Глава 31. Быть весне! (2/2)

Первой выбежала из портала Лилия Маргалитадзе с горящими голубыми глазами-видоискателями. С ней был возглавляемый ею болхианский отряд из десяти самых стойких и дисциплинированных имперских воинов, бывших врагов землян.

Здесь были яростный капитан Зарон Игрения с компактным плазматом и саперной лопаткой в левой руке… Майор Тимофеев, весь потный, растрепанный после стычки с Хьенгом, в расстегнутом кителе с плазматом… Огромный Громар со своим вечным танковым пулеметом на цепи вместо ремня… Вечно угрюмый Килл Соренелл с черным ожоговым пятном во всю щеку… Унтер Урро Хау в старом-престаром бронежилете со старым-престарым автоматом и траншейным ножом… Непримиримые когда-то враги, Дуор Лан, воссоединившийся со своими товарищами, и Уллар Калли с гранатометом и бластером… Сержант Хурровит с автоматом, к которому был прикреплен штык-нож… Безъязыкий унтер-офицер Хесс Брао, напарник Калли по дальним странствиям… Вместе с ними — вездесущий могильщик концерна «Кибердайнз» Морок 702001.

И это воинство ринулось вперед, в яростную атаку. Порождения постъядерного болхианского мира пришли в чужой мир вернуть должок Выроку и его прихлебаям.

- Отряд! За мной! Пленных не брать! Стрелять строго перпендикулярно стене, использовать приемы ближнего боя! Это они сделали ваш мир таким! А теперь они хотят убить сотни людей, чтобы скрыть свои преступления! Я с вами, братцы! Арга! - провозгласила Лилия, выхватывая свой нож.

- Во славу Империи! Арга! - рявкнул Громар, лязгая затвором.

- Арга! – зареготали воины империи Гуэннохорро, срываясь в атаку.

- Арга! – заорал, вытаращив глаза, капитан Игрения, обрушивая свое оружие ближнего боя на голову первого же попавшегося врага.

- И-и-и-э-э! - завыл Дортсон, чувствуя, как в его голову с чавканьем врезается наточенная саперная лопатка, как она разрубает череп и вонзается в мозг до самой переносицы.

- Отойти от решетки! Всем отойти от решетки! - закричала Лилия на хилликийском языке, открывая огонь из ПП по толпе душегубов. - Люди Божьего Мира! Всем лечь на пол и накрыть голову руками, детей прижать к себе! Идет операция по вашему спасению!

Грохнула очередь из танкового пулемета… Седобородый Громар с выражением лица бога Саваофа, карающего грешников, принялся потчевать врагов короткими очередями. Посыпались на пол гильзы, завизжали бронебойные пули, прошивая сразу по несколько тел.

Рядом с ним, казнив Дортсона, упал на одно колено Игрения и обрушил на скопление сотрудников «Кибердайнз» беглые очереди раскаленных лучей. Его подержали Лилия, Тимофеев, Хау... Остальные бойцы ломанулись по лестницам, чтобы занять позицию повыше: Лан и Калли по правой лестнице, Хурровит и Брао – по левой. Загрохотали военные видавшие виды истоптанные ботинки по металлическим лестницам.

- Получайте, гниды ванарские! – заревел Игрения, присев на корточки, и гуськом-гуськом закрыл собой ближайшую камеру-клетку, щараша из плазмата, как заведенный.

- Чувствую работу компактных взрывных устройств! – крикнул Морок. Он прыгнул, превращаясь в туман и рывком метнулся к детонаторам.

Болхианцы не жалели патронов, обрушивая на толпу выродков-землян свинцовый и плазменный ливень. Атака была настолько быстрой и внезапной, что сотрудники «Кибердайнз» даже не успели пикнуть. Те, кто был ближе к порталу, легли сразу, в том числе Дортсон и его охранники. Один из еще живых секьюрити с трудом поднял бластер, но подоспевший Соренелл всадил ему нож в печенку. Хау вместе с Игренией вгрызался все глубже в толпу… А в это время Калли уже брал на прицел административный закуток-будку на втором ярусе с висящим с воздухе пультом управления. В нем было заметно какое-то шевеление….

Жахнул гранатомет, разнеся будку с логотипом GK к едрене матери. Из обломков будки повалились несколько кричащих и горящих тел, которых тут же уничтожил Лан. Со второй лестницы Хурровит и Брао открыли огонь по толпе выродков, которых по недоразумению зачем-то родили земные матери.

Оставшиеся в живых сотрудники «Глобал Кибердайнз», спотыкаясь на трупах своих коллег, с криками, сминая друг друга, повалили к лестницам в конец коридора. Кто-то вспомнил про собственное оружие… Грянули ответные выстрелы:

- Сраные федералы! Наверх!

- Поля включайте! Включите поля!

- Нужно объединиться! Их всего десять!

- Вот ты и объединяйся. Я еще жить хочу!

- Сука, Дортсон, продал нас федералам!

Толпа, как огромная жирная серая гусеница, которую ужалила гигантская оса, стала изгибаться, биться о решетки камер и медленно, неохотно ползти наверх, прямо под огонь болхианцев.

- В аду мне будет скучно одному! Наберу себе компанию! – рявкнул сержант Хурровит, с глазами безумца и тесаком в руке прыгая с лестницы в гущу врагов.

Гуэннохоррцы вонзились в толпу убегающих, как раскаленный нож в масло. Зачавкали ножи и десантные лопатки, захрипели умирающие людоеды в человеческом обличье.. Лучшие из полка «Черное знамя», с ревом и матершиной, с яростью звериной кололи, рубили, резали, сворачивали головы…Понимали ли они, за что сражаются, или просто усердно выполняли приказ командования? Или же они мстили за свою планету, за своих родных, за свой народ? Они закалывали беспомощных и испуганных землян, не привыкших к физическим схваткам и дракам, хватали слабеющие, умирающие тела, прикрываясь за ними, как за щитами от ответных выстрелов, продвигаясь дальше по трупам. Кто рубил, кто резал, кто стрелял, не зная усталости, неистово и яростно. Кровища текла ручьями… Женщины в камерах вскрикивали от ужаса, от картин всечеловеческой бойни, закрывали глаза детям. Для них это был самый настоящий ад во плоти. А болхианцы в таком аду выросли и выжили.

Кто-то из местных охранников открыл с лестницы ответный огонь из плазматов по наступающим бойцам в черном. Болхианцы, понимая, что их спасение в максимальном сближении с противником, прикрывались телами убитых врагов и вели ответный огонь, продолжая сражаться с ножами и лопатками в руках. И ни один из них не приблизился к стене, к решетчатым дверям, за которыми держали невинных людей. Болхианцы, понимая, что от них зависят человеческие жизни, принимали вражеский огонь, не имея за спиной даже стены, на которую можно опереться. Полутемное пространство тюрьмы озарялось плазменными лучами и горячими искрами в точках попаданий.

Спасая товарищей по оружию, своих недавних врагов, две плазменных очереди приняла на себя Лилия, прикрыв собой Громара и Игрению. Места попаданий заискрили, из них стала сочиться какая-то черная жидкость, похожая на кровь. В ее компактном плазмате закончилась энергия. Но киборгесса и не думала выходить из боя, продолжая орудовать ножом и стрелять электрическими разрядами из ладоней. Еще один импульс-искра все же повалил ее на пол.

Громар взревел, как раненный медведь. Снеся прикладом несколько челюстей и проломив чей-то череп, он подскочил к упавшей, искрящейся Лилии, подхватил ее на руки, прикрывая своим огромным телом. Своего командира прикрыли огнем Игрения, Хурровит и Хау, заняв позицию перед ним. Тотчас к ним присоединился Тимофееев, стреляя из плазмата по тем, кто успел включить защитное поле.

- Гасите поля! – крикнул Тимофеев. – Они слабеют под плотным огнем! Ах вы ж, волки позорные!

- Мало я вас стрелял, твари! – прорычал Лан, активируя свой любимый пулемет и обрушивая свинцовую лавину на врагов.

- Я закончил с детонаторами! – объявил Морок. Он, будто призрак, промчался по левой лестнице, срезая головы и сворачивая шеи еще нескольким врагам.

