Глава 53: С двенадцатью последний свет отсюда же уйдёт (1/2)
Пустота. Внутри и вокруг. Почему в такой момент рядом не было даже Мастера? Тело сотрясалось от рыданий и нервного, истеричного смеха. В груди болело и жгло от тяжкого осознания. Жутко и смешно, как много бед принёс хранитель надежды, как много жизней одной малой неосторожностью сгубила та, что старалась всегда нести свет. Просто в голове не укладывалось, в полной мере не поддавалось пониманию.
– Ха… – Гленда бессильно выдохнула, закрыв руками лицо.
И ведь, получается, это она привела странника в мир. Как ни посмотри, она виновата, что стала возможной встреча Ингрид и Хенбетестира, что появились хранители и проклятье. А сколько было вещей, о причастности к которым она не знает? Как много смертных приговоров подписали её перьями? Для ребёнка все эти мысли были слишком большим потрясением.
Когда закончились слёзы, и голова, пусть даже болела, прояснилась, Гленда смогла встать. Удивительно легко, будто не было всей той слабости, будто она пролежала только одну ночь, но подойдя к окну Гленда заметила, что на улице всё было белым бело от снега. Она помнила начало осени, но уже наступила зима.
В замке было тепло, но внутри отчего-то похолодело. Как она упустила столько времени? Что успело произойти? Одиннадцать часов Гленда помнила, будто это было прошлым вечером.
Гленда растерянно осмотрела комнату и обнаружила, что возле кровати стояла зачарованная статуэтка. Однако Мастер не позволял даже находиться с той в одной комнате после того, как усилил блок на осколке после семи часов, а Гленда рассказала о неудавшейся затее. Боялся, что это может снять блок, ведь когда-то именно статуэтка спровоцировала появление воспоминаний.
– И всё же она здесь… – пробормотала Гленда, осторожно касаясь «механизма», что выглядывал из разбитого яйца. – Но почему?
Конечно, ответа не последовало. Гленда устало вздохнула и подошла к столу. Она чувствовала, что раз столь внезапно увидела такой странный сон, то времени у неё осталось немного. И пока то есть, она должна закончить своё дело: дописать историю тринадцатого поколения.
До сих пор висел вопрос: почему и как именно они должны были снять проклятье? Ведь оно было очень сложным, искажённым. Проклятья – магия ведьм, о них почти не было книг. И как те, кто жизни не видели и тонкостей магии не знали, могли найти ответ? Это невозможно. Недостаточно быть «избранным», отмеченным каким-то предсказанием, чтобы волею чуда решить проблему, с которой не справились многие другие, обладающие похожими изначальными данными.
Всё в этой истории было наперекосяк. Добрые поступки тоже могут быть ошибочными, а злодея нельзя определить, когда его нет. Нет чёрного и белого, потому что эти части пытаются смешаться. Нет справедливости, есть только ответственность за собственные поступки. Любые. Побуждения не важны, только результат.
Гленда закончила писать и снова подошла к окну. От стекла тянуло холодом, а Гленду тянуло в белое от покрывающих его, насколько мог охватить взгляд, облаках небо. В жизни она всегда, даже если немного, побаивалась летать, но во сне от этого было так легко и приятно! Из-за того, как светло было на улице, на глазах снова выступили слёзы. Теперь уже они тихо скатывались по щекам, и Гленда пыталась убедить себя, что тут совсем не причём ком из страха и грусти.
С руки, что лежала на подоконнике, сорвалась золотая бабочка. Гленда думала, что создавала их по подобию тех, которых видела, но похоже, что это изначально её детища. Если прислушаться к себе, то можно понять, что у души всё ещё много сил, но тело слишком слабо, чтобы ими воспользоваться.
Бабочка залетела за спину, Гленда обернулась, желая узнать, на что среагировало золотое создание. Или на кого. Сзади стояла ведьма, но Гленда не знала, как на неё реагировать. Она догадывалась, что означает эта встреча с Ингрид, ведь больше хранителей не осталось. Что должен испытывать человек, стоя перед своим убийцей? Страх, панику, ненависть, если для неё найдётся место. Должен оцепенеть от ужаса или попытаться сбежать. Гленда слишком хорошо понимала, что во всём этом нет смысла.
– Ты наконец проснулась, малышка, – нарушила молчание Ингрид.
Она выглядела так, словно хотела подойти ближе, но не решалась. Это тоже не вписывалось в доступную для понимания картину мира. И поскольку всё уже было слишком странно и неправильно, первой подошла Гленда. Она обняла Ингрид, потому что в этот момент больше всего хотелось кого-то обнять, ощутить чужое тепло, чтобы прогнать это опустошающее одиночество.
– Сколько прошло времени? – спросила Гленда и зажмурилась, когда её бережно и ласково обняли в ответ.
Если не смотреть, то это ничем не отличалось от объятий Ирмелин. Такие же уютные, успокаивающие. А ведь Ингрид не перестала быть Ирмой, это всё была одна личность, которую знали под разными именами. Она, в отличие от Мастера, не становилась кем-то другим, теряя память и себя. Когда она была рядом как Ирмелин, не было ощущения, что доброе отношение, забота и желание со всеми поладить – фальшь. Только она часто выглядела чем-то опечаленной, но тогда казалось, что это связано с ролью жертвы, которая обязательно рано умрёт.
«Но о чём она думала на самом деле? Что чувствовала, когда мы говорили о ведьме? И как можно решиться сближаться с теми, кого придётся убить?»
– Три месяца. Ты не приходила в себя три месяца. Казалось, что для тебя остановилось время.
– Но почему сейчас…
– Удалось подловить удачный момент, – вздохнула Ингрид с таким сожалением, что непонятно становилось, для кого момент был удачным. – Я три месяца не напоминала о себе, поэтому Мастер немного расслабился. Он ушёл в город за красками, лес охватила жуткая пурга, к тому же, я уговорила Доротею задержать Мастера в городе. Дала тебе дотронуться до статуэтки, применив почти те же чары, что задействовала Хальдис. Конечно, не было никаких гарантий, что это сработает и что даже если блок ослабнет, именно в этот момент случится всплеск активности осколка, который сопровождается картинами прошлого.
– Откуда тебе это известно?
– У меня есть способ отследить активность осколков, потому что для меня это важно, а о снах рассказал Эгиль. Мне просто показалось, что в этот раз такое случается у всех хранителей, но раньше я с подобным не сталкивалась.
«В этот раз…» – Гленда разжала объятия и подняла голову, чтобы посмотреть Ингрид в лицо.
– Какова твоя цель?
– Разве же это важно? – удивилась Ингрид. – Какой бы она ни была, для тебя это ничего не изменит.
– Для меня ничего не менялось, даже не будь я хранителем или будь способ избавиться от проклятья, я просто хочу понять хоть что-то. Хотя бы тебя. Пожалуйста, если у нас есть на это время, расскажи правду!
Ингрид отошла к кровати, села и потёрла виски, напряжённо морщась. Правду? Она сама до конца её не понимала, долгое время пыталась собрать воедино паззл. Из осколков сферы и из событий. Гленда, недолго поколебавшись, села рядом.
– Ладно, думаю, у нас есть время поговорить. По сугробам он в любом случае быстро сюда не дойдёт. Но насколько ты готова мне верить? Убийце, обманщице и врагу. Ты никак не сможешь проверить мои слова, а мне ничего не будет за то, что обману ребёнка.
– Я… Я готова полностью принять твою правду, – уверенно ответила Гленда после недолгого раздумья. – В конце концов, ты сама сказала, что для меня это ничего не изменит. Обманешь и обманешь. Моя совесть умрёт вместе со мной, – с улыбкой добавила она.
– На самом деле, я хочу того же, чего и вы: снять проклятье. Только вы всегда искали способ сделать это, сохранив жизни, а я знала, что такое невозможно. Ваши попытки создать замену сфере… Они были интересными, но большее, что они могли сделать и сделали – пробудить память. Это… Оказалось полезно, потому что из малоактивных осколков сферу не собрать. Я пыталась. Я уже не первый раз пыталась, но по тем или иным причинам не справлялась.
– Но если у нас одна цель, почему ты держалась в стороне и не говорила об этом?
– А что я могла сказать? – горько усмехнулась Ингрид. – Малышка, моё время для воссоздания сферы ограничено, я не могла дать вам спокойно пожить и забрать осколки только под конец. Да и замок не дал бы. Вы ведь сами узнали, что добыть осколок можно только убив хранителя. И то же это получалось? Я должна была подойти и сказать, мол, я вам не враг, потому что хочу снять проклятье, которое сама и наложила, но для этого я должна всех убить. До встречи, ждите в гости. Звучит абсурдно. Убийца не может не быть врагом. А для вас было бы совершенно естественно мне не верить, отрицать услышанное, всё равно сопротивляться и искать другой способ, которого нет. Я просто не хотела вас путать ещё сильнее, но, кажется, даже с этим плохо справилась.
– Если это так, то откуда взялась мысль о тринадцатом поколении, которое должно справиться?