Глава тридцатая (1/2)

Он чувствовал, что они втроем понимают друг друга настолько, что уже не нуждаются в словах.

© Джоан Кэтлин Роулинг.

***

Развалившись звёздочкой на мокрой от утренней росы траве, я наслаждалась манящим ощущением полной свободы. Влажность травы, которая должна была держать меня в тонусе, наоборот расслабляла и дарила умиротворяющее ощущение покоя и непричастности. Лёгкий ветерок ласкал кончики пальцев и проникал сквозь неплотно запахнутое хаори и серую футболку из мягкой ткани. Солнце медленно поднималось из-за горизонта, окрашивая ветки деревьев в оранжевые и жёлтые цвета. Сквозь ветки лучи проникали настойчиво, выглядя как полоски на телах двух лежащих на земле людей. Я неохотно приподняла руку и, весело улыбнувшись, попыталась отгородиться от солнечного луча, слепящего глаза. Тихо хмыкнув, разжала и отдалила пальцы друг от друга на максимальное расстояние, а после вернула их в прежнее положение. Лежащий рядом Хаку лениво повернул голову и увидел, как я дурачусь.

— Так непривычно видеть тебя взрослой, — неожиданно сказал он после того получаса нашего нахождения на сырой земле.

День для меня был насыщен разными событиями, так что мне не спалось. Беспокойно поворочавшись некоторое время на футоне и окончательно потеряв надежду выспаться, я решила выйти на улицу, что оказалось хорошей идеей, пусть там всё ещё было темно. Для шиноби с их мироощущением это явно не проблема. Для «сенсора» вроде меня — тем более. Не знаю, в какой момент мою светлую головушку посетила мысль, что полежать на мокрой траве — это круто, но это произошло. Мне нужно было всего лишь полежать какое-то время и отдохнуть. Думать не хотелось ни о чём, но на ум почему-то пришло воспоминание о моей прошлой семье. Даже не знаю, хочу ли я благодарить Шинигами за то, что убрал тоску по ним, или хочу ударить. Очень странно осознавать, что вроде бы я вот, живая, дышу, в моих лёгких есть кислород, сердце методично перекачивает кровь, я мыслю, а увидеть родителей… не могу. Они остались добрым и светлым воспоминанием у меня в голове. С какой-то мазохистской удовлетворенностью прокручивала в мыслях все воспоминания о них, пытаясь тем самым наказать себя за то, что не испываю боли по ним, хотя и очень привязана.

Вот моё первое осознанное воспоминание, когда папа держал меня, а после подкидывал вверх, радостно улыбаясь, слушая мой восторженный визг. Вот мама забирает меня из детского садика; вот папа показывает большой палец из толпы, когда я с важным видом рассказала стишок на первое сентября и дулась от гордости; вот я вижу удивленный взгляд отца, когда впервые победила на соревнованиях; вот мне дарят на шестнадцатый день рождения кота Семёна; вот мы сидим всей семьёй и увлечённо болтаем о прошедшем дне, кушая ужин, заботливо приготовленный мамой. Картины прошлой жизни проносятся перед глазами с сумасшедшей скоростью, но этого хватает, чтобы ностальгически улыбнуться.

Надеюсь, они там счастливы…

Потому что в этом мире я, похоже, тоже счастлива. У меня появились дорогие мне люди, множество событий, которые произошли и будут происходить ещё очень долго, судя по всему. Да, они не всегда положительные, но зато достаточно увлекательные.

— Мари-чан, что ты тут делаешь? — нарушил ход моего самокопания тихий голос Юки, который стоял недалеко от меня.

— Лежу, — безразлично ответила я, перекатывая на суховатых губах травинку.

— Тогда я тоже полежу.

И мальчик осторожно приземлился рядом со мной, никак не касаясь — видимо, подросток хороший эмпат. Мы не разговаривали. Нам было просто уютно лежать вместе и смотреть на предрассветное небо, окрашивающееся в яркие цвета. Действительно завораживающее зрелище. Я такой человек, что часто могу зависнуть, глядя на впечатляющий воображение пейзаж. Это что-то сродни медитации — собственно, я люблю медитировать именно на опушке в лесу, который расположен на территории Конохи. Наруто всегда поражался моей принципиальностью в этом вопросе. Зачем куда-то идти, собираться, напрягаться, если можно помедитировать прямо на мягкой кровати, в комфорте и без напряжения. На такое я лишь пожимала плечами и с упёртостью овна шла именно в то место, если позволяло время и возможности.

И вот сейчас, насладившись молчанием, я была полностью готова к диалогу, который начал носитель кеккей генкая.

— Мне тоже. Я так долго тебя не видела, что трудно ассоциировать маленького пятилетнего мальчика с подростком. У тебя, кстати, черты лица немного заострились, — кончиками пальцев провела ему по скуле, из-за чего Хаку смешно сморщил нос.