- Да когда же вы кончитесь-то, еб вашу мать! – рычал вездесущий демон Игрения, который успевал управляться и с плазматом, и с траншейным ножом, измазанным в крови.

- Товарищи! Граната! Бью по правой лестнице! – закричал Калли, снова хватаясь за гранатомет.

Прошелестела реактивная граната, с жутким грохотом вонзаясь под стык лестницы и перекрытия второго яруса, уродуя ударной волной тех, кто успел забраться на второй уровень, прямо под пулеметные очереди Лана и Переполненная людьми, лестница полетела вниз. В этот момент Морок спланировал к лежащей на трупах искрящей, поврежденной Лилии, протянул к ней ладонь и попробовал передать ей немного энергии в виде электрических молний. Некоторые ранения от этого стали затягиваться:

- Перезагрузи систему! Включи аварийные источники!

Лилия открыла глаза, молча кивнула и ушла на перезагрузку.

С грохотом полетел на пол тяжелый пулемет Громара. Кончились патроны… Старый ветеран с дикими глазами выхватил нож и пистолет, и направился добивать тех, кто еще живой корчился на обрушившейся лестнице.

А на втором ярусе Лан, Калли и немой Брао встали стеной на пути тех, кто прорвался-таки на второй этаж и все еще хотел продраться к порталу. Лан, истратив весь боезапас пулемета, пустил в ход гранаты, - здесь-то узников нет. Брао, примкнув к автомату штык, кинулся врукопашку сразу на двоих убегающих жлобов с перекошенными от страха рожами. Ему на помощь рванулся Калли... Расстреляв последние патроны в своем «Клаке», взялся за пистолет и Лан. Вскоре и пистолет полетел на пол, а у Лана остался только его нож-кастет. С ним и с гранатой в кулаке он и пошел в последнюю атаку.

В этот момент портал снова набрал мощность, и в тюремный блок проникли новые бойцы.

Первым был Маскотов в новеньком боевом скафандре, за ним один за другим в помещение вошли его наемники. Командир наемников оценил ситуацию во мгновение ока, приказав своим орлам в темпе переместиться на второй ярус, где они пришли на помощь Лану и его товарищам, добив последних сопротивляющихся.

А затем в лагере очутились Жю Лариссо со своими агентами в черных костюмах и пальто. Все перепачканные в пыли и грязи, у одного из них рука на перевязи из черного шарфа… У всех револьверы в руках… Вслед за ними Везер со своими бойцами-повстанцами, - грязные, яростные, усталые, с болхианскими автоматами в руках... За ними прошли моряки из береговой охраны и Жю Клидат в изодранном ментике с винтовкой в руках, а с ним – Изуми Сайто с бластером.

Оставшиеся в живых с десяток сотрудников «Кибердайнз» бросили оружие и подняли руки, пятясь на второй этаж, где уже царствовал Брюс Маскотов со своими бойцами из американской ЧВК.

Бой прекратился… В воздухе пахло гарью и дымом… Громар помог подняться Лилии, которая еще нетвердо стояла на ногах.

- Василий Ильич, Морок Кетцоалькоатлевич, открывайте клетки, - усталым голосом сказала 651Х, не сопротивляясь объятиям здоровяка с седой длинной бородой. – Людей выводить надо… Передайте Стелле… «Блок номер восемь» взят под контроль!

Морок дал разряд в сеть питание, и помещение осветилось ярким белым светом ламп дневного света. Загудели приборы, дрогнуло страшное щупальце-лапа на потолке… Дрогнула стена, и в помещение уже через обычные технические входы прошли несколько десантников в боевых скафандрах с флагами КНР на броне.

- А мы торопились, боялись, что не успеем! - весело сказал сержант-китаец на интерлингве. - А тут уже товарищи работают вовсю!

