Глава 28 (1/2)
Как жаль, что тем, чем стало для меня
твоё существование, не стало
моё существованье для тебя.
И.Бродский
После случая с посылкой я пару раз говорила с Томом по телефону, но так и не решилась рассказать о произошедшем. Не знаю, почему промолчала. Наш разговор получался натянутым и быстрым, и это разрывало мне сердце. Думая о нем, я пыталась понять, что происходит. Мы становились чужими друг другу. Неужели это был конец? Старалась гнать подальше подобные мысли. В конце концов, я считала, что ничего не кончено, пока один из нас не скажет об этом напрямую. Не знаю, хотела ли я вообще завершить эти отношения или нет.
Впрочем, через пару дней случилось еще одно событие, которое окончательно растоптало мои чувства.
Вечером после того, как я закончила работу и отправила отредактированные главы начальству, на почту пришло письмо от анонимного пользователя. Пуш-уведомление высветилось в правом углу экрана, когда я стояла у книжной полки и выбирала книгу на вечер. Обратив внимание на ноутбук, я склонилась над столом, нажав на сообщение. Открылась гугл-почта, и в окне проступила картинка. Точнее, фотография…
Мир перевернулся с ног на голову. Сердце в груди гулко застучало. Меня окатило жаром. К горлу подступила тошнота и внутри словно встал ком. Было трудно сделать вдох. Жизнь рушилась, как карточный домик на ветру. Закружилась голова, и я присела на стул.
Снимок был нечеткий, сделанный издалека, но Том легко узнавался на нем. Его губы впивались в губы блондинки, которую я не знала. Впервые видела. Длинные пальцы мужчины мяли платье, заползая под подол юбки. Не выдержав, я захлопнула крышку ноутбука, едва не сломав его. Несколько минут сидела в полной тишине, слыша лишь тиканье часов на кухне. Через мгновение я вскочила с места и заходила по комнате, нервно грызя ногти.
Нет, это не могло быть правдой. Томас не мог так поступить! Ведь не мог же?
Подбежав к столу и взяв в руки телефон, я открыла список контактов, но палец замер на иконке вызова. Я очень хотела позвонить ему и убедиться, что все это неправда. Просто фотошоп! Чья-то злая шутка, какой-нибудь очередной фанатки. Или, может, старое фото? Да, конечно, именно так! Но, с другой стороны, разве Том скажет правду? Или солжет? Он заинтересованная сторона. А если он разозлится? Вдруг начнет ругаться, что я не доверяю ему. Мы еще больше поссоримся… Нет, я не могла позвонить ему, не могла снова выяснять отношения.
Сердце в груди билось так, словно хотело выскочить. Ну почему это снова происходит со мной? Почему я опять должна проходить через подобное? Как будто кто-то хотел, чтобы я лишь довольствовалась минутными мгновениями счастья, а после бесконечно страдала от невыносимой боли в груди.
Слезы брызнули из глаз. Не могу поверить, что все закончится вот так. Снова. Мне нужен был Том. Я надеялась, что он все объяснит. Что фотография — ложь. Но чем больше я об этом думала, тем сильнее ощущала обратное. В итоге, я решила довериться интуиции и взяла телефон. Есть еще один человек, который точно скажет правду. Проверив время перед звонком, убедилась, что не сильно побеспокою человека. В Лос-Анджелесе как раз десять утра.
Длинные гудки прервались, и в динамике раздался удивленный голос:
— Мисс Воронцова? Приветствую. Чем могу помочь?
— Здравствуйте, мистер Виндзор, — попыталась я успокоиться, поскольку после рыданий слегка срывалась на хрип. — Это может показаться странным, но у меня к вам личный разговор. Не могли бы уделить мне минуту своего времени?
— Хорошо, — после непродолжительной паузы произнес Люк. — Сейчас выйду в коридор, подождите.
Я услышала шорох и хлопанье двери, после чего мужчина снова ответил:
— Итак, слушаю.
— Эм, как Томас? — я не знала, с чего начать.
— Он как раз сейчас на интервью. Вы хотели поговорить о нем?
— Да… — почесала я в затылке; разговор давался тяжело.
— Что хотите узнать? — спокойно дожидался Люк.
