На пути (1/2)

После того, как Чжи Ён заявила, что переезжает со своим новым мужчиной в Соединенные Штаты и забирает с собой Ка Ён, Ки Хун на какое-то время потерял смысл жить: выпивал почти каждый день в пустой квартире, потерял работу и закрылся в себе. «Я не препятствую вашему общению, – говорила Чжи Ён как ни в чем не бывало, – но ты пойми: переезд пойдет ей только на пользу». Ки Хун не мог свыкнуться с мыслью, что его родная дочь будет в другой стране с едва знакомым типом под боком.

В конце концов Ки Хун принял решение уехать тоже. Он, безусловно, волновался; родной город был близок к душе, но ближе всего ему была пока ещё его семья. Мать одобрила его выбор, и Ки Хун занялся продажей квартиры. Если переезжать куда-то, то так, чтобы не хотелось вернуться – по такому принципу действовал Ки Хун.

Его больше ничего не держало. Ни работы, ни приятелей, ни дома. Новая жизнь, её ведь так начинают?

Сам переезд дался Ки Хуну сложно: проблемы с визой, с определением дальнейшего места жительства, большие финансовые затраты. Чикаго…Ки Хун видел его красоты только на картинках. Вживую всё оказалось просто восхитительно волшебным: множество стеклянных небоскрёбов, поднимающихся в небо, словно гигантские стражи; узкие улочки, напичканные различными магазинами и кафе; старинная архитектура, которая хранила в себе опыт прошлого. Восторгу Ки Хуна не было предела.

Пару дней он ночевал у своего старого знакомого с тесной однокомнатной квартире. Йонг, так его звали, уехал из Сеула ещё в восемнадцать лет ради богатства и престижа. Судя по старенькому ремонту и вышедшей из строя технике, ничего из этого ему не удалось заполучить. Однако Йонг встретил Ки Хуна со всем гостеприимством и даже помог найти неплохой вариант жилья: домик на окраине города, который достался ему от родного дедушки.

– Я приезжаю туда летом, чтобы почтить память. Долго находиться там не могу – жутко и не по себе. Ну, ты понимаешь, – говорил Йонг, – а тебе нужнее. Поживешь некоторое время, найдешь работу и переедешь в место получше.

Йонг был человек добрый, но, естественно, добро делал не совсем бесплатно. Ки Хун отдал нехилую часть своих сбережений, чтобы не выглядеть наглым дураком. Впрочем, это того стоило: на следующий же день Йонг повез их к дому, адрес которого удивительно совпал с адресом, по которому поселилась Чжи Ён и Ка Ён. Ки Хун предупредил бывшую жену о своём желании переехать, когда они с Ка Ён уже пересекли границу. Чжи Ён не обрадовалась и не расстроилась. Она источала абсолютное равнодушие.

– Только без преследований, пожалуйста. Ка Ён еле-еле адаптировалась. Ей здесь сложновато.

Домик был скрыт среди высоких деревьев: окна запорошены пылью; крыша, покрытая серой черепицей, слегка покосилась, как будто дом хотел прикорнуть под весом времени; побелка местами потрескалась, обнажая тёмную древесину. Среди полу-особняков этот дом выглядел несуразно.

Йонг пожелал удачи и пообещал приезжать на выходных, дабы не было скучно. Войдя внутрь своего нового жилья, Ки Хун понял, что скучно ему не будет. Дом требовал уборки. Много грязи в коридоре, следы от ботинок, много пыли. От постельного белья пахло тухлятиной.

Ки Хун сел на небольшой диванчик в гостиной и задумался, что ему делать. Дом Чжи Ён через дорогу, совсем близко, и, должно быть, они только-только сели ужинать. Он не мог заявиться просто так, без подарка или разрешения. Только без преследований, пожалуйста. Это ведь не похоже на преследование, верно? Он лишь хочет быть рядом с дочерью. Чжи Ён не позволила ему перед их уездом попрощаться с Ка Ён – сказала, что они созвонятся по приезде в Чикаго. Но Ка Ён ему не позвонила.

Отбросив мрачные мысли, Ки Хун решил выбраться в местный магазинчик и купить чего-нибудь к ужину, поскольку желудок жалобно урчал, а заодно узнать, нет ли какой-нибудь работы для тридцатилетнего приезжего мужчины.

Ближайший продуктовый находился на углу улицы. Внутри пахло хлебом и чем-то сладким. Хи Кун прошёл в молочный отдел и удивился многообразию продуктов. Небольшая корзина быстро наполнилась бутылкой кефира, десятком яиц, сеткой перцев и чеснока, двумя пачками риса, солью, сахаром, грудкой курицы и набором острых приправ.

Девушка на кассе, не поздоровавшись, с хмурым выражением лица пробила еду и озвучила цену. Ки Хун заглянул в кошелек и сцепил зубы; да уж, ещё один поход в магазин и он банкрот. В ответ он улыбнулся и протянул кассиру несколько купюр.

– Вам, случайно, работники не нужны? – ужасно смущаясь из-за акцента, спросил Ки Хун.

Девушка бросила на него безразличный взгляд.

– Нет.

– Даже грузчики? Я могу перетаскать десять ящиков овощей за минуту, – неловко хохотнул Ки Хун.

– Нет, – последовал очередной безразличный ответ.

Ки Хун кивнул и чуть не провалился сквозь землю, когда краем глаза заметил сзади себя скопившуюся очередь: и когда они только успели? Взял набитый пакет в руку и вышел на улицу.

Заметно похолодало: сентябрь давал о себе знать. Ки Хун нырнул носом в лёгкую олимпийку и хотел возвращаться домой, как неожиданно за спиной раздался мужской голос: