новогодняя (1/1)

Сергей смотрит на коробочку в красной упаковочной бумаге, противная судорога сводит руки, те дрожат против его воли. Вздыхает, и морозный вечерний воздух царапает сердце, осколками осыпается в лёгких. Какой-то кромешный холод и колкая темнота, лето обернулось в осень, осень оголилась – стала зимой. Небо взрывается салютами, искры освещают улицу. Нет, это, всё же, глупо.

Тридцать первое число расцвело на иконке календаря в телефоне, он бросился покупать тот Кубик Рубика, заодно те самые толстенные белые носки с красными оленями, о которых ему как-то упомянул Артём. Просто брякнул что-то об этом между шутками и жалобами на злые комментарии, а Сергей просто запомнил.– Нет, ну они такие тёплые, их наденешь – и хоть в шлёпках в мороз выходи, – расхваливал Артём эти несчастные носки. Сергей перед дверью чужого подъезда, цифры домофона вот-вот начнут ему коварно ухмыляться из-за этой его нерешительности, из-за того, как он притаился под козырьком с замерзающим носом.

Они же не чужие люди, почему бы и не вжать нужные цифры, мяукнуть ?Открывай, свои!?, войти в лифт, там, глядя в зеркало, поправить волосы на голове, увидеть его, уже ждущего на пороге, вылить на него шампанское, ткнуть вилку в заветрившийся за день салат.

Ну и что, что они уже полтора месяца не общаются? Ссоры же не навсегда. Сердце от волнения пульсирует где-то в горле, и Сергей надеется, что от нервов его не стошнит прямо здесь. Он перед выходом локтем снёс зеркальце с комода в коридоре, это недобрый знак. Так волновался, что не стал собирать осколки, перешагнул, потом, обуваясь, кончиками пальцев пытался вытащить из носков стекло.

Проверяет время, до полуночи ещё долго, да он и не собирается (он на это так надеется, что стыдно признаться) встречать новый год с Артёмом. Отдаст подарок, вызовет себе такси, уедет домой, влипнет в какую-нибудь часть ?Властелина колец?.

Тогда, полтора месяца назад, он забылся, просто забылся, ляпнул лишнего, выплюнул что-то обидное и злое, колючее, а Артём не стал разбираться, просто послал его на все четыре стороны. Ушёл. Знакомые и друзья моргали и молчали, глядя, как Артём, не завязав шнурки на обуви, вылетел пулей из квартиры. Сергей не пошел за ним, остался, позволил виски и чужим речам почти в ухо унести его подальше от какой-то маленькой Хиросимы, случившейся в нём.

– Он остынет, – заверял кого-то совершенно чужого, сам не особо в свои слова веря. Сергей выглядывает из-под подъездного козырька на то, как яркие и громкие фейерверки вскрывают серо-фиолетовым на фоне ночного неба облакам животы. Ищет взглядом знакомый балкон, видит отблески гирлянд, мерцают там, высоко, как звёзды или лампочки космического корабля.

Снова смотрит на коробочку в своих руках, пальцы замёрзли и по цвету почти сливаются с обёрточной бумагой. Он может с закрытыми глазами набрать номер нужной квартиры на домофоне, делал это столько раз. Может взбежать вверх по лестнице, не считая пролёты.

Замок двери пиликает, из тёплой желтизны подъезда на Сергея выбегают дети, за ними отец с шуршащим пакетом в руках, щурится на незнакомца, топчущегося под козырьком. Малец в смешном зимнем костюмчике лепечет, что их салюты взорвут Луну. Семья удаляется с забавным ?фить-фить-фить?. Сергей бросается к двери, хватается за ручку и замирает. А теперь – надо просто зайти. В образовавшейся секундной тишине – внутри и снаружи – он тянет дверь на себя. Была не была. Артём пошлёт его во второй раз и, наверное, будет иметь на это полное право. За всё это время они оба не написали друг другу ни строчки.

