Часть 6 (1/2)

— Не-а! — коротко сказал пышный, уютный мужчина с густыми усами, только выйдя из камина в кабинете директора и увидев деланно скучающего Тома Риддла. — Я пошел.

— Стоять, — ласково сказал Дамблдор, уже успевший заблокировать камин. — Ты уже понял, что это, Гораций?

Мужчина громко фыркнул в усы.

— Не представляю, при чем здесь я! Мальчик прочитал все в библиотеке, я его этому не учил!

— Это правда, — пожал плечами Риддл.

— Я так и предполагал, — кивнул Дамблдор, — потому и изъял эти книги уже давно. Вопрос в другом. У тебя есть степень по Темным Искусствам, и ты был его деканом. Том с тобой советовался? Этот хоркрукс был создан летом, после того, как он сдал СОВ, и не знает, что было после.

Гарри стоял в углу кабинета под мантией-невидимкой; Рон дышал ему в макушку, Гермиона оттаптывала ему пальцы. Сначала Дамблдор хотел выставить их всех, потому что «там будет про черную магию и жертвоприношения». Но Рон напомнил, что Риддл все расскажет, если Рон его попросит, и директор махнул на них рукой, сказав спрятаться под мантией в углу и не дрыгаться. Но если им будут сниться кошмары — он предупреждал.

— Нет. Я ничего не знаю, разблокируй камин сейчас же, пока! — решительно сказал бывший профессор.

— Гораций. Он был один?

— Что?

— Хоркрукс был один?

— Он не делился со мной подобными сомнительными достижениями.

— Гораций.

В другом мире, если бы Дамблдор просто спросил, а не потребовал полное воспоминание о том вечере, чтобы показать его Гарри, он получил бы ответ намного раньше. Но в этот раз Горацию Слагхорну не приходилось стыдиться и пытаться скрыть то, что Волдеморт когда-то был его самым любимым студентом. И потом, тень того самого студента была с ним в одной комнате, Том Риддл и так мог рассказать все о том, как Слагхорн пророчил ему кресло Министра.

— Семь. Мистера Риддла особо интересовало, что будет, если разделить душу на семь частей, — старательно не глядя на бывшего ученика, сказал Слагхорн.

Дамблдор посмотрел на Риддла и покачал головой.

— Хотел бы я сказать «отлично», но это кошмар.

Риддл явно оскорбился, но когда его бывший декан уже почти шагнул в разблокированный камин, не сдержался и спросил:

— Как вы думаете, у меня получилось?

Слагхорн поежился и негромко ответил:

— Молюсь всем богам, чтобы это было не так.

***

Рон приказал Риддлу честно отвечать на все вопросы профессора Дамблдора следующие два часа, и тот уныло поведал, что по возможности хотел бы заключить части своей души во что-нибудь значимое.

— Типа диадемы, в краже которой тебя обвиняет Серая Дама? — предположила Гермиона, и Дамблдор медленно ей поаплодировал.

— Мисс Грейнджер, ваша память не перестает меня удивлять. Вы знаете, кто такая Серая Дама?

Гарри покачал головой, Рон тоже.

— И я хотел бы это знать — эта дамочка меня треснула! — пожаловался Риддл.

— Эта дамочка — Хелена Рейвенкло, — хмыкнул Дамблдор. — Что ж, один есть.

Когда директор обозначил несколько мест, где Волдеморт мог бы попытаться спрятать части своей души, он отложил перо и наколдовал чаю тем присутствующим, кто мог пить. Или призвал, просто со спецэффектами? Вроде Риддл и Рон говорили о каком-то исключении, из-за которого нельзя наколдовать еду.

— И зачем тебе вообще хоркруксы, — печально вздохнул Дамблдор. — Это же такое болото, ты бы только видел, насколько плохо ты кончил, Том.

Два часа еще не истекли, и Риддл кисло ответил:

— Семейное наследие. Кроме меня от великого чистокровного дома остался только грязный, безграмотный алкаш.

— Ой ли, — фыркнул в усы Дамблдор. — Если бы ты действительно болел за свое наследие, то женился бы сразу после школы на первой попавшейся чистокровной и сделал бы с ней с полдюжины детей — как Артур Уизли. — Рон, услышав такой сомнительный комплимент своему отцу, подавился чаем, и Гарри пришлось хлопать его по спине. — Ох уж мне эти современные идеологи волшебного расизма… Заводят по одному ребенку, лишь бы наследство дробить не пришлось, а потом воют, что у них культура гибнет. И ведь никто честно не признается, что на самом деле каждого первого из них волнуют только деньги и влияние… Смех, да и только.

— Вы не поверите, — мрачно сказал Риддл. — Сначала примерно такой план на будущее у меня и был. Но я узнал, что был зачат под приворотным.

— Ох, — ироничное выражение исчезло с лица Дамблдора, сменившись вежливо-заинтересованным. — И насколько все плохо?

— Максимально, — дернул бровью Риддл. — А раз я не могу продолжить род, мне придется жить вечно.

Сначала Гарри подумал, что Риддлу, помимо прочих побочных эффектов, о которых он уже рассказывал, прилетело проклятие импотенции, но потом он вспомнил про его летнее нытье насчет отсутствия возможности выпить и заняться самоудовлетворением…

— Что, серьезно, ты планировал выводок маленьких темных магов? — ехидно сказал Гарри. — У тебя бы ничего не получилось, ты бы их всех угробил.

— О, это проблема многих мужчин, — хмыкнул Дамблдор. — Представь, что Сириус Блэк не побежал убивать Питера Петтигрю, а получил над тобой опеку, как хотел бы твой отец. Ты бы и до трех лет не дожил. — Дамблдор задумчиво протер свои очки-половинки. — Если честно, мне кажется, что Сириус и сам до сих пор жив только потому, что был в тюрьме все это время. А с «жить вечно», Том, у тебя уже неувязочка, — справедливо заметил Дамблдор. — Тебя заочно в пяти странах к смерти приговорили. Сколько говорил, что наши любители чистокровной идеологии — идиоты, но ты, Том, в этой теплой компании просто король. Кровавый террор и анархию ему подавай… С твоей внешностью только пожилых богатых женщин соблазнять, но нет…

— Ну, профессор, вы толкаете меня на криминал! — развеселился Риддл. — Для начала, мне нужно, чтобы дама написала завещание в мою пользу, а это Империус с вероятностью пятьдесят на пятьдесят. А затем мне пришлось бы организовать какой-нибудь трагичный несчастный случай: я не готов ждать сто лет, пока дама сыграет в ящик. Как там здоровье у мадам Мрачбэнкс? Ей, должно быть, уже под триста…

— Ну да… — Дамблдор задумался, словно пытался что-то вспомнить. — Знаешь, ты подал мне очень интересную идею, надо проверить. Шурш в башню, дети, и то, что происходило в этом кабинете, ни с кем не обсуждаем!

***

— Знаешь, ты долбанутый, — сказала Джинни, неожиданно подсев к ним в гостиной.

Гарри строчил дополнительную домашку по Прорицаниям, потому что практику по гаданию на чайной гуще Трелони ему зачесть не могла, Гермиона читала толстенный (и совершенно бредовый) талмуд, который ей задали на Изучении Магглов, а Рон наслаждался жизнью рабовладельца: Риддл с тихими, до смешного старомодными матами правил стилистику и орфографию в его последнем сочинении по Зельям.

— Ну я Темный Лорд, как бы, — почти добродушно хмыкнул Риддл, оторвавшись от проверки сочинения.

— И вся твоя семейка долбанутая, — продолжила Джинни.

— А, ты тоже это видела, — негромко сказал Рон.

Риддл нахохлился, что выглядело бы забавно, если бы не сама тема разговора.

— Знаешь, ты мог взять их под Империус и поиметь с них золотишка, — сказала Джинни.

— Второй раз его при мне упоминают — что за Империус? — раздраженно сказал Гарри, отрываясь от пересказа жизнеописания Нострадамуса.

