Now this looks like a job for me (Steve Rogers) Часть 2. NC-17 (1/2)

***

Иду на кухню, чтобы сделать горячий чай с медом. Я не знаю, болеют ли простудой суперсолдаты, и если да, то какими средствами их от нее лечить. Но втайне все же надеюсь, что не придется искать охренительно редкие химикаты из лучших лабораторий мира, просто потому что обычные человеческие лекарства на его организм банально не подействуют.

Наливаю кипяток в кружку, а в мыслях, словно адский калейдоскоп, вертятся кадры десятиминутной давности: Стив, почти голый, с этими сводящими с ума каплями воды, стекающими по его торсу, с чуть-чуть мокрыми волосами и бородой; то, как я, словно змейка, пытаюсь протиснуться мимо него в коридоре; его смущенный взгляд и безумно красивые пушистые ресницы. Уверенность в том, что мое практически ультимативное предложение было уместно, начинает таять со скоростью весеннего снега под палящим солнцем.

Из ступора меня выводит давно уже переливающийся через края чашки кипяток, словно бурлящая лава из жерла вулкана.

— Твою мать! — шиплю я тихо, чтобы не услышал наш великий моралист, не терпящий ругательств в радиусе минимум километра от себя, а то и во всем мире, будь на это его воля. Только боюсь тогда люди бы почти перестали разговаривать. Ну я так точно, потому что без крепких выражений моя речь превращается в сухой официальный доклад.

— У тебя все в порядке? Может помочь? — Роджерс заходит ко мне на кухню, на этот раз уже одетый, чему я несказанно рада. Только вот дело в том, что раздетый, что одетый, выглядит он одинаково сногсшибательно, и теперь мой внутренний голос почему-то не совсем доволен увиденным, и вкрадчиво требует от меня решительных действий, чтобы снять с него всю одежду обратно.

— Все нормально, небольшая криворукость — но это не лечится, — отвечаю я, отворачиваясь обратно к столу, вытирая уже немного остывшую лужицу вокруг чашки. Кончики пальцев почему-то начинают немного дрожать, а лицо и шею словно цунами захватывает волна тепла, начинающаяся где-то в груди и врывающаяся в мозг с такой скоростью, что мысли начинают разбегаться, путаться, и я чувствую себя словно школьница на первом свидании. — Вот, выпей, пока горячий — протягиваю ему чай.

Он протягивает руки, чтобы взять кружку, и будто бы случайно, нежно-нежно, еле касаясь, проводит пальцами по моим.

— Слушай… — глубоко вдыхаю, чтобы хоть чуть-чуть успокоить сердце, — мне кажется, я неправильно себя повела, я не должна так нагло лезть в твою личную жизнь. Ты — взрослый человек и сам разберешься что для тебя лучше, и если нужно будет, сам попросишь о помощи и подсказках.

Обычно я никогда не нарушала то, о чем говорила, и что обещала сделать. Но тут всё пошло не так. Не знаю, что на меня нашло в этот момент. Я всегда держала себя в руках, а наше общение со Стивом ни разу не выходило за рамки дружбы и взаимной поддержки. Только сейчас мне кажется, что с уровнем поддержки я немного перестаралась.

— Ты зря переживаешь, — Стив мило улыбается, не отводя взгляд, словно пытаясь понять, что происходит в данный момент в моей голове. — Неужели ты думаешь, что я бы не отказался, если бы сам этого не хотел. Если кто и может мне помочь в вопросе отношений, так это ты. И только от тебя я приму такую помощь. Я могу пройти в гостиную?

— Да-да, конечно. Иди, я сейчас, — смотрю в спину удаляющему Роджерсу, при этом где-то на задворках сознания пробивается голос мадам логики, пронзительно оповещающий о найденной ею нестыковке — а именно о том, зачем человеку, летящему одним днем туда-обратно только для получения нужной ему информации, запасная футболка, и может даже не одна, судя по размеру сумки, которая была с ним, если даже отель ему не нужен был на ночь, если бы не непогода. Но все это благополучно заглушается чувством невыполненного долга, от так опрометчиво данного Стиву ранее обещания, и нескончаемым потоком эндорфинов в крови.

Захожу в гостиную, где Кэп уже благополучно расположился в кресле. Сажусь на диван напротив него: — Ну, для начала, мне кажется, нужен небольшой блиц-опрос, чтобы я понимала, — немного прищурившись, смотрю на него, подбирая слова, — насколько все запущено. Только, пожалуйста, отвечай максимально подробно, без утаивания. Врать ты не будешь, я тебя знаю, но вот о чем-то не договорить вполне способен.

— Я постараюсь, — кивает он, при этом ненароком пальцем касаясь кончика носа, словно почесывая его.

— У тебя были отношения после разморозки? — начинаю я с главного вопроса.

— Хм. Смотря что ты понимаешь под словом отношения, — он не очень уверено отвечает, словно сам не верит в то, что говорит, — ну да, я встречался с девушками.

— Уже лучше. И как далеко ты заходил в этих связях?

— Их было не так много, как ты думаешь. — Роджерс опускает взгляд вниз, словно виня себя за это.

— Если честно, я вообще не думала об этом, до нашего разговора. И не всегда важно количество. И почему теперь ни с кем не встречаешься? Почему расстались?

— У нас были разные взгляды. На жизнь, на отношения, да и вообще на все. Я почти никогда не угадывал что им нравится и что нужно в какой-то конкретный момент. Особенно…

— В постели? — договариваю я за него.

— Угу, — кивает он. — Вот, например, что нравится тебе?