Он не торопил меня, не огрызался. В душе я чувствовала, что он догадывается, о чем я хочу спросить. Интересно, как многое он знал? Говорил ли ему Томас о нас?
— Вы его давно знаете. Скажите, Том… — запнулась я, — он… В общем, мне пришли странные фотографии на почту, где Том… — я сглотнула ком, — с другой девушкой. Я не знаю, что это, не знаю, от кого они! Фотошоп или старые фото. Не знаю… — заходила я по комнате, меряя ее шагами. — У меня в голове хаос. Просто, хочу знать, честен ли он со мной. Люк, скажите, пожалуйста, — умоляюще прошептала я в трубку, замерев на секунду.
— Почему вы не позвоните лично ему? — холодно поинтересовался мужчина.
— Думаю, он не скажет правды, — присела я на край дивана, опустив голову.
— Почему вы так считаете?
— А вы бы сказали, если бы ваш любимый человек узнал о чем-то подобном? — иронично усмехнулась я. — Не знаю, просто так чувствую. Последнее время все очень сложно… Мы решили сделать перерыв, вы не знали? А еще произошло кое-что ужасное…
— Что же? — спокойно поинтересовался он.
Глубоко вздохнув, я все же ответила, поскольку до сих пор было неприятно об этом вспоминать:
— Кто-то из фанаток Тома прислал мне отвратительную посылку.
— Мда, это пахнет скверно, — в голосе Люка впервые послышались нотки сожаления. — Что ж, мисс Воронцова, когда-то вы должны были узнать правду. Думаю, лучше сейчас. Я не знаю, любил ли вас мистер Хиддлстон, но изначально он поспорил со мной, что переспит с вами.
Дыхание перехватило, а в ушах застучала кровь, словно отбойный молоток. Жар снова прилил к лицу. Слушая Люка, мне казалось, что голос раздается откуда-то из пузыря. Как будто я с головой ушла под воду, и он пытается до меня докричаться.
— У него не сразу получилось, но в итоге он добился вашей благосклонности. Я считал, что эта интрижка продлится недолго, но мистер Хиддлстон по какой-то причине не желал вас отпускать, — тем временем продолжал агент Тома. — Когда вы уехали, он очень злился. Сорвался. Пошел на вечеринку, где нашел женщину на вечер. Не думаю, что это серьезно, но Томас не может долго сохранять верность. У него сложности с женским полом. Я даже не уверен, был ли он верен вам, когда вы встречались. Вместе с успехом на него свалилась слава, которую он не ожидал. Мой подопечный всегда будет купаться в женском внимании. Вам стоит это принять. Или нет.
— Понятно… — гулко отозвалась я. — Скажите, а почему он расстался с предыдущей девушкой?
— С Сюзанной? — уточнил Люк, удивившись неожиданному вопросу. — Что ж, думаю, аналогично: работа и женщины. Мисс Филдинг это не устраивало. Тому сложно переключаться. Если он окунается в работу с головой, то с трудом выныривает. Ну, а в таком темпе жизни ему сложно быть верным.
— Спасибо, Люк, за то, что все рассказали, — слабо отозвалась я. — Теперь мне все понятно… Прощайте.
— Всего хорошего вам, мисс Воронцова.
Он отключился, а я осталась сидеть на диване в полной прострации, не зная, что теперь думать. Снова я наивно полагала, что единственная, что все наладится, когда он вернется. Верила и любила. Сердце разбито, и душа во тьме. Снова проходить через чувство боли, потери и предательства. Боль будет долгой. Она то отпустит, то опять схватит, сдавит сердце, что будет аж трудно дышать. Но в тот миг, когда покажется, что все, ты умираешь, боль отпустит.
***
— Так ты все-таки поменяла номер?
Я подняла глаза и встретилась с кислой миной Джерри. Забежав в офис, чтобы забрать кое-какие вещи и обговорить свои дальнейшие планы с боссом, я задержалась на своем рабочем месте.
— Да… Старый был опубликован на сайте издательства. Похоже, кто-то из фанатов узнал об этом и стал названивать, — кивнула я, снова вернувшись к экрану монитора.
— Дерьмо! Но ты правильно сделала, — присел друг на край стола.
