Глава 28. На круги своя (2/2)

Роберто кивнул и дал Нанду красный лонгслив и полотенце, а затем принес соки и чай для непьющих гостей. Нанду устроился в свободном кресле недалеко от Сесеу и взял кружку горячего напитка, чтобы согреться. На столе появилась горячая кошинья, и постепенно старая, но недавно отремонтированная квартира погрузилась в идиллию и беззаботность. Дети, быстро поев, вернулись к игрушкам, взрослые обсуждали разные вещи, разбившись на небольшие группы, на фоне работал музыкальный канал. А за окном бушевал дождь, но недолго — весенние тропические ливни были бурными, хоть и заканчивались быстро.

— Ты уже познакомила Роберто с родителями? — спросила Мэл у Телминьи.

— Да, ходили на пляж вчетвером, когда еще не оформили опеку над Ванессой, — ответила Телма. — Планирую организовать совместный ужин, чтобы они познакомились еще и с Ванессой. И надеюсь, что этих двоих они тоже примут, — Телминья кивнула в сторону Сесеу и Нанду, а Мэл усмехнулась.

— Я тоже хочу, чтобы Нанду и Сесеу помирились. Как, кстати, складывается жизнь Ванессы в вашем доме? Удивительно: ты обрела сразу и мужчину, и ребенка.

— Я полюбила обоих, но с Ванессой бывает сложно, — чистосердечно ответила Телминья. — Она может сорвать занятия в детском саду, иногда не слушается. Хотя нас в детском доме предупреждали, что ребенку нужно адаптироваться, мы иногда не знаем, что будет дальше.

— Ты справишься, да и Роберто прекрасный человек — серьезный, надежный, — Мэл покосилась на возлюбленного подруги. — А Ванессе ведь пять лет? Мне кажется, самое сложное у нас еще впереди. Представляешь, скоро мы поведем наших детей в школу…

— Феликс, расскажи, как вы познакомились с Деборой, — попросил Сесеу, с любопытством оглядывая парня.

— Забавная история, — смущенно протянул Феликс, ведь на него после вопроса Сесеу обратили внимание и остальные. — Подруга из нашей компании встречается с парнем-художником, поэтому мы часто бываем в их корпусе. И в один день нас поймали в коридоре и попросили побыть натурщиками, изобразить сюжетную композицию. Мы с другом представляли себя фехтовальщиками, и именно нас рисовала Дебора. Я сразу обратил на нее внимание. Остался, попросил номер телефона, а потом пригласил ее погулять после занятий. Так и начали встречаться, но оказалось, что мы росли вместе до наших восьми лет.

— Да, меня покорил интерес Феликса к моему творчеству, он пообещал, что расскажет знакомым обо мне, — Дебора прижалась к парню, а он приобнял ее за плечи. Судя по всему, идиллическая атмосфера вселяла в нее уверенность в том, что их с Феликсом отношения могут стать более крепкими и серьезными. Сесеу одобрительно хмыкнул и перевел взгляд на Нанду, который пил чай и что-то рассказывал Шанди и Роберто. С растрепанными отросшими кудрями, кажущимися рыжими из-за теплого освещения, одетый в красную футболку с длинными рукавами, он напоминал парня с картины, из-за которой разрыдался в галерее, однако сейчас его глаза горели жизнерадостным и теплым огнем, таким непохожим на прежнюю растерянность из-за частых перепадов настроения. В одно мгновение Нанду поднял взгляд, и Сесеу увидел приоткрытые губы, чуть расширенные зрачки. «Наверняка у него сейчас так бьется сердце… так хочется оказаться совсем близко», — думал Сесеу, но понимал, что всему свое время…

— Нанду, ты ведь сейчас играешь на гитаре? — обратился к парню Шанди. — Бери в следующий раз гитару на нашу вечеринку, споешь что-нибудь. Я помню, как ты заводил толпу в клубах.

