18. Бунт на корабле [2009-2010] (2/2)
Серёжа не нашёл в себе смелости признаться напрямую. Сердце вспорхнуло в груди, а дар речи куда-то испарился. Слова, которые он хотел сказать, путались, не могли вылиться во что-то путное. И Филатов-младший сдался.
— Да, лирическая героиня…
В комнате начали петь «Ранетки» о зиме, и Настя подбежала к телефону. Но её ждало разочарование — звонила одноклассница, чтобы узнать, что задано по математике. Пчёлкина продиктовала номера и положила трубку.
— Я думала, мне Ваня звонит.
Настя не хотела рассказывать об этом Серёже. Просто чувства так переполняли её, что как-то само вырвалось. Филатов пожал плечами.
— Он же в армии, особо звонить не будет. Да и зачем тебе так сильно ждать его, если он взрослее тебя? Ему 19, а тебе 11, это вообще…
— Отстань, не тебе решать, — отмахнулась Настя. — Вот увидишь, я вырасту, и мы поженимся. Так и будет! — Настя ещё и в позу встала, чтобы Серёжа точно поверил.
— Не поженишься. Ты вырастешь, и полюбишь другого. Ваня тоже. Так что бесполезно.
Серёжа пытался вразумить подругу. Даже не столько потому, что она ему нравилась. Филатов был умным, знал, чем вся эта история кончится. Ему было обидно, что он здесь, рядом, готов помогать Насте, заботиться о ней, но она стремится к чему-то далёкому и недосягаемому.
***
Постепенно Ваня пришёл к фазе, когда служба начинала раздражать. Романтическое восприятие пропало и Белову хотелось домой.
Во-первых, не нравилось отсутствие нормальной еды. Ваня очень сильно потерял в весе, потому что уже устал есть гречку и рис. Ещё и чай боялся пить.
Не нравилась жизнь по уставу. Его дни были распланированы генералами. Ваня уже знал, что будет делать зарядку утром, днём обедать, а вечером отправится на урок истории, цель которого — привить любовь к Родине. Не было непредсказуемости и какого-то интереса. Всё однообразно, тебе даже думать не надо.
Но больше всего Ваню угнетало отношение главнокомандующего к нему. Он заметил, что к другим срочникам относятся проще, чем к нему. Если кто-то срезал на утренней пробежке, ему просто делали замечание. Если это делал Ваня, то всё — отчитывали по самое ”не балуй”. Сколько раз простыни, подушки Вани летали по части<span class="footnote" id="fn_38388015_0"></span>, тогда как остальным прощали шероховатости на постели?
Ваня терпел полгода. Только через шесть месяцев гордость, которую подпитывала известная фамилия, дала о себе знать. Белов перестал понимать: как это сын депутата драит полы в казарме, ест рис и не имеет возможности позвонить родным? Он молчал, долго молчал, чтобы не подставлять товарищей, а потом просто лопнуло терпение, когда к Ване вновь прицепились главнокомандующие — на этот раз из-за рук в карманах. Ваня вырвал ладони и начал кричать:
— Да сколько можно, в конце-то концов?! Вечно всё «Белов» да «Белов»! Хватит меня барышней называть, я мужик, ясно вам?! Почему вы придираетесь ко мне одному?! Вы вообще знаете, кто мой отец?! Он приедет сюда и всех вас на колени поставит!
Вся рота замолчала. Тишина была предвестником бури. Даже часы на стене стали громче тикать. Возможно, то был отсчёт до последних мгновений Вани Белова. Кто-то шепнул на ухо товарищу:
— Кажись, Ваня умрёт.
Генерал прошёл несколько шагов к Ване, который не отвёл злобных глаз. Он стоял, по стойке смирно, руки по швам. Непоколебимая уверенность, с какой могли бы сравниться только декабристы на Сенной площади. Ваня был готов к любому исходу: выговору, гауптвахте, взысканию. Терпеть придирки и унижения больше не было сил.
