина, твоя любимая женщина, так себя ведёт. Меня поймёт только тот, кто был на моём месте. Тот, кого отвергали, презирали, не любили. А он всё равно не сдаётся, верит в лучшее и добивается своего. Ждёт, когда ледяное сердце любимой, медленно согреваясь, начнёт таять капля за каплей. Мне, конечно, рано ещё радоваться, до взаимности ещё очень далеко, но я хочу на это надеяться. Я уже могу считать себя счастливым человеком.

Поднимаясь губами вверх, я дошёл до шеи. Закончив целовать её, выпрямил спину и практически сразу забылся, утопая в омуте глаз любимой.

Жади накрыла ладонью моё лицо, медленно ведя пальцами по нему. Её глубокий, томный взгляд и приоткрытый рот манили меня, призывая к поцелую. Я приник к этим всегда желанным губам.

Поразительно, какими разными бывают поцелуи… Это прям отдельное искусство невербального общения между мужчиной и женщиной. Сколько ценной информации они могут нам преподнести… Они способны верно выразить чувства целующиеся: показать друг другу все оттенки влюблённости, любви, страсти, нежности, ревности, борьбы. И эти поцелуи, так или иначе, остаются в памяти каждого из нас.

Мы целовались долго, самозабвенно. Я снова лежал на ней.

Закончив поцелуй, я начал целовать её горло. Неожиданно для себя почувствовал вибрации голосовых связок:

— Са-и-ид…

Я улыбнулся:

«Что может быть прекраснее момента, когда в процессе близости ты слышишь, как твоя любимая произносит твоё имя?»

С трудом освободив Жади от объятий, я стал опускаться ещё ниже, целуя каждый сантиметр её тела.

Руки любимой блуждали по моей спине, лопаткам, плечам, волосам.

Нежность её кожи плавила и будоражила меня:

«Какое это блаженство — просто касаться женщины, о которой мечтал годами, будучи женатым на ней... Блаженство — чувствовать её запах, её губы, желанные мной столько лет… Боже… как я мог жить без этого? Не понимаю…»

Чем ниже я спускался, тем чаще слышал дыхание жены.

Когда я задел резинку кружевных трусиков, её волнение возросло, она заерзала.

— Нет… — громкий шёпот заставил меня остановиться.

— Жади... — обалдело прошептал я. У меня закружилась голова. — Почему?

Это может показаться странным, но такого рода ласки я за время нашего брака делал жене лишь один раз. Как раз тогда, в ту самую ночь, изменившую впоследствии нашу жизнь. До этого как-то не доходило дело, так как близость всегда была короткой и не такой частой, как обычно принято понимать. Да что там говорить, любой мужчина в состоянии понять, когда для женщины близость с ним желанна, а когда нет.

Я поднял руку и накрыл её рот пальцами. А Жади в долгу не осталась: она укусила меня ... за палец.

— Аррш-ш-ш! — от неожиданности я привстал, тряся правой рукой, ожидая, когда боль пройдёт.

«Ты что творишь, грешница?! — дрожь, как ток прошлась по телу. — Хочешь, чтобы я взял тебя раньше времени?! Я и так еле сдерживаюсь, ты же видишь!»

— Ну ты и шкодница! Играешь со мной? — снова лёг на неё, придавливая её своим весом.

Она коротко засмеялась, а потом, лукаво смотря на меня, подмигнула.

«И всё равно я люблю тебя… — замер, запоминая этот момент. — Теперь тебе от меня не сбежать!»

Целуя губы, я собирал её стоны. Даже прижатая мной, Жади пыталась добиться свободы, тёршись об меня.

— Я… больше… не могу… — резко прервав поцелуй, она принялась жадно глотать воздух.