17. Уроки армии [2009 год] (2/2)

— Я вообще хрен пойми, где паспорт. Он всегда был в сейфе. Но щас это было нужно.

— Мы бы все сдохли, там пожар был огромный. После этого ты не веришь в Бога?

— Я верю в то, что у меня развивается деменция. Я же говорил, сорок лет проклятый возраст!.. Ладно, фух. Надо ехать срочно назначать компенсации и решать экономическую сторону вопроса…

— До встречи.

Витя сбросил телефон, вновь опустив голову на сиденье автомобиля. В голове было множество вопросов, мыслей. Витя не верил в чудесное спасение от Бога и факт того, что он не оказался ночью в том клубе, его не тронул. Больше всего сейчас его волновало, как помочь близким и родным тех, кого не стало.

Чуть позже Витя узнал пугающее число: свыше ста пятидесяти погибших. Рекорд, которому никто не рад. Также он получил ответ на вопрос, в чем причина трагедии.

Президент лаконично, в своем привычном стиле озвучил её:

— У владельцев клуба нет ни мозгов, ни совести. Устроители этого шоу — безответственные мерзавцы.

Прошли многочисленные проверки, запретили пиротехнику, объявили дни траура… Витя, который уже много лет был в политике, заметил тенденцию закручивания гаек после серьёзных ситуаций. Однако чуть позже они ослаблялись. Витя понимал, что через годик-второй владельцы развлекательных заведений вновь будут чисто формально проходить проверки. И все будет как раньше.

Со своей стороны Витя посоветовался с правительством и учредил суммы компенсаций, а также лично от себя отдал внушительную сумму в благотворительный фонд. А ещё возложил цветы к памятнику жертвам пожара. Сделал это тихо и никого не предупреждая, чтобы никто не фотографировал его и не писал статьи об этом.

***

Заканчивалась вторая четверть. Витя заглянул на родительское собрание лишь под конец. Все уже привыкли и даже не требовали извинений. Витя слушал внимательно классную руководительницу, итоги за четверть.

— Анастасия очень порадовала. Смогла взяться за ум и исправить биологию. Она всё также хорошистка. Но вообще, она может быть и медалисткой. Виктор Павлович, поговорите с малышкой. Она может стать отличницей, головушка у неё хорошая, в маму.

— А я тупой, по-вашему? — шутливо обиделся Пчёлкин.

— Нет, что Вы. Благодаря вам наша экономика более-менее нормальная. И зарплаты потихоньку растут наши, учительские. Просто Настя в плане учёбы как мама, я слышала, у неё красный аттестат был?

— Угу. И диплом МГУ.

Назначили сборы на празднование Нового Года, подарки детям и учебные пособия. После этого родители разошлись. Кто-то остался по личным вопросам. Витя хотел уйти из школы, но что-то его остановило.

Витя так и не извинился перед Дарьей Николаевной. Он обещал себе зайти и поговорить по-человечески. Но не вышло: сначала Ваньке посылку помогал собирать, потом пресс-конференция, потом совещание… Сейчас был идеальный момент. Но нужно было поторопиться: собрания кончались через полчаса.

Витя спустился к вахтёрше и спросил:

— Где сейчас Дарья Николаевна?

— Котова?

— Да. Ну такая, с карешкой девочка, - Витя провёл по волосам рукой.

— 205 кабинет.

Витя взлетел по лестнице к указанному кабинету и открыл дверь. Дарья Николаевна как раз отчитывалась за успеваемость детей. На звук двери она повернула голову. Глаза резко выпучились, когда она увидела Виктора.

— Вы дверью ошиблись?

— Нет, сейчас точно не ошибся. Поговорить надо.

— Подождите полчаса, — холодно ответила Дарья, рисуя на доске таблицу. Витя кивнул и прикрыл дверь, гуляя по школьным коридорам. В душе творилось что-то странное. Вите такое не нравилось. Ему нравилось равновесие и стабильность. Пчёлкин определял это чувство как ”стыд”.

Ровно через тридцать минут Дарья вышла из аудитории и позвала Витю.

— Дарья Николаевна, я не отниму много времени. Я очень отвратительно вёл себя, когда Вы вызвали меня к себе.

— Вы вели себя мерзко.

— Но я всё же не имел в виду ничего пошлого. Честное слово. Я просто… Я разучился общаться с женщинами, которые не в политике. Я не хотел Вас обидеть. Извините, чесслово, — Витя вручил букет пионов и конфеты «Merci». Даша улыбнулась, но тут же стала серьёзной и величественной.

— А цветы зачем?

— Я знаю, что женщины их любят. Типа пахнет прикольно и… Выглядит балдеж, - Витя нелепо улыбнулся, поправив пион. Даша не скрывала своего удовольствия от букета, вдыхала аромат, гладила цветы рукой.