Генерал остановился рядом с юношей и на лице появилась насмешливая ухмылка, как будто он увидел что-то жалкое и несчастное.
— Я смотрю, ты рот стал много открывать?
Два пальца схватили ухо Вани и потянули ближе к себе. Ваня зашипел от боли.
— Наконец-то голосок прорезался. Так вот запомни, Белов: плевать я хотел на твоего папашу. Я хочу сделать из тебя мужика, понял? Не сопливого мажора, который кроме телок и тачек ничего не видит. Это и есть сыновья депутатов — тупорылые создания, которые только бабки и хотят. А я воспользуюсь случаем и сделаю из тебя нормального человека.
— А им не надо быть людьми? — Ваня пыхтел под генералом, который сильнее тянул ухо.
— Надо. Но их воспитывали простые люди, а тебя депутат. И могут быть ошибки и пробелы. И потом, твой отец воевал в Афганистане. Спрос будет больше с тебя. Понял, шавка? — Генерал резко оттолкнул Ваню, и он улетел в угол, ударившись копчиком.
— Не слышу!
— Да, понял.
— Ответ неверный.
— Так точно, — Ваня закивал, отряхивая пыль со штанов. Горечь унижения чувствовалась даже на языке. Ваня понял — он совсем беспомощен.
Урок 4: иногда связи не помогают.
Это была не единственная неприятность за этот день.
После ужина ребята разошлись по части, чтобы скоротать свободное время. Кто-то пошёл писать письма, кто-то читать книжку. Ваня же хотел полежать в тишине и собраться с мыслями. Зашёл в комнату, лёг на койку и вытянулся.
Вернулся Димка. Он уходил за выпиской в госпиталь — из-за температуры ему дали освобождение. Ваня тихонько общался со Стрелковым, свисая с верхней койки. Всё шло хорошо.
Дверь распахнулась из-за прихода Матвея. Размашистыми шагами он вошёл на территорию, подошёл к Диме и заявил:
— Слышь, жирдяй, освободи шконку.
Дима не успел и рта открыть. Ваня спустился вниз и скрестил руки на груди:
— Не смей с ним так разговаривать. Койка Димина, он её занял в первый день. И шконка на зоне, сразу видно, кто тебя воспитывал.
— А тебе, пидорас, я бы вообще советовал рот прикрыть. Любовничка не прикрывай, я сам с ним разберусь.
— Я хотя бы бабу имел, в отличие от тебя, — похвастался Белов. Матвей только фыркнул, жуя жвачку:
— Три минутки? И из жалости дали? Чё тебе тогда твоя Джульетта не пишет шестой месяц? — Матвей уже забыл про Диму, зацепившись за Ваню. Ему хотелось хоть немного отравить существование Белова. Его раздражал Ваня с первой минуты. Бесил успехами по службе — Ваня был претендентом на увольнение. Вызывал раздражение тем фактом, что он сын депутата и ведёт беззаботную жизнь.
— Не трогай Олесю, иначе получишь, — ноздри Вани раздулись. Он выпятил грудь, сделав шаг к Матвею. Соседи оторвались от своих дел и устремили взгляд на реалити-шоу, разворачивающееся на их глазах.
— Ну давай, жги, сынок депутата, — Матвей толкнул Ваню в стену. Белов ударился спиной, но проигнорировал эту боль. Кулак оказался над головой Матвея, но он увернулся в последнюю секунду. Белов двинул коленкой в солнечное сплетение — и здесь не повезло. Матвей уворачивался, будто кошка, и успевал бить Белова, оставлять ссадины, синяки.
Позор Вани прервал генерал, который вошёл с проверкой. Увидев дерущихся солдат, он побагровел и заорал:
— Вы охренели вдвоём?!
Матвей выпустил Ваню из рук. Пока Белов останавливал кровь из носа ладонью, он тут же выпалил:
— Прикиньте, Ваня накинулся на меня.
