Глава 8. Далеко идущие последствия (2/2)
Все – знатное столичное дворянство. Ай да королева! Стелла пересмотрела оставшиеся странички, даже на всякий случай на просвет и ультрафиолетовым излучателем. Но там вроде бы ничего не было больше. Хотя на последней странице был написан какой-то почтовый киллибурский адрес. Электронный адрес!
Стелла отправила в базу данных посольства этот адрес для детального изучения. А сама решила ковать железо, пока в воздухе.
Она попросила узнать номер телефона секретаря князя Жю Кхлаффидо. И, узнав его, тут же со своего спикерфона набрала его и продиктовала секретарю целое посление. Ей, мол, необходимо встретиться с Его Сиятельством как можно быстрее, так как она, как и князь, экспортер сельскохозяйственной продукции, столкнулась с теми же проблемами, и что в обозримом будущем проблем у них станет больше. Что она знает о происходящем, и завтра она просит принять его для лично беседы. Это было порядочной наглостью, являться к целому князю без приглашения, но обстоятельства заставляли Стеллу спешить. Вернувшись домой, графиня вместе с Тимофеевым битый час докладывали лично Ковуну о результатах беседы с королевой и о плане, который возник у нее в отношении трудового крестьянства. Павел Андреевич был резко против, но Стелла его даже слушать не стала. Обстоятельства вынуждают…
После этого она, Тимофеев, Моане и Лан заперлись в комнате и что-то долго обсуждали. Таню в круг избранных не пустили, - мала еще! - на что Синицына порядочно обиделась и ушла знакомиться с крестьянами, расположившимися табором у ворот ее имения. Пришла информация по таинственному электронному адресу. Адрес был открыт из посольства для использования королевой. Таким образом, Ее Величество предоставило Стелле секретный майл-бокс. Жю Сет тотчас отправила на него сообщение: «Вы очень хорошо рисуете, Ваше Величество!». Ответа не последовало…
Ночью в имение Жю Сет пришли тревожные вести с дальнего конца графства о том, что виноградные плантации подверглись нападению неизвестных. Ночью неизвестные злоумышленники попытались забросать виноградники бутылками с горючим веществом. Пожар насилу удалось потушить к утру… Стелла, встревоженная такими вестями, вывела из «Хиллкикии» своего робота-паука и направила его на дальние поместья. Это уже был тревожный звоночек посильнее королевского гнева…
На следующее же утро, чуть свет, Стелла, надев свое любимое черное платье, пурпурный поясок с рубиновой застежкой и колье с кроваво-красной рубиновой каплей и взяв под руку едва продравшего очи Тимофеева, вскочила на летающую платформу и направилась в усадьбу могущественного Орнесса Жю Хлаффидо. Погода была сырая, ветреная, и Василий Тимофеев сто раз пожалел, что отправился в летней форме. Однако, как настоящий мужчина, он держался…
- Василий Ильич, можно вас? – позвала его Стелла Жю Сет. – Вы так совсем замерзнете!
И она приобняла его, чувствуя, как замерло сердце молодого офицера, как он робко коснулся ее спины… Зачем Стелла это сделала? Вспомнила, как она когда-то летала с молодым Орхо Жю Парсе и была счастлива, мечтая о свадебном платье… Свадебное платье и отправилось потом в реактор… И тут душу и настроение Стеллы будто подхватила, понесла куда теплая, веселая волна откуда-то с Черного моря… С Василием было как-то позитивно, легко, хотя он от робости язык проглотил... Глядя на симпатичного молодого майора, на его идеальное телосложение, на красивое, загорелое лицо с абсолютно правильными чертами, Жю Сет до одурения захотелось на теплый черноморский пляж, и чтобы видеть рядом с собой этого мускулистого красавца, желательно, в одних шортиках или плавках… Да что это с ней?! Стелла зарделась, отвела глазки и едва слышно спросила:
- Ну как, согрелись? Почему так оделись легко? Хилликийская зима коварнее самой беспринципной соблазнительницы!
- Виноват… товарищ подполковник… - тихонько ответил изумленный Тимофеев, все еще касаясь благородной спинки и талии. Стелла, чувствуя, что она проваливается в объятия молодого мужчины, поспешила сделать шаг назад… Но и Василий, смущенный реакцией графини, тотчас поспешил отпустить ее и отойти подальше. Какая-то искра между ними пробежала, которую они оба испугались, которой в принципе не должно было быть. Нет, Стелла еще ждала письма от Севастьянова. А на четыре прошлых сообщения она не отреагировала, отправив ему перед этим весьма двусмысленное послание, которое можно было истолковать по-разному: «Мне не хватает ваших мудрых бесед, Иван Сергеевич!»
Все было хуже некуда… Иван Севастьянов действительно сошелся с молодой девушкой. Но сейчас Стелла, как голодная самка, готовилась не слезы проливать, а попросту отбить его у молодой возлюбленной. Уж у нее опыта на пятерых хватит! А эта профурсетка, кем бы она ни была, еще пожалеет, что встала на пути у Черной Ведьмы!
До усадьбы Жю Хлаффидо они домчались за час. Их безо всяких разговоров пустили во владения богатого князя-селянина, посоветовав поискать его на большом крестьянском поле. Там они и нашли его.
Княэь Орнесс оказался высоким, довольно могучим мужчиной лет пятидесяти, чьё лицо украшали серебристые, пышные бакендарды и громадные усищи. К тому же князь предстал перед ними в несколько необычном виде: одетым в крестьянскую рубаху, штаны, высокие сапоги и длинный тулуп-пальто без пуговиц. В руках он держал лопату. Князь во главе целой артели мужиков расчищал новый участок под поле и безжалостно вырубал еще не затвердевшие побеги и корни сорняков, вскапывал и перепахивал землю. Вокруг по полю бегало целое войско крестьянских ребятишек, ни капельки не боявшихся князя. У Стеллы и Тимофеева сразу же возникла ассоциация с графом Толстым из 19 века, автором «Войны и мира».
- Доброе утро, Ваше Сиятельство! – низко поклонилась-присела перед ним Жю Сет. – Простите глупую женщину за дерзость, что без приглашения!
- Это уж вы меня простите, ваша светлость, что в поле меня застали! Да только уже с мужиками договорился поле сегодня расчищать! Мой секретарь сообщил мне о вашем звонке. Госпожа графиня, без обид – если только очень серьезное!
- Не из-за чего глупого или недостойного я бы не посмела отнимать ваше драгоценное время, Ваше Сиятельство! – почтительно ответила Стелла.
- А вы, сударыня, не одна? - хитро улыбнулся князь. – С кавалером? Уж не жених ли?!
- Куда мне, старухе, такого красавца у молодых девушек отнимать?! – почти всерьез сказала Стелла. – Мой коллега и помощник.
- Дак красавцев отымать и надобно! – хохотнул почтенный аристократ-труженик.
Тимофеев улыбнулся и представился. Князь не на шутку воодушевился, что впервые принимает в гостях настояшего куалийца.
- А я-то думал, что куалийцы – это какие-то чудища или ангелы с горящими глазами! – сказал, посмеиваясь, Орнесс Жю Хлаффидо.
Вообще, пятидесятилетний князь производил впечатление человека цельного, открытого, сильного и довольного собой. И за какой конец лопату держать Его Сиятельство знал. Тимофеев видел такое древнее орудие труда у деда на даче, но эта лопата в руках князя почему-то была рогатая, с двумя торчащими в разные стороны длинными загнутыми шипами. Получилась лопата-багор, для выкорчевывания корней.
Поковыряв землю еще маленько, старый князь повел гостей в дом, который был виден уже отсюда и внешним видом напоминал исторический Музей на Красной Площади в Москве.
Рядом с громадным княжеским домом из красного кирпича особняк Жю Сет смотрелся бы очень скромно. И дом Жю Хлаффидо был полон народа, - одной прислуги князь держал сто человек! А дети слуг и крепостных чувствовали себя под барской крышей, как дома.
- Гляди, барин, как я могу! – пятилетний спиногрызик со спинки дивана прыгнул прямо на спину старику. Стелла и Тимофеев даже испугались – и за спину князя, и за уши и задницу сорванца. Однако, князь ловко поймал его и подхватил на руки:
- Ишь ты, постреленок! Напугал!
- Вот я тебя сейчас! Это же Его Сиятельство! – к мальчонке кинулась служанка с конскими вожжами, но князь остановил ее жестом и отпустил мальца:
- Это же хорошо, когда в доме детвора воюет! Куда хуже, когда в доме кладбищенское молчание, только часы тикают, отсчитывают, сколько тебе осталось! Ишь, демоны! Через их жизнь и мы, старики, живы! Пойдемте, гости дорогие, за стол! Я насчет обеда распорядился! И не вздумайте отказываться!
Пришлось стать жертвой княжеского гостеприимства и потерять еще добрый час на чревоугодие. Тимофеев тут же вспомнил старинную книгу «Москва и москвичи», особенно главу о дворянских и купеческих загулах в изобильном ресторане «Яр». Вот сейчас он примерно представлял, как это изобилие выглядело. Такого изобилия еды он не видел.
Было много мяса… Печеное, жареное и тушеное мясо на серебряных и фарфоровых блюдах (причем, неизвестно чье), утопающее в соусах всех цветов радуге и обложенное травами и листами, супы в колоссальных супницах, громадные не то яйца, не то плоды с прилагающимися маленькими штопорами-сверлами, напитки всех цветов и вкусов, странные кусочки и трубочки, похожие на макароны, кусочки ветчины и сыра, запеченые почти прямоугольные рыбины во фритюре (рыбы были почему-то с лапами). Здесь можно было накормить целое подразделение!
По совету Стеллы Тимофеев попробовал понемножку от каждого блюда. В общих чертах хилликийская кухня показалась Тимофееву похожей на кавказскую или арабскую, - много соленых, острых и кисло-сладких блюд, ОЧЕНЬ МНОГО специй и жгучих приправ. Он также с удивлением узнал, что у его руководительницы, Стеллы Жю Сет, непереносимость молока. Хилликийское молоко напоминало ему фруктовый молочный коктейль и пришлось весьма по душе, пока он не узнает, какие животные и как его дают. А за столом воодушевленная женщина похвасталась, что она и сама хозяйка отменная, и муж, хоть старый, хоть молодой, у нее голодать не будет.
Кстати, к самому окончанию обеда лакей в темно-синей ливрее объявил о прибытии еще двух господ - графа Жю Хургала – Метью и герцога Жю Ариссо, дяди задержанного на Земле князя. И, как потом выяснится, дядя отнюдь не в восторге от дел племянника. А обед автоматически затянулся еще на час. Хорошо, что в хилликийском часе было только сорок минут!
Наконец-то перешли к делам, перейдя в отдельный кабинет, в котором мог бы уместиться штаб полка. Стелла вкратце описала то, что видела на Земле, как злая помещица пыталась убить беременную молодую женщину, как по новостям из Москвы власти обнаружили там целое узилище для рабов. И о том, что целая группа дворян Первой Ступени заинтересована в том, чтобы развалить отношения с Землей и не допустить революции в Королевстве.
- Совсем, что ли, озверели они там, в Столице? – с недоумением задал риторический вопрос князь, осеняя себя знаком Молнии. – Совсем Бога не боятся?! Или себя с Богом сравнили?!
- Так ты мужика обирай, сажай на цепь, продавай отдельно от семьи, а потом жди, что бунта не случится! – едко сказал Хургал-Метью. – Чванство и зазнайство столичных зазнаек всем известно! Как и распутство их! Они там живут спекуляциями да тем, что векселя да бумажки друг другу продают! Да разжирели на торговле рабами! А мы их кормим!
- Им с куалийцами не по пути, а нам вот вполне по пути! – заявил князь с бакенбардами. – У меня куалийцы двадцать возов зерна взяли да втрое за каждый uc заплатили, золотом! Я зараз все свои долги покрыл! Так за что же мне с ними ссориться?! Что они на своей земле свои законы назначают? Так и должно быть. В наших землях пусть куалийцы наши законы-обычаи блюдут, а в их землях и закон их. Да и кто платит, тот и музыку заказывает!
- Простите, господа, это еще и моя вина! – сожалением поднял ладони Жю Арисо. – Я пытался воспитывать из своего племянника рачительного хозяина, а воспитал самодовольного транжиру! И он на полном серьезе заявляет, что черный люд и рабы – не люди, а что-то вроде зверьков! Я ему говорил – доиграешься! Вполне логично, что на Куали свои законы, и они требуют соблюдать их! Так соблюдай, собачий ты сын, раз подписался! Нет, они и сами не живут, и другим не дают!
- Я всегда говорил, что хозяин рабу должен быть не мучителем, а отцом родным! – завил Жю Хлаффидо. – Да, иной раз и кнут возьми, и накажи, но так и языком пользуйся, поговори с ним по-человечески, а иной раз и помоги! Вон у меня давеча кухарка моя взбунтовалась! Не буду, говорит, тебе, князь, подчиняться и все, хоть убей! Или продай меня лучше! Я плетьми пригрозил, она опять за свое! Что, запороть ее? Продать?! А я спокойно сел рядышком с ней и говорю: что у тебя случилось, Мидава? Может, дома что? Крепилась-крепилась, да и разрыдалась у меня на плече, - муж, мол, лупцует почем зря, как напьется! Ну, пошел я к нему, приказал отходить его на конюшне, если хоть раз еще напьется, да кулак на жену подымет! Ее к себе в дом забрал: хоть разводись с ним, я поддержу! И теперь я даже не приказать – попросить не успеваю, она уже все поняла! К крепостному тоже относиться, как к человеку надо! Старых, заслуженных работников отпускать на пансион! В беды-проблемы черного люда вникать! И не будет тебе никаких бунтов!
- А ко мне пять деревень обратно в неволю просятся, господа! – не без гордости сказала Жю Сет.
- Вот! – одобрительно заметил князь. – Значит, вы для них не госпожа, а мать родная! Так и должно быть: мужик пашет и трудится на барина, а барин его оберегает, беды его решает, кормит-лечит-учит мужика и детей его! Нужно, чтобы мужик именно барина первым своим заступником видел! А то, что творят столичные дворяне – это зло в чистом виде!
- Будет вам! – поморщился Жю Арисо. – Кто верит в эту идиллию, любезный князь?! Просто одна часть общества бесправна, обездолена и должна работать! Зато самый плюгавый свободный крестьянишко или мелкий нищий чиновник всегда знает, что кому-то хуже, чем ему! Рабы – это бесплатный ресурс на все времена! И других от крамольных настроений удерживает!
- Нужно рабов отпускать на волю сейчас! – решительно заявила Жю Сет. – Я на другой планете видела уже что-то подобное, и к чему это приводит! Я всех своих отпустила, одну девочку Ули пока только оставила. С землей отпускать! Судите сами, господа, - кормить-поить-одевать-обувать не надо! Сколько денег экономите! Налог на рабов платить не надо! Опять же экономия! И самое главное – нужно прекратить раз и навсегда такую мерзость, как торговля людьми! Особенно, когда разлучаются семьи, когда мать в одну сторону, дети в другую!
- Да давайте уже посмотрим правде в глаза! – яростно махнул рукой князь. – Свободный труд рентабельнее и приносит больше выгоды и крестьянину, и хозяину! А все эти пережитки времен Великой Смуты не столько для блага хозяйства, сколько для услаждения чувства власти и собственничества отдельных власть имущих! Равно, как и крепость!
- Ну, это уж ты хватил, любезный Орнесс, - снисходительно заметил Хургал-Метью. – Не в утопии живем, увы… Засухи каждые два-три года, неурожаи, паразиты… Это на хороших, плодородных землях хорошо смотрятся частные вольные крестьянские хозяйства… и то в теории. А в восточных районах много ли охотников добровольно жить? А дать пахарям волю, так они наполовину разбегутся по городам да поселкам, в лучшем случае на частные заводы, в худшем, пить да бездельничать! Вы все правильно говорите, конечно, но в теории, а практика, увы, куда беспощаднее. И невольничья рабочая сила вполне рентабельна в половине нашей страны. Да и… Да, согласен, что нужно пресекать совсем уж записное скотство в отношении низшего сословия, но… положа руку на сердце… Мы здесь все далеко не аскеты! И покушать любим, и пламенные, горячие танцы посмотреть, и хор народный послушать, и чтобы молодая красавица постельку застелила! Вот вы, сударыня, отказались бы? Честно, положа руку на сердце? И я бы не отказался… Да, конечно, без злобы и принуждения, одной лишь лаской и подарками, но… Или вот вы, сударь? Отпустили бы вы всех своих молодых, красивых рабынь на волю? Или отпустили бы, но не всех?
Тимофеев с удивлением обнаружил, что граф-скептик обращается к нему:
- Простите, Ваша Светлость, но мне это не надо! – вежливо улыбнулся молодой майор-чекист. – У нас рабов нет, а уж с девушкой погулять я всегда договорюсь, если что! Я хочу, чтобы меня добровольно любили, а не по приказу. И вы уж простите, я ваши обычаи, конечно, уважаю, но рабство – это мерзость! Вчерашний день общества! У меня, знаете… слава Космосу, и безо всякого рабства девушек всегда хватало, по доброй воле!
- Даже так?! – удивилась Жю Сет. – Потом мне расскажете подробно!
- Да а шо здесь такого? – удивился Тимофеев, впервые на памяти Стеллы употребив южное «шо». – Я ж ростовский, с Дона! Чтоб ростовский парень, да без девушки был? Да и кровь у меня горячая! Это мы в двадцать втором Тимофеевыми стали, а у предков моих фамилия была Темирбековы. Из Ингушетии в конце 20 века приехали, во время одной из чеченских войн!
- И об этом тоже… - едва заметно улыбнулась Жю Сет. – Мой коллега говорит, что он происходит из древнего рода кавказских князей!
- «Происходить» и «быть» - это не одно и то же. Вы же, видно, человек из простого народа? – с потаенным сочувствием спросил граф. - От земли?
- Да, и не вижу в этом ничего плохого! – вежливо, но гордо заявил Тимофеев. – У нас все из народа, все трудящиеся.
- Да нет, это я не против … - равнодушно ответил Хургал-Метью. – В вашем мире это даже приветствуется… Просто говорю, что вы по-простому мыслите, на уровне личных отношений… А вовсе не коммерчески…
- Что вы хотите этим сказать? – спросила Стелла.
- Пока вас не было, Ваша Светлость, пока вы себе завоевывали ратную славу на звездах… - кашлянул в кулак Жю Арисо. – В нашем государстве произошли некоторые изменения… Как вы думаете, что составило основную статью дохода в Хилликии? Особенно у вельмож Первой Статьи… не у всех, надо сказать…
- Торговля зерном? Недвижимостью? Паломники в святые земли? – с интересом стала перечислять Жю Сет. – Не мое ли вино?
- Про хлеб отдельно поговорим позже, - буркнул Жю Арисо. – Про то, что на всех мировых биржах цены на зерно растут, а закупочные цены для производителей могут только снижаться, это мы уже привыкли… Год назад королева личным указом запретила ввоз в страну новых рабов и, заодно, вывоз за границу «живой кожи». К тому же не во всех провинциях рабовладение разрешено… Это было сделано для того, чтобы иссушить рынок живого товара, не дать ему развиваться, но дало другой эффект. Цена на рабов на внутреннем рынке подскочила в разы. Если раньше здоровый крепкий двадцатилетний мужичок стоил в том же Киллибуре от пятисот тысяч, то теперь он будет стоить от двух миллионов! Младенец мужского пола, - от пятидесяти тысяч раньше до двухсот-трехсот сейчас… Владеть рабами стало невыгодно, по крайней мене, для небогатых хозяйств. А вот торговать – ужас как выгодно! Соответственно, небогатые дворяне, у которых в собственности было не более двух-трех душ, вынуждены были либо отпускать рабов, либо продавать. Соответственно, по прогнозам деловых изданий, через несколько лет в государстве девяносто долей всех рабов сконцентрируется в руках двадцати-тридцати семей. К этому моменту, если все останется, как и было.
- И кто их будет покупать по таким ценам? – скептическим тоном спросил князь. – Плюс налог на каждого! По нынешним временам держать даже пару домохозяек становится весьма дорогим удовольствием!
- Дети до тринадцати лет налогом не облагаются! – парировал Жю Арисо. – Вы знаете, я имел беседу с моим дорогим племянником, и он заявил, что скоро вернутся старые времена, и что торговля «живой кожей» будет приносить сказочные прибыли.
- Но кто будет покупателем? – спросила Стелла. – По таким ценам работорговля сама придет в упадок, и слава Богу! Если только… земляне?!
- Теперь становится понятной реакция аристократов на Земле,- сказал Тимофеев. – Если так подскочили цены, то действия земных властей по освобождению невольников на Земле, - это для них разорение! Это если есть прибыльный рынок сбыта.
- А что, если… – задумался Тимофеев. – Что, если рынок сбыта – Земля?! Или другие миры Федерации?
- То есть, вы хотите сказать, что рабов с Гуриасси будут покупать земляне? – изумлению графини Жю Сет не было предела. – Покажите мне такого безумца!
- Или кто-то другой, кто сможет платить большие деньги, - сказал Тимофеев. – Преступники, наконец… Пираты…
- Все равно невыгодно, - возразила Стелла. – Хорошо, пусть преступники… а себестоимость переброски? Топливо тоже денег стоит, корабли гонять туда-сюда…
- Тогда выгоднее крупным оптом! – сказал князь. – Набить трюмы корабля под завязку, и сразу… под тысячу душ! Это будет рентабельно!
- Но ввоз-вывоз же запрещены? – спросил Тимофеев.
- Сударь, я вас умоляю! Не будьте так наивны! – скривился угрюмый Жю Арисо. – Вам сказать, сколько всего запрещенного через Киллибурский порт ввозится и вывозится за океан? И все запрещенное, надо сказать! Кое-что под страхом смертной казни, между прочим!
- Господа, я просто в шоке! – покачала головкой Стелла Жю Сет. – Но прежде, чем переключиться на данный вопрос, давайте что-то решать по зерновому экспорту! И у нас с господином Тимофеевым есть предложения по организации и объединению наших усилий, чтобы спасти свои доходы, и остановить бесчинства некоторых господ из столицы. Они бесчинствуют, потому что мы разъединены! Пришла пора нам, производителям благ, объединить свои усилия!
- Итак, графиня, мы все внимание! – улыбнулся князь Жю Хлаффидо. – Покажите нам куалийскую революцию!
- Майор! - приветливо улыбнулась графиня Тимофееву. Тот встал из-за стола, включил голографическую презентацию. Дворяне-хилликиане сразу оживились, предвкушая красочное, волшебное зрелище.
- Итак, господа, немного истории, - начал доклад Василий Ильич. – Во второй половине двадцатого века на Земле была впервые создана организация ОПЕК, - объединения стран-экспортеров нефти! У нас с вами не нефть, а хлеб, но, думаю, что параллели очевидны! Цель создания организации - осуществление контроля на мировом рынке за ценами на нефть. Причем, впервые организация была создана не великими державами, а на тот момент молодыми, развивающимися странами, у которых был важный ресурс и политическая воля. Задачи организации - …
А пока Тимофеев докладывал собравшимся дворянам идеи Стеллы, сама графиня отправила в посольство еще одну депешу: «СРОЧНО! ПРОШУ ДОПОЛНИТЕЛЬНО ДОПРОСИТЬ ЖЮ ВЕРНЕ И ЖЮ АРИССО ПО ВОПРОСУ ВОЗМОЖНОЙ ТРАНСГОСУДАРСТВЕННОЙ ТОРГОВЛИ «ЖИВОЙ КОЖЕЙ» И О ВОЗМОЖНЫХ ПОКУПАТЕЛЯХ В ТОМ ЧИСЛЕ В ФЕДЕРАЦИИ.
ВАЖНО: ВСЕ ПОДОЗРЕВАЕМЫЕ И ЗАДЕРЖАННЫЕ ДОЛЖНЫ БЫТЬ ЖИВЫ И ЗДОРОВЫ, ПОКА НАХОДЯТСЯ НА ЗЕМЛЕ.
----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
ПОЯСНЕНИЯ И РАСШИФРОВКИ - *
Уну Клахи – хилликийское название Богородского Урочища. Буквально «городок за краем мира».
«…Господин Каннул» - Имеется в виду О-Коннел.