Часть 1. Да кому нужен этот бал? (1/2)

Пушистый снег лежал нетронутой пеленой, а прозрачные кристаллики сияли так, будто корнуэльские пикси, выпущенные из клетки, вероятнее всего, второкурсниками, решили обсыпать всю поверхность земли замка блестками. Только к кораблю Дурмстранга и карете Шармбатона протоптаны дорожки, что нарушали магию нетронутого зимнего пейзажа. По случаю проведения Турнира Трех Волшебников этот год будоражил кровь смелых ребят, которые были готовы бросить своё имя в Кубок.

Школы постановили проводить Турнир каждые пять лет, и было общепризнано, что это наилучший путь налаживания дружеских связей между колдовской молодёжью разных национальностей.

Тут же замелькали снежки прямо перед носом – любимое зимнее развлечение Гарри и братьев Уизли. Гермиона предпочла наблюдать сражение со стороны, дабы не попасться под горячую руку. Около пяти часов вечера она сказала, что пора готовиться к балу и вернулась в замок.

— Ты что, три часа будешь готовиться? — крикнул вслед Рон, но зазевался и получил от Джорджа увесистым снежком по макушке.

— С кем ты идёшь? — опять не сдержал любопытства Рон, но Гермиона лишь махнула ему, взбежала по почищенной от льда каменной лестнице и исчезла в дверях замка.

Полдника сегодня не было: голод весело играл в желудке ребят, разогревая аппетит всё больше и больше. Святочный бал начинался с угощения, поэтому все с нетерпением ждали его начала.

К семи часам стемнело, не прицелишься. И наши воины, все облепленные снегом, побежали в башню, дабы переодеться и подготовиться к балу. Полная Дама весело болтала на холсте с Виолеттой, подружкой с нижнего этажа, а у их ног внутри рамы валялись пустые коробки из-под конфет с ликёрной начинкой.

— Светляки, — мальчишки назвали пароль.

— Верно, са-сапляки, — хихикнула Полная Дама и пустила их внутрь.

В спальне Гарри, Рон, Симус и Невилл облачились в праздничные мантии и почувствовали себя неловко, особенно Рон. Он вертелся перед зеркалом в углу и с отвращением себя разглядывал. Не мантия, а девчоночий наряд! Он решился на отчаянный шаг: применил заклинание ножниц – пусть мантия походит на мантию. Не сказать, чтоб уж совсем ничего не вышло, кружева на воротнике и манжетах исчезли, только вот на краю рукавов от них осталась неряшливая бахрома. Но делать нечего, и Рон в таком виде поплёлся в гостиную.

— Понять не могу как это вы заполучили самых красивых девчонок в классе? — воскликнул Дин, увидев Гарри с Роном, и пожал плечами.

— Животный магнетизм, — пробурчал Рон, выдёргивая торчащие из манжет нитки.

Гриффиндорская гостиная уже наполнялась участниками бала. На всех вместо обычных чёрных мантий – цветные. На лестнице Гарри ожидала Парвати в ярко-малиновой мантии, которая очень ей шла. Парвати и правда была красивая, чёрные волосы заплетены в длинные, перевитые золотыми лентами косы, на запястьях золотые браслеты. Гарри испугался, что она рассмеётся, увидев его праздничную мантию, но Парвати, похоже, приняла его наряд как должное, и Гарри с облегчением вздохнул. Политес требовал что-то сказать, и он неуверенно произнёс:

— Ты… э-э… здорово выглядишь.

— Спасибо, — поблагодарила Парвати и, обратившись к Рону, сообщила: – Падма ждёт тебя в холле.

— Угу, — кивнул Рон и огляделся. — А где Гермиона?

Парвати пожала плечами.

— Ну что, пойдём?

— Пойдём, — вздохнул Гарри.

С каким бы удовольствием он остался в гостиной, где в зимнее время всегда горит яркий камин, создавая необычный уют, которого не хватало всё детство. Сейчас парень уже на четвёртом курсе, не ребенок, конечно, но и не совсем взрослый.

Симпатия к противоположному полу била в колокола почти каждому на его курсе, и конечно, Поттер не исключение. На бал он хотел пригласить Чжоу.

Чжоу была ловцом сборной Когтеврана. Во время игр она не могла никак победить Гарри, но во многом из-за того, что у неё была более старая метла. Гарри знал - она была хорошим ловцом и обладала неплохим стратегическим мышлением. Впервые она запала в сердце и душу Гарри во время матча, он отметил её очарование и красоту. Даже Оливер Вуд, заметив подобное, крикнул Гарри, чтобы он заканчивал играть в джентльмена, иначе матч пойдет миссис Норис под хвост. Девушка отказала ему, сославшись на то, что уже приглашена Седриком Диггори. Это очень расстроило Гарри, из-за чего он до последнего не хотел вообще идти на этот чёртов бал.

Спустя некоторое время из гостиной вышел Фред и весело ему подмигнул. Что ж, пора. В холле яблоку было негде упасть. Скорей бы пробило восемь – двери зала распахнутся и начнётся долгожданный бал! Многие всё ещё искали в толпе своего кавалера или даму с других факультетов. Парвати нашла сестру Падму и познакомила её с Гарри и Роном.

— Привет, — вскинула голову Падма. Она не уступала сестре красотой, бирюзовая мантия очень ей подходила, как малиновая Парвати. Падма придирчиво оглядела Рона, задержав взгляд чёрных глаз на бахроме – следе отрезанных кружев.

— Привет, — мрачно отозвался Рон, не глядя на Падму: глаза его кого-то высматривали в толпе.

Заметив приближавшуюся Флёр Делакур, Рон шагнул за спину Гарри и пригнулся. Флёр шла в сопровождении Роджера Дэвиса, капитана команды когтевранцев. На ней была мантия из серебристо-серого атласа. Ничего не скажешь, писаная красавица! Подождав, пока эта пара пройдёт, Рон вынырнул из-за спины друга и встал на цыпочки.

— Да где же Гермиона? — опять спросил он.

Следующими из подземной гостиной по лестнице поднялись слизеринцы. Впереди вышагивал Малфой в чёрной бархатной мантии с высоким воротником. «Точь-в-точь пастор», – вдруг подумалось Гарри. Серебристо–белые волосы как всегда расчёсаны, туфли начищены до блеска, а острые скулы казались острее обычного. Малфой вёл под руку Панси Паркинсон в светло-розовой мантии, обильно украшенной рюшками и бантами. У девушки был достаточно низкий рост и курносый нос, что не прибавляло ей красоты. Вот Малфой, конечно, нашел себе достойную пару! Гарри и Гермиона, которые недолюбливают слизеринцев с самого первого дня в школе, за глаза называют её то коровой, то мопсом.

Руки брюнета почему-то чесались, а зубы стискивались с новой силой, как только Малфой проходил мимо неторопливой походкой, с гордо поднятой головой. Он высокий и худой. Конечно, Гарри редко подходил к слизеринцу достаточно близко, чтобы сравнить свой рост, но по ощущениям, Малфой на сантиметров пять выше. Холодно-серые глаза хорошо сочетаются с его бледностью. Порой, кажется, что лицо Малфоя выглядит безэмоциональным, кроме тех моментов, когда он пытается изобразить презрение и отвращение к чему-либо или кому-либо.

Проводя почти каждые зимние каникулы в одиночестве в Хогвартсе, у Гарри было много времени поразмышлять об этом очень интересном персонаже. Повзрослев, он стал понимать, что мир не делится на черное и белое, так же как и люди. С тех пор Гарри стал относиться к нему со снисхождением, считая Малфоя просто избалованным подростоком.

По мнению Рональда Уизли – Драко зазнайка и трус, который ставит себя выше других из-за статуса крови. Но если подойти поближе, то можно заметить движение тонких бровей, морщинки на лбу и красные пятна на щеках, когда он смущён. Такое нередко происходит после матчей, когда Гриффиндор снова одерживают победу над Слизерином. И первым делом, что делает Гарри, отбрасывая метлу в сторону, это не бурное празднование со всеми остальными в башне Гриффиндора, а Люмос под одеялом.

Что он там делает? Ответ прост — Карта Мародёров. Карта выглядит как кусок старого пергамента, но она скрывает в себе нечто большее. Это особая карта, показывающая весь замок и его ближайшие окрестности, а также местоположение любого человека в Хогвартсе, где бы тот ни находился, даже если он прячется под мантией-невидимкой. После её нахождения, Гарри чуть ли не во сне произносил уже заученное «Торжественно клянусь, что замышляю шалость, и только шалость!». Всё это привело Гриффиндорца к тому, что, незаметно для себя, Гарри стал узнавать всё больше вещей о своем враге.

В очередной раз дотрагиваясь до зачарованного пергамента волшебной палочкой, глаза мальчика-который-выжил всё чаще цеплялись за шаги своего недруга. Наблюдать за Драко стало привычным делом, его даже можно было вписать в ежедневное расписание Гарри: проснуться, собраться на лекции, позавтракать, посмотреть где сейчас Слизеринец, сходить на зельеварение, не забыть про тренировку к ближайшему матчу по квиддичу, пойти на ужин, понять, что Малфой отсутствует, уйти раньше с ужина, открыть карту и посмотреть, чем белобрысый занимается прямо сейчас. Даже Гермиона отметила озабоченность Гарри в последнее время. Конечно, у него уже была заготовлена отличная оговорка — «Гермиона, а вдруг он что-то замышляет, лучше перепроверить.» С этим девушка не могла поспорить.

Крэбб и Гойл были оба в зелёном и походили на замшелые валуны; для них, как и следовало ожидать, дам не нашлось. Эта троица застревала в горле каждый раз, как только они появлялись все в одном вместе. Чаще всего их можно было встретить во время ужина, за обеденным столом, или в Хогсмиде, или вот прямо сейчас. Бесит!

Когда чистокровный был один, без своей свиты, он даже казался менее неприятен, отметил Гарри. А один он любит быть; в библиотеке, на астрономической башне, в пустом кабинете зельеварения, на квиддичном поле во время дождя, и ещё там, где ему не следует быть — ванна старост.

Дубовые входные двери тяжело отворились, оборвав мысли Гарри, и в холл вошли гости из Дурмстранга во главе с профессором Каркаровым. Сразу за ним шёл Крам с незнакомой красивой девочкой в голубой мантии. В раскрытые двери Гарри успел заметить перед замком на лужайке возведённый волшебством грот, полный розовых кустов, среди которых высились каменные скульптуры северных оленей. Над кустами и скульптурами порхали разноцветные светлячки. Это были настоящие живые феи, только совсем крошечные.

— Участники Турнира, пожалуйста, пройдите сюда, — прозвучал голос профессора МакГонагалл.

Парвати просияла, поправив изящным движением ленты. «До скорого», — помахали они друзьям и двинулись через галдящую толпу, куда показала МакГонагалл, справа от двери было небольшое свободное пространство. Профессор была в мантии из красной шотландки, тулью шляпы украшал довольно-таки безобразный венок из чертополоха. Она объяснила чемпионам, что пока им надо постоять здесь: они войдут в зал парами, церемонно, после того, как все остальные усядутся за столы. Флёр Делакур с Роджером Дэвисом встали первыми у самых дверей. Дэвис не верил своему счастью и не отрывал зачарованного взгляда от красавицы Флёр. Подошли Седрик с Чжоу, Гарри отвернулся: не хотел сейчас говорить с ними; взгляд его упал на девочку, стоявшую с Крамом, и у него от удивления раскрылся рот – это была Гермиона! Только совсем не похожая на себя. Волосы, обычно напоминавшие воронье гнездо, гладко расчёсаны и скручены на затылке в красивый блестящий узел, лёгкая мантия небесно-голубого цвета, да и походка совсем другая, наверное, потому, что плечи не оттягивает тяжёлый ранец. И она улыбалась, правда, немного скованно. Как это он сразу не заметил?

— Привет, Гарри, привет, Парвати, — махнула им Гермиона.

Парвати глазам не поверила и с явным неодобрением поджала губы. Не она одна так отнеслась к новой Гермионе. Двери в Большой зал распахнулись, и толпа хлынула в зал. Поклонницы Крама, те, что устраивали засаду в библиотеке, проходя мимо, казалось, готовы были убить её. Пэнси Паркинсон вытаращила глаза, и даже Малфой позабыл от изумления ругательные слова. Один только Рон, поравнявшись с Гермионой, не удостоил её одобрительным взглядом.

Когда все наконец уселись по местам, МакГонагалл велела оставшимся встать друг за другом парами и следовать за ней. При их появлении весь зал захлопал, и профессор МакГонагалл повела их к большому круглому столу в дальнем конце, за которым сидели судьи. Стены зала серебрились инеем, с тёмного, усыпанного звёздами потолка свисали гирлянды из омелы и плюща. Длинные обеденные столы исчезли, вместо них — сотня столиков, каждый человек на десять. На столиках уютно горят фонарики.

Гарри шёл, боясь одного — как бы у всех на глазах не споткнуться. А счастливая Парвати упивалась всеобщим вниманием, и с такой силой тащила Гарри вперёд, что он ощущал себя собачкой на поводке, которую хозяин ведёт по кругу на собачьей выставке. Недалеко от судейского стола Гарри заметил Падму с Роном. Вид у Падмы был надутый, Рон же, прищурившись, не сводил глаз с Гермионы.

Дамблдор, возглавлявший судейский стол, встретил подошедшие пары сияющей улыбкой, Каркаров – нежданное совпадение – смотрел на Крама и Гермиону совсем как Рон. Людо Бэгмен в пурпурной мантии, расшитой золотыми звёздами, громко аплодировал вместе со всеми. Мадам Максим, сменившая чёрную атласную униформу на свободную мантию из лёгкого светло-лилового шёлка, тоже вежливо хлопала. Не было только мистера Крауча. Вместо него пятым за столом судей важно восседал Перси Уизли в тёмно-синей, с иголочки, мантии. Остальные места предназначались для участников состязания с их дамами.

Многозначительно глянув на Гарри, Перси слегка выдвинул незанятый стул, Гарри понял намёк и сел рядом. Не успел он раскрыть рта, как Перси поведал ему радостную новость:

— Меня повысили. Я назначен («Не иначе как Верховным правителем вселенной», — подумал Гарри) личным помощником мистера Крауча и представляю его на вашем балу.

— А почему он сам не пришёл? — спросил Гарри, уж очень ему не хотелось весь вечер слушать очередную лекцию о котлах.

— Боюсь, мистер Крауч болен и болен серьёзно. Ему нездоровится с самого Чемпионата мира. Ничего удивительного, сильное переутомление! Да и годы не те, хотя голова всё ещё светлая. Великий человек! Но Министерство на Чемпионате мира потерпело фиаско, вдобавок его очень расстроила домовиха Винки, так, кажется, её зовут. Мистер Крауч, конечно, её выгнал, но остался без прислуги, а это… э-э… ему трудно, сам понимаешь, возраст. Хозяйство с её уходом разладилось. А тут на нас свалился этот Турнир, тяжёлые последствия Чемпионата мира, да ещё эта Скитер со своим Прытко Пишущим Пером… Он, бедняга, заслужил тихое Рождество дома. Я рад, что у него есть человек, на кого можно положиться и оставить вместо себя.

Гарри так и подмывало спросить Перси, а что, мистер Крауч всё ещё называет его Тизли, но удержался.

Отливающие золотом тарелки, перед которыми лежали меню, всё ещё были пустые. Гарри нерешительно взял карточку с рождественской виньеткой и огляделся – официантов нет. Дамблдор, однако, внимательно изучал список блюд, после чего заказал, глядя в свою тарелку: «Свиные отбивные!»

И на тарелке тотчас явились с пылу с жару котлеты. Тут все сразу смекнули, что делать, взяли меню, и золотые тарелки наполнились едой. Гарри с любопытством глянул на Гермиону: как ей новый способ подавать кушанья, не лишняя ли работа для эльфов? Но Гермиона и думать забыла о защите прав домовиков. Она увлечённо беседовала с Виктором Крамом и не замечала, что и как ест.

Гарри не слышал ни разу, чтобы Крам с кем-то разговаривал. Он всё больше молчал, а теперь разговорился, да ещё с явной охотой.

— У нас тоже есть дворец, — услышал Гарри, — не такой болшой и комфортэбелный, как ваш, всего четыре этажа. И очаги мы топим только для колдовства. Но территория наша больше и красивей, правда, зимой день совсем короткий, а ночь длинная, мало времени любоваться. Зато летом мы долго летаем над озёрам и горами…