Зашипели, поднимаясь, решетчатые заслонки в клетках. Неволя кончилась…

В коридоре показались первые освобожденные хилликийские узники, — женщины, дети, мужчины, старички, старушки… В народных доиндустриальных платьях и вышитых передниках, в очках и палочках, в драных пальто, крестьянских зипунишках, в старых, измятых, выцветших пиджачках и ремесленных фартуках, в дранье и в обносках, в рабской форме и платье прислуги… Здесь были и чернокожие, и белые светловолосые люди, и смуглые цвета «какао с молоком»… Матери со слезами на глазах прикрывали глаза детям, прижимали их к себе, чтобы они не видели мертвые тела с зияющими ранами. А на полу реально места не было свободного - болхианские военные, мастера ближнего боя, знатно отвели душу. Это была их естественная среда — бой в подземных замкнутых помещениях, где все решают секунды, где важна быстрота действий, звериная реакция и запредельная ярость. Против них изнеженные земляне-операторы машин, многие из которых даже в детстве не дрались ни разу, были обречены, даже несмотря на численное превосходство.

- Я же говорил, что Пророк спасет нас! - раздался звонкий голосок того мальчика, который грозил Дортсону.

- Спасибо вам, сыночки! - Взволнованные, рыдающие женщины бросались с объятиями и поцелуями к Игрении, к Громару, к Тимофееву и другим бойцам в черном. А болхианцы с испуганными глазами смотрели на Громара и даже не знали, как реагировать.

Они не знали доселе, что такое слезы благодарности. Имперские вояки знали боль, ненависть, демонический боевой экстаз, когда хочется, чтобы на тебя бежало как можно больше врагов... Они знали вкус человеческого мяса… Но они еще никогда не были освободителями. Их никогда еще не встречали, как спасителей целого народа. Им никогда не целовали руки и не плакали на груди.

- Население союзной нации! - только и успел крикнуть Адобо Громар, предельно нежно держа в своих лапищах хрупкую на вид Лилию.

- Ничего… Помогаем союзникам… Воинский долг… - изрекали отдельные слова и выражения абсолютно растерянный Игрения и его товарищи, которых пытались обнять местные жители.

- Заберите нас подальше отсюда! Мы вам верными слугами будем!

- Не возвращайте нас нашим прежним хозяевам! Лучше убейте, только не возвращайте!

- У нас там еще хуже… - покачал головой суровый, брутальный Хурровит. – У вас тут даже воздух другой! И воду пить можно!

- Господь Всемогущий! - сказал пораженный Жю Клидат, глядя на решетки , на мертвый свет ламп, на зловещую стальную руку-манипулятор под потолком. – Это же ад кромешный! До чего же мы дошли?! Ведь почти до людоедства докатились, как дикари какие-то! Они же нам… никогда этого не простят! А мы сами себе это простим?

- Я же говорил вам, - вздохнул усталый, замученный Тимофеев, сидящий прямо на полу возле убитых соплеменников. - А вы обижались на меня, не верили… Лицезрейте! Просто мы сами сотни лет назад прошли те же этапы… Еле прошли, надо признаться… А теперь представьте себе, что в руки таким людоедам попадет атомная бомба! Вы последствия представляете?

- Так заставьте нас жить по-другому! - воскликнул Жю Клидат. - Перестаньте нюнить и канючить, перестаньте быть добренькими! Я ненавижу свой народ! Я ненавижу наш мир! Вы же сильные! Воспользуйтесь своим правом сильного!

- Что вы такое говорите, Ваша Светлость?! - нахмурился Жю Лариссо. - Вас ранило или у вас контузия? Вы сейчас говорите антигосударственные вещи!

- Идите к черту, виконт! - огрызнулся Жю Клидат, которого пыталась успокоить флегматичная Сайто. - Это, что ли, ваше государство?! Которое из своих же людей делает корм для чудовищ?! Мы варвары, виконт! Мы людоеды! Вот что дало нам наше благородное происхождение! Мне, черт возьми, стыдно, просто стыдно перед жителями других миров! Какой прок от наших театров, библиотек, картинных галерей, опереток, если мы, прикрывшись кружевами, катимся обратно, к пещерному каннибализму?! Жгите нас, Базил! Пусть ваши придут в наш мир не как гости, а как завоеватели, как строгие судьи! Мы не сможем подняться до вашего уровня, мы достигли пика и покатились обратно к каменным топорам! Возьмите нас за шкирку, сорвите с нас шелка и бархат, ткните нас мордой в наши нечистоты! Привяжите нас к скамье по праву сильного и выпорите кнутом, так, чтобы визг стоял на всю округу! А потом напяльте на нас вашу форму, зашвырните на ваши звездные корабли и отправьте подметать космос между звездами! Чтобы наши потомки были такими же, как и вы, если не сыновья, так хоть внуки!

- Ничего не получится, граф! - печально мотнул головой Тимофеев. - Никакой космос не поможет, если в голове только кабак, да бордель! Моя страна тоже когда-то провела социальный эксперимент, начав строительство социализма еще три с половиной сотни лет назад… Построили могучую сильную страну, которая тащила людей силком из кабаков и борделей в школы и институты, выиграла самую страшную войну, первой оседлала атом и вышла в космос. И что в итоге? Когда ослабла власть, люди сами с удовольствием отбросили скафандры и побежали с ними в кабаки, пропивать. А люди с инженерным и техническим образованием побежали назад к колдунам, воду заряжать! Первый Советский Союз рухнул, а на его руинах воцарились войны, жестокость и нищета! И потребовались десятки лет, чтобы все это осознать и воссоздать уже новый СССР, с учетом старых ошибок. Понимаете, граф, пока здесь, - Тимофеев показал на голову указательным пальцем, - не случилось революции, пока сами вы не взвоете от дикости и мерзости, никто вас не вытащит ТУДА. И даже после того… Даже если это и случится, вам никто не гарантирует, что не случится отката назад... Я даже больше скажу… Никто НАМ не гарантирует на сто процентов, что мы не вернемся к дикости, если не будем начеку.

- А что значит: «быть начеку»? Это какое-то ваше выражение или идиома?

- А это значит, граф, несколько раз в день спрашивать самого себя – не творю ли я какую-нибудь дичь! – ответил Тимофеев, поднимая на руки крестьянского ребенка. – Или, по-вашему, не впал ли я в грех! Бляха, муха, я скоро сам тут богомольцем стану! Ну, плюс контроль за системой общественных и экономических отношений. Короче, забейте… Пойдемте на воздух, к свету Божьему!

- Да, ребята, идите, нам тут нужно кое-что осмотреть, - сказали китайские десантники. – Скажите, а здесь сейчас товарищ «Туман»..?

…Прошло уже два часа с начала операции… Стелла все так же колдовала перед монитором у алтаря часовни, а двое китайских сержантов держали осаду у двери культового сооружения, немного похожего на храмы в Поднебесной.

Казалось, все хилликианские святые, да и сам Пророк Хилликий с красочных двухмерных образов, взирали за действиями графини Жю Сет. Один из ангелов на стене, если посмотреть на него под определенным углом, будто бы склонялся к уху Жю Сет, чтобы что-то подсказать.

Вздрагивали свечи от потоков воздуха, через решетчатое витражное оконце просачивались в часовенку лучики света. А в дверь сооружения все настойчивее стали колотить…

Сержантам пришлось выйти и занять позицию у самых дверей часовни, чтобы унять ретивых богомольцев. К ним простирали руки несколько старушек, цветочница с площади, точильщик ножей и священник, похожий на маленького бородатого гномика:

- Простите, товарищи хилликийцы, пока нельзя! – сказал один из серпжантов.

- Господа куалийцы! – спросили хилликийцы с жалостными глазами. – Вы против нас войну начали, да?! За что?! Что мы вам сделали?

- Ох, ё…! – Один из сержантов НОАК* поднял голову и увидел нависший над городом крейсер.

Над площадью, над западной, приморской частью города застыло в воздухе громадное стрелообразное тело крейсера «Жемчужина Янцзы», закрывавшего добрую треть неба. Люди с испугом смотрели в небо, осеняясь Святой Молнией. Тревожно звонили колокола в кафедральном соборе… Над шпилями, крышами и башенками проносились со свистом тяжелые истребители, похожие на огромных насекомых.

- Миру конец! – обреченно воздел руки к небу дьякон. – Время каяться в грехах!

- Пустите нас в храм Божий! – заканючили старушки. – Хоть помолиться перед смертью!

- Перед какой смертью, что вы говорите?! – возмутились китайские бойцы. – Когда это мы простых людей обижали?! Вероятно, проводится какая-то специальная операция, поэтому и крейсер спустился.

- Люди, миру конец, точно вам говорю! – К собравшимся богомольцам подбежал седой мужчина в свитере и фартуке ремесленника или кузнеца. – Люди говорили, что в господском квартале в Надморье высадились куалийские воины! Нескольких господ своими лучами перестреляли! Особняк княжеский подожгли! Князя Первой Статьи поволокли на свой корабль, как собаку, за ноги! Началось вторжение!

- Да и хрен с ними, с богачами да с дворянами! Так им и надо! – загалдели старушки.

- Сказывают, что князь похитил куалийского ребенка и хотел убить! Вот куалийцы мстить и прилетели! – рассказывал рабочий, косясь на стоящих рядом китайских бойцов.

- Есть такой закон у нас! – сказал сержант НОАК. – Дети Земли священны и неприкосновенны! За каждого ребенка мы флот приведем и испепелим мерзавца!

- Так мы-то здесь причем, господа небесные?! – взмолились старушки-богомолки. – Мы за всю жизнь мухи не обидели! А у вельмож этих ни стыда, ни совести! Они нас, свой народ, за людей не считают! У них денег и власти много, они нас грабят, как хотят! Ак уж с рабами своими как обращаются, - жуть! Мы-то хоть свободные, Бог миловал! А их, бедолаг, жалко! Если они уже на куалийских малышей посягнули, туда им и дорога!

- Ой, холодно-то как! – переминалась с ноги на ногу миловидная цветочница в полинялой шубке с огромной корзиной. – Как бы цветочки мои не померзли!

- А давайте мы внешний нагрев скафандров включим! – предложили китайские воины. – Сейчас рядом с нами тепло станет. Только не прикасайтесь к нам! Мы до сотни градусов нагреемся!

- Хватит уже… Пусть заходят!

Из часовни вышла Стелла, держа в руках сложенный ноут. Она забыла в часовне головной убор, и ее черные волосы с заметными седыми ниточками шевелил ветер. Огромные глаза были широко раскрыты и смотрели куда-то в сторону. На лбу, между бороздками морщинок были заметны капельки пота, будто графиня пробежала стометровку. Лицо у нее сейчас было, как у юной студентки, у которой тест на беременность показал две полоски.

- Все подразделения заняли свои позиции, - сказала Стелла. – «Кристмасс-таун» занят федеральными силами… Вырок уничтожен… Задержан и взят под стражу Лу Хьенг, живым… Захвачена почти вся документация и архивы «Глобал Кибердайнз»… Захвачены образцы продукции концерна с использованием человеческих органов… «Блок №8» освобожден нашими… Освобождено четыреста восемнадцать узников… Я дважды запросила подтверждение… Задержаны все организаторы похищения наших граждан… Все потерпевшие освобождены, из них двое тяжело ранены, один в крайне тяжелом положении… Всего в ходе операции освобождено восемьсот невольников и невольниц, страдавших от барского произвола, воссоединено тридцать шесть семей… Обнаружена подпольная шахта по добыче J-101, прямо под «Блоком 8». С нашей стороны пятеро раненых, безвозвратных потерь нет… Получается, что операция закончена?

- Выходит, всё?! – Китайские бойцы вытянулись по струнке.

- Неужели все?! – спросила сама себя растерянная Стелла, глядя на свои руки, будто они были чужими. – Неужели я смогла?! Неужели, МЫ смогли?! Господи, а вдруг я что-то упустила?! Я всю голову сломала уже, все перебрала… Господи Иисусе, матушка Богородица, неужели все прошло, как надо?!

У Стеллы задрожали руки, затряслась нижняя губа, на глазах появились огромные слезинки. Чуть не уронив ноут, она сунула его в руки китайскому воину. Трясущимися руками достала из кармана шинели пачку сигарет, закурила с третьего раза… Стелла не могла осознать, что ее миссия завершилась победой, что она справилась…

- Иван! Говорит Мария, - сказала Стелла в комлинк, глядя перед собой. – Операция завершена! Получено двойное подтверждение с позиций. Операция завершена, результаты уточняются… Иван, я Мария! Операция завершена. Безвозвратных потерь нет...

