Глава 59: Эпилог (1/2)

***

Раскол стал ключевым моментом для Севера. Земли за Стеной начали оттаивать после битвы в Западном Дозоре, а уж когда Стена была разрушена земли Вечной Зимы отступили еще дальше на север, и вдоль Стылого берега появилась зелень. В последующие десять лет Старки удвоили территорию, находящуюся под их властью, а может и утроили, поскольку земли на крайнем севере казались бесконечными.

Сформированный на месте Перешейка канал позволял достигать западного побережья Вестероса, не огибая материк, не минуя Дорн, опасные Ступени, не говоря уж о Железных островах. Это привлекало множество мореплавателей. В сочетании с расширяющейся сетью дорог и беспрецедентно щедрыми уставами городов и поселков, эти перемены способствовали еще большему процветанию Севера.

Пролив Брейкера — самая узкая часть недавно названного Северного канала была одним из самых прибыльных мест в Вестеросе. На самой южной оконечности Севера быстро вырос многообещающий город, который назвали Южнобережьем. Вскоре это был уже многонаселенный и хорошо укрепленный порт.

Многие называют Джона Старка Третьего жестоким тираном или жестоким дикарем, но на Севере его навсегда запомнят как второго Строителя. Его путешествие в Валирию длилось почти год, но дало возможность познать забытые тайны магии, овладев, среди прочего, секретом строительство легендарных валирийских дорог. С помощью Северной Ярости Джон Старк провел большую часть своего правления, расширяя и улучшая дороги Севера. Они простирались до всех владений королевства, были достаточно широкими, чтобы шесть фургонов могли без проблем ехать в ряд, и поднимались более чем на фут над землей, чтобы талый снег и дождь могли стекать по обочинам. Казалось, они никогда не замерзали, даже в самые холодные зимы, и на них не влияли время, погода или движение транспорта.

От долины Теннов до пролива Брейкера, от Вдовьего Дозора до мыса Морского Дракона — зимние дороги простирались до каждого уголка Севера, а сердцем огромной сети был Винтерфелл и окружающий его Зимний город. Зимние дороги были признаны десятым чудом, созданным руками человека.

Но казалось, что Джон Старк приобрел вкус к возведению чудесных строений, как и его легендарный предок. Он построил летний дворец для Старков на южном гребне мыса Морского Дракона. И эта роскошная резиденция королевской семьи была одновременно грозным и неприступным замком.

Винтерфелл тоже претерпел изменения. Все укрепления Сердца Севера были перестроены и расширены, став величественнее, крепче и бесконечно внушительнее. В отличие от остального драконьего камня, черного, как уголь, тот что применялся в резиденции Дома Старков, был бледен, и, казалось, отталкивал грязь и пыль.

Но главным достижением Строителя, без сомнения, является Шпиль Дракона — башня, возведенная им в Винтерфелле. Подобно белому копью, пронзающему небеса, это великолепное сооружение было видно издалека и, как говорят, оно выше даже Утеса Кастерли. Об одиннадцатом чуде света мало что известно, кроме того, что там дремлют драконы. Все, что касается Шпиля, окутано тайной, хотя, по слухам, войти туда может только северный король и его наследник.

Отрывок из книги ученого Артоса «Великая северная экспансия»

***

Сэмвелл Флауэрс/Эймон Стилсонг, 321 год от З.Э

— Почему, — он тяжело сглотнул, — зачем скрывать это от меня?

Тетя Вэль посмотрела на него с жалостью и сожалением в серых глазах. Внезапно он заметил седину, что пробралась в ее медовые локоны, заметил, что она выглядит усталой и… старой.

— Для того, чтобы защитить тебя. Война…

Это было слишком. Слишком много на него свалилось вдруг. Он не мог больше смотреть на нее. Не мог больше здесь оставаться.

До Сэма, Сэма Флауэрса был Эйемон.

Эйемон Стилсонг.

Добрая, милая бабушка Мелесса не была ему бабушкой. И веселая тетя Талла не была его тетей…

Ноги уже вынесли его через коридор, очертания которого размывались, во двор. Оттолкнув несколько размытых фигур, он бросился прочь. Не глядя и не понимая, куда бежит, он просто хотел уйти. Его не волновал свадебный пир, не заботили приличия. Он бежал и бежал, время теряло смысл. Его глаза щипало, легкие горели, и ноги были словно свинцовые, но он продолжал двигаться.

