4.4. Адептка и платье (1/2)

Всю первую половину дня Лафия была занята. Ей нужно было выстирать бельё, прибраться в нескольких комнатах и помочь Ориэ с подготовкой ужина. В доме эль Гратэ слугам всегда было чем заняться, а если они и отдыхали, то так, чтобы хозяйка не видела. Ворчливая и своенравная Мастер любила бросить пару-тройку грубых фраз при желании, но ровно с той же вероятностью могла и припустить заклинанием. Это было одной из причин, почему работы всегда хватало: количество слуг с каждым сезоном неотвратимо уменьшалось, мало кто выдерживал то напряжение, которое всегда царило вокруг большого и нелюдимого дома Селины.

Однако Лафи давно привыкла к подобному образу жизни. Она почти не замечала трудностей, с которыми сталкивалась, да и хозяйка относилась к ней уважительно. Их отношения были крепкими и не требовали лишних слов. Мастер просто давала приказы. А Лафия беспрекословно выполняла их.

Другое дело — Нэриэл. Дэ Мортэ презирала свою госпожу и старалась как можно реже пересекаться с ней. Молчаливая в присутствии Мастера и едкая в остальных случаях, Нэри предпочитала казаться тенью, непрошенной гостьей среди чужих стен. Она не любила уборку и другие домашние дела, а бо́льшую часть времени проводила в одиночестве: например, гуляя по городу.

Вот и сейчас Лафия застала служанку сидящей на широком парапете балкончика и читающей какую-то потрёпанную книжку. Девушка была в том же залатанном платье, что и всегда, а её иссиня-чёрные волосы, подвязанные простенькой лентой, мягко лежали на левом плече. Задумчивый взгляд жёлто-зелёных глаз Нэри блуждал по шероховатым страницам, которые она неторопливо перелистывала одну за другой. Служанка, по-ребячески поджав ногу, слегка покусывала нижнюю губу, и Лафия невольно залюбовалась этим. В подобные моменты, когда дэ Мортэ не знала, что за ней наблюдают, она выглядела так мило и уязвимо, что Лафи было тяжело сдерживать свои порывы.

— Я знаю, что ты здесь, — Нэриэл вдруг оторвалась от чтения.

Лафи поморщилась, осознав, что выдала своё присутствие, засмотревшись на девушку. У Нэри были отменные, точёные рефлексы, она чутко ориентировалась в любой опасной ситуации, а потому со стороны Лафии было глупостью вот так вот потерять над собой контроль. Но думать о своих промахах убийце хотелось меньше всего, поэтому она ступила на каменную площадку балкончика как ни в чём не бывало.

— Отлыниваешь от своих дел? — голос Лафи не дрогнул, хоть она и долго думала, с чего начать. — Ориэ и мне не помешала бы твоя помощь.

— Я не обязана делать ничего, кроме прямых приказов хозяйки, — служанка самоуверенно ухмыльнулась.

Лафия мысленно начала считать до десяти. Кто-то из Гильдии убийц научил её этому приёму терпения в детстве. Помнится, у Лафи тогда были сложности с контролем своей силы энтрэ, но одна из сестёр или, может, один из братьев решил эту проблему таким пресловутым способом. В их маленьком обезличенном мирке без симпатий и смысла даже разум старался не удерживать в памяти знакомые лица. Ведь рано или поздно все они обратятся в ничто, и, следовательно, нет смысла к чему-то привязываться. Такова была философия Гильдии.

— Ты, видимо, забыла, что я вынуждена за тобой присматривать, — Лафия шагнула к невозмутимой с виду девушке. — Или напомнить, кому были переданы права на владение тобой?

Маска спокойствия тут же слетела с лица Нэриэл, и она ощерилась, словно дикая кошка. Крылья её носа яростно затрепетали от участившегося дыхания, дэ Мортэ громко захлопнула книгу и вскочила с каменного парапета. Мастер действительно отдала Печать Подчинения в руки своей преданной слуги из каких-то известных только ей соображений, однако это ещё больнее ударило по самолюбию Нэри.

— А я смотрю, тебе всё не терпится воспользоваться этим? — служанка шагнула вплотную к оппонентке.

Лафия хотела продолжить словесный поединок, но в её голову вдруг пришла поистине гениальная идея. Без лишних движений она активировала Печать, и Нэриэл тут же упала на колени, согнувшись пополам. Боль от принудительных заклинаний пронзила тело дэ Мортэ и пока не собиралась отступать. Тонкие чёрные росчерки рун почти одновременно возникли на запястье Нэри и на указательном пальце Лафи.