— С радостью, принимаю ваши заказы, — искренне улыбнулся Нанду. Пусть он помнил смутно, но в далеком прошлом ему нравилось внимание зрителей, их аплодисменты и вопли поддержки. Нанду не был уверен, что станет музыкантом или даже будет играть в барах, как отец Роже, но почему бы не спеть для друзей?

— Здорово, а я никогда не умел петь, да и музыкальный слух полностью отсутствует, но музыку и концерты люблю, — Роберто вклинился в разговор. — А ты никогда не хотел играть на мероприятиях? Мне кажется, это хорошая практика, да и лишних денег заработаешь.

— Не задумывался, но идея выглядит неплохо, — голос Нанду дрогнул, и в носу защипало. Вспомнилось, как он начал пропускать репетиции, а во время последней попытки завязать сбежал от музыкантов. Нанду отвернулся от старших приятелей и поймал взгляд Сесеу — нежный, теплый, ободряющий. За мгновение он превратился в кокетливую улыбку, и Сесеу убрал прядь отросших волос за ухо. «Он по-прежнему очень красивый», — подумал Нанду, и эти мысли вовсе не были проявлением воспаленного из-за наркотиков сознания, а лишь отголоском любви. Таким же, как фейерверки внизу живота, как желание приблизиться, поцеловать… Дебора привлекла внимание Сесеу, что-то шепнув, и он рассмеялся, а Нанду повернулся к Шанди и Роберто, чтобы не пялиться. — А какую музыку вы любите? Мне вот нравится все британское, но могу и техно послушать…

Дружеская вечеринка затянулась до часа ночи, однако первыми ушли Мэл и Шанди, потому что их сын устал и начал капризничать. Затем Деборе позвонила Даниэлла и попросила вернуться домой.

— Я бы посидела с вами еще, но завтра нужно ехать в Ангру с маминым мужчиной, — сообщила девушка, зевая. — Хоть узнаю, какой он человек. Феликс, поедем вместе на такси?

— Да, конечно, — откликнулся он. Феликс, как и Дебора, жил в западной части города, поэтому влюбленным было проще вызвать одну машину. — Был рад познакомиться со всеми вами, очень здорово провели время.

— Я тоже пойду, раз уж остальные расходятся, — сказал Нанду. — Я решил вернуться в свою квартиру, а до нее можно пройтись пешком. Погода хорошая, идти всего-то три километра.

— Нанду, могу я проводить тебя до дома? — Сесеу понял, что вот он, шанс провести время наедине, побыть рядом. Дебора незаметно показала ему поднятый вверх большой палец, Нанду в ответ застенчиво улыбнулся и кивнул с благодарностью, как показалось Сесеу, а Телминья закатила глаза.

— Вроде вы повзрослели, но остались такими же придурками, как в детстве. Ходить по ночному городу, представляешь, Роберто?! А если что-нибудь случится?

— Не волнуйся, у меня есть перцовый баллончик. Все-таки я адвокат, и бываю порой в жутких районах, — отмахнулся Сесеу.

— К тому же наши районы, — что Вила Изабел, что Тижука — довольно безопасные, так что не беспокойся за ребят, — Роберто прижал Телму к себе, и она моментально расслабилась в его руках. — Но все-таки сообщите, как будете дома. И да, спасибо, что пришли, — после его слов коридор погрузился в атмосферу прощания — теплую и светлую, наполненную надеждой на то, что компания будет собираться часто.

***Район Вила Изабел ночью выглядел не слишком дружелюбно, но Сесеу и Нанду шли пешком, наслаждаясь обществом друг друга и разговаривая о разных отвлеченных вещах. Погода располагала к романтической прогулке: вечер был по-весеннему прохладным, мокрый асфальт блестел под светом фонарей, а в воздухе пахло дождем. Двое разговаривали о многом: о недавно вышедших фильмах, о работе, делились впечатлениями от прошедшего вечера. Ближе к улице, на которой жил Нанду, разговоры перетекли в более интимное и сентиментальное русло.

— Знаешь, в этих неприглядных кварталах есть своя романтика, — небрежно протянул Нанду. — Ночью они выглядят дружелюбно, да и прохожие редко попадаются. Магазины закрыты, только окна горят. Хотя по набережной гулять в темное время суток куда приятнее, особенно там, где много фонарей.

— Вспомнил, как мы бесцельно бродили вдвоем по Фламенго и Ботафогу? — усмехнулся Сесеу, бросив беглый взгляд в подернутые мечтательной дымкой глаза Нанду. Прогулка, о которой он говорил, произошла, наверное, год назад, но парням запомнилась надолго. Тогда стояла сильная жара, не слишком спадавшая даже ночью, и двое спонтанно отправились гулять по фешенебельным районам Рио. — Это была прекрасная ночь, правда, наутро кое-кто чуть не проспал занятия.

— Да, но и ты под конец прогулки уже настолько устал, что уснул моментально. Мы даже не успели продолжить вечер в постели, хоть и были близки к этому, — погрузившись в воспоминания, Нанду хватанул ртом воздух и поспешил обратиться к другим ярким моментам прошлого. — А помнишь поездку на пляж в Рекрейо? Ничего не предвещало беды, но хлынул дождь и…

— И мы прятались, кажется, под моей рубашкой, пока не добрались до навеса, — выдохнул Сесеу, вспомнив о том, как хотелось ему в тот момент согревать Нанду в объятиях, но вокруг было слишком много таких же незадачливых людей, попавших под дождь. Но даже стоя плечом к плечу и смеясь над ситуацией, они остро ощущали единство душ и представляли, сколько подобных моментов еще переживут.

— Мне еще нравилось, когда мы ходили в театр, — сказал Нанду. — Я плохо помню названия и некоторые сюжеты, мне не всегда были они понятны, но ты терпеливо разъяснял мне все. С тобой любой поход в театр превращался во что-то магическое. Кстати, ты ходил на спектакль по стихам Пабло Неруды?

— Да, но не хотел бы посетить его снова! — воскликнул Сесеу, вспомнив, как он рыдал во время просмотра «Реки Эбро». — Нет, он хорош, но слишком уж много ассоциаций тогда вызвал. Все представлял, как бы ты отреагировал на каждый момент.

— Да, я слышал, что представление очень трогательное. Говоря об ассоциациях, сегодняшний вечер напоминает мне твой день рождения после галереи, разве что я не рыдаю, — Нанду тихо усмехнулся, опустив голову. Если тогда нервный срыв в галерее выбил его из колеи на несколько дней, то сейчас казался лишь занятным с точки зрения психологии случаем.

— Ага, ты даже одет в красное, как парень с картины, — Сесеу сжал плечо, прикрытое красной тканью, после опустился чуть ниже, провел по лопатке, вдоль позвоночника. — Скоро будет выставка бразильских пейзажистов, хочу пригласить тебя. Ты ведь пойдешь?

— Если после мы посетим какой-нибудь пляж, обязательно сходим, — Нанду поднял глаза и увидел окна его квартиры, такие же темные, как остальные в доме. — Вот мы и пришли, наверное, пора прощаться…

— Наверное, — прошептал Сесеу, избегая зрительного контакта, однако его руки обвились вокруг тела Нанду, который тут же отзеркалил его жест. Объятие было настолько крепким и интимным, что Нанду понял: если он поднимет глаза на Сесеу, то все закончится поцелуем. Сесеу же прижался щекой к мягким завиткам, украдкой взглянув на окна квартиры и ощутив острую тоску по их с Нанду дому. Именно так, это их дом, и можно сделать его светлым и теплым, подобно тому, какой стала жизнь Сесеу после того, как он начал встречаться с Нанду! Достаточно просто наклониться, что он и сделал, коснувшись носом и уголком губ виска, проведя ниже. Нанду, почувствовав дыхание на коже, поднял глаза и тут же наткнулся на приоткрытые губы Сесеу.