— А представь каково мне? Я то тебя вспоминал чаще, чем ты меня, — хвастливо произнёс парень.

— Такой самоуверенный, — хохотнула, приподнявшись на локтях, не выпуская изо рта травинку.

— Мари-чан, я хочу с тобой серьёзно поговорить, — неожиданно сменил тон голоса Юки, стирая улыбку на лице.

— Спрашивай, — согласно кивнула я.

— Ты… точно не нукенин под хенге? Я имею ввиду, что мне плевать, будешь ты им или нет, я тоже совершал убийства, и меня скорее всего вскоре запишут в книгу Бинго, но я просто не хочу, чтобы мне лгали, — начал быстро оправдываться подросток, периодически срываясь на более хриплый голос, что означало, что он нервничал. Ну да, его, судя по всему, этот вопрос волновал уже о-о-очень давно.

— Нет, Хаку, я не нукенин под качественным хенге, не волнуйся, — ободряюще улыбнулась парню, в успокаивающем жесте сжав его потную ладошку. — Я просто… немного гений.

Хаку изумлённо приподнял одну бровь, нервно улыбаясь. Моя честность принесла ему облегчение, но последующее заявление было немного странным.

— Ммм, как бы тебе объяснить… Просто с детства я была довольно сообразительна в некоторых вещах, мыслила не совсем по-детски. К тому же, очень редко происходят сеансы «видения будущего», — показала в воздухе кавычки. — Но и этого было достаточно.

Юки, никак не сдерживаясь, вырвал свои ладони из моей хватки и крепко обнял, из-за чего мы оба повалились наземь. Но это было уже не важно. Я осторожно гладила подростка по мягким волосам, слушая его сопение в моё ухо. Я не была противником тактильных контактов, как Саске (хотя я уверена, что он не любит это только потому, что очень стесняется), наоборот, я люблю объятия, и у нас с Наруто даже есть такой ритуал: если у него плохое настроение, что-то не получается или жители деревни опять ведут себя по-скотски, то он молча приходит ко мне и обнимает.

Так и сейчас. Я не знаю, насколько Хаку тактильный, хотя… Что-то подсказывает мне, что очень. Бедняга, истосковался в компании саркастичного Забузы и холодного Кимимаро. Но в принципе, я ведь не знаю, какие отношения у Юки с Кагуей. Вдруг, последний вообще жить без объятий не может? На фоне его отчужденности это было бы очень мило.

— Мари-чан, — тихо позвал меня подросток. — Расскажи, как ты жила всё это время.

И я рассказала. Обо всём. Самозабвенно окунулась в приятные (а иногда и не очень) воспоминания. Об испытании кунаем в исполнении Обито, о жизни в приюте, о встрече с Наруто и последующих издевательствах над ним и мной со стороны жителей деревни и теперь уже команды номер один. На этом моменте Хаку сдавленно прошипел сквозь зубы и сжал меня сильнее. А уж когда я аккуратно сообщила ему о нашей последней драке в приюте и причине, почему я ношу короткие волосы…

В общем, Хаку был зол.

Очень зол.

Даже мой закалённый жизнью в России лексикон потерпел некоторые изменения, а именно — стал богаче. Я считала подобное априори невозможным.

Честно говоря, я уже не завидовала команде Генмы Ширануи, ибо если они, не дай Ками, попадутся на пути наследника клана Юки, им придётся очень несладко. Потому как настолько кровожадную ухмылку в исполнении моего друга, которого я привыкла видеть лишь очаровательной, иногда краснеющей булочкой, было действительно страшно.

Я поспешила сменить тему и значительно приосанилась, когда начала вещать о буднях в Академии. Не могла не похвастаться, что была на первом месте в рейтинге. Жаловалась на треклятые сюрикены, которые летели не туда, куда надо, что сказалось на результатах экзамена, где Саске меня обошёл, а так же на учительницу по икебане и урокам соблазнения. Юки минуты две пытался восстановить дыхание, после того, как я поведала ему о проделках нашей компании.

— Мне жаль вашего сенсея. Ему наверняка приходилось тяжко с вами. А по тебе и не скажешь, Мари, что ты была хулиганкой, — хитро улыбнулся брюнет, которого я после легонько стукнула, чтоб неповадно было.

— Я была отличницей, не надо мне тут!

— Отличницей с хулиганскими наклонностями, — рассмеялся Хаку, и я, не выдержав, присоединилась к нему.

Притворно невозмутимо Юки интересовался о Наруто, из-за чего нервно смеяться хотелось уже мне.

— Наруто мой названный брат, Хаку. Ты тоже. Не надо ревновать меня к нему, я отношусь к вам одинаково. Вы оба очень дороги мне. Ты старше, будь умнее. Всё таки Наруто более… — здесь я замялась, пытаясь подобрать верное слово, — импульсивный.

