II.19. На осколках прошлого начинать сначала (2/2)

— Твои идеи одна забавнее другой. Но тут ты прогадал — принцесса никогда не была моей первой любовью.

— Даже так? И кто же это был, в таком случае? — Ляньхуа начал догадываться, что сам свернул на скользкую тему, но уже не мог остановиться, хотя бы из-за этого смущённого выражения на лице Сяобао.

— Это... Это было очень давно, но я не думаю, что первая любовь не должна быть последней. Что если она вернётся через много лет и станет еще сильнее?

Ляньхуа смотрел и молчал. Да, у него был ответ, который и самому предельно нравился, только... Всего шаг, так? Один шаг навстречу. Он опустил глаза на чашу с чаем и постарался сказать как можно серьезнее, чтоб дать ещё немного времени подумать. И себе, и Фан Добину.

— Это может казаться привлекательным, только нельзя забывать, что люди меняются. То, что ты любил в человеке прежде, возможно безвозвратно утеряно.

— Но ведь я тоже изменился. Никто не остался прежним, только это не значит, что перемены должны быть плохими. Люди меняются всю жизнь и принимают изменения друг в друге. Разве это не значит, что их чувства искренние?

Что ж, возможно Фан Добин понял из разговора гораздо больше, чем думал Ляньхуа. Будет ему урок: не недооценивать сообразительных учеников.

— Возможно ты прав, Сяобао. Не все перемены к худшему и любить кого-то всю жизнь — совсем не плохо, но есть вещи, которые стоит обдумать как следует, прежде чем на них решаться.

— Десяти лет недостаточно для размышлений? — теперь уже голос Добина прозвучал куда увереннее.

Ляньхуа удивленно поднял глаза и не увидел ни капли сомнения во встречном взгляде. И ещё один урок: Фан Добин давно не ребёнок.

— Чего вы двое тут расселись? Уже никуда не торопитесь? — недовольный голос обоих заставил вздрогнуть, а потом немного смутиться.

Ди Фэйшен подошёл совершенно незаметно, а сколько успел услышать — непонятно.

— Лао Фэй, когда ты вернулся? — прочистив горло, поинтересовался Ляньхуа.

— Как только узнал, что у нас неприятности. Надо убираться отсюда поскорее, а не чаи распивать.

— Что произошло?

— Ничего нового, нас преследуют сразу все. Цензорат и Байчуань вышли на след преступников, а те, в свою очередь, выследили терем. Эта махина не остаётся незамеченной.

— В Байчуань знают, что они идут по нашему следу? — забеспокоился Фан Добин.

— А сам как думаешь? — недовольно огрызнулся Ди Фэйшен и перевёл взгляд на Ляньхуа. — Ты сказал этой Ши Шуй куда направляешься, так?

— Она неглупая барышня, сама всё поняла, но она на нашей стороне.

— А её воздыхатель из Цензората? Он на чьей стороне? — Ди Фэйшен начал злиться, понимая, что теперь неприятностей наверняка не избежать.

— Ян Юньчунь порядочный человек, но человек императора и в его же интересах действует. Ши Шуй не стала бы ему говорить.

— Тем не менее, сейчас они заодно, так что собирайтесь и выдвигаемся немедленно. Ещё вопрос, с кем нам столкнуться безопаснее. Эти выскочки, объединившиеся ради получения свитков, только строят из себя великих мастеров, с ними справиться не так сложно, но если попадёмся всем сразу, не гарантирую, что моих людей будет достаточно. А вы двое сейчас не у дел.

Ситуация выходила малосимпатичная. Кто бы ни становился на их пути, имел собственные интересы и отдавать сокровища в руки Ляньхуа, а тем более Ди Фэйшена, точно не представляло для них выгоды. Дорога становилась всё уже, а препятствия всё серьёзнее. Оставалось надеяться, что на этом пути всё ещё есть возможность лавировать.

Забрав покупки, они втроём вернулись в Лотосовый терем и отправились в дорогу немедленно. Теперь предстояло забыть о частых стоянках и ночёвках с удобствами. Выбирать дороги к переправе скоро тоже не получится — впереди она будет только одна и столкнуться с противниками им придётся так или иначе. Ли Ляньхуа предпочёл бы иметь поддержку Ши Шуй и её людей, но с Цензоратом она не станет рисковать вступать в конфликт, а ему не придёт в голову просить об этом. Однако, сдаваться обстоятельствам в его планы теперь тоже не входило. Он поставил на чашу весов нечто большее, чем шанс выжить — вернуть этой, когда-то разбитой на осколки жизни, возможность любить.