Часть 3. Свобода и одиночество. Глава 1 (1/2)

Мое состояние улучшается с каждым днем. Массаж, в сочетании с зельями и лечебными травами Франчески, творит настоящие чудеса, и вскоре я даже начинаю выходить на небольшие пешие прогулки по окрестностям. Джованни неизменно сопровождает меня, и со стороны кажется, словно это я бережно поддерживаю его под руку. Несмотря на мой отказ, явно огорчивший его, Николо ничем не выказывает своего разочарования. Он все так же приходит ко мне каждое утро, приносит свежий номер «Ежедневного пророка» и делает восхитительный массаж. Теперь, когда он совершенно утвердился в своем желании покинуть родительский дом, каждый лишний день ожидания для него в тягость, однако поделиться этим он может лишь со мной. Совершенно чужим ему человеком. Несмотря на его откровенность, я все сильнее убеждаюсь в правильности своего решения отказать ему. Николо приятен мне как человек, но и только. Никакими чувствами с моей стороны здесь и не пахнет, а ему явно нужно больше, чем просто дружеский секс. Он ждет от партнера любви и нежности, а мое сердце разбито вдребезги. После того, что я видел на снимках, я просто не в состоянии вновь кому-то довериться. Я понимаю, насколько смешным и жалким выгляжу в собственных глазах. Ведь Поттер никогда не говорил мне о своей любви. А может, то, что я украдкой подглядел в его сознании, вообще было плодом моего разыгравшегося воображения? Может, я — старый влюбленный дурак! — принял желаемое за действительное?! Если бы только он не смотрел на меня ТАКИМИ глазами за несколько секунд до агонии! А впрочем, как знать, возможно, яд Нагайны сыграл со мной злую шутку, и за минуту до смерти я увидел лишь то, что так страстно желал видеть?! Как бы там ни было, Поттер явно собирается связать свою судьбу с Джиневрой — девушкой, носящей отвратительное, режущее слух имя! Стоп! Я что, ревную Гарри к этой рыжеволосой стерве?! От такого предположения мне хочется смеяться в голос. Тем более что это — истинная правда. Ревность буквально сжигает меня изнутри. Если бы я сейчас не находился в гостеприимном доме семейства Ферруччи, то пошел и банально напился, лишь бы немного заглушить непреходящую боль в сердце.

* * *

Проходит еще неделя. Николо, получивший ответ от старшего брата, сообщает родителям, что собирается перебраться в Америку. Скандал, устроенный ему Франческой, отлично слышен по всему дому. Никогда бы не подумал, что обычно доброжелательная и улыбчивая синьора Ферруччи умеет вопить не хуже «милейшей» миссис Блэк. В ход, насколько позволяют понять чары многоязыкости, идут достаточно резкие слова и самый банальный шантаж. Голоса Джованни не слышно совсем. Судя по всему он, прекрасно осведомленный о пристрастиях сына, давно смирился с тем, что Николо необходимо покинуть Италию и попытаться найти свое счастье. А вот для синьоры Ферруччи отказ сына жениться на вдове брата-близнеца и намерение уехать за тридевять земель являются настоящим шоком. Она, не стесняясь в выражениях, укоряет сына в том, что он собирается бросить их на старости лет, а также пытается воззвать к его совести и любви к погибшему Паоло. Бедный Николо! Представляю, как тяжело ему противостоять подобному натиску со стороны разбушевавшейся матери. Тем не менее, он мужественно выдерживает все нападки Франчески и тем же вечером заходит ко мне попрощаться.

— Спасибо, что помогли мне принять верное решение, Северус, — говорит он, наливая нам по бокалу кьянти. — утром мой портал отбывает в Ильверморни.

— Так скоро? — удивляюсь я.

— Вы же наверняка сами слышали, как болезненно мама восприняла мой предстоящий отъезд, — морщится он.

— Если честно, слышал, — признаюсь я.

— Так чего тянуть? Чтобы снова нарваться на скандал и упреки в том, что я — ужасный сын и никудышный брат, — горько усмехается он. — А ведь я так и не сказал ей правды по поводу своей ориентации. Попросту испугался за ее сердце.

— Так вы собираетесь обманывать ее и дальше?

— Видимо, придется, — вздыхает Николо, — если я действительно встречу в Америке кого-то, с кем сумею связать свою судьбу, напишу ей, что женился на хорошей женщине. А брата попрошу подыграть мне. Друзей в Америке у родителей нет, поэтому опасность, что какой-либо «доброжелатель» просветит их по поводу меня — полностью отсутствует.

— А дети? — напоминаю я ему. — Она ведь мечтает о внуках!

— Я пока не загадываю так далеко вперед, — он накрывает мою руку своей и заглядывает в глаза. — Вы уверены, что не захотите последовать за мной?

— Нет, Николо, — быстро откликаюсь я, — это было бы неправильно по отношению к вам, да и ко мне тоже. Я слишком долго жил чужими интересами и лгал самому себе. Я должен какое-то время побыть один. Просто потому, что никогда не пробовал, каково это. Да и вы, кстати, тоже.

* * *

На следующий день мы ужинаем втроем. Трапеза проходит в полном молчании. Франческа подает на стол салат, обильно поливая его слезами. Джованни, враз постаревший на добрые десять лет, время от времени касается ее руки, пытаясь утешить, но это ему не слишком хорошо удается. Я чувствую себя неловко от того, что невольно вторгаюсь в их личное пространство. Я мог бы прекрасно поесть в своей комнате, однако Джованни настоятельно просит меня поужинать с ними.

— При вас Франческа еще хоть как-то держится, — заявляет он, — отъезд Николо просто подкосил ее. Счастье, что она не знает... всей правды о нем. Думаю, она бы просто этого не вынесла.

— Неужели соблюдение принятых в обществе норм для нее важнее счастья собственного сына? — не вполне тактично спрашиваю я. — Вы же понимаете, какая это трагедия — идти против собственной природы.

— Понимаю, — негромко говорит Ферруччи, — но и вы поймите меня: я — уважаемый человек. Меня знают во всей Флоренции и даже за ее пределами. Если бы выяснилось, что мой сын мужеложец, — это навлекло бы позор не только на него, но и повредило моей практике. Люди перестали бы обращаться ко мне за помощью. Знал ли я о том, что Николо — гей? Разумеется, знал. Много лет назад мне удалось замять ужасный скандал, когда выяснилось, что у него интимные отношения с сыном нашего соседа. Николо считал, что его юный любовник не выдал его... Как бы не так! Отец избил бедного мальчика чуть ли не до полусмерти, а потом, когда и это не помогло, напоил сывороткой правды. Мне пришлось выложить немало золота, чтобы имя Николо никогда не было связано с этой грязной историей, и вся вина пала только на сына нашего соседа... А, пропади оно, — в сердцах машет он рукой, — с одной стороны — действительно, кому какое дело, кто с кем спит? А с другой... Дети-то от таких связей не рождаются. Значит, все ж таки это противно самой природе... В общем... — прерывает он сам себя, — жду вас к ужину!

Бедный Джованни! Интересно, относился бы он ко мне с прежней симпатией, знай он о моих собственных пристрастиях? Впрочем, вероятнее всего, исповедь Альбуса убедила его в том, что я до сих пор люблю Лили!

* * *

На следующий день все усложняется еще больше.

— Северус, — внезапно обращается ко мне Франческа за завтраком, — мы с Джованни хотим попросить вас остаться у нас.

— Насовсем? — от неожиданности я делаю слишком большой глоток апельсинового сока и, поперхнувшись, начинаю кашлять.

— Анапнео! — суетливо машет палочкой Франческа.