— В следующий раз не будешь провоцировать, — поучительно отозвалась убийца, присаживаясь рядом с корчившейся от боли девушкой.

Мысль, наконец, опробовать возможности печати возникла случайно, но оказалась не такой удачной, как Лафия изначально предполагала. Руны подействовали сильнее ожидаемого, и как итог в глазах Нэри отчаяние теперь плескалось наравне со злобой.

— Думаю, нам стоит поговорить в другой обстановке, — ослабляя действие рун, решила Лафи. — Выпьем чаю?

Нэриэл, отвергнув протянутую руку напарницы, с трудом поднялась на ноги и прошипела:

— Надеюсь ты им подавишься.

Она была шокирована тем, что телохранительница эль Гратэ всё-таки решилась использовать Печать: это читалось в чуть испуганном взгляде девушки. Даже когда они шли в малый зал, где Лафия загодя накрыла маленький чайный столик, Нэри всё ещё не могла прийти в себя от изумления: раньше убийца из Сэнэри предпочитала игнорировать все выпады и спокойно сносила издёвки, словно не замечая того негатива, который дэ Мортэ раз за разом выплёскивала на неё.

Однако всё имеет начало и конец.

Особенно терпение Лафи.

— Присаживайся, нечего стоять в дверях, — поманила пальцем служанка, разливая горячий напиток по чашкам.

Нэри дерзко фыркнула, но всё же уселась на обитый тёмным бархатом стул. Ей не хотелось снова корчиться от боли, испытывая унижение, а потому было объявлено временное негласное перемирие.

— Замёрзла? — спросила Лафия, как бы невзначай коснувшись пальцев дэ Мортэ.

Та отпрянула, убрав руки со стола, и надменно заявила:

— Лучше бы окоченела до смерти, чем приняла от тебя помощь.

Убийца хмыкнула, глядя, как сверкают возмущением глаза оппонентки, и молча протянула ей чашку цветочного чая.

Нэриэл презрительно окинула взглядом напиток и даже не шевельнулась.

Лафия терпеливо продолжала держать чашку на весу перед самым носом девушки. От фарфоровой посуды исходили маленькие облачка пара, и вскоре бледные щёки Нэри порозовели от тепла. Лафи не считала, сколько времени прошло с тех пор, как она застыла в одной позе, разве только интуитивно чувствовала, что нужно продолжать начатое.

И её настойчивость дала свои плоды. Дэ Мортэ схватила злополучную чашку, нарочито громко отхлебнула и раздражённо спросила:

— Довольна?!

Лафия, мило улыбнувшись, придвинула к напарнице корзинку с печеньем.

— Ты, должно быть, издеваешься? — обескураженно вздохнула Нэриэл, под напором служанки откусывая печенье и тем самым полностью капитулируя.

— Я просто хочу поговорить, — пожала плечами Лафи. — С моей стороны было низко принуждать тебя к беседе подобными методами, однако ты и сама понимаешь, что иначе нельзя. Твой характер столь отвратителен, что по собственной воле ты бы ни за что не пошла.

— Надо же, я думала, ты больше пары слов связать не можешь, — закатила глаза Нэри. — А тут выдаёшь целые предложения.

— Тебя беспокоит, что я редко говорю? — в ответ поинтересовалась убийца, расправляя полы своей тёмно-зелёной юбки.

— Пфф, ещё чего, — мотнула головой дэ Мортэ.

— Тебе хочется, чтобы я говорила с тобой чаще? — озвучила догадку Лафия.

— Конечно, будто мне заняться больше нечем, — печенье в руке служанки треснуло.

— Значит, я угадала, — наблюдая за реакцией собеседницы, заявила Лафи. — С каждым сезоном ты становишься всё грубее и резче от того, что я не уделяю тебе достаточно внимания?

— Что за глупые выдумки? — вскочила из-за стола девушка. — Если всё, о чём ты хотела поговорить, — это подобная чепуха, то лучше мне уйти.

Лафия вздохнула, заправляя прядь отросших светлых волос за ухо, и непривычно бесстрастным голосом произнесла:

— Эйлис, сядь.

Собравшуюся уходить Нэриэл как водой окатило. Она с минуту стояла неподвижно, изумлённо глядя на оппонентку, а затем медленно опустилась обратно на стул.