— А Вы, я смотрю, знаток женщин, Виктор Павлович?

— Ну знаете, с женой я прожил шесть лет. Не жаловалась. Извинения приняты?

Даша поколебалась, пальцами проходясь по цветку пиона.

— Да, инцидент исчерпан. Странно, что Вы не пришли сюда, когда я за четверть оценки ставила.

— Я против коррупции, - помотал головой Витя, сев за свободную парту.

— Да все Вы в политике взятки берете, - отмахнулась Котова, стирая с доски. Витя поймал себя на мысли, что такие чистые, красивые руки не должны работать с тряпкой.

— Я вообще-то уже проходил по этой статье. И как вы видите, я чист. Знаете, быть вдовцом иногда бывает прибыльно. Как бы это не звучало кощунственно. Хотя, я бы отдал все бабки мира, чтобы она не умирала, - Витя оборвал фразу. Их разговор резко перешёл в очень личное русло.

— Можно задать Вам вопрос? — Даша взглянула на Витю изучающе. Постепенно злость отходила. Котова стала более доброжелательной.

— Только не про финансы.

— Почему Вы отпустили жену на войну, если Вы её любили? Я знаю вашу историю с самого начала, и для меня это оказалось таким немыслимым и бредовым. Я бы своего мужа держала на цепи, лишь бы не улетел. Можете не отвечать, просто любопытство. Женское, скорее.

Витя улыбнулся вымученно, нахмурив брови. Даша ущипнула себя за ладонь, жалея, что полезла в личное.

— Во-первых, она упёртая была. Она всё сделала втайне от меня. По-тихому подписала приказ, даже не сказала. Я узнал постфактум. Во-вторых, Вы никогда не жили с военными, военкорами. Я не понимаю границу между этими понятиями. Одна херня: и военных журналистов убивают, и солдат. И Юлька моя… Она ж если захочет что-то, её не остановить. Она так устроена, что ей жизненно необходимо было рисковать жизнью ради правды.

— Журналисты не берут в руки оружие. Это даже я знаю.

— Ага, конечно, блять. А если на них пойдёт чеченец с автоматом? - Почему именно чеченец, Витя не понял. Просто так вылетело.

— Это другой разговор, — Даша отступила от спора. — Ладно, я поняла Вас. Спасибо большое за цветы и конфеты. Только у меня на шоколад аллергия.

— Твою налево! Тихо, стой. Я щас… — Витя позвонил кому-то. — Тебе щас принесут одну вещь. Заберёшь.

— Виктор Павлович, это моветон уже, — Даша возмутилась.

— Я ошибся, компенсирую. Мне нужно ехать и забирать ребёнка с карате. До встречи.

Он даже не дал ничего сказать и пошёл быстрее к парковке. А Даша осталась стоять, смущённая и напуганная. Курьер ей принёс… Комплект красных ручек и тетрадей. Вот она — романтика по-учительски.

***

Каждое утро Вани начиналось одинаково. После команды «Рота, подъём!» Ванька вскакивал с кровати и быстро одевался. Для этого ему нужно было выиграть драку за обувь, которой стало критически не хватать из-за наглых воришек. Белов уже подумывал о том, чтобы в письме отцу попросить несколько пар.

Ваня за месяц отметил про себя, что вполне может одеться, умыться и побриться за минут десять в худшем случае. Быстрый темп сначала пугал Белова, и он отставал от сослуживцев. Но он освоился.

После утреннего построения и проверки готовности состава отпускали на зарядку. Зарядка проходила на свежем воздухе, в военной части. Вначале срочников поставили в строй, отправили за освобождениями тех, кто сильно стёр ноги… И после этого началось веселье.

Сначала шла классическая разминка. Но и она оказалась изматывающей. Отжимания по пятьдесят раз, приседания, наклоны в разные стороны… Халтурить было нельзя. Однажды Матвей решил остановиться на тридцатом отжимании. Тогда командир объявил всем штрафные десять.

После разминки начался бег. Ваня привык к школьному бегу, где все срезали на углах, болтали с товарищами и садились «завязывать шнурки». Но не тут-то было.

Командир задал такой темп, что Ваня еле успевал. Ещё у него сбилось дыхание и стало колоть в боку. Ваня понял, что значительно отстаёт от своих товарищей. Но особенно от Матвея. Его спина мелькала перед лицом Белова, будто подначивая на соперничество. Белов собрал все силы в кулак и ускорился.

— Давай, давай, барышня! — Крикнул командир. — Растряси печеньки!

Ваня едва не врезался в Матвея. Этой фразой ему дали понять, что старшие были в курсе ситуации с сухпайком. Это напугало Белова.

Урок 2: Тайное становится явным.