— Охуел?! — Новая вспышка злости ослепила Ваню. Он вновь был готов двинуть противнику.
— Белов, за базаром следи! Это что такое?! Тебе кто руки разрешил распускать? Совсем страх потерял, щенок?!
— Всё было не так! — Кричал Ваня. — Матвей оскорблял Диму, я заступился за товарища! Так, Дим? Он назвал тебя жирдяем, подтверди! — Повторил Ваня, повернувшись к Стрелкову.
А он молчал.
Урок 5: инициатива всегда наказуема.
***
Пчёлкин сидел за компьютером, осваивал «ВКонтакте». У него получилось успешно отправить сообщение Медведеву и подружиться с Белым. Теперь уже в цифре. А еще Витя подписался на группу школы Насти и добавил кучу песен «Рамштайна».
Витя зачем-то застрял именно в паблике лицея. Он читал последние новости о том, как ансамбль «Озорники» выступил на первое сентября, изучал комментарии. Свои не оставлял — не хотел лишнего внимания в Интернете.
Пальцы Вити стали медленнее крутить колёсико мышки, когда он увидел запись о победе учеников в олимпиаде по биологии. Директор благодарила Дарью Николаевну, рассказывала о её педагогическом стаже. Витя не ожидал, что она уже десять лет работает с детьми.
«Сколько ей лет тогда?»
Витя кликнул по гиперссылке с именем и перешёл на профиль Даши. Ничего необычного — в статусе фраза «Сердце отдаю детям». Родной город — Новосибирск, а нынешний — Москва. Закончила Герцена.
Витя едва не подавился кофе, когда дошёл до даты рождения. По его подсчётам, Даше было 38 лет. Пчёлкин делал ставки на 25 от силы! Она выглядела чертовски молодо и… Привлекательно?
Так. Не надо углубляться в эти мысли. Она учитель его дочери. Нельзя. Нельзя.
Витя вернулся обратно в группу школы. Не выдержал — переключился на страницу Котовой. Фотографий было штук пять — и все с линеек. Было видно, что Даша погружена в свою работу и места для чего-то другого не найдётся.
«Так даже лучше».
На стене было парочку репостов по типу «разыгрываем мультиварку», записей о педагогических слётах. Витя аж зевнул от скуки.
«Даша, какая же ты правильная…».
Витя открыл фотографию, где Котова стояла возле своего ученика. Кажется, она учла фразу про пучок — везде волосы были распущены. Пчёлкин обратил внимание, как нежно она держит за руку первоклассника. Значит, она способна на заботу.
«Блядство», — Витя продолжал ругать себя за эти мысли. Ну какая, к чёрту, любовь?
«Я должен уже о пенсии думать, а меня к бабе тянет. Трындец.»
Пчёлкин постарался убежать со страницы, чтобы перестать думать о Дарье. И тут, как по закону подлости, Витя вместо кнопки «Назад» промахнулся и нажал на «Добавить в друзья»… Пчёлкина затрясло, заколотило.
По привычке, в момент паники, Витя набрал Саше.
— Белов, что делать? Я кинул заявку бабе, — прошептал Витя.
— Совет да любовь, — ответил Саша, хихикая. Вот жук, Витя сейчас инфаркт словит, а Белову весело!
— Белов, я серьёзно. Я боюсь. Я не хотел. Как убрать заявку?
— Кому кинул хоть?
— Блять, ты не на пресс-конференции, не надо тут вопросом на вопрос! — Крикнул Витя. — Давай быстрее думай! Я Даше кинул заявку!
Всё. Сашу прорвало. Он радостно засвистел и начал хлопать в ладоши, обещая выпить за них двоих. Витя швырнул трубку и начал искать номер Павла Дурова. Пока он листал телефонную книжку, Даша уже зашла в сеть и приняла заявку.
Вите поплохело от уведомления. Следом прилетело второе:
«+1 новое сообщение от Дарьи Котовой…»