— Тотальное подчинение, — бросил Риддл прежде чем повернуться к Джинни и небрежно пожать плечами. — Я вспылил. Я вообще вспыльчивый, гневливый мерзавец.

— Ага, — кивнула Джинни. — Знаешь, когда меня плющило от твоих воспоминаний, я кое-что поняла. Ты вспылил не на свою родню, ты вспылил на себя. За то, что посмел надеяться, что все может закончиться хорошо. Что, возможно, твое детство в приюте — это чудовищная ошибка, и что на самом деле ты был кому-то нужен.

Лицо Риддла вдруг исказила такая лютая ненависть, что Гарри начал опасаться за здоровье Джинни, несмотря на все рабские клятвы и отсутствие у Риддла палочки. Та, однако, спокойно, безмятежно ухмылялась.

— Еще раз попробуешь со мной это фрейдистское дерьмо, и я… — прошипел Риддл.

— Что? — заинтересованно сказала Джинни.

Риддл раздраженно подвигал челюстью — он знал, что навредить ей не сможет, — и в итоге мерзко усмехнулся.

— Больше никогда не буду писать за тебя любовные стишки.

— О, Мерлин, — Джинни спрятала лицо в ладонях.

Гарри поставил кляксу в своей домашке и неверяще воззрился на Риддла.

— Так тот безумный лимерик про глаза цвета выпотрошенных жаб — это твоих рук дело?

— Моя милая подружка хотела заколдовать тебе открытку на Рождество, но струсила. Так ты все-таки ее получил?

— Стой-стой-стой, — замахал руками Рон. — Что за лимерик? Я обязан это услышать, рассказывай с самого начала.

— Ты мне больше не брат, — похоронно сказала Джинни.

***

— Знаете, я видел в библиотеке зелье на три ингредиента для создания подходящего гомункула, — заметил Риддл, перерисовывая рунную схему для скрепления с телом с мятого листочка на каменный пол пыльного, заброшенного класса. — Так было бы намного проще.

Где именно Дамблдор достал свежего, но абсолютно безнадежного коматозника подходящего роста, возраста и телосложения, Гарри знать не очень хотел. Всучив Риддлу схему, кисточку и тушь, он встал у стены, оставив всю подготовительную работу на того, «кому было больше всего надо». Гарри и Рон пили чай из термоса Гермионы, сидя за косой партой, и наблюдали за действом. Саму Гермиону в то воскресное утро никто почему-то не смог добудиться: она спала мертвецким сном, и термос Риддл незатейливо тиснул прямо с ее тумбочки.

— Том, ты головой подумай, — посмотрел на Риддла поверх очков Дамблдор. — Во-первых, там расчлененка.

— Ах, да…

— А во-вторых, результат тебе не понравится. Темномагические гомункулы красивыми не бывают, а ты в этом возрасте был таким тщеславным… Гарри, дорогой, вспомни, как выглядел лорд Волдеморт под тюрбаном?

Гарри вспомнил, и Риддл скривился.

— Какой ужас. Ладно, ваш вариант адекватнее. — Риддл нарисовал еще одну закорючку и поинтересовался: — Раз это новое тело, проклятий на нем не будет?

Дамблдор фыркнул в усы.

— Не сработает, оно под тебя перестроится.

— Ну хотя бы дементоры и действовать на меня не будут, и охотиться перестанут, — проворчал Риддл. — А аллергия на кошек?

Гарри видел краем глаза, как Рон душит смех в кулаке. Теперь стало понятно, почему Риддл перегладил всех котов Хогвартса…

— Полагаю, тебе придется проверить это опытным путем, — весело сказал Дамблдор.

— И я смогу посещать уроки шестого курса?

— Если мистер Уизли тебе разрешит…

— Я попрошу Перси придумать формулировку, — пожал плечами Рон.

Оно и к лучшему, Риддл и сам сходил с ума от скуки, и окружающих с ума сводил.

— …и если ты достанешь себе палочку, — закончил Дамблдор. — Опять же, если мистер Уизли разрешит тебе ею пользоваться — в разумных пределах.