В подъезде тепло, замёрзшие без шапки уши стремительно немеют. Сергей шмыгает носом и слышит за дверями квартир звонкое веселье. Становится неуютно. Как там было? Лишний на празднике жизни? В лифте не смотрит в зеркало, боится расстроиться. Упирается взглядом в замученный подарок. Нет, это, всё-таки, очень глупо. Он волнуется, будто сейчас решается его судьба, будто любое следующее его действие перевернёт ход жизни. Может, Артём ему вообще не откроет. Увидит его в глазок, попятится тихо вглубь квартиры и даже дышать начнёт через раз, лишь бы создать впечатление, что дома никого. Дурацкий праздник. Сергей думает, что нужно было остаться дома, медленно, но верно срастись с одеялом, затеряться в нём и никогда больше не коммуницировать с внешним миром.

Лифт выплёвывает его на нужном этаже, недовольно закрывает двери и, будто утомившись, затихает, уснув. Сергей смотрит на дверь, такую же обычную, черную, с таким же глазком, как и прежде. Она знакомая до каждой неаккуратной маленькой вмятины и царапины у замочной скважины. Он, наверное, запомнил её, ещё в первый раз придя к Артёму в гости. В рюкзаке звякали бутылки пива, Артём матерился на перегоревшую на площадке лампочку: ?Налоги за что платим??, светил себе фонариком телефона, пытаясь ключом попасть в скважину.

Сергей оборачивается на сжатые двери лифта, может, ещё не поздно свинтить? Забыть эти неловкие метания, как страшный сон, подарок отдаст как-нибудь потом. Когда Артём напишет сам. Или, может, когда всё само собой решится. За дверью слышится смех, и Сергей останавливается в нерешительности. Нет, ну чего он хотел? Чтобы Артём из-за него отказывал себе в веселье? Ушел в монастырь, в депрессию, в затворничество? Сергей понимает: он, скорее всего, последний человек, которого тут ожидают увидеть.

Сердце всё равно валится куда-то на дно желудка, в голове мысли доходят до точки кипения и затухают, оборвавшись. Он стоит на этой площадке перед дверью и понимает: ни себе, ни Артёму он не нужен. И отстранено об этом думает.

Что будет больнее: держаться за Артёма или отпустить его уже? Сергей оставляет подарок на коврике перед дверью. Затёртая надпись ?WELCOME?, которую Артём каждый раз зачем-то читал вслух, никаких приписок на красной бумаге: кому, от кого. Надо будет – поймёт. Сергей только надеется, что коробочка таки дойдёт до Артёма, а не исчезнет в квартире чужих любопытных людей. Праздник, всё-таки. Сбегает по лестнице вниз, странный штиль внутри, как будто из него вынули всё содержимое. Как вычищают кастрюлю с пропавшим супом. На улице ещё громче, в квадратах окон силуэты людей, в небе дым от взрывов салютов. Сергей шагает, чудом не поскальзывается, даже наушники забывает достать, идёт, пока вдалеке маячит мысль, что ему бы такси вызвать, совсем не кайф сейчас в метро нырять.

Ну знал же, что тем всё и кончится. В чудо верить с его-то характером – наивно и глупо. Немудрено, что Артём ему за всё время не написал, Сергей бы на его месте так же и поступил бы.

– Сергей!

Он тормозит и оборачивается, сразу угадывает, куда смотреть: на знакомом балконе Артём, еще не успевший прикурить сигарету, так забавно контрастирующий своей бледностью с красным свитером.

– Ты…поднимешься? Сергей ещё пару секунд стоит, щурясь: конечно, он не может разглядеть выражение лица Артёма, но всегда может узнать его в толпе или издалека. По походке, по жестам, даже со спины. Легко.– Ну, если ты мне откроешь, – отвечает Сергей.– Звони!

Артём пропадает в глубине квартиры, Сергей с закрытыми глазами набирает номер квартиры на домофоне и прыскает, когда слышит:– Вы кто такие? Я никого не звал…