Несколько еле заметных прикосновений, дыхание, разделенное на двоих, и вот губы парней слились в долгожданном поцелуе, который с каждым мгновением набирал обороты и становился все более глубоким и жарким. Нанду мелко задрожал и вцепился в рубашку Сесеу, притягивая его ближе и заставляя наклониться. Сесеу же упивался прикосновениями к Нанду — то перебирал волосы, то прижимал к себе, комкая одежду и дотрагиваясь прохладными пальцами до разгоряченной кожи. Страстный поцелуй сжигал обоих дотла, уносил куда-то за пределы темной улицы с редкими светящимися окнами, вызывал шум в ушах и болезненное, но приятное возбуждение. Кому-то из них требовалась хотя бы капля трезвого рассудка, и Сесеу первым разорвал поцелуй и подал голос, но Нанду из объятий не выпустил.

— Могу заниматься этим бесконечно, — еще несколько поцелуев, на этот раз легких и невинных, расцвели на щеке, носу и лбу Нанду, который был вне себя от счастья. Как же здорово, что Сесеу вызвался проводить его, и совсем необязательно расходиться по домам!

— Нам надо быть поосторожнее, вдруг кто-нибудь выйдет, — Нанду уткнулся в плечо Сесеу. — А еще лучше продолжить у меня, в тепле и без страха быть замеченными. Если ты, конечно, хочешь, — последняя фраза была сказана в игривом тоне.

— Еще спрашиваешь, я на что-то подобное и рассчитывал, — Сесеу, в глазах которого сверкнули живые огоньки вожделения, взял Нанду за руку, и они зашли в квартиру, встретившую их флером запустения, который, однако, просто было прогнать. Нанду привел Сесеу в комнату и зажег ночник, как делал перед каждым занятием любовью. Теплый золотистый свет озарил двуспальную кровать, застеленную клетчатым пледом, тумбочку с книгой и мелкими вещами, шкаф, старое кресло и закрытое плотными зелеными шторами окно. Нанду включил вентилятор, и пыльная духота покинутой комнаты превратилась в приятную прохладу. Сесеу ощутил, что вернулся домой, и окончательно он в этом убедился, когда Нанду обвил его за шею и впился в губы. Вентилятор, казалось, будет бесполезен: слишком быстро в комнате стало жарко от тяжелых вздохов, влажных звуков и первых приглушенных стонов, кричащих о безудержном желании. Было очевидно, что вечер не закончится на поцелуях, страстных и глубоких, окончательно стирающих все границы. Будучи больше не в силах сдерживаться, Нанду мягко толкнул Сесеу на кровать и оседлал его бедра, потираясь изнывающей от возбуждения плотью.

— Черт, это… мне очень нравится, когда ты так ведешь себя, — задохнулся от удовольствия Сесеу, толкнувшись бедрами вверх. Нанду лишь ухмыльнулся и запечатлел поцелуй-укус на шее, перейдя к еще более откровенным ласкам.

Подрагивающие от возбуждения руки Сесеу оказались под футболкой Нанду, и тот, оторвавшись от любимых губ, стянул ее и с абсолютно затуманенным взглядом принялся расстегивать светло-голубую рубашку, при этом чуть не оторвав одну пуговицу. А после продолжил целовать грудь и шею любовника, пока не добрался до сосков и не обвел языком один, другой. Сесеу вздрогнул всем телом — слишком необычные были ощущения, — а затем поднял бедра, освобождая крепко стоящий член от джинсов и нижнего белья. Нанду нравилось все, что он видел, но хотелось еще больше раздразнить лежащего под ним парня, прежде чем перейти к иным действиям. Дорожка поцелуев вдоль живота, еще несколько прикосновений губ и кончиков пальцев к внутренней стороне бедер и, наконец, к набухшей плоти. Совсем невинное касание, такое непривычное по сравнению с тем, что происходило до этого, но Сесеу снова подбросило. А когда Нанду вобрал член на всю длину, Сесеу застонал в голос, сжав ткань простыни. Пальцы другой руки зарылись в густые упругие завитки. Потрясающие ощущения, невозможные и яркие! Нанду ласкал его, то делая рывки головой и жестко охватывая орган, то отпуская и легко касаясь нежной кожи, пока Сесеу в какой-то момент не осознал, что конец близок.

