II. (2/2)

— А сколько вам лет? — Пол нахмурился, не понимая, почему Клара пропустила мимо ушей информацию о боях. — Вы не старый, чтобы говорить о долгой жизни.

— Ну ладно, Луна, — говоря, Пол отставил пустую тарелку на край стола, махнув рукой в маленькую камеру, нависшую над их столиком. Он подзывал робота-уборщика. — И сколько мне лет?

— Думаю, что около двадцати пяти или чуть больше. Угадала? — зеленые глаза Клары озорно прищурились. Дожидаясь ответа, она обтерла салфеткой губы от сливочного сыра. Пол ухмыльнулся, сказав:

— Остановимся на двадцати пяти, Клара.

— Тогда сколько?

— Двадцать восемь.

— Не такая у вас и долгая жизнь, Пол. Я была права, — с превосходством выдала Клара. Пол поддался — пусть она чувствует себя довольной. — А что еще у вас за бизнесы? Ну, помимо боев.

— А почему ты не спрашиваешь о боях, Луна? Тебе неинтересно или страшно?

Клара думала, что ответить. Пол везде был не прав, потому что ей было интересно и было совсем нестрашно. Просто она не знала, как Лейхот отреагирует, если юная бунтарка покажется перед ним во всей красе. Что он скажет на ее просьбу показать один бой? Подумав, девушка рискнула.

— Пол, честно, мне очень интересно. Я видела бои только на капле-экране. Пару лет назад посмотрела документальное кино о них, мне оно очень понравилось.

— Какое кино?

— «Бойцовский клуб».

Пол громко прыснул. Клара удивилась, но замолчала, позволив мужчине растворится в неожиданном веселье. Но он чувствовал и досаду за современную реальность. Она катилась по наклонной все дальше и дальше. А Клара, дуя губы и звонко прихлебывая свой коктейль, дразнила его все больше и больше. В конце концов, когда диалог прервался и девушка продолжила расправляться со своим салатом, сама того не ведая, она совершила опрометчивый и опасный поступок. Лейхот быстро успокоил сальные мысли, проглотив их с жадными глотками пива. Он забоялся. Гормоны играли с ним злую шутку, даже когда Клара просто бесстыдно облизывала свои пальцы, испачкавшиеся вкусным соусом.

— А вы себя хорошо чувствуете, Пол? Мне кажется, что вы какой-то напряженный.

— Тебе кажется. Просто башка раскалывается, Клара, — ответ девушку устроил. И, поймав заинтересованный взгляд мужчины, Клара продолжила тему о боях, пока робот забирал ее пустую тарелку.

-В общем, Пол, как я говорила, мне очень нравятся бои. Ну, судя по тому, что я видела в той документалке, — Пол не сдержал очередного смешка, но уже тихого. Тем временем робот доставил Кларе ее карбонару. — Но надеюсь, что для вас все относительно безопасно. Все-таки, нарушения закона… Сейчас камеры раскиданы везде и всюду.

— Я осторожен, Клара, не волнуйся, — как же Полу было приятно ее беспокойство. Словами не передать. — Значит, любишь драки? Поэтому ту девку из клуба отпиздела?

— «Девку»? — недоуменно переспросила Клара. Пол закатил глаза — ох уж этот блядский двадцать второй век. — Девка, то есть — девушка? Так?

— Так.

— Откуда вы взяли это сокращение? Впервые слышу.

— Неважно, Луна. На вопрос мой ответь.

— Думаю, что вы правы, Пол. Но в первую очередь я ее проучила. Не следила за языком и обматерила меня, хотя я всего лишь ее толкнула. Вообще не заметила!

— Кулачки зачесались, малышка? Да?

Очередной глоток «Лонг-Айленда» встал Кларе поперек горла. Но она не поперхнулась, лишь проглотив его и прикусив губу. Не очень понравилась интонация, с какой заговорил Пол. Луна не понимала — он либо ее попрекает, либо выражает одобрение. Не желая быть гадалкой, Клара спросила напрямую:

— Вы одобряете мою драку, Пол?

— Нет. Девкам не надо биться даже с другими девками, а тебе тем более, Луна.

— Да какие «девки», Пол? Очень странное сокращение.

— Кто знает, Клара, — пожимая плечами, отвечал Лейхот. — Я вот считаю странным то, что теперь у нас не только девки и мужики, а еще трансгендеры, всякие небинарные долбоебы и, Бог знает, кто еще.