Конечно, бежать вслепую ночью в лес было не самой блестящей идеей, не тогда, когда слезы, затуманили зрение. Вскоре, нога зацепилась за корень, и он рухнул, едва не расквасив нос. Грязь и листья немного смягчили падение.

С болезненным стоном он вытер глаза рукавом. Ясное ночное небо приветствовало его, выглянув из-за крон — бескрайнее пространство мерцающих звезд. Все болело; его мышцы, легкие, спина, ступни и бока, вероятно, были ушиблены, но ему было все равно.

Ясно, почему его настойчивое желание встретиться с отцом оставалось безответным. Все эти отказы и оправдания, якобы не позволяющие им увидеться, теперь обрели смысл. Именно поэтому ему отказали в желании присоединиться к Северному Экспедиционному Отряду…

Нет, Великий Ученый Сэмвелл не был его отцом. Им был Манс Налетчик. Но Эйемон не встречался ни с одним из них. Они… не имели особого значения. Но все важное в его жизни, вдруг оказалось ложью: время, проведенное в Роговом Холме, улыбки, забота, тепло…

— Если бы я чуть помедлил, тебя бы пронзили насквозь, — пронесся сквозь ночь тихий, но сильный голос.

Эйемон вывернул шею и поморщился, когда его тело отозвалось болью. Пара глаз четко узнаваемого уникального оттенка над ним заставила кровь застыть.

— Ваша Милость….

— В любезностях сейчас нет необходимости, — пренебрежительно махнул рукой король. Эйемон открыл рот, когда его тело наполнилось теплом, и вся его боль утихла. — А теперь скажи мне, что заставило тебя так убежать. Ты чуть не налетел на Рагнара Тенна, и если бы я не остановил свою гвардию, они бы тебя убили.

Эйемон сглотнул. Лютоволк гордо красовался на простом черном шелковом камзоле, и хотя многие дворяне одевались гораздо более богато, украшая одежду драгоценными камнями, золотом и серебром, никто не мог соперничать с королем. Даже в лесу Джон Старк не выглядел неуместно, дикая обстановка лишь придавала ему еще более царственный вид. Даже с этой дружелюбной улыбкой на лице, это был не тот человек, которого можно было игнорировать. В конце концов, это был человек, который разбил Вестерос пополам, как будто это был кусок трухлявого дерева. Но как он оказался здесь?

Эйемону потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что король, вероятно, прибыл на свадьбу лорда Джиора из Нью-Барроу, молодого лорда, удостоенного дворянства за вклад в Северную Экспедицию. По щекам Эймона разлился жар; столкновение с королем было ужасной оплошностью, Королевская гвардия думала, что он напал на Его Светлость.

Эйемон встал и поклонился:

— Я прошу прощения за…

— Ответь на вопрос, — голос Джона Старка стал тверже.

— Я… вырос в Роговом Холме… — слова застревали в глотке, но вскоре полились бурным потоком. И когда он закончил свой рассказ, стало немного легче, словно какая-то тяжесть спала с плеч.

— Жил ли я во лжи?

Бесстрастное лицо короля исказилось, и… он захохотал. Громкий смех эхом разнесся по лесу, и казалось, будто копья вонзились в живот Эйемона.

— Я смеюсь не над тобой, мальчик, — прохрипел Джон Старк между смешками. — Над иронией ситуации. Я забыл, что значит быть молодым и страдать от такой простой глупости.

— Нет ничего простого! Мои родичи — не мои… — молодой человек в отчаянии запнулся. — Что мне теперь делать?

— Ты любишь леди Мелессу и ее дочь?

Теплые голубые глаза Таллы, объятия бабушки Мелессы всплыли в памяти тут же. Даже покинув Рогов Холм, он приезжал по крайней мере два раза в год, и его всегда встречали доброжелательно и с радостью. Но это была чертова ложь.

— Я… да, — решил он. — Но я не их крови. Просто чужой, самозванец!

— Возвращайтесь в Рогов Холм, — голос короля смягчился. — Будь честен. Скажи им правду.

— Но что, — слова застряли у него в горле, — если меня выгонят?! Они будут в своем праве!

— Действительно, — пожал плечами Джон Старк. — Может быть, и будут. Может быть, и нет. Иногда родство — это нечто большее, чем просто кровь. Но единственный способ узнать это — пойти туда и выложить им правду. Ты не принимал участия в этом обмане, так что избавь себя от мучений. Человек с твоим мастерством владения клинком не будет лишен крыши над головой на Севере. Если Тарли отвергнут тебя, приезжай в Винтерфелл.

Эти слова были подобны солнечному лучу в пасмурном небе. Да, ему придется вернуться и попытаться прояснить ситуацию, несмотря ни на что. Он был в долгу перед Домом Тарли! Кроме того, служба самим Старкам была одной из самых престижных на Севере. Если он проявит себя достаточно хорошо, то сможет даже претендовать на место в Королевской гвардии.

— Я благодарен за совет, Ваша Светлость, — Эйемон глубоко поклонился. — Но… почему, почему моя тетя скрывала это?!

— Ты сбежал прежде, чем услышал ее объяснения? — Молодой человек мог только кивнуть и застенчиво почесать затылок под строгим взглядом короля. — Ну, полагаю, я могу тебе сказать. Я был там в тот день, когда ты родился…

***

Восьмой год после Раскола был одним из самых жарких в истории человечества и в сочетании с отсутствием дождей привел к разрушительной засухе. Ее прозвали Черной и она стала причиной третьего и самого продолжительного перемирия в Пятидесятилетней войне. А еще она поразила почти весь Южный Вестерос и привела к жестоким пожарам и голоду во всех королевствах Юга. Многие мелкие реки и озера высохли вовсе, а более крупные обмелели.

Это побудило дорнийцев наконец посмотреть на север и снова начать набеги. Лорд Бейлон Блэкмонт, также известный как Черный Стервятник, был самым смелым из разбойников и терроризировал простой народ на протяжении нескольких лун. Ему даже удалось убить лорда Корлона Пика и его сыновей, которые пытались отбить вторжение, а большая часть Пиковых земель была разграблена Черным Стервятником. Лайл Пик, брат Корлона, засел в Старпайке и отказался покинуть грозную крепость, предоставив Стервятнику свободу правления на родовых землях.

Лорд Блэкмонта решил не тратить время на осаду Старпайка и, насытившись грабежами на землях Пика, обратил свое внимание на Тарли.

Харлон Хант, супруг леди Таллы Тарли, был убит в битве при Пеннихилле, но дорнийским разбойникам повезло не больше. Сэмвелл Флауэрс, который только что вернулся со своего обучения на Севере с мечом из валирийской стали, который, по слухам, был подарком самого Разрушителя, собрал оставшиеся силы Тарли и сумел добраться до Бейлона Блэкмонта и отрубить ему голову. Дорнийские войска были разбиты, но их преследовали и…

Отрывок из «Истории маршей» мейстера Доннела

***

Ширен Старк, Винтерфелл, 331 год от З.Э

Ее босые ноги ступали по теплому белому мраморному полу, пока она направлялась к зеркалу — в Винтерфелле не бывало холодно, хотя вода из горячих источников больше не текла в его стенах. Бледный оплавленный камень просто не остывал. В королевских покоях все еще было уютно, но они изменились: наверху больше не было стропил, а высокий плоский потолок был облицован полированным железностволом. На стенах, облицованных златосердом, висели всевозможные трофеи — шкуры и меха опасных зверей, убитых Джоном, или мастерски изготовленное им с помощью магии оружие. Каждый предмет мебели был искусно вырезан из красной вишни, покрыт лаком, отделан бронзой и серебром или обтянут королевским синим бархатом. Даже лежанка для Призрака в углу, где он лениво и беззаботно дремал.

Одна из стен за черной бархатной занавеской, обращенная к балкону, была полностью сделана из прозрачного стекла — чудо, сотворенное ее мужем. Даже новые стеклодувы, поселившиеся в Зимнем Городе и легко соперничавшие в мастерстве с мастерами из Мирра, не могли сделать нечто подобное. Стекло было не только небьющимся, но и прозрачным только изнутри — снаружи увидели бы только бесконечную тьму. Не то чтобы кто-то мог добраться до балкона снаружи — он находился на высоте более трехсот пятидесяти футов над землей, и все стены обновленной Великой Крепости были гладкими, как шелк, и нерушимыми.

Находиться на такой высоте было бы некомфортно без царской ванны на том же этаже, сплошь отделанной фарфором и серебром. Каждая плитка была лучшей работы и ценилась на вес золота, а вместе они складывались в две тщательно продуманные мозаики: одна изображала их свадьбу, а другая — легендарную битву при Западном Дозоре.

Система труб не только доставляла горячую и холодную воду прямо к королевской спальне, но и позволяла ей стекать вместе с отходами из отделанного мрамором туалета. Подобная, хотя и несколько меньшая, роскошь была доступна только королевским обитателям Белой крепости и лучших апартаментов нового Гостевого дома.

Хотя, судя по реакции приезжих лордов, подобные удобства вскоре будут установлены в других замках Севера во что бы то ни стало.

Приток мастеров и ремесленников в результате сделки Джона с Волантисом и Новым Гисом привел к процветанию Севера, какого прежде не бывало. Возможности и королевский мир привлекали еще больше людей со всех концов света. Кузнечное дело, обработка дерева, скульптура, производство стекла, портняжное дело, каменная кладка и многие другие ремесла развивались беспрецедентными темпами. Привлекательность Севера для торговцев возросла более чем в десять раз за последние двадцать лет.

В сочетании со смягчившимся климатом, Академией Зимних Ключей и прекрасными дорогами, Север стал передовым королевством континента. И многие называли это время Золотым Веком Севера.

Взгляд Ширен скользнул по замысловатому кольцу на указательном пальце. Черная драконья кость и бледное золото, которое Джон назвал платиной, плавно переплелись, увенчанные голубым бриллиантом. А еще внутри была сердечная жила гигантского ужаса, что нанес Винтеру его шрамы, что позволяло королеве колдовать с большей легкостью. Из тех же материалов Джон наконец сделал себе палочку, которая смогла эффективно направлять его силу, не ломаясь.

Магия была одновременно сложной и чудесной. Ее талант был довольно средним, ее магическая выносливость была, на самом деле, весьма жалкой. По сей день Ширен в основном была хороша лишь в исцелении, в простых бытовых заклинаниях и еще могла пускать молнии, но это достижение объяснялось больше упрямством.

Королева покачала головой и снова обратила внимание на чистую, гладкую поверхность — еще одно чудо, сотворенное ее мужем. Зеркало давало идеальное отражение без единого искажения.

Ширен почти не изменилась, хотя ее шелковистые волосы цвета воронова крыла теперь доходили до колен. Она заплетала их в искусную северную косу. Без магии было бы довольно сложно ухаживать за такими волосами, независимо от количества служанок. Однако это не мешало северным дамам подражать ее стилю — как длинным волосам, так и сложным косам.

Слова мужа оправдались — она едва постарела. Черное шелковое платье с замысловатыми деталями из красного золота и темного серебра, отделанное бледным кружевом, обнимало ее гибкое, но пышное тело, которое осталось почти таким же, несмотря на рождение семнадцати детей. Фактически, когда Ширен стояла рядом с Аргеллой и Лиарой, некоторые принимали ее за их сестру, а не мать. В какой-то момент при дворе начали сплетничать, но никто не осмеливался спросить ее в лицо.

Магия повлияла и на их детей — Рикону исполнилось двадцать четыре, а он все еще выглядел на восемнадцать.

Другая фигура шагнула за ней, и пара сильных рук заключила ее в объятия. Джон выглядел так же, как и в тот день, когда женился на ней, за исключением пряди седых волос на правом виске. Она выделялась как снег, но лишь делала его более лихим. Она была получена во время Раскола.

— Эдвайл вчера пытался заявить права на Кровавого пламеня, — прошептал он ей на ухо, отчего по коже побежали мурашки.

Она бы тут же толкнула его к кровати, если бы они и так не занимались любовью все утро. Их желание завести еще одну дочь привело к появлению пятнадцати сыновей, а после семнадцатых родов Ширен отказалась от этой идеи. Не то чтобы они перестали приятно кувыркаться в постели, но возможность забеременеть была запечатана волшебством. Она пробовала лунный чай, но он не мешал прорастанию семени Джона, поэтому королева была вынуждена обратиться к магическим решениям.