— Нанду, любимый, кажется, я готов, — Сесеу мягко отстранил возлюбленного, уже представляя, как тот будет касаться его в самом сокровенном месте, но замялся. — Хотя нет, подожди. Хочу сделать то же самое тебе…

— Всему свое время, — улыбнулся Нанду. У них целая ночь впереди, и Сесеу еще успеет доставить удовольствие Нанду всеми возможными способами. Он переместился выше и поцеловал запястье Сесеу, а после погладил взмокшие пряди волос. Каждый его жест был ласковым и успокаивающим. Нанду волновался и боялся причинить боль Сесеу, которого так трепетно и безгранично любил. Он подложил под его поясницу несколько подушек, нанес на пальцы побольше смазки и коснулся сжимающегося входа, слегка надавив. Сесеу вздрогнул и инстинктивно напрягся, когда первый палец проник внутрь, растягивая и подготавливая. Было больно, но желание пересиливало все неприятные ощущения.

— Если тебе больно, то скажи, — прошептал Нанду, дрожа от напряжения и переизбытка чувств. — Мы остановимся и попробуем, когда ты будешь полностью готов.

— Просто продолжай, я слишком хочу тебя, чтобы сдаться, — попросил Сесеу, и Нанду, довольно хмыкнув, добавил смазки и проник внутрь двумя пальцами, а затем и тремя. Несколько движений пальцами, прикосновение к чувствительной точке простаты, чтобы окончательно раздразнить, и Нанду вошел в Сесеу, заставив его тихо, но вскрикнуть, и это остановило парня. Неужели он сделал возлюбленному больно?! Но тут же Сесеу подался бедрами чуть вверх, показывая, что можно продолжать, и Нанду принялся осторожно двигаться, стараясь не распаляться. Комната погрузилась в страсть и негу, от которых кружило головы и бросало в жар. Нанду покрывал поцелуями лодыжку Сесеу, покоящуюся на его плече, и ритмично двигался внутри тугих мышц. Стоны Сесеу становились все громче и протяжнее, смешиваясь с невнятным бормотанием о том, как он любит Нанду, в глазах темнело от возбуждения и приближавшегося оргазма. Что до Нанду, он то загнанно дышал, то срывался на стоны, сгорая от давления тесных мышц, но еще больше — от того, что он занимался сексом с человеком, который был самым важным в его жизни. Хотелось сорваться на быстрый темп, но желание защитить Сесеу от возможной боли было сильнее. Интуиция подсказывала Нанду, что возлюбленный сейчас находится в уязвимом состоянии. Однако на губах Сесеу блуждала рассеянная, абсолютно затуманенная улыбка, и Нанду, будучи не в силах больше сдерживаться, поцеловал его. Оргазм настиг любовников почти одновременно, стоило им слиться в глубоком и головокружительном поцелуе. Приходя к финалу и выгибаясь от удовольствия, Сесеу сжался вокруг члена Нанду, который тут же излился в презерватив. От ошеломляющего конца Нанду совершенно выбился из сил и опустился на грудь возлюбленного, продолжая поцелуй, кричащий о взаимной любви громче, чем любые слова, такие ненужные на протяжении всей ночи.

***Это утро было лучшим за последние месяцы, понял Сесеу, просыпаясь в объятиях Нанду. Все складывалось так, как он представлял и о чем грезил: пробуждение и сонное времяпровождение в кровати, долгий завтрак в кафе напротив и, наконец, откровенный разговор, который не хотелось откладывать на потом.

— Что ты хочешь делать? — спросил Нанду, выводя узоры на обнаженной груди Сесеу, лежащего между его ног. — Ну, после того, что произошло этой ночью. — Нанду сам не знал, зачем задавал этот вопрос, ведь ночь была самой прекрасной за то время, сколько они встречались. Они занимались не просто сексом, а любовью, и первый раз после разлуки вовсе не был единственным. Еще два раунда, прерываемые на совместный душ и разговоры, окончательно убедили обоих парней в том, что расставание было напрасным.

