Часть 5. Ты об этом пожалеешь. (2/2)

- Да ты спятил! Ты же сам орал на нее и тряс до слез! И мне еще что-то говоришь? Пиздец! Не жри больше эти синие таблетки – у тебя блядь крыша от них едет! – 124-ый плевал кровью, стекающей алым потоком из разбитого носа.

С диким ревом Танос отпускает напарника, делая шаг назад, и мощно впечатывает ногу ему в живот. Следом на согнувшегося Нам Гю обрушивается удар локтем в спину, а затем град из кулаков осыпает лицо, пока, растянувшийся на полу 124-ый не перестает сопротивляться. Едва находясь в сознании, он харкает кровью, пытаясь что-то сказать.

- It’s none of your business [Это не твое собачье дело], как я с ней разговариваю. Твое дело делать то, что я говорю. Do what I say [Делай, что говорят]. Без твоей сраной самодеятельности, - Грязный кроссовок со всей дури впечатывается в ту же руку, которая пол часа назад грозила Су-хён мощной пощечиной, и, становясь на ребро, перекатывается по пальцам.

- Они не убьют там друг друга? – подошедший на вопли и крики охранник спрашивает дежурящего у дверей коллегу.

- Та без понятия, - ленивое пожимание плечами.

- А кто там?

- 230 и 124.

- Опять 230-ый… Он задолбал уже устраивать тут стрелки. Разнимаем. На них есть ставки.

- Ты об этом пожалеешь, - Едва прохрипел 124-ый, когда охрана растаскивала мужчин в разные стороны.

***- Боже, господа, как я хочу себе именно эту игрушку! – Восторженно вскрикивает дама с маской совы на лице. Ее идеально наманикюренная холенная рука с обвесом из брильянтов на запястье, тычет в монитор, на котором крупным планом показано обезумевшее лицо Таноса, избивающего Нам Гю.

- Оооо, ma cherie [моя дорогая], я ни капли не сомневался, что твой выбор падет иииименно на 230-го. Мальчик… - Пожилой грузный мужчина в черном смокинге глухо ухает из-под маски гориллы, - в твоем вкусе.

- О да! Он хорош! Нет, черт! Он ВЕЛИКОЛЕПЕН! Я хочу его в свое распоряжение. Полное и безоговорочное. Как бы я с ним поиграааала… - Возбужденно цедит сквозь зубы женщина. Шелк золотистого платья извивается вслед за извивающейся в кресле тонкой фигурой, - Дорогой, прошу, молю. Заполучи его для меня. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Это будет твой щедрый подарок на нашу годовщину.

Зал наполняется сытым, размеренным хохотом, кружащим вокруг роскошно обставленного стола с дорогими яствами и изысканными напитками.

- Мадам «А», не торопитесь с решением. Уверяю вас, шумные и агрессивные хороши лишь в начале. Чем дальше заходят дела, тем больше удивления вы испытаете – тихие и неуверенные в себе выстреливают гораздо чаще и..кхм…мощнее, - Высокий сосед дамы по левую руку поднял бокал игристого. Все тринадцать присутствующих дружно чокнулись, сверкнув в приглушенном освещении комнаты золотом, серебром и медью масок.

- Да-да, господин «Р» мы помним, что вы очень удачно поставили на 456 в прошлой игре, но ваша тактика не может срабатывать каждый раз. Люди разные. И совсем скоро вы это увидите…

***Танос полулежал на своей койке на верхних этажах, наблюдая мучения flower внизу в попытках уснуть. Сначала она хваталась за голову, что-то бормоча себе под нос и стуча кулаком по лбу, затем свернулась клубком, накрыв голову подушкой. Крутилась, вертелась, то накрываясь одеялом, то скидывая его в ноги. Получив замечания и шиканья соседок, чуть угомонилась и притихла. И все равно глаза ее оставались открытыми. В прошлый раз так и не подошел – счел ее томление недостаточно сильным – мистера Таноса должны желать ф а н а т и ч н о. Сейчас же – сам едва справлялся с порывом. И как только она посмела подумать, что он не проявил должную заботу о ней? Принцесса какая – грубо с ней обращались, ты смотри! Фыркнул и тут же не сдержал ухмылку, вспомнив, как смело и вызывающе она стояла перед ним, прямо и открыто выражая свое недовольство. Права, не права – не важно - этой маленькой бестии хватило дерзости противостоять ему. Взбесила страшно, до одури. Думал – убьет. Прямо там, на месте. И одновременно с тем – восхитился. Если б еще этот придурок Мун Гю не испортил настроение своей выходкой, может, и смягчился б прям там, схватив flower в охапку. Мельком глянул на напарника, сопящего под седьмой сон. Вымотался бедолага – похоже быть козлом весь день очень трудозатратно.

На самом деле спали без задних ног все, вымотанные стрессом и испытаниями. Никто даже не шелохнулся, когда босые ноги нырнули в кроссовки, скребнув по полу, и уж точно не слышал уже тихую поступь, минующую несколько пролетов.

- Слушай, я хотела сказать, что… - Затараторила шепотом Су-хён, когда над ней, наконец, навис торс Таноса, но ощутила на губах его горячее дыхание и сбилась.

- Ты так много сегодня сказала, - Его нос касался ее носа, а железный крест упал на вздымающуюся в участившемся дыхании грудь. В темноте не было толком видно его лица, лишь изредка блестели в черных глазах отражения ночных ламп. Су-хён казалось, что он говорит целую вечность, намеренно томя и дразня тем, чего оба так сильно желали. Да, сейчас она готова была признаться, что больше всего на свете в эту секунду хотела, чтобы он, наконец, закрыл ей рот. Ну же. Танос…

Его рука скользнула под футболку, и теплые пальцы коснулись обнаженной кожи, заставив Су-хён шумно выдохнуть. Танос самодовольно улыбался, наблюдая за тем, какие реакции удается выуживать из такой податливой сейчас flower. За пальцами на талию улеглась ладонь. Горячая и уверенная, она неспешно ощупала свои территории на животе и боках девушки, намеренно миновала грудь, едва задев бугорок соска большим пальцем, и улеглась на шею. Под задранную майку хлынул холодок, а оголенную кожу щекотала футболка Таноса. Су-хён едва слышно простонала, закусывая губу.

- Wanna fuck me, babe [Хочешь трахнуть меня, детка]?