Саид (1/2)
Мы с дядей Али шли домой после того, как пожар был потушен. Он всю дорогу молчал и выглядел задумчивым.
Какие-то пьяные туристы подожги развалины. Не представляю, как такое допустили, ведь у нас практически нет алкоголя. Где была охрана, ответственная за сохранность ксара? Что за безобразие? Теперь туристов у нас будет на порядок меньше! А это повлечёт за собой большие экономические проблемы… Колоритный и легендарный Айт-Бен-Хадду был ярким примером традиционной марокканской архитектуры. А теперь там, где ещё вчера стояла крепость, осталось всего ничего…
«Чего ты так расстраиваешься? Жади больше негде будет предаваться своим воспоминаниям об этом проклятом бразильце!» — пытался успокоить я сам себя.
«Да, но причём тут архитектура? Туда ходила не только Жади, но и другие люди, влюблённые парочки. Туда ходили не только целоваться, но и вешаться», — при этой мысли я нахмурился.
«Так может, она и ходила постоянно в эти развалины, потому что они хранили её воспоминания о том, как когда-то она встречалась там с Лукасом? — сжал руки. — Может, она не только целовалась с ним там, но и танцевала для него…» — я живо представил себе танец Жади, посвящённый этому неверному прямо там, в развалинах. Меня попеременно накрыло и холодом, и жаром.
«А может, она лишилась девственности… отдалась Ферразу прямо там?» — на секунду закрыв глаза, представил себе картину, как моя жена отдаётся бразильцу на закате, а потом и при свете луны… Мне тут же захотелось найти этого бедового ублюдка, схватить его за грудки, растрясти, вытрясти ему все кишки, разорвать лёгкие, перевернуть вниз головой и ударить этой самой головой об асфальт, по которому я сейчас иду.
«Эй! Ну-ка прекрати! Довольно! Хватит!! — приказал мне мой разум строгим голосом отца. — От того, что ты себе всё это представляешь, прошлое не изменить! У тебя есть только настоящее и будущее. Тебе надо придумать план, стратегию, тактику по своему поведению, если ты хочешь завоевать сердце Жади!» — проскочила здравая мысль в голове.
«Да сколько можно ещё пытаться… Восемь лет уже прошло, а ей всё хоть бы хны!» — вздохнул, пытаясь, остановить свои мысли.
Где-то я слышал такую фразу: «Мужчина способный на поступки, обречён быть любимым». Ничего подобного! Данная фраза — полная чушь, галиматья, абракадабра. Что-то я не чувствую себя любимым. Даже намека на уважение как такового с её стороны нет.
«Я точно тот самый верблюд, как говорит Назира».
«Если до сих пор не получилось покорить сердце Жади, то это всего лишь означает, что нужен другой подход, другие действия! Женщина — это не мужчина. Любую женщину можно завоевать!»
«Сегодня она не сопротивлялась, даже отвечала, когда я её целовал…» — эти две последние мысли заставили меня поверить, что ещё не всё потеряно.
— Я хотел сегодня повеселиться, но в связи с тем, что произошло… — дядя Али шумно выдохнул, заходя в гостиную.
— Я понимаю вас, дядя. Согласен, не до праздников сегодня, — ответил ему я, следуя за ним.
Зайдя в гостиную, заметил Жади, стоящую рядом с диваном, на котором сидела Зорайде. В правой руке моя супруга держала телефон. Она стояла, закрыв глаза, из которых текли дорожки слёз.
Услышав наши с дядей Али голоса, Жади выронила трубку, которая со стуком упала на пол. Спустя несколько секунд из трубки послышался мужской голос:
— Я повторяю: тебе никогда не стать сеньорой Ферраз. Так что делай аборт, красавица! Ни мне, ни моему сыну не нужны бастарды. Деньги мы тебе дадим. Купим тебе квартиру в знак благодарности. Согласна? Скажи, как твоё имя? Я надеюсь, мы сможем договориться.
«ЧТО-О-О?!» — набатом простучала мысль в моей голове.
Жади открыла глаза и посмотрела на меня. Никогда не думал, что женщина может так смотреть… Такого взгляда я ещё не встречал… Он выражал целую гамму эмоций: боль, горечь, разочарование вперемешку с гневом, яростью и бешенной решимостью. Жади, быстро вытерев дорожки слёз, рывком подняла телефон и удивительно спокойно сказала:
— Сеньор Ферраз, я не та девушка, которая залетела от вашего сына. Но я та самая, как вы выразились, марокканская чадра. Благодарю вас за такую откровенность. Вы открыли мне глаза! Передайте своему сыну, что развалины сгорели! Пусть не ищет со мной встреч больше никогда! — она замолкла. — Всего вам хорошего. Иветти очень любит вас! Прощайте!
Сказала и тут же выключила телефон, бросив его на диван. Затем, коротко бросив обречённо-затравленный взгляд на нас: меня, Зорайде и дядю Али, закрыла лицо руками.
— О, Аллах! Не одно, так другое! Что тут произошло пока нас не было? — взволнованно и в то же время недовольно произнёс дядя Али, смотря на Жади.
Я не успел ничего сказать, потому что Жади открыла глаза.
— Зорайде, позови Кариму, пусть принесёт ещё чаю.
— Я сейчас принесу, — Зорайде хотела встать, но дядя ей не позволил.
— Нет, Зорайде! У тебя теперь не тот статус. Привыкай.
Она смутилась от таких слов, а дядя Али сам позвал Кариму.
Жади всё это время молчала. Казалось, она вообще не с нами.