Стелла улыбнулась, но слезинки все так же капали на промерзшую брусчатку… Холодный ветерок обжигал ее чувствительные веки, слезинки маленькими ледышечками слетали на солнечные лучики, будто на струны…

- А вдруг мы что-то упустили?! – продолжала беспокоиться Стелла. – Нет, не бывает все так просто… Или бывает..? Мне уже по третьему разу докладывают… Значит, все это было не напрасно? Вся эта грязь, вся эта ложь, бессонные ночи, истерики, кокаин… Значит, мы выполнили задачу!

- Товарищ подполковник, какие наши действия?! – спросили бойцы Народно-Освободительной Армии Китая.

- Возвращайтесь в посольства, ребята! – Плачущая, растерянная Стелла отдала им ноут. – Я скоро приду… Я хочу пройтись… Может, в комиссионке новые платья появились или ткань на гардины… Там иногда бывает, выбрасывают очень приличные вещи...

- Вам помочь?! Может, не стоит одной?

- Ликвидировать меня уже поздно, - ответила Стелла. – Да и теперь уже не страшно… ТЕПЕРЬ не страшно! Скоро буду!

Стелле сейчас казалось, что это все сделала не она, а кто-то другой. Может, старая Унна? Может, это она всем руководила? Так она и Стелла – это и есть одно целое, как день и ночь, как луна и солнце. Или кто-то вживил в нее датчик, подобный боевой киберсистеме от Лилии и Кетцеля, и какой-то неведомый оператор управлял ее действиями. Жю Сет просто не могла поверить, что это она разработала операцию, что это она сама направляла действия вооруженных десантов Федерации… Что это ее команды ждала вся космическая группировка….

«Да скажи мне пять лет назад, что я, глупая баба, такими делами ворочать буду, - я бы за психа приняла! - думала Стелла, зачем-то всматриваясь на трещинки между булыжниками на мостовой. – А Морок мне вообще казался каким-то мегадемоном! А в итоге демоном стала я! Ну и програмка!»

Она ушла в какой-то переулок и шла, куда глаза глядят, вдоль коричневых кирпичных стен, мимо полинявших вывесок и запыленных окон и витрин. Выбросила окурок в попавшуюся урну, тут же закурила новую сигарету... Навстречу ей на площадь спешили прохожие, посмотреть на высадку куалийского десанта… А она, Стелла Жю Сет, маленькая сломанная куколка из Босваша, шла, засунув руки в карманы шинели, цокая каблучками по брусчатке… И думала почему-то о разноцветном мячике, который у нее был в раннем детстве и который она любила бросать об стену и уворачиваться от него, когда он отскакивал..

Над ней сияло, искрилось лазурное небо с золотистыми облачками. Стелла до жути боялась, что она что-то упустила, что уцелела еще какая-нибудь мегабомба, что сейчас небо почернеет, и могучий горячий ураган начнет крушить и поджигаить весь Божий Мир. Но вроде бы ничего не происходило. А может, она умерла, может, это всего лишь иллюзия? Может, яд Вырока действительно убил ее, а все это – не настоящее?

- НУ ВОТ! А ГОВОРИЛА, ЧТО НЕ СПРАВИШЬСЯ! Я ВЕРИЛА В ТЕБЯ! ВСЕ ХОРОШО!

Этот незнакомый женский голос пронесся в голове Стеллы, словно телепатема. Но это не было телепатическое послание. Это не было голосовое сообщение по каналам связи…. Это не был голос Рамлы или Ули из воспоминаний… Это был вообще какой-то чужой, незнакомый и очень красивый, сильный, звонкий женский голос, для которого не существовало преград. Этого голоса вообще не существовало, и в то же время Стелла слышала его отчетливо, будто собеседница стояла в трех шагах от нее.

Жю Сет резко обернулась, машинально хватаясь за бластер. Но вокруг вообще не было женщин. Вон, ворчливый дворник выметает метлой сухие листья и конские яблоки, вон двое полицейских волокут горланящего пьяницу, а у бакалейной лавки человек, судя по внешнему виду столяр, весь в опилках, что-то втолковывает приятелю-здоровенному амбалу в крестьянском полушубке и высоких сапожищах. Что же это, слуховая галлюцинация от перенапряжения? Или киберустановка в ее теле барахлит? Или кто-то ей сообщения шлет? И причем здесь Бутовское поле?