Клара изумилась. Она даже опасливо оглянулась по сторонам, проверяя, не подслушивает ли кто откровения Лейхота. Тот громко рассмеялся, на что получил неодобрительные взгляды посетителей за соседним столиком. Тогда он почувствовал раздражение, утихнув и вперившись взглядом в изумленную Клару. Подросток двадцать второго века — один из тех, кто следовал всем новым законам, тенденциям да нынешним реалиям поехавшего мира. Так она во всем утонула, что сочла взгляды Лейхота, ожидаемо, оскорбительными. Тот наслаждался каждым ее словом:

— Пол, простите меня, но вы ведете себя не только невоспитанно, а вообще — оскорбительно! Вы принижаете достоинство других людей!

— Переживешь, Луна. Доедай свою пасту, а то электронка тебе уже везет десертик.

Порой с ним было невозможно разговаривать нормально. Так думалось Кларе, когда она намеренно зацепила большой кусок желе ложкой, будто в попытке остановить другие нотации. Но в глубине души девушка признавала, что ей нравилась независимость Лейхота. Безусловно, он всегда стоял на своем, не подстраиваясь ни под чьи ожидания. Как-будто вышел из другого времени. Может, Клара даже одобряла его поведение, с которым он не стеснялся выражений и тем более не думал, что может кого-то обидеть. Сама она тоже нередко не следила за языком. Но никогда бы не оскорбила кого-нибудь с местоимениями «Они» или «Оно». Ни в коем случае. А Пол Лейхот бы не унялся, даже если бы нагнал на этих людей слезы — в этом она была уверена.

— Вы не боитесь кого-то обидеть, Пол? — она для вида задала этот вопрос. А Пол для вида ответил, ибо понимал, что его нареченная не была дурочкой. Она спокойно читала открытую книгу.

— Делать мне больше нехуй. Если кто-то обижается, что я называю пидора — пидором, то это сугубо его проблемы. Пусть учиться давать отпор, а не размазывать сопли по лицу. Сама подумай, Луна. Может, я и хамло, но разве те, кто зацикливается на мнении абсолютно левых для себя людей — чем-то лучше? По мне, так мягкость мозгов в разы хуже, чем жестокость души.

— Вы не жестокий, Пол, — Клара уже говорила эти слова, но теперь их перефразировала. Она доедала панна-коту и допивала коктейль, когда договаривала. — Не могу с вами до конца согласиться. Но честно, мне даже нравится, что вы не боитесь говорить прямо. Только, пожалуйста, не называйте Картера пидо… В общем, вы поняли, Пол. Не называ… Не смейтесь!

— Буду смеяться, Клара. Ведь ты не прекращаешь меня веселить, — сквозь смех отвечал Пол. Клара надула губы, на что Лейхот утих, тут же уловив суть ее просьбы. — Это что, сыночек твоей пра-пра — гомик?

— Гомик! А это слово вы откуда взяли?

— Хорошо, Клара, давай по-другому. Он — пидорас?

— Пол!

— Голубой огонек?

— Не понимаю ваш язык, Пол! — как бы Клара не возмущалась — глаза ее выдавали. Она с удовольствием участвовала в перепалке, разделяя широкую улыбку Лейхота.

— Окей, Луна. Кажется вспомнил, что их называют геями.

— Что вы имеете против геев? — Пол помрачнел вместе с Кларой. Она добавила себе серьезности, избавляясь от остатков веселья. — Картер гей, но он ничем не отличается от вас, Пол. Честно, я немного в шоке, что мне приходится вам это объяснять… В каком веке вы живете?

— Слава богу, что не в этом, — закатывая глаза, отвечал Пол. Но вмиг его взгляд прилип к Кларе.

А та заворожилась. Ее охватило неожиданным теплом, прогулявшимся мурашками от макушки до кончиков пальцев на ногах. Никто и никогда на ней так не смотрел. Юная бунтарка не могла дать название этому взгляду. Может, она стала первооткрывательницей?

— Почему вы на меня так смотрите, Пол? — интереса в ней было больше, чем смущения.

Вообще немигая, Пол выдал хриплым шепотом:

— Нельзя?

— Можно. Но со мной что-то не так? У меня грязный рот? — Пол оставил ее без ответа, тихо мыкнув и уводя взгляд на пустой бокал. Пока он разглядывал на дне остатки «Лонг-Айленда», Клара спросила. — А почему «слава богу», что вы живете не в этом веке? Вы же в нем родились. Чем он вам не нравится?