— Ты… — слова застряли в её горле. — Кто дал тебе право называть меня этим именем? Откуда ты вообще…

— Другое бы на тебя не подействовало, — Лафия подпёрла рукой подбородок. — В одних знатных родах детям дают необычные имена или меняют имя при совершеннолетии на обратное, а в доме дэ Мортэ принято называть наследников несколькими именами. Первое — главное имя, второе — имя матери, а третьим наследника могут называть только самые близкие люди. Его реже всего используют, следовательно, это должно было повлиять на тебя. Когда мы впервые встретились, ты была вынуждена заключить договорённость с моей госпожой. Тогда ты назвала своё полное имя, а я лишь запомнила его. Нэриэл Шелен Эйлис дэ Мортэ. Очень красиво звучит.

Нэри с трудом оторвала взгляд от созерцания пола.

— Это имя дала мне мать, — тихо произнесла девушка.

В сэнэрийской Гильдии убийц не учили сочувствовать нуждающимся и утешать страждущих, поэтому Лафия старалась опираться на интуицию:

— Ты любишь её?

Нэриэл повела плечами, будто хотела сбросить что-то тяжёлое. Судорожно схватив чашку, она стала покачивать хрупкий фарфор в руке, наблюдая за тем, как плещутся остатки цветочного напитка, и явно не торопилась отвечать.

— Я плохо помню мать. Она была не из рода дэ Мортэ, — наконец, равнодушно ответила Нэри. — Слуги говорили, что отец выбрал её по глупости. Мать была слишком мягкой для нашего дома, слишком доброй. Неудивительно, что ей не удалось прожить больше десяти триплексов.

— Сожалею, — Лафия подлила горячего чаю в опустевшую чашку Нэрии. — Близких всегда больно терять.

— Тебе-то откуда знать? — исподлобья заявила служанка. — Можно подумать, ты вышивала полотна и ворковала с подружками в Гильдии убийц. Вы же просто бесчувственные куски мяса. Только делаете грязную работу, за которую хорошо платят. Не более.

— Так и есть, — Лафи согласно кивнула. — В отличие от тебя, я даже не знала своих родителей. Наставники говорили, что меня просто подбросили. Хотя, возможно, кто-то из них и был моей семьёй. Всё равно я этого никогда не узнаю. Родственные связи только мешают нашей работе. Заставляют думать о ненужных вещах. Нам не присуща семейственность, пусть мы и живём общиной. Мы равнодушны и безжалостны. Поэтому ты права, мы просто бесчувственные куски мяса.

Правая рука Селины знала, что лучшее средство для прекращения спора — согласие с оппонентом, а потому с лёгкостью соврала.

— Ты говоришь это так просто, — нахмурилась Нэриэл. — Как ты вообще попала к эль Гратэ, раз жизни не представляешь вне Гильдии?

Лафия удовлетворённо выдохнула. Ей удалось отвлечь напарницу от мрачных мыслей, заинтересовав собственной персоной. А значит, можно попытаться наладить общение.

— Я расскажу тебе, если пообещаешь сделать для меня кое-что, — убийца загадочно улыбнулась.

— Что? — подозрительно спросила Нэри.

Ей не нравилось играть по чужим правилам, однако Лафия вела себя достаточно спокойно, чтобы оппонентка могла расслабиться. И это возымело эффект.

— Не волнуйся, ты и сама знаешь: я не попрошу чего-то неприятного или унизительного, — вкрадчиво пообещала служанка.

Дэ Мортэ ещё какое-то время сомневалась, но любопытство в ней пересилило недоверчивость. Она поёжилась от холода, который принёс с собой сезон кальт, и Лафи едва удержалась, чтобы не укрыть девушку своей накидкой. Гордыня Нэриэл запрещала той принимать помощь, а убийца не хотела разорвать едва установившийся контакт.

— Ну и как ты здесь очутилась? — нетерпеливо куснула печенье дэ Мортэ.

Лафия посмотрела в окно, за которым накрапывал противный мелкий дождь, и начала:

— Селина эль Гратэ приехала в Сэнэри в возрасте пяти триплексов. Она быстро влилась в жизнь при дворе, говорят, даже была фавориткой самого Короля. За ней много кто следил, но сделать ничего не могли: слишком много вокруг ошивалось сильных магов. Например, её лучшая подруга, Вивьеннэ иль Найтх, или брат, Хистэо эль Гратэ. Обычный убийца не смог бы подобраться к ней близко, а с расстояния убить обвешанную щитами магичку ещё тяжелее. Но платили даже за неудачные попытки щедро. Особенно если имя заказчика оставалось в тени.