— Я планирую переехать, — огорошила я его своим заявлением.
Парень сидел с выпученными глазами, но через минуту понимающе кивнул:
— Куда?
— Куда-нибудь подальше от центра Лондона, — я оторвалась от своих дел, посмотрев на друга. — В пригород или деревню. Босс разрешил. Все равно последнее время делала всю работу удаленно. Буду приезжать в офис пару раз в месяц.
— Если ты приняла такое решение, то конечно… — взял со стола степлер Джерри и принялся его вертеть в руках. — Жаль, что уезжаешь.
— Джерри, я больше не могу так жить, — откинулась я на спинку кресла, — в страхе, что однажды ночью в мое окно прилетит камень или еще что похуже.
— Да, ты права, поезжай, но будь на связи, — вернул он степлер на место.
— Ты всегда можешь написать мне, — подмигнула я другу.
После того, как сменила номер, я сообщила о нем почти всем своим близким и друзьям. Только один человек остался в полном неведении. Конечно же, это был Том. Пока я подыскивала новое жилье и постепенно собирала вещи в коробки, понимала, что рано или поздно он вернется в Лондон и первым делом захочет найти меня. В душе я надеялась, но не хотела самой себе в этом признаваться. Оборвав с ним все контакты, я заблокировала его в сети, не дав даже возможности оправдаться. Видеть его не хотелось после всего, что рассказал о нем Люк.
Долго я размышляла обо всем, что произошло со мной за последние месяцы. Какой же надо быть дурой, чтобы поверить в сказку. Знаменитый британский актер влюбился в простую русскую девчонку! Ну и бред… Наконец, розовые очки разбились. Причем, стеклами вовнутрь. Больно говорить «прощай» человеку, без которого не можешь жить, поэтому я постыдно сбежала, решив самостоятельно поставить точку в отношениях.
После предательства Тома я уже не хотела думать, почему это происходит со мной. Странным образом я ожесточилась. Внутри меня царила горькая злость. Если бы сейчас на пороге дома заявился Том, я бы не вопрошала, за что. Я бы молча закрыла дверь перед его носом. Так можно окончательно потерять доверие к людям. По крайней мере, Итан и Том очень старались в этом преуспеть.
Стерлись краски очередного дня. Очередной бледный день. Без начала и конца. Однообразный, скучный до омерзения. Капля смеха, слез глоток, стакан злости и океан печали, уныния и равнодушия. Изменилась. А я уже не та, которая верила в прекрасную фразу из песни «Ребята, надо верить в чудеса!». Какая ложь! Где чудеса? Закончились… Лимит иссяк! Осталось лишь свыкнуться с мыслью, что жизнь — это нескончаемый поток дерьма. Да ладно… А-то я не знала… Ну же, попробуйте, господа оптимисты, меня уверить в обратном! Какой вы аргумент приведете мне в оправдание? Убедите, что это не так. Кто рискнет? И тишина… Кругом лишь трусы, скрывающие свое истинное «Я». Как думаете, что будет, если каждый из нас снимет маски и покажет, какова его душа на самом деле, насколько сильно она успела прогнить? Все ли мы такие ангелы и невинные барашки… Достало притворство и ложь! Господи, как я ненавижу ложь! Сожгла бы всех, кто врет! И сама бы полезла в костер…
В игры не играют в одиночку. Поправочка: только если ты не шизофреник… Хотя если не созидать, то разрушать. Это запросто. Одно неосторожное движение, одно дуновение, и карточный замок разрушен. Дьявол в каждом из нас. Вопрос лишь в том, какова его сила? Вы знаете, даже ангел может потерять крылья. Я видела, как он рухнул на землю, истекая кровью. Как белые перья кружились вокруг него. Ангелу нравился вальс с одиночеством, а может он лишь притворялся, что нравится… И ангел стал человеком, познав нежность греха и вкусив запретный плод. «И Бог от него отвернулся, а дьявол ему улыбнулся…» Поэты, даже самые никудышные, немного пророки. Кто-то больше, кто-то меньше.
