Eyes on Me (1/1)

Накануне вечером Крам допоздна засиделся с Гермионой и потому с утра мечтал выспаться... однако, воплотить желание в жизнь ему помешала Николина. Вот уж от кого Виктор подобного хамства не ожидал! Болгарина грубо растормошили задолго до завтрака и даже попытались кое-как привести в вертикальное положение.— Пойдем! — настойчиво шипела Любчева, — Надо потренироваться.Крам потер глаза. Если бы Ника сказала "хочу", вероятно, он бы отмахнулся и рухнул обратно в кровать, досыпать. Но если "надо" — значит "надо". Следует встать, одеться и идти.По внутреннему двору Хогвартса уже было заметно, как властно вступает в свои права весна. Снег стаял и слякоти как таковой уже не было, разве что земля еще была насквозь промерзшей. Но по мнению болгар для марта стояла на удивление теплая погода. Тренироваться можно было в кроссовках, брюках без начеса и майках.В принципе, именно так Крам с Никой и оделись. Руки же у обоих были перетянуты бинтами. То есть — снова спарринг, старый-добрый.Крам стоял в боксерской стойке, Николина — убрав одну ногу назад, держала согнутую в локте руку на уровне подбородка. По неозвученному сигналу они начали сближаться, затем — столкновение! Виктор выбросил руку вперед, но в итоге вышло так, что только по его кулаку хлестнул хвост волос уклонившейся Ники. И это был единственный уход болгаринки в то утро. Даже когда Крам перехватил ногу девушки за лодыжку, мешая ей нанести удар, Николина рыкнула, словно горная пума и, вывернувшись через прыжок, нанесла удар с разворота той же ногой, которая только что была в захвате Крама.Виктор согнулся, держась за живот.— Эй, мы же договаривались, что ты не используешь этот прием...— Прости, — Николина нагнулась к другу, — можешь врезать мне в отместку. Не повредит, я думаю, о Дискордия.Несмотря на то, что обстоятельства играли против его встреч с Николиной, Крауч и сам жаждал с ней повидаться... и не только. Чем чаще он видел девушку, тем менее скромные идеи насчет нее посещали голову Пожирателя. В этом было виновато все сразу — долгое одиночество Крауча, магия Николины, сама ситуация, щекочущая нервы...Однако Барти очень долго не рисковал приходить в Выручай-комнату. Да и не мог — какое-то время. О Пожирателях можно было подумать, что угодно, однако они не были бездушными слугами Темного Лорда.Убийство отца сильно повлияло на Крауча. Несколько дней он вообще не выходил из комнаты, не вел уроки, сказываясь больным, только сидел на кровати, сцепив руки, и думал.Жалел ли он о том, что сделал? Немного. Мучали ли его угрызения совести?.. Нет."Он сам от меня отрекся. Как бы то ни было, если бы не мать, гнить бы мне в Азкабане."И именно эта мысль стала тем, что вернуло Крауча в прежнее расположение духа.В следующий раз Крауч увидел Николину на уроке Защиты от Темных Искусств. Болгаринка в окружении Грэйнджер, Поттера и Уизли устроилась на последних партах. Ребята что-то бурно обсуждали, смеялись, передавали друг другу. Вероятно, нечто съестное.Крауч тряхнул головой, чтобы не смотреть на Нику слишком уж пристально. Но она, черт возьми, так заразительно хохотала, запрокидывая голову... И пестрая нарядная блузка... нечасто увидишь студенток Дурмстранга, одетых так празднично.— Любчева! — проорал преподаватель на весь класс, — Что это Вы сияете, как новенький галлеон?Болгаринка вскинула голову и Крауч едва не потупился, таким жалким ребячеством показались ему только что произнесенные слова.— У меня сегодня День Рождения, сэр, — ответила девушка.Бартемиус неловко кашлянул в кулак.— Тогда Вы... э-э... можете идти.Ника изумленно округлила глаза. Ну вот, страдальчески подумал Барти, как первоклассник, в самом деле, всего минута разговора, а он сказал уже вторую глупость!— И Поттер... и вся эта ваша шайка-лейка тоже.Друзья тут же шумно повскакали с мест, Уизли уронил стул, Грэйнджер, закидывая рюкзак за спину, задела по голове слизеринку Паркинсон..."О Дискордия! — Крауч закатил оба, и живой, и искусственный, Грюмовских глаза, — Выметайтесь же с вашей красивой именинницей, и поживее!"Когда за шумной компанией наконец закрылись двери кабинета, мужчина понял, что ему стало вдесятеро легче дышать.До конца дня Краучу то казалось, что Николина везде. Обед, случайное столкновение в коридоре, даже в окно не выглянуть — она тренируется на поле с Крамом. То мужчину пожирала тоска оттого, что болгаринки не было поблизости. Она будто растворялась, подобно дыму, в хитросплетениях коридоров Хогвартса.Крауч тер виски и глаза, сходил с ума от эфемерного призрачного запаха духов Николины, которого на самом деле не было, ловил образ болгаринки на картинах, запечатлевших давно почивших графинь, в толпе студенток следил за каштановым "конским хвостом", надеясь, что он принадлежит Любчевой...А еще Крауч чувствовал, как покалывает ладони. Было ли это возбуждение от решимости сегодня, наконец, явиться в Выручай-комнату, или славянская магия Ники, проникающая даже сквозь стены?.. Ответа он не знал. Да и не интересовался.Вечера Барти едва дождался. И, приведя себя в порядок заклинанием, помчался, очертя голову, в Выручай-комнату.Обстановка была под стать ему. Свечи, снова — самое дорогое вино, какое только можно достать как в волшебном, так и в маггловском мирах, диван вновь поражал размерами и красотой обивки (можно было только гадать, репродукцией какого антикварного сокровища он был), фрукты на столе, ласково потрескивающий камин...И ни намека на Николину.Да, эту ночь Барти мог провести в прекрасной обстановке, распивая дорогущее вино.Один.Николина не пришла.