«Она думает о нём…» — догадался я. Этот печальный взгляд, направленный куда-то вдаль, я узнаю всегда.
Карима принесла чай. Когда она ушла, дядя Али, сделав глоток обжигающего напитка, сказал:
— Так. Рассказывайте, что тут произошло, пока нас не было. Зорайде?
Я посмотрел на Жади. Она сидела и пила холодный чай, который ранее принесли.
— Кто такой сеньор Ферраз? — не выдержав, спросил её я.
«А ты как будто бы не знаешь! — съязвила разумная часть меня. — Знаю, но всё равно ревную!»
Жади посмотрела на меня. Долго смотрела, хмурила брови, видимо мысленно решая, что ответить.
— Отец Лукаса, — буднично и безразлично сказала мне она.
Мы все трое переглянулись между собой и уставились на Жади.
Я поджал губы. Мне захотелось уйти отсюда. Поэтому я резко встал и молча зашагал к выходу.
— Саид! Стой! — раздался голос дяди Али.
Я обернулся к нему и ответил:
— Простите меня, дядя, но мне необходимо побыть одному. Много дел на работе.
***
Работа меня всегда спасала и помогала на время забыть всё, что происходит в моей личной жизни.
Я не помню, как пришёл домой. Мой разум, моё сознание, мои чувства притупились, затуманились.
Дом встретил меня чистотой, пустотой и тишиной.
«А где Мириам?» — спросил я себя, моя руки в ванной. — А-а-а… Я же вчера отпустил всех…» — положил на полку вещь, которую купил себе совершенно необдуманно, спонтанно.
«Ну и зря. Надо было продолжать следить за этими бразильцами! — я зашёл в гостиную. — А какой толк от этой слежки, если Жади сама звонит Ферразам: одному, второму?» — ревниво подумал я.
«Я так больше не могу… Сколько лет уже прошло…»
Снимая с себя рубашку, посмотрел на шрам, который нанёс себе лезвием бритвы в первую брачную ночь. Восемь лет назад.
И меня снова накрыло. Только теперь я уже не сдержался: начал разбрасывать, портить и ломать всё, что встречалось мне на пути.
«Я повторяю: тебе никогда не стать сеньорой Ферраз. Так что делай аборт, красавица!»
— Стерва! — я несколько раз ударил по стене кулаком.
«А может, она не моего ребёнка ждёт? Наверное, именно поэтому она немного смягчилась по отношению ко мне? Чтобы, если что, сплавить мне его отпрыска?!» — от этой безумной мысли голова закипела.
— Почему? Почему он?! — я снова принялся всё крушить: на пол полететели стеклянные вазы, какая-то посуда, мелкие побрякушки.
Но это не приносило мне никакого облегчения.
— Я больше не могу... — я перевернул свой рабочий стол.
«Мне надо выпить… чтобы остыть…» — я зашёл в спальню, снял со стены зеркало, открыл сейф и достал оттуда коробку, недавно подаренную мне французами, когда я был в командировке во Франции.
В ней лежали маленькая бутылка коньяка и бокал.
Да, я знаю, алкоголь — это грех и всё такое. Но когда ты хочешь построить нормальные партнёрские отношения с не мусульманами, иногда приходится идти и на такое.
Откупорив бутылку, я взял бокал, плеснул туда тёмно-янтарную жидкость.
«Как же больно… — я сделал один глоток. Жидкость сразу же обожгла моё горло.
— Когда же эта женщина, эта одалиска, эта ведьма отпустит меня, когда станет мне безразлична?» — прозвучали мои слова в пустоте.
«Так. Стоп. Меня куда-то не туда занесло. Это мой ребёнок! Жади не могла забеременеть от Ферраза, так как последний раз в Бразилии мы были больше шести месяцев назад. А Лукас не такой отчаянный сорвиголова, чтобы каждый месяц прилетать сюда в Марокко!» — ещё один глоток.
Я понял, что начинаю успокаиваться, расслабляться, остывать. Медленно ходя по комнате, начал вспоминать и анализировать то, что ответила Жади отцу Лукаса:
«Сеньор Ферраз, я не та девушка, которая залетела от вашего сына...»
«Значит, Лукас обрюхатил какую-то девушку, а разбирается теперь со всем этим его отец, Леонидас?» — я закатил глаза.
«…Но я та самая, как вы выразились, марокканская чадра...»
«Марокканская чадра? Вот значит как?
Ну-у-у… Я, например, люблю эту чадру! И как бы ни старался, ничего не могу с собой поделать…» — я громко хмыкнул и сделал следующий глоток.
«…Благодарю вас за такую откровенность. Вы открыли мне глаза!»
«Что же он ей такого сказал, что она произнесла такие слова?»
«…Передайте своему сыну, что развалины сгорели!»
«Конечно, он передаст ему эту информацию, как же… Я больше чем уверен, что Леонидас не сделает этого!»
«Пусть не ищет со мной встреч больше никогда!»
«Видимо ей крайне неприятна новость, которую она узнала о нём.
Но мне было приятно услышать от неё такое…» — я улыбнулся.
«Всего вам хорошего. Иветти очень любит вас! Прощайте!»
«А кто такая Иветти? — я задумался. — Так, кажется, зовут её бразильскую подругу…»
«…Иветти очень любит вас! Прощайте!»
«Выходит, эта Иветти является любовницей Леонидаса Ферраза? Скорее всего, так и есть, потому что, если бы она была его женой, тогда бразильские журналисты писали бы об этом всегда».
Я вспомнил наш диалог, который произошёл в гостиничном номере одним бразильским вечером: