23. Где мама? [2012 год] (2/2)
Витя стал запинаться, потому что испытывал сильное чувство вины. Он злился на себя, что не смог подготовить дочь к взрослению, хотя обязан был, раз он единственный родитель в семье. Оля улавливала эти ноты неловкости и хотела как-то приободрить Витю, но услышала, как ему в трубку крикнули:
— Виктор Павлович, возвращайтесь на круглый стол!
***
После выходных, Настя вернулась к своему главному вопросу — где мама? С чего начать расследование? Пчёлкина выписала себе все факты, которые имелись в распоряжении. Не густо: работник медицины в США. Даже имени Настя не знала. Фамилию Настя приписывала отцовскую.
После школы вбивала в поисковую систему комбинации женских имён и фамилии. Ни одного врача не выдавало. Пчёлкина не отставала от компьютера несколько часов, едва не забыв про домашку.
И вдруг Насте пришла в голову идея. Если мама живёт в США, значит, она получала визу, и в посольстве остались данные о ней! Пчёлкина похлопала в ладоши и убежала от компьютера, начиная быстро одеваться. Ждать было невозможным — ожидание и так длилось четырнадцать лет. На вопрос домработницы «куда ты?» Настя ничего ответила, просто выскользнув за дверь.
— Большой Девятинский переулок, 8, — скомандовала девочка таксисту. Мужчина восточной национальности повернулся, с недоверием взглянув на неё. Пчёлкина закатила глаза и пихнула несколько купюр размером в пятьсот рублей. Это успокоило таксиста и он тронулся в путь. Настя не могла найти себе места — чувство адреналина и нетерпения заставляло всю кровь закипать.
Она понимала, как опасна её авантюра. Во-первых, её могут увидеть журналисты и построить миллионы теорий о том, что дочь министра делает в посольстве США. Во-вторых, если папа узнает об этом — это будет конец её свободе. Но Насте было плевать. Совершенно.
— Прибыли.
Настя, поблагодарив водителя, вышла из машины и подошла к огромному зданию. Всё на английском — благо, у Пчёлкиной было шесть занятий в неделю с репетитором, так что проблем с пониманием языка она не испытывала. Вокруг стояло несколько спецназовцев. Один из них преградил Насте путь.
— Вы записаны?
— Нет, но мне нужно узнать данные о матери. — Честно сказала Настя. — Она пропала много лет назад. — А здесь уже была манипуляция на жалость. Она сработала и, когда у девочки посмотрели паспорт, её пустили. И вот здесь Настя поняла, что застряла надолго. Очередь была огромной. Пчёлкина видела, как от окошек люди отходили в слезах со стопками документов.
— Четвёртый раз подаюсь! — Кричала одна девушка. — И ничего!
Как обычно, боролись за место в очереди. Кто-то доказывал, что он последний, кто-то говорил обратное. Настя же просто ждала, болтая ногами и смотря на противные стрелки часов, которые почему-то отказывались двигаться. Или ей так казалось? Наконец, настала очередь Насти. Она села напротив стекла. Офицер поздоровался с ней на английском языке и потребовал документы.
— No, I don't need a visa. I just wanted to ask about my mother. I don't know her name, onlu surname — Pchelkina. She works as a doctor in USA's hospital.
— So, let me see… — Информацию запросили в компьютере. Настя замерла, сложив руки на паспорте. Сейчас минуты ещё медленнее пошли… И вот, ей сообщили результат:
— We haven't found any woman with the surname «Pchelkina», who has got a visa for the USA.
— Что? — Настя аж на родном заговорила. — Have you checked carefully?
Офицер кивнул, с жалостью смотря на Настю. Девочка отошла от окна, пробормотав «гудбай». Информация ещё не дошла полностью до сознания. Вот уже первая несостыковка: человек не может жить и работать в США без визы!
На улице Настя села на скамейку и взглянула на небо, будто там хотела найти ответ. Но лазурное полотно с белыми пушистыми облаками оставалось безмолвным. Лучи солнца освещали светлые волосы Насти, но также молчали. Пчёлкина не знала, как быть. Она надеялась, что в посольстве найдёт зацепку, а там расследование пойдёт, как по маслу. Другого варианта она не подготовила.
На улице стало темнеть, и Пчёлкина накинула на спину рюкзак, отправляясь домой. Эта дорога была особенно тяжёлой, потому что она была рука об руку с чувством собственного поражения. Настя теперь знала точно — отец врёт. Но доказать это не могла. Однако, не собиралась опускать руки. Она знала: когда-нибудь она разрешит эту загадку.
***
Когда Настя приехала домой, то заметила, что папа вернулся из Китая. Витя с кем-то активно беседовал по телефону. Пчёлкина посмотрела на отца и поняла: вот он, идеальный момент. Настя спустилась в комнату отца и открыла дверь. С детства Настя знала, что есть полка в шкафу, куда ей нельзя было залезать. Почему? Внятного объяснения ребёнку не дали. Сейчас Настя была намерена нарушить запреты.
Она встала на цыпочки и резким движением потянула на себя случайный предмет. Это оказался блокнот с шоколадом на обложке. Настя затаила дыхание от изумления… Как назло, дверь распахнулась и в комнату влетел Пчёлкин. Он был вне себя от гнева. Быстрыми шагами он подлетел к дочери и начал отчитывать:
— Ты где была?! Мы тебя обыскались!
— Я была на дополнительной тренировке по каратэ. А ты где был три дня?
— Я был в Китае, на международном экономическом форуме. Тебе это известно. Что ты делала в моём шкафу?!
Незаметно диалог дочери и отца превратился в острые дебаты. Настя больше не могла сдерживать обиду и повысила тон:
— Я хотела узнать правду, папочка! Я знаю, что моя мать не живёт в США! Ты лгал мне четырнадцать лет! Может, она и не врач вовсе?! — Кричала Настя. — Знаешь что, папочка?! Можешь врать своим людям в пиджаках и костюмчиках, но я знаю, что ты что-то знаешь о моей ма…
— Слушай сюда, пубертатная язва! — Витя потянул за волосы к себе Настю. — Думаешь, ты самая умная?! Гормоны шпарят уже?! Ты живёшь на мои деньги, в моём доме, и ещё претензии предъявляешь? Твоя мать врач в США, уймись уже! Просто все данные о ней были стёрты, потому что она работала на войне в Че… Югославии. Ясно тебе?! Если ты полезешь в эту историю дальше, ты пойдёшь под домашний арест!
Настя кивнула. Она молча встала с кровати и ушла к себе в комнату, хлопнув дверью. К счастью, в эмоциях, Витя не увидел, что девочка забрала себе блокнот с секретной полки. Настя сделала копии записей на принтере и только после этого открыла тетрадь.
Ровным, хорошим почерком были написаны номера людей, о которых Настя читала в учебниках истории. Даже Ельцина! «Пресс-секретарь Киркорова», «Пресс-секретарь Бутусова»… Настя перевернула страницу и увидела список на день:
«√ Закончить репортаж о выставке детского искусства.
Взять комментарий
Позвонить в пресс-службу. Срочно!!!».
Так много слова «пресса». Разве такие записи будут у человека, который лечит людей?
— Моя мама журналистка… — Прошептала Настя. Она пролистала дальше записи, пока не дошла до чистых листов. Пчёлкина подумала, что блокнот уже был закончен, но увидела какую-то дату ближе к концу и заострила взгляд.
«02.12.1997.
Так странно выражать свои мысли только бумаге, потому что я привыкла говорить их вслух. Так устроена я, что мои личные переживания должны быть озвучены. Когда я им даю вырваться наружу, в реальный мир, они теряют свою значимость и становятся чем-то вроде двойки.
Сейчас же я не могу поделиться тем, что внутри на самом деле. Ведь я не уверена, что мне хватит сил закончить эту историю до конца, а мне потом припомнят мои слова о разрыве и посмеются. Правильно сделают — получилось бы, что я журналистка и кинула слова на ветер. А ведь когда-то я смогла уйти от садиста. Мне было 21. Значит, пошёл регресс. Или слишком сильно люблю.
Вчера Витя позволил себе попытаться взять меня силой. И у него это почти получилось. Несмотря на мой опыт, я не смогла дать достойный отпор. Я просто не ожидала. Не было необходимой бдительности. А как ей быть, чёрт возьми, если я люблю этого мужчину? Разве я должна держать руку на пульсе и пальцы на курке оружия, если это мой любимый человек?!
Я была дурой, ведь нужно было вспомнить, с кем я строю отношения. Мне больно и страшно. Я вновь чувствую себя, как в 18. Использованной, грязной, паршивой овцой. Я бы сама себе изрезала руки, потому что не могу смотреть на себя. Я вспоминаю то, как он сжимал моё горло, вдавливал мои плечи в постель, пока я пыталась мычать и кричать, чтоб соседи услышали и вызвали полицию (всем похуй), как сжимали в тисках почти подобие груди, как дали пощёчину, а затем как почти назвали шлюхой, хотя я просто помогла человеку банально не довести себя до могилы в тридцать лет. Да, я вела себя скрытно, но разве это могло послужить оправданием для этого?
Самое главное, что я навсегда запомню его хищный взгляд. Глаза зверя, гиены, тигра. Они смотрели на меня, как на мясо, как на плоть. В тот момент я поняла, как сильно Вите было больно от моей лжи и как сильно он меня ненавидит.
Я запуталась. Я пытаюсь убедить себя, что я не виновата в произошедшем и поступала правильно. Я знала, к чему могло привести то, что творил К****, и от моего бездействия могла оборваться человеческая жизнь.
Рука устала писать, а глаза вновь наполняются слезами. Я прерву свою исповедь и пойду умоюсь, чтобы перестать быть похожей на чудовище.
Ю.»
Настя чувствовала себя так, будто её облили холодной водой и кинули в кипяток. Отец никогда не казался ей добрым и святым, но уж точно Настя не видела его в роли насильника собственной жены. Пчёлкина сжимала в пальцах отсканированный лист и смотрела на него, хотя смысл слов уже не доходил. Настино сердце переполнилось двумя противоречивыми чувствами: сочувствием к матери и, ранее незнакомой, ненавистью к отцу.
Настя стала читать дальше дневник мамы. Там было ещё две записи.
«03.02.1998.
Я сдаюсь.
Я хотела начать новую жизнь, влюбиться в другого человека, но это нереально. Я слишком сильно люблю Витю. Память зациклена лишь на хороших моментах. Он ведь вытащил меня из депрессии и показал, что я могу быть любимой и желанной.
Я простила Витю, и мы вновь вступили в отношения. Я не знаю, чем закончится эта история. Чувствую, что паззл встал на своё место. Я счастлива.»
«28.02.1998.
Я узнала, что беременна! Из Петербурга мы вернулись втроём. Очень жду малышку. Витя тоже счастлив.»
На этом записи заканчивались — Юля не любила заниматься само-рефлексией. Настя не сомневалась — эти записи правдивы. Она через буквы ощущала боль женщины, которая любила своего мучителя, но не могла побороть свои чувства.
— Насть, ужин готов, — Пчёлкин заглянул в комнату к дочери. Она даже голову не повернула, поверженная оцепенением и полнейшим смятением. Если её мама журналист, то где она? Что с ней? Может, всё-таки переборола себя и ушла от отца, а ему стыдно сказать об этом?..
— Что там у тебя? — Витя подошёл к дочери, но та быстро убрала сканы и дневник.
— Это по биологии тетрадка, таблицу надо сдать.
— Потом. Поешь сначала.
Витя обнял дочь и погладил по спине, показывая, что конфликт исчерпан. Настя неохотно прильнула к папе.
Ночью Настя лежала в кровати и смотрела в потолок. Всеми силами разума она пыталась представить себе образ мамы. Сейчас она была чем-то вроде мифического существа. Может быть, у неё такие же голубые глаза, как у Насти? Волосы — прямые, кудрявые? Она пыталась представить себе объятия матери, почувствовать её тепло. Не получалось.
Настя встала с кровати, взяла тетрадку и погладила её рукой.
— Я обязательно найду тебя, мама. Мы встретимся, слышишь?
Поиск мамы стал иметь другое значение. Когда пошло продвижение, Настя обрела пламенную, непоколебимую веру. Пчёлкина не смогла бы существовать, не раскрыв тайну. Не может же ребёнок без мамы.
***
Пока дочь ужинала, Витя сидел за компьютером и читал новости. Преисполнившись негатива, Пчёлкин зашёл на страницу Даши и полистал её фотографии.
Пчёлкин испытывал острую необходимость в дальнейших шагах. Их с Дашей отношения можно было назвать приятельскими, они много переписывались и общались после собраний. Дальше этого отношения за два года не прошли: Витя был занят работой, Даша просто боялась. Но больше Витя не мог ждать. Он и так двенадцать лет ждал личного счастья. Пора было проснуться от спячки и начать жить по-новому.
Витя думал, как встретится с Дашей в неформальной обстановке, за дверьми школы. Казалось, что решение этой проблемы пришло к нему в руки. Ему позвонили из редакции «РБК» и пригласили на мероприятие по случаю юбилея издания.
Вообще, на мероприятия и вечеринки Витя приходил с эскортницами. Ему нужна была красивая женщина рядом — таким образом, он развенчивал мифы о том, что он нетрадиционной ориентации, да и, в целом, чувствовал себя уверенно.
Но сейчас Вите пришла в голову интересная мысль.
Он придёт на вечеринку с Дашей.