— Для начала сходим в магазин и и приготовим что-нибудь, а то я соскучился по всему этому, — Сесеу потянулся за поцелуем и немедленно получил желаемое. — Далее съезжу домой за машиной и вещами, хорошо, что родители уехали на выходные в Нитерои. Мы с отцом поссорились в тот день, когда у тебя случился приступ паники, так и не общались больше. Он по-прежнему не принимает нас с тобой и надеется, что я найду девушку, — Сесеу напрягся всем телом, и Нанду стиснул его руку, чтобы успокоить.

— Мне жаль, что все складывается таким образом, — прошептал Нанду, целуя любимого в затылок и стискивая его пальцы в своих. Сесеу выглядел поникшим и беззащитным, его голос дрожал, а глаза, которые он прятал, нездорово блестели. Казалось, он готов в любую секунду разрыдаться, но сдерживался изо всех сил, и Нанду поспешил помочь ему. — Сесеу, прости меня за то, что выгнал из дома, не выслушав и не постаравшись понять. Но сейчас я научился быть терпеливым, и хочу, чтобы у нас с тобой было все хорошо. Поделись со мной, пожалуйста.

— Это я должен извиняться, — невзирая на пощипывание в носу и затуманенные глаза, улыбнулся Сесеу. — За то, что ревновал, не доверял, да еще и копил в себе всю эту дрянь. Разве гожусь я на то, чтобы быть твоим парнем, если не могу справиться с собственными демонами?! Я чувствую ответственность с тех пор, как влюбился в тебя. Я же впервые полюбил по-настоящему…

— Не только ты должен быть сильным, я тоже могу таким быть, могу поддерживать тебя, помогать в работе, — ласково заговорил Нанду, мягко заставив Сесеу развернуться к нему и поглаживая по щеке. Возможно, он когда-то говорил кому-то из клиентов похожие слова, но сейчас они шли из самого сердца. Слишком уж его тронуло признание Сесеу. — Я тоже тебя люблю, а значит, буду рядом в самые темные времена, только говори, что с тобой происходит. Если один человек из пары тащит все на себе, то рано или поздно он сорвется, неважно, на наркотики или разрушительные поступки. Ты можешь мне доверять.

— Когда я проиграл дело Режининьи, я испугался, — начал Сесеу, проговаривая каждое слово так, будто оно отдавалось на языке невыносимой горечью или раскаленным огнем. — Сам не знаю, чего: твоего презрения, конфликта с отцом, увольнения, или даже того, что нас с тобой раскроют. Ну, ты сам понимаешь, как это глупо, точнее, иррационально, как вы, психологи, это называете. Затем вышла эта статья, и я решил попросту бросить тебя и отказаться от всех принципов. Мне казалось, так будет проще. Ах, да, еще накипело то, что я постоянно ревновал тебя, контролировал. Я хотел как лучше, но ты — абсолютно оправданно! — злился на меня… А после статьи образовалась пустота, и я попытался ее заполнить. И чем? — вечеринками с Маурисиньо, который обидел тебя, алкоголем и случайными связями! Как будто пытался стать еще хуже, чем меня представили в статье… Я целовался с девушкой в туалете и, возможно, не с одной. И я даже не представлял, что тебе будет настолько плохо, что ты будешь искать утешения в объятиях Луиса, что сорвешься на алкоголь и почти — на наркотики. Это-то меня и отрезвило: я понял, что люблю только тебя и буду отстаивать отношения с тобой…

На этих словах Сесеу, уже едва сдерживающего слезы, будто прорвало. Он уткнулся в грудь Нанду и разрыдался, как ребенок, сотрясаясь всем телом. Возможно, рыдать перед возлюбленным, который пережил намного больше трудностей, чем Сесеу, казалось кощунственным, но никто не винил парня в этом. Наоборот, Нанду прижимал его к себе, покачивал в объятиях и шептал что-то успокаивающее и поддерживающее. С каждым проявлением нежности, с каждой слезой и всхлипом Сесеу становилось все легче и легче, а в душе его крепла уверенность в том, что все будет хорошо.