Глава 12 (1/2)

Когда Юкио проснулся, до обеда оставалось несколько часов. Почувствовав какую-то вину за то, что он столько проспал, Юкио поспешил выбраться из постели и заняться любой работой, которую ему только дадут. Работа нашлась достаточно быстро, но вот справляться с ней у Юкио выходило хуже, чем всегда. Пальцы не слушались, а мозг отказывался концентрироваться. Тех часов, что он поспал, явно не хватило. Юкио чувствовал себя уставшим и подавленным. Его состояние определенно можно было охарактеризовать, как плохое, но имелось одно «но». После разговора с Геном он начал ощущать себя как-то иначе, в хорошем смысле.

Юкио сперва даже не поверил, что их разговор случился на самом деле. Только открыв глаза, он подумал, что все это сон. Ну не мог он в реальности рассказать другому человеку о том, что скрывал столь долго и усердно. Однако Юкио рассказал, а Ген, в свою очередь, сделал то, что обещал — выслушал и не стал осуждать. Это помогло. Юкио будто наконец удалось сбросить с плеч неподъемный груз. Конечно, наивно полагать, что все его проблемы решились. Конечно же нет, это только начало пути, но, главное, что оно положено.

Вообще Юкио никогда особо не задумывался о том, что может нуждаться в помощи. О прошлом он предпочел забыть, а к настоящему приспособиться. Делал то, что от него требуется, особо не задумываясь о том, что чувствует. Это не казалось чем-то важным. Но Юкио совсем не был счастлив. Однако он почти никогда не переживал об этом. Смирился и привык к грусти, что всегда пребывала где-то рядом с ним. Опять же, Юкио не считал важным пытаться что-то изменить. Он стремился помогать другим людям, быть добрым, делать все возможное, чтобы изменить мир к лучшему, но о самом себе Юкио никогда не думал. Не воспринимал себя, как человека, достойного счастья. Решил, что, в его ситуации, лучше будет пожертвовать собой. В переносном смысле, но, если потребуется, то и в прямом. Юкио настолько свыкся с этим, что даже не замечал того, что в его подходе к жизни есть что-то неправильное. Но разговор с Геном, случившийся утром, заставил Юкио сделать это. Он задумался.

Жизнь Юкио никогда не была простой. Он родился в достаточно бедной семье. У матери имелись проблемы со здоровьем, отец был человеком не то чтобы откровенно плохим, но суровым и, во многом, деспотичным. Сказалось военное прошлое. К сыну он относился холодно, изредка проявляя недовольство. Юкио с рождения обладал мягким характером, стремился всем угодить и помочь, любил животных и долгие прогулки, на дух не переносил насилие, был робким и тихим. Отец считал, что настоящий мужчина таким быть не должен. По этой причине Юкио и оказался в военном училище.

Если до него жизнь Юкио была просто тяжелой, то после она превратилась в кошмар. В стенах училища он чувствовал себя совсем не на своем месте. Юкио было неприятно все, что имело отношение к войне, пусть даже косвенно. Он ненавидел оружие, еще больше он ненавидел боль и страдания, что оно могло причинить. Единственное, что ему по-настоящему нравилось — это стрельба из лука. Изначально он занялся ей, потому что она входила в перечень обязательных факультативов по выбору, но очень скоро проникся. Лук также являлся оружием, стрела способна была убить. Но лишь в умелых руках. Лук это не автомат, не граната, он не создан, чтобы убить наверняка. И Юкио это зацепило. Видел он в этом оружии некую грациозность и возвышенность. Стрелять он научился быстро, но навык оттачивал долго. Часто сбегал из спальни после отбоя, и шел в тир, чтобы пострелять. Юкио это успокаивало.

Ничего, кроме стрельбы из лука, в военном училище его не привлекало. Нет, бывали и другие хорошие моменты. Например, научиться работать с радаром и выходить в море было интересно, но не настолько, чтобы Юкио счел это чем-то хорошим. Пусть он и нашел возможность использовать свой отменный слух в благих целях, благими они ему не казались. Подлодка, на которой он оказался после учебы в академии, разумеется, ни на кого не нападала. Она лишь плавала вдоль берегов Японии, защищая ее водную территорию. Но это все равно был военный объект.

Подводная лодка лишила возможности видеть солнце и небо. Там был лишь белый холодный электрический свет, писк приборов и затхлый воздух. Юкио это совсем не нравилось. Стены подлодки давили на него, но еще хуже становилось от осознания, что на них давят тонны воды. Порой это пугало и заставляло испытывать некую безысходность.

Но куда больше стен на Юкио давили люди. Как бы хорошо он к ним ни относился, постоянное общение утомляло. Он отчаянно нуждался хотя бы в нескольких десятках минут одиночества, но не мог их получить. Люди постоянно находились рядом, и некоторые из них считали, что им позволено делать все, что они хотят.