Ее мысли вернулись к попыткам покорения красного дракона, которые, честно говоря, были глупой затеей, потому что, тот хотя и был достаточно дружелюбным, стал слишком толстым, чтобы продержаться в воздухе больше минуты. Еще немного, и Кровавый Пламень, вопреки своему устрашающему имени, будет в ширину больше, чем в длину…

Независимо от того, кто из детей Ширен пытался стать его наездником, их встречало лишь безразличие. Но попытки ее безмерно забавляли: однажды Рикон героически забрался на шею дракона, который продолжал спать спокойно, как бы ее сын ни убеждал, бушевал или кричал. Винтерфелл был перестроен отчасти потому, что многие постройки больше не могли выдерживать округлявшуюся тушу Кровавого Пламени, крыша старого Гостевого дома рухнула именно так…

— Ну, ты же отказался давать кому-либо из наших детей драконьи яйца, — хмыкнула Ширен.

— Это к лучшему, — вздохнул Джон.

Она посмотрела на мужа с признательностью, на нем был простой черный шелковый камзол с белыми волчьими головами, вышитыми вокруг воротника, но ткань едва могла скрыть крепкую фигуру под ним.

Поначалу это была спорная тема, но Джон не поддавался капризам своих детей. Сначала он не хотел давать драконьи яйца малышам, но потом они выросли, а он продолжал отказывать. Поскольку Аргелла и Лиара собирались выйти замуж, дарить им драконов было неразумно. После многих лет размышлений Джон и Ширен решили, что распространение драконов среди его многочисленных сыновей в долгосрочной перспективе будет столь же бездумным. Живые драконьи яйца находились в Драконьем Шпиле, куда пока могли войти только Ширен и Джон. Хотя их решение было встречено громкими протестами детей, они приняли его в конце концов — даже у Рикона не было детеныша.

Ширен повернулась лицом к мужу и нежно провела рукой по его колючей щетине.

— Но колдовство может быть таким же могущественным, как и драконы.

— Действительно, но только Рикона учили всему и у него есть палочка, — мягкая улыбка появилась на лице Джона. — Остальные наши дети гораздо слабее в магии и знают немногим больше основ.

Как только Рикон возьмет корону, ему придется нести бремя, делать свой собственный выбор и принимать последствия, будь то решения, что делать с драконьими яйцами, покоящимися в Шпиле, или с гримуаром, в котором хранятся все тайные знания, собранные Джоном.

Ширен направилась на балкон, минуя открытую стеклянную дверь. Перила, сделанные из кованой бронзы, достигали высоты ее груди и были украшены замысловатыми фигурами и символами. Исчезли двойные навесные стены, разделенные рвом. Новые укрепления Винтерфелла достигали всего трехсот футов, и за ними можно было увидеть аккуратные черепичные крыши, мощеные улицы и площади Зимнего Города. Самое главное, никакого запаха не было. План покойного и оплакиваемого Вимана Мандерли оправдал себя: мастера-каменщики проделали блестящую работу по созданию канализационной системы, которая выносила отходы за пределы городских стен на далекое поле, где они превращались в удобрения. Это, а еще строгие санитарные законы и новые общественные купальни сделали Зимний Город самым чистым в мире среди поселений такого размера.

Нетронутой оставалась лишь Богороща, но в остальном Винтерфелл преобразился — все здания были переделаны в более элегантном стиле, высечены из мрамора или плавленого камня. Большинство дворов и дорожек были вымощены прочной булыжной плиткой темно-золотого цвета, которую изобрел один умный каменщик из Эссоса. Сердце Ширен всегда наполнялось гордостью при виде своего дома.

— Наслаждаешься видом? — Джон двинулся вправо от нее, на его губах заиграла лукавая улыбка.

— Это настолько великолепно, что я не могу нарадоваться, — мягко призналась она, наклонившись к нему. Сильная рука крепко обняла ее. — Итак, как ты думаешь, у тебя появился еще один претендент на руку Сансы?

Это был странный сюрприз.

Указ и жестокость Джона довольно быстро отвадили женихов, но, к огорчению Ширен, многие ее сыновья жаждали своей тети. Рыжеволосая дочь Эддарда Старка по-прежнему оставалась невероятной красавицей. Хотя ей было за сорок, можно было принять ее за женщину не старше тридцати, благодаря тому самоубийственному прыжку в ритуал воскрешения Джона. Королева была в ярости, когда Артос бросил вызов отцу из-за руки Сансы. И хотя ее муж не был снисходителен в том бою, сын отделался мелкими ранами и синяками. По крайней мере, ему хватило ума бросить свой глупый вызов за закрытыми дверями.

Но вскоре стало ясно, что он был не единственным, кому так нравилась тетя Санса. От одной мысли об этом Ширен хотелось рвать на себе волосы.

— Надеюсь, что нет, — поморщился Джон. — Я, по крайней мере, благодарен, что ни один из наших сыновей не любит Аргеллу или Лиару. Честно говоря, я устал от этих проблем. Если это не Рикон и если им так хочется переспать с тетей, которая вырастила их, могут пойти и попытаться ухаживать за ней.

Хотя большинство их сыновей были дикими и озорными, вежливость и галантность были привиты им с малых лет, и они никогда не делали ничего дурного или коварного.

— Ты прав, оставь это, — вздохнула Ширен. — По крайней мере, я никогда не видела прежде, чтобы Эдвайл, Артос, Джеймс и Лайонел тренировались с таким упорным рвением.

Хотя они и не были такими быстрыми и сильными, как отец, все их сыновья физически были намного выше обычных мужчин. По крайней мере те, кто удосуживался тренироваться. Торрен, Брэндон и Джоннел присоединились к Академии Зимних Ключей, намереваясь стать учеными. У них не было недостатка в боевых навыках, это просто не было их целью.

— Может быть, они скоро смогут победить меня за счет чистого мастерства и техники, — Джон потер лоб. — Они, конечно, продвинулись далеко — в этом году им удалось победить всех на нашем ежегодном турнире, включая Амберов и Королевскую гвардию.

— Всех, кроме Рикона и тебя, — хихикнула она. На двадцати трех турнирах Ширен была названа Королевой Любви и Красоты на глазах у всего Севера двадцать три раза.

Все их сыновья участвовали в играх, хотя некоторые избегали рукопашного боя в пользу других видов, таких как стрельба из лука, метание валунов или борьба. Хотя, если честно, у большинства принцев Старков было мало обязанностей, и они часто проводили дни на тренировочном дворе, сражаясь друг с другом и Королевской гвардией. И, по словам мужа, многие их сыновья обладали большим талантом к оружию, чем он. Однако способностей и неустанных усилий было пока недостаточно.

Ширен старалась быть беспристрастной по отношению к своим детям, но в конце концов неохотно признала, что предпочитает старшего. Он был сокровищем в ее глазах: в юности он был оруженосцем Торрена Флинта, а затем лично тренировался у Джона, который выжал каждую каплю потенциала, как физического, так и магического, из их первенца.

— Я рад, что Санса его не интересует, именно Рикон уже мог бы победить меня в чистом мастерстве, — радостно засмеялся король и сел в одно из элегантных кресел на балконе, притянув ее к себе на колени. — Единственная причина, по которой я все еще выигрываю некоторые из наших спаррингов, — это скорость, опыт и сила, и мне приходится много работать, чтобы сдержать их.

Ширен закрыла глаза и несколько мгновений наслаждалась теплыми объятиями мужа. Медленный, но мощный звук хлопающих крыльев сопровождал появление тени, закрывшей солнце, когда Винтер начал лениво кружить над Винтерфеллом и Зимнем городом, как он любил делать каждый день. Дракон Джона охранял свою территорию почти так же ревностно, как и его наездник.

Ее голубые глаза смотрели в небо, пока черно-синий гигант пробирался сквозь облачное небо.

— Если Винтер вырастет еще больше, он может не поместиться в своем логове в Шпиле, — заметила Ширен. — Даже Черный Ужас не был таким огромным.

Хотя большинство этажей драконьей башни были волшебным образом расширены, пространство внутри все равно не было бесконечным.

— Действительно, он превзошел последний зарегистрированный размер Балериона три года назад, — усмехнулся Джон. — Но Винтер перестал расти в прошлом году, по крайней мере, в размерах.

Дракон ее мужа всегда был чудовищно огромен. Штормовой Странник для сравнения едва достиг зарегистрированного размаха крыльев Среброкрылой во время Танца.

— Я думала, драконы никогда не перестают расти?

Хотя, если бы они остановились, она была бы очень благодарна. Три дракона съедали в среднем по десять голов скота в день, причем Винтер пожирал более половины. Если бы не процветание Старков, это серьезно истощило бы их казну в долгосрочной перспективе, поскольку количество еды, которую они поглощали, медленно увеличивалось с каждым годом.

— Ну, я не уверен, — небрежно пожал плечами Джон. — У мейстеров, написавших трактаты о драконах, не было большого количества подопытных. Да и тех, что были они могли лишь наблюдать издалека. Поэтому на самом деле о драконах известно не так уж много. Хотя кажется, что Винтер не вырастет больше, его огонь продолжает становиться все жарче, его чешуя и шипы — жестче, и ему каким-то образом удается летать быстрее, чем раньше.

