Глава 1. Снова на смертном одре (1/2)

Ужасно жаркий день сопровождался шумом и хаотичным гамом, действиями оживлённого парка, в котором проходил парад, сопровождаемый множеством рабочих, актеров, за ограждениями стояли толпы людей. В этом хаосе находилась я, немного отличавшаяся от некоторых участников мероприятия, играя роль маскота. Костюм был выполнен в виде розового кролика, который будто сошёл с экрана телевизора во время детской программы.

В воздухе плавали мыльные пузыри, над головой подпрыгивали воздушные шарики, а по огражденной площади бродили другие маскоты. Это было безумие шума и красок. В костюме было душно. Но разве у меня был другой выбор? Я едва могла позволить себе что-нибудь изменить. Мысль о том, чтобы влезть в долги, приводила меня в ужас, учитывая настолько низкий доход от нынешней работы. В моей жизни не было места ни для чего нового.

И все же я тащилась вперед, ощущая беспомощность. Почему я всё ещё шла? Это ощущалось так, словно у меня уже давно не было физической оболочки, а призрачная душа просто по привычке продолжала выполнять свои обязанности. Я не имею ничего за спиной, кроме обещания, которое я дала сестре...

–Хана! – моя младшая сестра с криком ворвалась в комнату, где я молча сидела на полу, собирая все свои вещи, как мне приказали родители. – П-пожалуйста! Не уходи! – прекрасно слышалась мольба в её голосе, то, как она заикалась. – Не оставляй меня здесь, Хана!

– Прости, мне так жаль, - слезы текли из ее глаз, когда она стояла сзади. Я повернула голову, чтобы посмотреть на нее, стараясь сдержать слезы. – Шшш... все хорошо, не извиняйся, Ха Ын, – вырвалось из моих уст, после того как я закрыла чемодан и развернулась, подходя к сестре, вытирая слезы с ее глаз большим пальцем.

– Прости, прости, прости меня! – она плакала и повторяла это множество раз. Я прерывисто вздохнула:

–Я найду тебя, всё будет в порядке. Как только выберусь оттуда, я обязательно найду тебя, - заверила я её. Она шмыгнула:

– Как ты можешь быть в этом уверена? Что, если мы больше не увидимся? Пожалуйста... – её голос был напряженным.

– Просто знаю, что смогу. Я найду тебя, несмотря ни на что. Ты моя сестра, чего бы это ни стоило, я уверена, что смогу найти тебя, – произнося эти слова, я изо всех сил старалась убрать её слезы с заплаканного лица.

Чувствуя, как мои собственные текут по щекам.

– Я... кхм... – пробормотала, осознавая, что мой голос начинает срываться. Я отвлеклась от её лица и переключила внимание на свой чемодан, пытаясь в нём найти что-нибудь на память. Я шмыгнула, заметив ожерелье, которое было на мне. Лунный свет попадал через оконное стекло в комнату, падая ровно на украшение. В этот момент мне стало очевидно, что должно остаться у сестры. ”Вот!” – мой голос прозвучал достаточно хрипло, когда я слабо рассмеялась, поворачиваясь к ней и начиная снимать кулон.

– Н-нет! – она взвизгнула. – Это... это же она тебе подарила его, да? Я не могу принять-” – она собиралась договорить, но я остановила её.

– Ты заберёшь его, – сказала я ей. – Ты заберёшь его и будешь помнить обо мне, это поможет мне найти тебя, – поцеловала её в лоб несколько раз. – Я так сильно тебя люблю...

– Пожалуйста, не забывай меня, Хана... Пожалуйста, не надо... – когда она это произнесла, я ощутила, как в моём горле появился ком, а дыхание откликалось в груди болезненными ощущениями. – Не забывай меня, как её... Не делай этого, пожалуйста...

Я продолжила продвигаться по маршруту, который ранее уточнил организатор парада, раздавая детям поблизости конфеты, что находились в корзинке. Неосторожно приподняв голову, мой взгляд невольно зацепился за девочку, что стояла чуть поодаль от меня, с искренним восторгом наблюдала за красочным шествием. Её макушка была прикрыта шапочкой-клубничкой, а вид был хрупким, даже болезненным. Почему-то мне сразу вспомнилась моя сестра.

Я ощутила мерзкую боль в груди с осознанием, что уже несколько лет не видела сестру. Мне не было известно даже жива ли она еще. Мы расстались после романа нашего отца, когда он ушел от нас к другой женщине, которая родила ему нового ребенка. Мы были разлучены, она пошла по одному пути, я – по другому, с нашей матерью, которая казалась болезненной.

И говоря о чахлости, я имею в виду, что она буквально была такой. Мама умерла от болезни, и мне пришлось начать всё делать самой. К счастью, я смогла найти работу, крышу над головой и машину. Но в процессе я оставила всё прошлое позади.

Когда я протянула маленькой девочке большой леденец, её глаза заблестели, а улыбка стала широкой и искренней. Было трудно смотреть на неё, не думая о моей сестре. Мне стало интересно, что она сейчас переживает.

– Ха-Ын! – я кричала во всё горло, пока меня пытались вывести работники моего собственного отца.

–Хана! – маленькая девочка надрывалась, пытаясь освободиться от прикосновений любовницы моего отца. Они все стояли у открытой двери, откуда я могла их хорошо видеть.

Отец стоял позади, скрестив руки на груди. Ни капли жалости.

Мужчины с силой схватили меня и мою собственную мать, которая несла наш багаж. В её глазах, казалось, не было ни капли заботы. Она даже не оглянулась на них. Нас обоих выводили из особняка, дома, в котором я выросла. Из места, которое я называла домом и ради которого пожертвовала своим счастьем.