Отец научил Юкио никогда не говорить «нет». Это было негласное правило, установленное в их доме. Юкио не имел права отказывать вне зависимости от ситуации. Он не задумывался о том, что в этом есть что-то неправильное. Наверное, он даже не знал, что может быть по-другому. Правило, установленное отцом, настолько сильно въелось в его сознание, что Юкио уже никогда не смог от него избавиться.

Безотказность в сочетании с природной добротой побуждали других людей использовать его. Так Юкио намного чаще положенного дежурил в столовой, заправлял далеко не только свою кровать и выполнял любые поручения, которые на него вешали. Он не мог иначе, и люди это видели.

Все бы ничего, но последствия оказались ужасными. Быть может, все сложилось бы по-другому, найди Юкио в себе смелость и силы дать отпор, отстоять личные границы и не позволять пользоваться собой, но он так и не смог.

Ему было четырнадцать, когда это впервые произошло. Подробности Юкио помнил плохо. В памяти сохранилась лишь маленькая душная каморка со швабрами, пахнущая хлоркой, сильные руки парня со старшего курса, его ехидная усмешка и издевательская просьба постараться насладиться процессом. Так Юкио узнал на практике, что такое секс. Он испытал отвращение, но не к человеку, который сделал это с ним, а к самому процессу.

После Юкио долго стоял в душе под горячей водой. Он решил, что никому не скажет. Казалось, так будет проще. Однако проще не стало. Все повторилось. И повторялось ни один год. Даже на подводной лодке. Юкио позволял делать такое с собой людям, которые этого хотели.

Он никогда не задумывался над тем, что это насилие. Юкио не хотел, но терпел, потому что считал, что должен. Ему казалось, будто он делает что-то хорошее другим людям. А на себя плевать. Иногда, правда, он начинал себя жалеть. Лежал на узкой неудобной койке, прижимал ладонь ко рту и давился слезами. А потом ненавидел себя еще больше за эту слабость, ведь слабость непозволительна, нужно было терпеть.

И Юкио терпел. До тех пор, пока зеленый свет не обратил человечество в камень.

Очнувшись в новом мире, Юкио испугался, а потом продолжил ненавидеть себя за этот страх. Жизнь в Империи Цукасы не сильно отличалась от того, что было на подводной лодке, как бы странно это не звучало. Там тоже в люди делились на четкую иерархию, выполняя каждый свою роль.

Первые несколько ночей Юкио совсем не мог уснуть. Лежал на сухой траве, небрежно брошенной на пол пещеры и слышал, как храпят люди рядом. Он не знал их имен, не знал, кем они были раньше, но на подсознательном чувствовал угрозу, исходящую от них. Понимал, что любой из этих людей в любой момент может взять его за руку, затащить в укромное место, где их никто не увидит, и сделать все, что вздумается. Юкио понимал, что не откажет, но он также не хотел этого. До отчаяния. Однако нежелание это будто бы казалось ему чем-то неправильным.

Благодаря навыкам и талантам Юкио быстро поднялся до звания правой руки Цукасы. То есть левой, если учесть, что правой являлся Хьега. Это несколько успокоило Юкио. Высокое положение в иерархии наделило его неприкосновенностью, но вообще он понимал, что, если кто-то захочет, он не станет сопротивляться, и он будет молчать. Для Юкио такое поведение стало чем-то таким же естественным, как резкое отдергивание руки от горячей кастрюли. Это был рефлекс, а не обдуманный выбор.

Юкио никогда в жизни не ослушивался приказов, но однажды все же нашел в себе смелость сделать это. Он до сих пор удивлялся, как решился перейти на сторону Царства науки. Да, им двигала цель, он хотел, чтобы война была завершена без жертв. Единственная жертва, которую Юкио допускал — это он сам. Потому что он не важен, а другие должны жить. Но все равно было боязно.

На столь рискованный поступок Юкио также пошел, во многом, благодаря Гену. Ген его восхищал и вдохновлял. Юкио находил невероятным тот факт, что он так легко предал Цукасу перейдя на сторону добра, то есть науки. Вообще Ген, наверное, нравился Юкио больше остальных людей. Несмотря на ложь и коварство, в коих он был профессионалом, Ген вызывал у него доверие.

После победы над Цукасой, Юкио старался проводить с ним больше времени. Ему этого хотелось. Ген стал первым другом Юкио. До этого в его жизни не было людей, которых он мог назвать друзьями. Но он радовался, что теперь они появились.

Жизнь в Каменном мире, в принципе, была намного лучше. Здесь, наверное впервые, Юкио ощутил что-то, похожее на счастье. Он радовался тому, что может каждый день видеть небо. Здесь он впервые ощутил, что другие люди добры к нему, а он им важен. Это было так странно и непривычно, но приятно.

Здесь никто не трогал Юкио, не принуждал его ни к чему. От этого ему было особенно хорошо. А потом появился Рюсуй.

Наверное, Юкио мог бы отказать, но действовал он так, как привык. Поэтому, когда Рюсуй наклонился, чтобы поцеловать его, Юкио поцеловал первым, а потом без раздумий согласился на секс. Потому что подобное происходило в его жизни множество раз. Он правда привык.

Юкио соглашался встречаться с Рюсуем всякий раз, когда тот предлагал. И все эти встречи заканчивались в постели, потому что Юкио не верил, будто может быть иначе. Не верил он и в то, что Рюсую от него может понадобиться что-то, кроме секса. Юкио был готов без раздумий предоставить ему свое тело. Рюсуй определенно был важен для дальнейшей судьбы всего человечества, а значит, ему полагалось иметь все, что он хочет. Юкио находил это логичным и закономерным.

Первое время Юкио ощущал себя подавленно. Он только привык к новой жизни, где он никому не принадлежит, как все повторилось. Но очень скоро Юкио начал замечать, что все несколько иначе, чем прежде. Рюсуй отличался от всех, кто был до него, причем сильно. Он даже смотрел на Юкио по-другому: как на живого человека с собственными чувствами и переживаниями, а не как на вещь, которой можно попользоваться, а потом бросить. Рюсуй разговаривал с ним, старался чем-то удивить в каждую из их встреч. Например, свечами и лепестками цветов, разбросанными по полу. Юкио чувствовал какую-то заботу со стороны Рюсуя, и ему это нравилось. Поведение и поступки Рюсуя не имели ничего общего с тем, что делали люди в академии и на флоте.

Как-то раз Юкио словил себя на мысли, что между ним и Рюсуем может что-то быть. В смысле что-то нормальное, прямо как в фильмах про любовь. Однако потом Юкио усмехнулся собственным мыслям. И как он только мог подумать о том, что кто-то может его полюбить? Это же нелепо, кого угодно только не его. Нет, Рюсую от Юкио нужен только секс, иначе и быть не может.

Только вот их последняя встреча… Юкио так до конца и не понял, что конкретно с ним произошло. Благо, Ген потом объяснил. Он предполагал, что причиной всему разговор о его прошлом и алкоголь. В совокупности это привело к той самой панической атаке. Раньше с Юкио подобного никогда не случалось. Да, ему было неприятно, и он хотел, чтобы все поскорей закончилось, но в прошлый вечер ему стало по-настоящему страшно. Страх был сильным, очень. Он словно являлся отражением всего, что случалось с Юкио. Он не мог двигаться, дышать, не мог вообще ничего. Абсолютная беспомощность. Юкио, кажется, попросил не трогать его. Он и раньше, наверное, просил, но тогда никто его не послушал. Но Рюсуй остановился. Он держал Юкио за руку, говорил, что все хорошо. И… и Юкио это тронуло.

Потом, к сожалению, ему вновь стало плохо. Он вдруг решил, что Рюсуй не захочет быть с ним после увиденного. Казалось бы, этому стоит порадоваться, но Юкио рад не был. Он запутался, совсем не знал, чего хочет. Продолжение встреч с Рюсуем его несколько пугало, все еще вызывало некоторую неприязнь, но и прекращать Юкио не хотел. Если бы у него только имелся шанс отправиться в прошлое и попробовать сначала, он бы им воспользовался, пусть и не знал, что конкретно сделает.

Юкио хотел и не хотел быть с Рюсуем одновременно. Секс не был ему приятен, но разговоры, теплота и забота — да. Ему казалось сложным думать о том, что у него могут появиться обычные человеческие отношения, но Юкио все равно думал. А потом начинал корить себя за это, вспоминая, что у него нет права на любовь.

От этого стало так грустно и плохо, что, как только начало светлеть, Юкио убежал в лес, захватив с собой лук. Стрелял по деревьям, в надежде собраться с мыслями, до тех пор, пока не встретил Гена.

Юкио не знал, почему, в итоге, все ему рассказал. Надо полагать, потому что главным оружием Гена всегда были слова, он профессионально умел убеждать. Зачем Гену это понадобилось, Юкио понял только тогда, когда почувствовал себя лучше. Ген это сделал, потому что хотел помочь ему. А еще, с этой же целью, он вынудил Юкио впервые сказать «нет». Он также пообещал, что они обязательно поговорят еще.

Поговорить еще Юкио захотелось сразу, как только он проснулся в этот же день, но Гена нигде не было. Юкио не знал, что ему делать. Предполагал, что Рюсуй захочет объяснений, но как все объяснить, он знал. Наверное, Ген мог бы с этим помочь, но его правда нигде не было.

Вечер подкрался слишком неожиданно. А вместе с ним и необходимость поговорить с Рюсуем. Точнее, она не являлась необходимостью, но Юкио, не чувствуя, что у него есть выбор, сам пошел к Рюсую, который пил чай, сидя на крыльце своей хижины, и глядел куда-то вдаль.

— П-привет, — неуверенно сказал Юкио, садясь рядом.

С чего начать диалог, он слабо понимал, но испытывал необходимость поговорить.