— Раньше ничем не нравился, Клара, — правда вышла из Лейхота молниеносно. Вновь он смотрел на девушку, но губы растянул в улыбке — та пустила в Клару пулю. Кровь застучала в ее виске. — Теперь я им более чем доволен. Спасибо знакомству с тобой.

— Мне тоже очень приятно было с вами познакомиться, Пол, — с трудом Лейхот сдержал досадное хмыканье. Юная и зеленая Клара в ближайшее время точно не собиралась взрослеть. — Но честно, сначала вы слегка меня испугали. Все-таки, вы такой высокий и сильный, а еще разговаривали со мной грубо. Но теперь я вижу, что пра-пра не ошибалась на ваш счет. Вы очень интересный человек, пусть грубый и вызывающий. У меня все друзья — мои ровесники, поэтому я задаю вам так много вопросов, потому что не знаю, о чем мы можем поговорить. Расскажите, какие еще бизнесы держите и что именно рисуете.

Пол таил молчание. Пылкая речь Клары пролетела мимо его ушей со свистом. Он зациклился только на том, что сначала ее испугал. «Слегка» — говорила Клара, говорила и подрагивала, лишь после заговорив громче. Скрипнув зубами, Пол поздно одумался. Но уже было поздно. Клара дернулась, когда мужчина потянулся к ней через стол, чтобы глаза в глаза, а грубый шепот — в тихое дыхание.

— А если я тебя испугал, то почему сейчас ты меня не боишься, Клара? Приятно, что ты мне доверяешь, пусть и стараниями твоей старухи. Но подумай… Вдруг я — опасен?

— Опасен? — Клара молчала ровно минуту. Лейхот считал. — Вы серьезно говорите, что можете быть опасен?

— Что будет, Луна, если я окажусь опасен?

Клара Лейхота удивила. Настолько, что он с трудом удержал равновесие, не грохнувшись головой об стол. Девушка поставила на него локти, облокотив голову. Из ее пухлых губ лилась мелодия, пропитанная уверенностью и бесстрашием.

— Что будет, если вы окажетесь опасен, Пол? — повторяла она, не сводя с него глаз. — Будет то, что вы очнетесь в палате с трубкой в горле.

Лейхот зажегся, но резко разорвал дистанцию с Кларой. Своим дыханием она пробиралась в его душу, а там расшатывалась клетка с довольным зверем. Губы квилета довольный оскал не оставлял в покое, когда он вернулся на диван и с вызовом взглянул на Клару:

— Прям так?

— Не запугаете, Пол, можете не стараться.

Ответный вызов он увидел в ее сощуренных зеленых глазах. Приятную правду услышал — как и то, что было сокрыто в ней для слуха, но не для сердца. Все подсказывало Лейхоту, что Клара никогда не даст себя в обиду ни ему, ни кому-либо другому. За долгое время с каждым новым десятилетием жизнь Лейхота неуклонно набирала ход. А все равно ему казалось, что он не двигался с места. До тех пор, пока не дернулся, воспользовавшись положением. Когда Клара надула пузырь из жвачки и тот лопнул, девчонка мазнула кончиком языка по губам. Незамедлительно Пол забрал у нее резинку, пахнущую солянкой фруктов, карбонарой и приторным налетом «Лонг-Айленда». Он жевал ее с упоением.

Клара хмыкнула и опрокинулась на диван, вызвав на планшете робота для оплаты. Пол ей нравился все больше. С ним было очень приятно бунтарить.

Но настроение девушки испортилось, когда вновь навязался опекающий Картер. Мельком приметив время на разблокированном экране, Клара отметила, что пропадала с Полом почти четыре часа. А теперь она ничем не занималась. Только Лейхот отдувался за них двоих, продолжая скользить по Кларе непонимающим для нее взглядом. Время очень не любило, когда его убивали. Поэтому Джеремийя быстро нашла себе занятие, решив поболтать с Картером. Но прежде, не глядя на Лейхота, спросила:

— Можно я буду тихохонько ругаться?

Пол прыснул в кулак. Ответив на звонок, Клара отошла от столика поближе к безопасной зоне, где мужчина не мог молниеносно вырвать ее телефон. Но пока ему это было ненужно. Настроение было на высоте, в глазах мерцали звезды, а ноздри все колол и колол запах его юной нареченной. Она могла ни о чем не спрашивать, потому что Лейхот заранее везде поставил подписи.

Этой Кларе все можно. Абсолютно все можно.