— Я подумаю над этим, — уклончиво ответил друг, на что я лишь тяжело вздохнула. Ну и фиг с ними. Поговорю ещё и с Узумаки, а там будь что будет. Не подерутся же они, в конце концов?

По крайней мере, я на это надеюсь.

— Теперь твоя очередь, — медленно разжав объятия, проговорила я.

— Что? — не понял вопроса подросток.

— Рассказать о своей жизни, — охотно пояснила, с ожиданием глядя на вмиг помрачневшего Хаку.

— Не думаю, что это так важно, — попытался отвертеться брюнет, отодвигаясь. Я лишь подозрительно прищурилась. Ох не нравится мне это. Я конечно полагала, что ему было не просто, всё-таки убийства — это далеко не для всех. Но это был его выбор и только его решение.

— Нет, это важно. Я же не отстану, Хаку, ты меня знаешь, — непримиримо сложила руки на груди.

— Знаю, — выдохнул подросток. — Ну, мы с Забузой долго путешествовали. Он рассказал о том, что нукенин, хотя, честно говоря, я это подозревал. После смирился, понимая, что тут уже ничего не поделаешь, ведь я сам согласился. Тренировки были чертовски тяжёлыми, я сильно выматывался. Забуза впихивал в меня знания и техники, для меня это было главное. После того, как я мог более-менее за себя постоять, он начал посылать меня на миссии, после которых опять шли адские тренировки и разбор ошибок. После стало легче, я привык убивать. Часто это были плохие люди, иногда… те, кто ничего плохого не совершал, просто мешал заказчикам. Это было ужасно, — схватился за голову друг. Я лишь с жалостью смотрела на него. — Я никогда не убивал детей и слабых, это было моё условие для наставника. А после появился Кимимаро, и мне стало гораздо легче, потому что рядом со мной был человек, с которым я мог поделиться подобным. Он понимал меня, как никто другой, помогал, когда я без сил валился с ног, защищал, когда лезвие чужой катаны было буквально в нескольких сантиметрах от моей шеи, прикрывал перед Забузой, когда я сбегал на урок к знахарке вместо силовой тренировки. Не представляю, как бы я жил без Кими, — горько усмехнулся парень.

— Хаку, мне… жаль, — сочувствующе положила ему руку на подрагивающее плечо.

— А мне уже нет, — он перевёл потерянный взгляд на меня. — Я никогда не отмою кровь со своих рук и это останется со мной на всю жизнь — но ведь так и живут шиноби, верно? Сожалея о произошедшем, всё равно движутся вперёд, что бы не случилось. Я рад, что добился такого результата, тренировки того стоили. Теперь я могу защитить и себя, и тебя, Мари-чан, — ласково улыбнулся брюнет, погладив меня по щеке.

— Пфф, я теперь тоже могу тебя защитить, если понадобится. Вот увидишь, ещё года два-три тренировок, и тебе до меня будет далеко! — самоуверенно заявила, показав язык, чтобы убрать давящую атмосферу.

— Смело с твоей стороны говорить такое человеку, примерный ранг которого — токубецу-джонин, будучи генином.

— А то!

***

Когда мы вернулись обратно в дом, весело переговариваясь и отряхиваясь от пыли, то на кухне уже во всю хозяйничала Цунами-сан, пытаясь приготовить что-то на такую ораву бойцов. Или быков. Вон, Узумаки ест как не в себя, но то можно объяснить тем, что он джинчурики. Наверное. Или просто наследие клана Узумаки…?

— О, Мари-чан, Хаку-кун, вы уже проснулись? Ранние пташки! — бодро проговорила она, нарезая овощи. Я почувствовала себя неуютно от того, что только она готовит, поэтому неуверенно вызвалась помочь. Издержки воспитания.

— Да, если тебе не трудно, порежь пожалуйста морковку и перец! — благодарно улыбнувшись, она посеменила готовить рыбу. Я еле заметно поморщилась. Ем её всего-то второй день, а она уже в печёнке сидит.

— Я могу помочь, я неплохо готовлю, — вежливо предложил Юки, чувствуя себя немного лишним. Всё-таки это было задание для шиноби Конохи, а он тут просто так затесался. Лично я не думала отказываться от помощи, молча кивнув ему на морковку. Подросток, помыв руки и сняв с себя свою тёмную хламиду, остался в удобной белой майке и приступил к делу. Слушая некоторую теорию по медицине, которую захотела услышать Цунами-сан от Хаку, я почти закончила нарезку овоща. Хаку же уже покончил с этим делом и спокойно отвечал на уточняющие вопросы хозяйки дома по поводу целебных свойств некоторых трав.

В этот момент послышалось, как, тихо скрипнув, отворилась дверь, и в относительно просторное помещение кто-то зашёл.