Часть 9. You are fucked. (2/2)
Шлепок, еще один и еще три – раскрытой ладонью, он ни разу не сжал кулак – прежде, чем Танос успел его подловить. Резвый нырок – такой скорый, что почти на удачу – и вот он уже появляется слева от Донсу, вырастая из ниоткуда, и, наконец, делает долгожданный удар. Прямо в лицо, и, казалось бы, его не избежать, но Донсу умудряется и здесь минимизировать урон, синхронно поворачивая голову по направлению удара. Кулак проходит по касательной, цепляя, но не критично, а в грудину Таноса вдруг снизу прилетает подлый толчок ладонью. Гулкий, но пронизывающий – вышибает дух в прыжке, и Танос приземляется на ноги уже сокрушенным. Рукой отмахивается от этого Джонни Кейджа и пытается вдохнуть.
- Holy shit [Святые пассатижи]! You are crazy, man [Да ты сумасшедший тип]. Ты так убьешь меня вместо того, чтоб натренировать.
Пытается водой из раковины привести себя в чувства, с улыбкой поглядывая на старика. Его бесценная находка. Стоило родиться в Пусане, чтобы оказаться земляками с этим чудищем, и найти общий язык в месте, в котором для выживания все средства хороши.
- Никогда не упускай из виду руки и ноги противника. Ты слишком сконцентрировался на моем лице, - Донсу по-отечески похлопал по плечу, - Пойдем, а то охрана сейчас за шкварник выставит.
Не дойдя до двери, он вдруг остановился на секунду и сделал шаг влево так, что, когда дверь внезапно отварилась, вошедший налетел на Таноса.
- А я тебя как раз ищу, - Раздался низкий голос. Следом - мощный замах для удара с целью сразу отправить противника в нокаут.
На каком-то только что приобретенном инстинкте Танос подныривает под руку, перехватывая ее из-под низу и продолжает ее траекторию дальше, добавляя свою силу. Мужчину закручивает, но он резко отступает назад, меняя расстановку ног – читается опыт, и Танос морщит нос. Уж думал, легко справится с охрабревшим крепышом, доказав, что тренировки с жалящей пчелой - Донсу не прошли даром. И все же доволен своим маневром и сработавшей реакцией. Ухмыляется, поднимая руки выше к лицу. Прыгает с ноги на ногу и делает подзывающий жест, сверкая в тусклом свете облупившимся цветным лаком на ногтях.
- Come on, boy. Let me see you dance [Давай, парень. покажи, как ты танцуешь], - Облизывается, рисуясь острыми клыками.
- Ах ты, сосунок, - Рявкает мужчина и набрасывается серией ударов, будто намереваясь выбить дух из набитой песком груши.
В туалет влетает второй гость, бросая охране через плечо:
- Мы щас. Срочное дело. У обоих несварение. Проверьте молоко при случае.
Захлопывает за собой дверь и, намереваясь присоединиться к драке, спотыкается о подножку. Застанный врасплох, не успевает отреагировать на налетевшего Донсу и пропускает роковые удары в челюсть, сразу же выключаясь из едва начавшегося мероприятия на неопределенный срок. Расправившись с нерадивой подмогой, Донсу отступает в сторону, не спеша вклиниваться в чужое состязание – Танос на взводе. Играет лопатками как ягуар перед прыжком, двигает головой из стороны в сторону, переносит вес с ноги на ногу. Ни разу не умело, но столь увлеченно, что в этом энтузиазме и напоре видится некая красота движений.
Удар по прямой, боковой. Кровь на раковине. Еще удар. Вязнет, не совсем рассчитывая расстояние до противника, который, напротив, держится идеально, не подходя слишком близко для борьбы и не отступая далеко на длину удара ногой. Распаляется еще больше, получая по корпусу и лицу. Повторяет все, что видел – поворачивает голову по направлению удара, давая противнику провалиться, выкидывает неожиданные удары снизу. Ловит, попадается, отступает. Снова нападает.
Затем вдруг вскидывает руки вверх с растопыренными пальцами и криком «Booo! [Бууу]», делает шаг назад для разгона и впечатывает кроссовок в некогда упругий пресс, от души пробивая в пол.
На шум залетает охрана и выталкивает ударами прикладов всех троих на выход. С потерявшим сознание тоже не церемонятся – так и тащат по полу за руки. Вышвыривают в общежитие, затворяют железные двери, и дело с концом. Дальнейшие шумы внутри уже не их головная боль. Маски, наоборот, любят подобные активности. Пусть наслаждаются.
Танос собирался закончить начатое, но внимание привлекла возня, доносящаяся из его угла. Стартанул с места не хуже Су-хён, и наткнулся на непонятную картину – у его койки боролись 124-ый и 456-ой. Старик-герой совсем спятил?
- Какого…
Быстрый взгляд на кровать Су-хён – пустая. А за ней виднеются силуэты.
- Стоять! – Вопит обезумевшая женщина, - Где Дольсу? Не подходи или я убью ее.
Позади виднеется еще одна фигура, медленно отступающая назад.
В тонкую шею, прямо в лиловый след, оставленный Таносом, упираются зубья вилки, а рядом с задыхающимся в олимпийке лицом сверкают безумные глаза. Видел суку, когда делал обход, и попросил Мен Гю проследить за реакцией Су-хён. Слепой идиот сообщил только об одной – господи, он когда-нибудь бывает полезным? Вторую, за спиной, норовящую скрыться незамеченной, тоже видел – она усиленно строила глазки, и своим кривозубым ртом обещала райское наслаждение, если Танос сделает правильный выбор.