Сколько они бежали, Ваня не знал. Он пытался считать круги, но потом это не представлялось возможным. Во-первых, кружилась голова от осеннего зноя. Во-вторых, Ваня был измождён настолько, что мысленно писал эпитафию на могиле. Она звучала так:

«Покойся с миром, Иван Александрович Белов, отдавший жизнь на армейской зарядке.»

— Чё замедлился, барышня? Бегом! — Командир свистнул. Ваня проигнорировал насмешку, чуть ускорившись.

Наконец, бегунов остановили и отправили в спортивный городок. Вот эта часть Ване очень понравилась. Здесь были и брусья, на которых можно продемонстрировать навыки подтягивания, и брюшной пресс подкачать. У Вани появилась мечта: заработать кубики на животе, и потом, когда он останется с Олесей наедине после дембеля, он покажет ей новое, подтянутое тело.

Об Олесе Ваня думал часто. Чистит зубы — вспоминает её улыбку. Ест — думает о том, как вместе гуляли. Белов отправил ей несколько писем, но пока не получил ответа. Списывал всё на проказы почты и злился.

А заканчивали зарядку братским хватом. Парни вставали рядом и клали руки на плечи соседям. И вот так вместе синхронно приседали. И не было никакого стеснения из-за близости друг к другу. Все стали, как родные и близкие…

***

Виктор Александров был в самом отвратительном расположении духа.

Потеря единственного бизнеса, блокировки банковских счетов выбили его из колеи. Виктор ненавидел свою тёзку. Он даже порой просыпался по ночам с воплем:

— Пчёлкин, чтоб ты сдох!

Можно было подумать даже, что Виктор влюбился, насколько часто он думал о нём. Александров не мог видеть лицо Вити по телевизору. Он считал Витю продажным политиком. Вся история про жену для Александрова была лишь красивым пиар-ходом. Виктор считал Пчёлкина исчадием ада, бесчеловечным, мерзким отродьем. Каждый день он жил ненавистью. Он ел её по утрам, растил и лелеял в душе. Эта ненависть не оставила границу между дозволенным способом ненависти.

Его дочь Настю избегала, так как отец рассказывал о ней только гадости. Что она пьёт и курит, что она матом ругается уже, что спит с мужчинами (в 11 лет, когда Настя даже за руку не держалась!), что она дочь убийцы и маньяка. Парило ли это Пчёлкину? Вообще ни грамма. После концерта одноклассницы носили её на руках.

Сначала Виктор решил повесить на Витю пару статей. Если с экономикой не вышло, можно было зайти с другой стороны. Он один растит дочь, она похожа на мать. И у Пчёлкина давно не было женщины. Можно было сфабриковать дело об инцесте с Настей.

Но этот вариант Александрову не понравился своей сложностью. А ещё Пчёлкин мог найти любое доказательство своей невиновности.

И Виктор решился.

Он подключил все связи, которые мог и начал тайную слежку за Пчёлкиным. Эта цель была сложной из-за охраны и прочих моментов. Но Александров научился ждать. Через четыре года он будет готов нанести такой удар, что будет больно всем. Даже его друзьям и дочурке, которую нежно целует и обнимает на публике…

***

Дарья Котова отнесла журналы в учительскую и села попить чаю со своей знакомой, Ириной Вениаминовной. Она вела окружающий мир у первоклассников, была весёлой, неугомонной и шебутной. Дети её любили и слушались.

— От кого цветы? — Спросила Ирина. Даша остановилась у картотеки. Сказать ли правду? Или всё-таки солгать?

— От старшеклассника. Пубертат у них, что поделать, — Даша села заполнять план учебной программы на следующую четверть.

— Да ну тебя, Даш. Я же вижу, как Пчёлкин тобой интересуется. Вон, после собрания к тебе сразу полетел, — Ирина расхохоталась и забрала в рот пару сушек. Даша покраснела до корней волос.

— Почему ты не хочешь с ним попробовать? Он миллиардер, плейбой настоящий. Для сорока выглядит сочно и круто. Ещё и отец хороший.

Даша огляделась вокруг и села к Ирине за стол.

— Я не могу ради денег, Ир. Мне этот Витя не нравится совсем. Он грубый очень и резкий. Он как Собчак. Я про Ксению. Язык у него острый, мне некомфортно с ним. И ещё он так жену любит, я это вижу. Я вчера с ним специально поговорила про командировку Юлии. Он так говорил нежно о Фроловой… Я даже подумала, что он вот-вот заплачет.

— Да он к психологу ходил, забыл он уже эту Юлю. Не знаю, Даш, я бы на твоём месте хватала бы такой вариант без раздумий, — возражала Ира.

— У тебя всё просто, Ира. А я так не могу. Я после первого брака вообще ничего не хочу уже. И он тоже. Так что бесполезно.