Болтая о том, что Северная Ярость станет еще более ужасающей в будущем, хотя куда уж больше, они провели больше времени на балконе, чем собирались. Пришло время семейного завтрака. Призрак выскочил наружу, вероятно, направляясь в бескрайнюю свободу Волчьего леса.

Двое гвардейцев ждали у королевских покоев — Аларик Сноу и Бернард Болле. Одетые в серебристую сталь с бронзовой отделкой, они были подобны паре молчаливых теней, преследующих королевскую чету.

Все члены Королевской гвардии должны были пройти проверку Джона на верность и мастерство, что делало их одними из самых опасных людей на Севере после ее мужа и сыновей. Расширять гвардию нужды не было — у каждого из королевских детей был компаньон-лютоволк, и Джон решил лишь добавить по личному присяжному мечу.

Старость настигла Джианну Сноу, верный меч Ширен, три года назад — дева поседела и становилась все слабее и медленнее с каждой уходящей луной, поэтому королева позволила ей уйти на покой, ​​подарив особняк в Зимнем Городе.

Ширен отвлеклась, спускаясь по винтовой лестнице, облицованной мрамором. Утомительное время, проведенное в Совете, к счастью, давно прошло, но другие дела поглощали ее время. Как бы Джон и Ширен ни пытались делегировать полномочия и создавать должности, чтобы облегчить управление Винтерфеллом и королевством, они оставались занятыми.

Джон будет присутствовать на еженедельном заседании совета и спорить с постоянно растущим количеством придворных и просителей по малым и большим вопросам, а Ширен сначала проведет некоторое время со своими младшими сыновьями, обсуждая их уроки, потом с некоторыми из своих фрейлин, обсуждая насущные дела, а если позволит оставшееся время, посетить приюты в городе.

Когда они уже направлялись к обеденным залам, их остановил старший сын. Рикон Старк, хоть и был на голову выше своего отца, постоянно был окружен огромным лютоволком Тень и здоровенным Свеннаром Тенном из Королевской гвардии слева. А его лютоволк был немного крупнее Призрака. Угольный мех и дикие зеленые глаза делали его устрашающим даже на вид, хотя Ширен знала, что он растает, если почесать определенное место на шее.

— Отец, мама, могу я попросить уделить мне минутку, прежде чем мы сядем за стол? — В тоне Рикона была нотка тяжести. Старший сын унаследовал лучшее от Джона и Ширен — чуть вытянутое мужское лицо с высокими скулами и изящными бровями, обрамленное волосами цвета воронова крыла. Его крепкое тело не мог скрыть мягкий сюртук с вышивкой, повторяющей герб отца, но в черно-сером цвете. Высокий и лихой, учтивый, с легкой улыбкой на губах, он заставлял многих девушек падать в обморок и мечтать о том, чтобы стать его.

Ширен обменялась с мужем коротким, но озабоченным взглядом. Несмотря на озорное детство, Рикон вырос ответственным человеком и не стал бы спрашивать по прихоти. К ее большому огорчению, в тринадцать лет ее старший сын веселился, убегая от Торрена, оруженосцем которого служил, и пробираясь в Северные горы в одиночестве. Однажды он даже сумел убить огромного снежного медведя одним ножом. К счастью, Рикон быстро вырос из своего озорства благодаря воспитанию отца.

— Хорошо, — согласился Джон, — но лучше поспешить, не стоит заставлять остальных ждать слишком долго.

Они быстро вошли в одну из пустых комнат, оставив троих гвардейцев у двери. Рикон выпрямился и с тревогой посмотрел на них, когда дверь закрылась.

— Я хочу путешествовать.

— Ты вернулся из своего королевского путешествия всего три луны назад, — отметила Ширен. Их сын собрал большую свиту и за последние два года успел побывать у всех лордов Севера, больших и малых.

— Да, но Север — это все, что я видел, — вздохнул сын. — Это здорово, но я хочу увидеть остальную часть Вестероса, прежде чем буду скован своими обязанностями.

Королева пристально смотрела на сына, заставляя его нервничать. Пронзительный взгляд Джона тоже не делал момент легче. Секунды медленно тянулись в тяжелом молчании.