А сердце просто стучит, отражение плачет и слез кристаллы стекают на грудь. Признаться самому себе всегда трудно, а осознать и признать эту веру просто невозможно. «Мудрый человек — это тот, кто знает правду о других людях, видит, что у них на сердце. Святой человек — тот, кто принимает правду о своем сердце».
Любовь… Сука-любовь. Вот и все, что я думала. Слезы выплаканы, а жить надо дальше. Да и вряд ли я любила. Просто сильно привязалась. Один привязал себя ко мне обещаниями, второй — красивыми речами. Теперь я хотела оказаться в полном одиночестве. Не видеть никого из людей. Поэтому уехать в глушь — самое лучшее, что я могла придумать. Хотя у Грейс мне было хорошо. Подруги не прогоняли, но все понимали, что рано или поздно происходящее начнет докучать соседям.
Спустя две недели Софи сидела в моей квартире и помогала мне собирать вещи. Поглядывая на меня, она внезапно предложила:
— Может, все-таки позвонишь ему?
— А смысл? — пожала я плечами. — Если бы он хотел, то сам бы нашел меня.
Мы помолчали, складывая книги. Несколько упакованных коробок уже стояли у двери. Завтра за ними должны приехать рабочие.
— Ты уже связалась с новыми арендаторами? — уточнила подруга, присев на край дивана, и разглядывая в руках несколько томов какого-то старого цикла.
— Да, договор составлен, через пару дней окончательно съеду. Осталось собрать мелочи. Ключи оставлю Грейс, — мягко улыбнулась я. — Вы приезжайте на новоселье. Адрес тоже оставлю.
— Обязательно приедем, — такой же улыбкой ответила подруга.
В этот миг я почувствовала приступ тошноты и резко прижала ладонь ко рту. Софи тут же с подозрением глянула на меня.
— Ты как? В порядке? — уточнила она.
— Да вроде бы, — отозвалась я, поморщившись. — В последнее время тошнит часто. Думаю, это от переживаний. Когда я рассталась с Итаном, так же было.
Софи одарила меня долгим и проницательным взглядом, от которого я смутилась. Догадавшись, о чем она подумала, я неуверенно посмотрела на нее. Покачала головой, не веря собственным мыслям. Нет, это не могло быть правдой!
— Когда в последний раз у тебя были месячные? — продолжала допытываться Софи.
Я замерла, прикусив губу. Про месячные я совсем забыла! В телефоне стояло приложение, но за последние месяцы я туда даже не заходила. Из-за всех эмоциональных потрясений даже не думала об этом!
— Сходи в аптеку и купи тест, — настоятельно рекомендовала девушка. — Это не шутки, Елена.
— Прямо сейчас? — удивленно переспросила я.
— Конечно! Я пока тут приберусь, — подтолкнула она меня в спину.
Идея казалась мне абсолютно бредовой. Я не могла быть беременной, ведь мы предохранялись и часто использовали способ прерванного полового акта. В интернете полно информации о том, что это ненадежный способ контрацепции, но я легкомысленно отмахнулась, надеясь на благополучный исход. Ведь прежде это срабатывало… Какой же наивной я была! Что ж, исключить возможность стоило, и Софи права, поэтому я быстро сбегала в ближайший супермаркет и купила тест. Через час мы уже сидели в гостиной и смотрели на две полоски.
— Ты скажешь ему? — после долгого молчания спросила старшая из сестер Нельсон.
— Нет, — резко качнула я головой. — Это лишнее. У него карьера. Зачем Тому все это?
— Но он обязан знать, — наставила Софи, — он же…
— Ничего он не обязан, — перебила я ее.
— Как скажешь, — пожала подруга плечами. — Но я думаю, что в тебе бушуют гормоны.
— Я только что узнала, что жду ребенка, — порывисто обернулась я к ней, — что ты хочешь от меня? Чтобы я побежала к Тому с радостной новостью, что он станет отцом? К человеку, который даже не может быть верным?
— А что ты скажешь потом ребенку, когда он подрастет? У него должен быть отец. Он же, наверняка, спросит, — настаивала на своем Софи.
— До этого еще не скоро… Если вообще произойдет, — тихо пробубнила я.
— Ты же не сделаешь аборт?! — ужаснулась подруга.
— Нет, — мотнула я головой, — хотя ребенок не входил в мои планы…
— Елена, я очень переживаю за тебя, — теплая рука Софи накрыла мою, и я обратила на нее взгляд своих серо-зеленых глаз. — Если тебе нужна помощь, то мы поможем. Только не закрывайся в себе, как это случилось после расставания с Итаном.
Я мотнула головой. Тогда все было иначе, чем сейчас. С бывшим я встречалась дольше, чем с Томом. К тому же, я никому не рассказала о том, что Итан принудил меня к сексу. Не было уверенности в том, чей этот ребенок. Я снова вспомнила тот день, когда оказалась в квартире бывшего, и мне тут же стало дурно. К горлу подступила тошнота, и на этот раз мне пришлось бежать в ванную комнату.
Три слезинки упали на пол, превратившись в три маленькие лужицы. Боль, одиночество, неизбежность. Три волны страдания вместе превращаются в страх. Страх остаться одной навсегда с ребенком. Страх раскрыться, а тебе снова причинят боль. Страх, что ничего нельзя уже будет изменить.
У меня были холодные руки. Глядя в зеркало, я прикоснулась к губам. Горячие. Может согреюсь? Тяжело быть сильной. Очень сложно. Срываюсь на крик. Не могу остановиться.
Софи влетела в ванну и обняла меня за плечи. Каждое прикосновение холодных пальцев отзывается болью в груди. Я закрыла глаза. Слезинки все равно просачивались сквозь веки и стекали по щекам. Ну сколько можно? Как же я устала…
Но слезы высохнут, боль пройдет. Когда-нибудь.
Когда я успокоилась, мы продолжили собирать вещи и уже больше не поднимали болезненные темы. Вечером, когда часть коробок перекочевала к входной двери, я в последний раз легла в свою постель, посмотрев в окно и съежившись в комочек. По темно-зеленому покрывалу медленно скользили лучи закатного солнца, почти скрывшегося за черепичными крышами домов. Оконная рама была распахнута, и в комнату задувал свежий майский вечерний воздух.
Закрыв глаза, я вдохнула полной грудью свежесть и прохладу весеннего вечера. Я любила весну. Она была чем-то особенным для меня, пробуждала в груди чувство надежды, что все будет хорошо, и я со всем справлюсь. Немного страшно начинать новую жизнь, но разве мне привыкать? Дотянувшись до живота, я положила ладонь туда, где, по моему мнению, внутри росла новая жизнь. Как же сложно осознать, что ты беременна.
Передо мной холст — моя жизнь. Серое грязное полотно. Ни одного яркого кусочка. Холст настолько уродлив, что хочется его разорвать и выкинуть. Но ведь можно переделать. Разве нет? А еще лежат краски и кисть. Возьму в руки кисть и палитру, окуну пушистый кончик в воду, потом в коробочку с голубой краской. И начну рисовать. Серость превращается в кристально-чистое голубое небо. Снова окуну в воду и макну кисточку в зеленую баночку. Такой будет поле с пестрыми цветами. А цветы желтые, красные, оранжевые! Макну в ярко-желтый цвет. И вот появилось солнце, сияющее почти на все небо, лучи которого достают до самого зеленого луга. Нарисую птиц высоко в небе, нарисую деревья и людей. Теперь это не серое грязное полотно. Это картина.
Так и мы. С легкостью можем раскрасить свою жизнь. Только каждый выбирает баночки с краской по своему вкусу и желанию. Хотя чего стоит выбрать баночку с желтой и зеленой краской? Просто раскрасить свою жизнь в радугу… Что мешает? Не стоит теперь впадать в забытье. Лучше смахнуть слезы. Ведь все будет хорошо. Многие прошли через подобное, и я отнюдь не последняя.
— Малыш, — прошептала я, — ты мое сокровище…
Когда я почти заснула, в дверь позвонили. Неохотно зевнув, я распахнула глаза. Быть может, позвонят и уйдут? Пусть решат, что меня нет дома. Вдруг это очередная сумасшедшая фанатка, хотя в последнее время они перестали мне писать. Похоже, поняли, что добились своего. После их атак на мою почту, аккаунты в сети и сотовый, мне было очень страшно, поэтому я редко выходила из дома, чаще пользуясь доставкой.