Не буди лихо, пока оно тихо (Loki Laufeyson) (2/2)

— Тиран и самодур! — запускаю в его сторону подушкой, которая позорно падает буквально сразу же около кровати, ладно хоть направление полета показывало, в кого я метилась.

— О боги, за что мне досталась такая жена? — картинно заламывая руки, с фальшивой горечью в голосе вопрошает Локи.

— За все твои грехи! Терпи теперь! — парирую я и отворачиваю голову, ставя фигуральную точку в разговоре, надеясь оставить последнее слово за собой.

Слышу как он встает, его шаги в сторону кровати, чувствую как под его весом чуть проседает кровать, но упорно не поворачиваюсь. Во-первых, я обиделась, если что, а во-вторых я сплю. Да, без одеяла и подушки, но гордая и непокоренная.

— Вот скажи мне, у тебя совесть есть? — тихий голос где-то совсем близко около меня.

Не поворачиваясь, поднимаю ладонь и пальцем тыкаю в сторону прикроватной тумбочки: — Была где-то, там поищи.

Чувствую, как его пальцы чертят дорожку от колена, пробираясь все выше и выше к подолу платья. Вот они уже добираются до шеи, убирая волосы, и я ощущаю на коже его горячее дыхание и легкий поцелуй, от которого сердце ухает в пятки. Вот же ж зараза, знает мое слабое место. Знает, как можно хоть ненадолго, но все-таки выключить эту утреннюю обитель зла.

— Это вы оба виноваты — когда бы я успокоилась, пока не докажу свою правоту, пусть и достаточно сомнительную. — Ты — потому что совсем мне не уделяешь времени, а Тор — потому что… Потому что… Нечего спаивать хрупкую девушку. Вот.

— Скажи мне, — он притягивает меня к себе спиной и кладет свою ладонь на мой живот, нежно поглаживая его большим пальцем — как ты это делаешь? Почему вроде как косяк твой, а виноваты получаемся мы с Тором?

Меняю выражение лица с обиженной женушки на деловую мимику большого босса: — Долгие годы упорных тренировок. Многолетняя практика. Лучшие учителя. — И тут же закатываюсь смехом, потому что мы оба понимаем о ком идет речь. У кого, как не у бога обмана мне было учиться такому филигранному умению выходить сухой из воды.

— Скоро вернусь — вдруг выдает Локи и благополучно исчезает из комнаты, оставив меня с ощущением легкого дежавю после вчерашнего вечера. Вот ничему его жизнь не учит. Нет, сейчас последнее, что я могу сделать, это повторить наши посиделки с его братом. От одной мысли о чем-то алкогольном кажется что желудок начинает дико паниковать и пытается найти выход из тела вместе с содержимым.

Придя к неутешительному выводу, что мое любимое спать и я сегодня будем не вместе, нас грубым образом разлучили, бесцеремонно вторгнувшись в мои сладкие сны, ну или какие они там были. Собрав остатки сил и мужества, я буквальным образом сползаю с кровати и плетусь приводить себя в порядок, пообещав, больше никогда не повторять подобных алко-забегов. В конце концов это нечестный и неравный бой, и даже если бы я хотела перепить полуторатысячелетнего бога — извольте, я пас. Хотя… Может попросить Стрэнджа, чтобы он намутил какое-нибудь заклинание. Нечестно, говорите? Не забывайте, кто мой муж.

Привожу себя в порядок, и чувствую, как силы буквально возвращаются не по минутам, а по секундам. Накинув легкий халатик, выхожу из ванной комнаты. Но толком не успев открыть дверь, утыкаюсь в Локи, точнее в огромный букет каких-то неведомых мне цветов, из-под которого торчат ноги моего ненаглядного. Я все никак не могла запомнить как они называются, знала только, что растут они не в Асгарде, и не на Земле, а в каком то из девяти миров. Сложно описать тот аромат, который они источали, но так, наверное, пахнет рай.

— Признаю, виноват. — выглянув из-за букета и виновато опустив глаза, говорит Локи. — Давай сегодняшний вечер проведем так, как ты скажешь.

Положив цветы на кровать, он еле касаясь пальцами проводит по моей руке от плеча до запястья, заставляя все тело откликаться на каждый сантиметр его движения. Мне иногда кажется, что в этих цветах есть что-то гипнотизирующее. Но скорее всего, дело было совершенно не в них. Мы никогда долго не ссорились, а после он всегда дарил мне эти букеты, и наверное, со временем они стали у меня ассоциироваться со всеми приятностями нашего примирения. Ассоциироваться с нашими чувствами. Ведь только я знаю его таким, каким его не видел никто. Способным на искренние извинения и поступки. Но не только за это я его люблю.

Его рука резко обхватила мое запястье, дернув на себя, что я буквально за долю секунды оказываюсь зажата в его объятиях. Он наклоняет голову к моему уху, и тихо шепчет: — Я конечно виноват, но и ты свою вину тоже загладишь. Сегодня ночью.

— Я подумаю — с каменным видом отвечаю я, хотя внутри уже полыхает пламя. Ведь мы оба знаем, чем закончится сегодняшний вечер и как начнется ночь.