- И что ты сделаешь потом… когда убьешь ее… когда я буду бить твою тупую башку о пол до тех пор, пока не размажу ее? – Дешевая рэперская показушность в миг испарилась, и черты лица Таноса хищно заострились, - Хотя разве смогу я вдоволь насладиться лишь этим? Разве не захочу сначала переломать тебе все ребра и руки? Кость за костью, сустав за суставом, слушая, как ты захлебываешься в пронзительных истошных воплях, ммм? Давай… Ударь ее… Ну же… Давай! COME ON, BITCH [давай, сука]!
От разъяренного вопля Таноса Соль-Джу вздрогнула, рука предательски заходила ходуном от дрожи, а губы тряслись. Демон. Адское отродье. В нем не было ни капли человеческого – лишь насквозь гнилая душа, способная только губить и изничтожать. Стрелять бы таких, вместо ее дорого Мёнвона.
- Стойте. Давайте все успокоимся, - Освобожденный стараниями Донсу 456-ой тяжело дышал, - Пожалуйста, прошу вас. Мы сейчас перебьем все друг друга. Просто поубиваем, и никто из вас так и не получит денег… Это сумасшествие. Игра, это общежитие, это место – все, что здесь происходит, ненастоящее. На самом деле вы не такие. Это зло порождено Играми. Тем, кто упивается наслаждением, глядя на то, как вы меситесь за копейки. Да, 45 миллиардов вон это сущие копейки для них, ничего не стоящие жалкие гроши. Всего лишь морковка, которую они кидают кроликам, заставляя бедных загнанных животных загрызать друг друга. Неужели вы не понимаете? Ну как вы не понимаете?
Он говорил с чувством, пылко и страстно, искренне веря в каждое сказанное слово и в то, что оно (слово) рано или поздно достигнет своей цели. В нем слышался надрыв, такой, какой бывает у человека, лишившегося всего, и выкрикивающего в небеса один единственный вопрос: «За что?». Его глаза, полные мольбы и отчаяния, прошлись по лицам всех – тех, кто затеял драку, и тех, кто проснулся и молча наблюдал за происходящим.
Танос бросил уничтожающий взгляд на Соль-Джу, и та поспешно подняла руки вверх.
- Ты прав, Сон Ки Ху, это все Игры. Это отвратительное место и эта атмосфера, даже воздух, он как отрава. Мы все помешались. Нам нужно остыть.
Она спешно поднялась и направилась в свой угол в сопровождении едва держащейся на ногах от страха Суён. За ними последовал крепыш Дольсу, протирая тыльной стороной руки кровь, струящуюся из рассеченной брови.
124-ый поднялся, нервно поправляя костюм и отходя в сторону. Донсу с лету запрыгнул на свою койку на 2м этаже, укладываясь так спокойно и умиротворенно, будто ничего не произошло.
Пялящиеся на потасовку зеваки тоже поспешили улечься по местам.
Одна лишь Су-хён не шевелилась, сидя как безмолвная статуя, закрытая полотном ткани до лучших времен, и 456-ой, стоя у правого плеча Таноса. Он наклонил голову и одними губами шепнул:
- Не знаю, что у вас с 124-ым. Я думал, вы друзья. Но когда я хотел помочь Су-хён, он… Ты видел.
Информация медленно впитывалась в мозг, постепенно обретая законченную форму. 456-ой был дураком и неудачником, но совершенно точно не был подлецом – такую наивность еще поди поискать. Он, небось, еще и за мир во всем мире. Так что не было ни единого сомнения в том, что он говорит не правду. А это значило...
Желваки на скулах заиграли, напряженные до предела. Смотря расфокусированным взглядом в никуда, Танос едва заметно кивнул, и 456-ой, беспокойно оглядываясь, ушел к себе. 230-ый сглотнул и длинно выдохнул через нос, переваривая информацию. Руки непроизвольно сжались в кулаки. Я предупреждал тебя, сукин сын. Я предупреждал. You are fucked [тебе пиздец].
Самоконтроль дался только благодаря Су-хён. Прекрасная статуя стянула с себя уродливое покрывало и показалась на свет, заплаканная и покрасневшая. Шмыгала опухшим носом и кусала губы, сдерживая еще больший поток слез. Внутри все мгновенно рухнуло. Весь мир рухнул. Не имел никакого гребанного значения и мог катиться к чертям.
- Flower, - Сжал в крепких объятиях, пытаясь хотя бы сейчас суметь ее защитить от всего на свете.
- Flower, - Оставлял осторожные поцелуи на соленых щеках.
- Flower, - Прижал ее дрожащие пальцы к теплым губам.
Закрыл глаза, стараясь сосредоточиться на дыхании, чтобы угомонить клокочущую ярость внутри.
- Знаешь, - Шептала Су-хён, прижимаясь щекой к его груди, - Я такая дура, что испугалась, будто она убьет меня. Она не сделала бы этого. Она ждала, что сначала устранят тебя, а потом бы уже занялась мной. Мне следовало это понять, справиться с этим диким страхом и оцепенением. Я могла воспользоваться ситуацией и оказать сопротивление. Но вместо этого я несла всякий бред, умоляла ее, чтобы рассмешить. Чтобы кто-нибудь услышал и помог… Так глупо…
«Никто здесь тебе не поможет. Даже Нам Гю, который должен был тебя охранять» - горько подумал Танос, вспоминая все эти трусливые лица, поподнимавшиеся с коек. 50 человек. Пол сотни. И только один 456-ой попытался вступиться за девушку. Может, и не такой уж он и дурак?