— Значит, ты тоже была среди исполнителей? — догадалась Нэри.

— Да, волей случая мне выпала возможность проявить себя, — усмехнулась Лафи. — Я была ещё ученицей в те времена, а ученицам редко доверяют серьёзные заказы. Скорее, что-то мелкое, незначительное, где тяжело допустить промах.

— Тогда почему именно тебе поручили это дело?

— Я была лучшей среди сверстников. Тихой, ловкой и незаметной. Могла притвориться кем угодно. Могла проникнуть куда угодно. И убить кого угодно. В Гильдии меня уважали за это, поэтому разрешили взять заказ. Я проникла в замок как служанка. Связи позволили Гильдии сделать это, но вот подобраться ближе, к самым богатым и почитаемым аристократам, было непросто. Их слишком хорошо защищали.

— И что же ты сделала?

— Я стала ждать. Целый сезон провела в качестве прислуги. Работала хорошо, это нравилось окружающим. Вскоре мне стали поручать более серьёзные задания, приставили к одной из фавориток короля. Добраться до Селины эль Гратэ стало проще. Но я переоценила свои силы. Когда появился удобный случай осуществить задуманное, всё пошло не так, как я ожидала.

Лафия откинулась на спинку стула, позволяя воспоминаниям заполнить сознание. Чуть смазанная картинка того дня благодаря хорошей памяти будто наяву предстала перед Лафи. Убийца видела яркие отблески Светила, пляшущие на стенах библиотеки, где в одиночестве сидела сереброволосая девушка с излишне мрачным выражением лица. Чувствовала застоявшийся запах книг и пыли. Ощущала тепло магического пламени в расставленных по залу чашах. Этот огонь не был опасен для ветхих томов, его окружали плотные куполообразные водные заклинания.

Селина эль Гратэ писала что-то в тетради с желтоватыми страницами, сосредоточенно хмуря тонкие брови. Её длинные волосы закрывали чуть согнутую спину и часть лица. Ученическая форма сидела отлично: чёрный жилет с серебряным значком на груди был сшит по фигуре, эластичные тёмные штаны, в которых удобно было заниматься, обтягивали стройные ноги магички, и только закатанные рукава белой рубашки вкупе с расстёгнутым воротом показывали, что такая одежда не сильно нравится девушке.

Убийца стояла поодаль меж книжных полок и обдумывала, как лучше напасть. В обеденное время библиотека пустовала, но Селина часто приходила сюда, поэтому вполне возможно, что кто-то ещё знает о местоположении эль Гратэ и вполне может потревожить их. Конечно, девушка предусмотрительно закрыла двери своими нитями и затаилась так, дабы Селина не чувствовала её присутствия, но какая-то тревожность висела в воздухе, и убийца не торопилась атаковать. Она знала, что имеет дело с сильным магом, в то время как сама является лишь энтрэ, из чего следовал вывод: попытка у адептки будет только одна, и если она провалится, то эта попытка станет последней в её жизни.

Селина устало потянулась, расправляя затёкшие плечи, и зевнула. Сегодня у неё было много занятий, включая практические, а потому девушка надеялась, что магичка давно потеряла бдительность. Это сыграло бы убийце на руку.

Адептка решила подождать ещё немного и, взяв с полки первую попавшуюся книгу, открыла на случайной полуоторванной странице. Убийца много читала с самого детства, можно сказать, чтение было её увлечением, поэтому сейчас даже скучный текст мог бы отвлечь девушку от смутных волнений. Это оказался фолиант с древними предсказаниями, судя по толстому слою пыли на обложке, не пользующийся особой популярностью у читателей. Наёмница без интереса прочла текст, написанный чьим-то аккуратным тонким почерком:

Было семеро в начале.

Но одна из них ушла.

Шестеро теперь в печали.

Им семьёй она была.

Но построили остатком

Мир без твёрдости основ,

Без Седьмой он недостатком

Отличался средь миров.

А лишённые сегмента

Шестеро ушли во тьму.

Без важнейшего фрагмента

Разрешив свою судьбу.

И собрать всё воедино

Невозможно просто так.

Лишь для И́скры выполнимо

Сделать этот трудный шаг.

Без любви она угаснет,