Стелла стала вспоминать, как она летала в Москву, как молилась в храме Новомучеников Российских, как видела шествие призраков. Вспомнила, с Кем она тогда говорила, Кому молилась в храме… ДА ЛАДНО?!

- Не может быть! – прошептала Стелла, закрывая рот, чтобы не захлебнуться в покаянных слезах.

- ВСТРЕЧАЙ ВЕСНУ! БЫТЬ ВЕСНЕ! – пронесся в голове тот же самый голос: веселый, счастливый, задорный и звонкий.

Стелла дрожа упала на колени прямо на брусчатку в состоянии, близком к молитвенному экстазу первых христиан. Она прижала руки к груди, пальчиками прикрывая рот, чтобы не закричать не то от страха, не то от восторга.

Жю Сет поняла, КТО сейчас говорил с ней.

И от осознания этого факта Стелла ощутила такую эйфорию, такое необъяснимое блаженство и легкость, будто бы оказалась в раю. Будто бы в ее душу обронили маленькую искорку света, что-то вроде капсулы с антматерией. И эта маленькая искорка взорвалась, озарив все ее нутро, душу, мысли вспышкой света неописуемой мощности и интенсивности.

Этот свет не сжигал, не испарял, не причинял боли, а дарил неописуемое блаженство и, будто дезинфицирующее вещество, проникал во все потаенные уголки ее души, в самые грязные и порочные мысли и воспоминания, которых Стелла и сама стыдилась. Вся грязь, вся нечистая короста, наросшая на невидимых гранях души, сгорала, таяла, исчезала без следа. Ее боль, унижения, лесбийские оргии, игра в любовь с Иванниковой, злость, страхи, зависть, наркотический угар… Все это сгорало, исчезало, растворялось, отставая от многострадальной души Стеллы. Это было какое-то неописуемое волшебство. Это было дыхание Рая, высших сфер бытия… А на свободное чистое место вливалось ощущение абсолютного покоя и радости. Это было счастье. Абсолютное счастье.

Перерождение произошло за секунды… Осталась только молодая красивая женщина, полная сил и здоровья, будто родившаяся заново. Ее прошлая жизнь, все ее пороки, похоти, слабости сейчас догорали на брусчатке и казались чем-то диким, странным и нелепым, о которых сохранились только записи в памяти, вроде как в архиве. А сама Стелла ощущала себя, как в детстве, как в юности, - веселой, жизнерадостной девушкой, полной надежд и планов на будущее. Хоть горы сворачивай! Будто и не было прошлой жизни, будто не было несчастья, потерь и разочарований.

А еще графиня почувствовала, как в ней зреет новая жизнь, как сверкает она алмазом в солнечных лучах. У нее будет ребенок! И, возможно, не единственный.. И что-то подсказывало Стелле, что этот ребенок родится, и с ним все будет хорошо.

Она не «сухое дерево»! И никогда им не была!

Счастливая женщина погладила свой живот под шинелью и отправила личное сообщение Тимофееву о том, что он будет папой.

- Надеюсь, не сбежит! - улыбнулась Жю Сет. - Мужчины, они же пугливые, как мотыльки!

В этот момент ей очень захотелось сменить и фамилию, и имя, навсегда отказаться от своих демонических доспехов, от своей репутации Черной Ведьмы. Надеть легкое белое платьице, перекрасить волосы в русый или даже в блондинистый цвет. И стать какой-нибудь простушкой с самым обыкновенным именем, - Марией, например… Ей же при крещении дано имя Мария! Марией же зовут ее мексиканскую маменьку-опекуншу. Вот и она будет Марией…

Мария Тимофеева… Мария Альваровна Тимофеева… И никаких больше «госпожей Стелл», «ихенн», «черных ведьм» и прочего цирка, на веки вечные!

- Быть весне! - воскликнула по-русски счастливая Стелла-Унна-Мария, победно поднимая руки к лазурному, чистому небу. – Слава Богу! Быть весне!

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

ПОЯСНЕНИЯ И РАСШИФРОВКИ - *

Лакшми – индуистская богиня красоты, любви и милосердия.

НОАК – Народно-освободительная армия Китая