Добро должно быть с кулаками (Bucky Barnes) (2/2)

Но я не успела выбрать ни один из вариантов, потому что его словно невидимая сила оторвала от меня, впечатав в стену рядом. Сильный чувствительный удар кулаком под ребра, от которого его свернуло в бараний рог, громко кашляющий и пытающийся вдохнуть глоток воздуха.

— Еще раз подойдешь к ней — убью! — Баки сильно тряхнул его, словно мешок с картошкой, ставя на ноги. — Понял меня? Не слышу!

— Понял — понял, — ответило это пьяное существо, обеими руками хватаясь за перила. И после того, как он поднялся на пару ступеней выше меня, зло шепнул: — Но это еще не конец.

Барнс дернулся было в его сторону, но я понимала, что еще одного удара сосед просто не выдержит. Они были далеко не в равных весовых категориях, да и Баки вряд ли кто-то мог составить конкуренцию в принципе.

Я часто наблюдала за его тренировками, тихо наслаждаясь этим зрелищем. Бывшая смертоносная машина-убийца, лучший киллер последних десятилетий, ставший человеком, способным контролировать себя и свои действия, но от этого не ставший менее опасным в бою. Окружавшее его облако непобедимой силы так тянуло к нему, что я и сейчас словно завороженная смотрела как напрягались его мускулы, когда он соседа держал словно котенка за шкирку, его невозмутимое лицо в момент удара. От него веяло такой мощью и уверенностью, что мне огромных усилий стоило остановить его после последней фразы, сказанной мне этим пьяным упырем, чтобы не продолжить наслаждаться тем, как Джеймс будет выбивать из него душу, и возможно последние оставшиеся мозги, но тот успел исчезнуть из нашего поля зрения раньше, чем мне потребовалось бы вступаться.

Утратив контроль над ситуацией и заодно над последними крохами нервных клеток, я не успела заметить, как Баки оказался почти рядом со мной. Его многозначительный взгляд говорил о многом, и мне казалось, что если прозвучала бы фраза: «Я же говорил», я бы разревелась прям там.

Смотанные в клубок и разорванные по клочкам нервы за последние несколько минут окончательно спустили внешние тормоза, и я чувствовала как предательски начинают дрожать губы, а глаза наполняться влагой.

За секунду оказавшись в сильных, но нежных объятиях Барнса, мое тело послало к чертям все устоявшиеся принципы, снесло напрочь чувство самодостаточности и решительности. Оказывается я так устала от всего, что обняв его в ответ и прижавшись к его груди, просто тихо всхлипнула, ожидая разоблачительной речи, о том, что он как всегда оказался прав.

— Ты не виновата, что есть мудаки, которые понимают только силу. — От легкого поглаживания по волосам я дотаяла до состояния легкого испаряющегося облачка.

— Может быть ты…

— Останусь сегодня с тобой. — Он продолжил мои слова, словно знал, что я больше не собираюсь упрямиться. — Это даже не обсуждается. Пойдем.

***

— Не хочешь что-нибудь выпить? — Я понимала, что предложение Барнса имеет под собой почву и аргументы, но после того адского водочного амбре, окутавшего меня в подъезде, упоминание о чем-то алкогольном вызвало только лишь нервное передергивание, а от того мерзкого шепота и пошлого объятия хотелось отмываться часами.

— Нет, фу, точно нет. Стакан воды думаю меня успокоит, — Я вернулась в состояние душевного равновесия еще пока мы поднимались по лестнице до моего этажа. Хвала неработающему лифту. Легкая дыхательная гимнастика и мерный пересчет ступеней, вкупе с горячей ладонью Баки, сжимающей мою руку все пять этажей, успокоили разбушевавшиеся нервы. А мысль о том, что сегодня первую ночь за долгое время я буду спать не прислушиваясь и не вздрагивая окончательно подняла упавшее ниже уровня моря настроение.

— Теперь ты понимаешь, что я был прав, — Барнс стоял посередине кухни, сложив руки на груди. В его голосе не было укора. Лишь констатация факта, с небольшой доли грусти, что действительно иногда словами нельзя добиться того, что можно получить всего одним ударом кулака.

И один шаг в мою сторону.

— Понимаю, — мое признание прозвучало не очень убедительно, потому что я до конца еще не приняла это факт. — Лучше скажи, как ты оказался у меня в подъезде? Ты что, следил за мной?

— Да, — твердый четкий ответ, от которого выражение моего лица приняло мягко говоря удивленно-возмущенно-радостный вид. Ну, не определилась я тогда со своей реакцией на это. — Я знал, что так будет. Такие как он, будут идти до конца, пока не получат по морде. А ты своим сегодняшним игнорированием только раззадорила его. Тем более человек под алкоголем.

Еще шаг.

— Кажется, у меня появился конкурент. Скоро степень по психологии получишь.

— Это не психология, а жизненный опыт. Плюс это типичное поведение абсолютно неуверенного в себе мужика.

Снова шаг.

Между нами оставался буквально метр.

Он каждым своим шагом давал мне выбор, отойти дальше, тем самым дав ему понять, что я не готова к сближению, или продолжить стоять дальше, и ждать когда все расстояние будет пройдено.

Я ни секунды не сомневалась в том, чего хочу. А хотела я только одного. Чтобы они эти чертовы метры преодолел гораздо быстрее. Чтобы снова ощутить то чувство бесконечной защиты, тепла и силы, от которого за спиной словно вырастают крылья.

— А как ведут уверенные в себе мужики? — Моя легкая дразнящая улыбка - всего лишь милая провокация, но говорящая о многом. И он явно из тех, кому не стоило долго намекать.

Два оставшихся шага до меня.

Вне схемы.

Не по его же правилам.

Потому что можно.

Потому что был дан зеленый свет.

Он остановился буквально в паре десятков сантиметров, достаточных лишь для последнего шага. Рука потянулась к моей шее, а мое тело словно окунули в кипяток, с такой скоростью оно разгоняло кровь.

— Красивый кулон, — Барнс подцепил пальцем, висевший на цепочке золотой ключик.

— Это талисман, я его всегда ношу.

— Как выяснилось, талисманы не спасают от идиотов, — он наматывал на палец цепочку, притягивая меня к себе, заставляя сделать хотя бы единственный шаг в его сторону. — А знаешь, что спасает? Надежный, сильный, любящий парень.

— Такой, как ты? — мой шепот почти не слышен, но оставшийся шаг наконец-то пройден. Я не смогла его не сделать. Один маленький шаг навстречу счастью.

— Такой, как я, — его руки снова на моей талии, а губы закрыли мои в самом долгожданном и от этого таком нежном и сладком поцелуе.

***