Я не знала, что чувствовала, пока моя мама не взяла меня за плечо, поворачивая к себе. Появилось ощущение, как слёзы текут по моему лицу, когда я подняла глаза и увидела испуганный взгляд моей младшей сестры. ”Вернись!” Она плакала, а её голос дрожал.

– Пожалуйста! Пожалуйста, верни её обратно! Не уходи! – по её лицу текли слезы, а сама она металась между обращением ко мне и к отцу. – Вернись домой, Хана!

– Я вернусь! Я обещ... – ворота закрылись передо мной и моей матерью. Я не успела закончить фразу.

Вздохнув, я встала, помахала на прощание маленькой девочке и продолжил свой путь, мои мысли унесло совсем далеко отсюда.

° ⁠ᕗ11:11ᕙ °

Отдыхая в раздевалке, работники, одетые в костюмы маскотов, один за другим снимали маски. Атмосфера была пропитана смесью усталости и облегчения, когда каждый из них открывал свои усталые лица из-под костюмов. Без громоздкой одежды в помещении было не так душно, а стук обуви по полу наполнял комнату звуками, которые казались похожими на шум от разговоров.

Некоторые работники переводили дыхание, в то время как другие тихо переговаривались, их голоса были хриплыми от многочасовых развлечений и удушающих костюмов.

Я держалась немного в стороне от остальных, моя маска всё ещё лежала у меня на коленях. Мне не хотелось ни разговаривать, ни присоединяться к ним. Я была слишком погружена в свои мысли, образы маленькой девочки и моей сестры кружились у меня в голове. Сколько раз я задавалась вопросом, где она, в безопасности ли она, помнит ли меня? Моё лицо покрылось испариной. В одежде было жарко, и я чувствовал себя неуютно. Жара была невыносимой.

Я рассматривала себя в зеркале: мои волосы были почти спутаны, а челка прилизана, поэтому пришлось приводить их в порядок руками. Я слегка улыбнулась и взглянула на себя в зеркало.

– Я вымоталась.

– Это было ужасно, – все в помещении заявляли и жаловались.

Но резко беседы прекратились, когда послышалось, как открылась входная дверь.

Все обратили внимание на маленькую девочку, что старалась зайти внутрь. По её небольшому росту было очевидно, что это ребенок. Каждый в комнате начал надевать свою маску, в то время, пока она ещё не обратила на нас внимание, и когда малышка вошла, мы все были готовы снова сыграть свои роли. Нам пришлось убедиться, что мечты ребенка не окажутся разбиты вдребезги.

Это была та самая малышка в шапочке-клубничке.

Она начала тихонько хихикать, когда увидела, что все мы машем ей, как в мультфильмах. Девочка радостно улыбнулась, полностью заходя в комнату и прикрывая за собой дверь.

Подойдя ко мне, малышка протянула листок бумаги с изображением персонажа, который был моим костюмом, и её. ”Зайка, это для тебя”, – наконец-то я услышал её голос, он был очень нежным. Я взяла протянутый мне рисунок, всё это очевидно было нарисовано ею. Мне пришлось изобразить шок и выразить свою признательность, лишь жестами показывая реакцию.

Указав на нарисованного кролика, я показала обратно на себя, и малышка кивнула. Театрально сделав взволнованный жест и показав саранхэ<span class="footnote" id="fn_39090908_0"></span>, я постаралась ещё больше выразить свою благодарность и любовь.

Из-за неосторожного движения, малышка увидела, что у меня на руке красные полосы.

– Зайка, здесь больно? – она дотронулась до запястья, застав меня врасплох и заставив вздрогнуть, я быстро прикрыла это место, а девочка сделала шажок назад от неожиданности моих действий, и прежде чем она и я успели среагировать, мимо прошёл один из рабочих.

Он снял голову маскота и устало застонал.

– Черт, там было так жарко, слишком жарко для такой работы, господи, – люди перед ним попросили его прикрыться, но он, похоже, не понял намёка, так как мы все сидели с закрытыми ртами.

Девочка обернулась, её глаза внимательно осмотрели мужчину, стоявшего перед ней.

Он держал в руках свою шапку-маскота: ”Я не могу дышать в этой чертовой свиной голове. Только у меня так?” Он начал жаловаться, но случайно заметил маленькую девочку и замер как вкопанный. Некоторые из аниматоров начали закрывать лица руками.

Но я всё ещё держала руку на запястье, прикрывая шрамы розовым рукавом. Губы маленькой девочки задрожали. Она начала плакать. Мужчина ахнул и начал снова надевать маскота на лицо. Он постарался исправить ситуацию, издавая лупые звуки, остальные пытались помочь ему, но я знала, что мы облажались.

Крики ребёнка стали громче, чем раньше, и мы услышали, как кто-то зовет её по имени. ”На Ен!” – дверь распахнулась, и я увидела мужчину с бородой, который сразу подошёл к девочке. Не сложно было догадаться, что это оказался её отец.

– Я же говорил тебе не ходить по незнакомым местам!

– Папочка! – закричала она.

– Не плачь, – он поднял её, положив её голову себе на плечо. – Прошу прощения, извините, - сказал он всем нам, опустив голову. – Всё в порядке, папа здесь, - было слышно, как он старался успокоить дочку, в то время как выходил.

Все снова начали снимать головы-маскоты. ”Когда её выписали из больницы?” – спросил в воздух мужчина, который чуть не разрушил мечту ребенка.

Я сняла с головы розового кролика-маскота: ”Кто это?” Я взглянула на него. Он, должно быть, знает эту малышку. Было бы неплохо узнать её получше.