Отсчёт (1/2)

Дни тянулись долго. Слишком долго. И каждый думал о своём, то бишь о себе. Королева Мать, реже выходила из покоев, а если и выходила, то прямиком в септу. Замаливать грехи. И уже не имело значения свои или чужие. Но опустившись на колени, складывая руки в молитве, Алисента не могла закрыть глаза, дабы полностью погрузиться в немую молитву. Перед глазами сразу возникал образ её ныне погибшей подруги. Воспоминания давно ушедших дней, когда они совсем юные и наивные к своему несчастью, стояли на этот самом месте, говорили о будущем, представляя какими они станут через несколько лет. Шутили над септой, держась за руки. И радовались тому, что они есть друг у друга. Сколько тайн, секретов было поверено в этом месте. Сумев всё-таки закрыть глаза, Хайтауэр не сопротивляясь, позволила слезам скорби окропить своё лицо. Образ Рейниры, отрады королевства, так и оставшейся для Визериса единственным ребёнком, не в силах был исчезнуть из сердца Алисенты. И сжимая в руках оторванную страницу из сказаний, вдруг с горечью поняла. Ведь они обе хотели жить в своей сказке, вот только сказка оказалась страшной. Совсем не как в балладах, что распевал им бард, у чар дерева.

***

После того вечера, Хелейна снова вернулась к обычной себе, отстранённо глядя на всё вокруг себя. Ничто её волновало, как и не трогало. Через всё она смотрела и чувствовала лишь из издалека, сквозь пучину своих мыслей. С самого детства, она чувствовала, что видит мир по другому. Дар, подаренный ей богами, но с взаменом, лишив её возможности чувствовать интерес и участие к чему или к кому либо. Тогда и началось проявляться её отсутствие, тогда и ушло понимание её особенностей. Хотя стоит признаться, её и не пытались понять. Наскоро назвав недалёкой. Пускай она и являлась таковой, но была довольной, что не гналась за чем то, а главное не спорила с судьбой, ибо часто могла её предрекать. Юная принцесса изредка задумывалась о том, что же держит её в этом мире, что с ним связывает? И только недавно нашла ответ на волнующий её вопрос. Истина оказалась до боли проста и обыкновенна. Кровные узы, что связывали её и Эйгона, и были той самой нитью, звеном, связывающий Хелейну с этим бренным для неё миром. Она всегда ощущала это необъяснимое чувство, вот только не догадывалась с чем же оно было связано. И по воле Богов, ей пришло откровение, та самая простая, но не кому не ведомая правда. А затем понимание, того, что она всегда принадлежала только одному человеку. Человеку связывающий её реальным миром, связывающий её с ощущениями, чувствовами, к которым Хелейна была далека. И будучи совершенно чужой в этом мире, загадочная Принцесса наконец то ощутила, присутствие и тепло в своём закрытом от всех сердце.

***

Спустя неделю, Эйгон стал идти на поправку, хоть и раны всё ещё выглядели не наилучшим образом. Для его милости по ощущениям прошла не целая неделя, а один долго не прекращающийся день, из которых он переодически просыпался, но быстро погружался в глубокий сон. За эти несколько ночей, когда боль ослабляла цепкие лапы и ненадолго отпускала, Эйгон смог хорошо обдумать случившееся в его жизни. Коронацию, свадьбу, драконий камень. Из-за раза прокручивая события в голове, он пытался связать их воедино, понять, где же тот самый очаг возгорания. И мысли его всегда возвращали к Алисенте. Благодаря случившемуся с ним, он наконец-то мог пересмотреть свои поступки, а физические недуги только помогли сконцентрироваться на важном. Боль тела способна ощутимо отрезвить человека. Очистивив рассудок муками тела, сознание трепетало от осознанности. Не судьба сделала его королём, не судьба обманом ведёт под руку по дороге власти. Всему была вина, чувство вины. Которое так усердно ему внушали, а он покорно позволял, дать этому гнусному орудию управлять собой. Лживые речи, пропитанные ядом лицемерия и гордыни, те речи… Куда бы не свернул он на пути своём, все дороги в поисках слепого

” — Зачем, почему?» Все они привели его к женщине, что звалась его матерью. Продолжать лгать самому себе, отныне не имело смысла, ибо момент прозрения наступил, неумолимо и окончательно. Человека, обессиленно упавшего в крови, в увечьях, человек, что ненавидит сам факт своего существования. Тот человек отныне больше никогда не поднимается с этого ложа, с него поднимется обсолютно другой человек, возымея силы жить и бороться. Соломинка, что уже была сломана, сломалась ещё раз, то и стало переломным моментом.

***

Первые лучи солнца уже нагло пробивались сквозь завернутые шторы, однако весь замок уже стоя на ушах. Его Величество пришёл в себя. И пока все возносили хвалу Богам, Алисента без малейшего желания, неспешно шла по коридору ведущему в покои первенца.

Король бодрствовал, а самочувствие заметно улучшилось, что никакого макового молока уже не требовалось, только заживляющие мази.

— Ваша Милость, Боги милостивы к Вам!

Воскликнул мейстер Оруайл, осматривая раны, что за последние несколько дней выглядили гораздо лучше, заживление шло быстрее чем ожидали все. И почти все повреждённые участки перестали кровать.

Отто обрадованный хорошими новостями, стоял возле кровати своего внука, пока то со зверским аппетитом уплетал принесённый ему завтрак. После нескольких дней голодания, Эйгон готов был съесть целую свинью. Решив дать ему спокойно поесть, десница и мейстер отошли в сторону.

— Это милость Богов не иначе, — вторил Оруайл поражаясь такому быстрому выздоровлению Короля. В большинстве случаев, многие умирают либо от боли, либо же от самих ран. — Главное Семеро сохранили ему жизнь, остальное не так важно, — сказал Отто, — Как Вы считаете, он может уже подняться или ему ещё требуется время? Но Оруайл не успел ответить так как, позади них уже на своих двоих стоял Эйгон, вопрошающе глядя на саоих лордов. Обернувшись Хайтауэр удивлённо уставился не веря глазам. Улыбнувшись, десница подошёл к внкуку,

— Уверен, что уже готов?

И в покои входит Королева мать. Женщина не ожидала, что застанет сына, пребывающего в настолько хорошем самочувствии. Попытавшись скрыть удивление, она прошагала к Эйгону, который улыбнулся ей широкой улыбкой, приветствуя, — Матушка, рад Вам!

И поцеловав ей руку, отвернулся обратно, заводя беседу с мейстером. Слегка ошарашенная Королева в лёгком недоумение, вопрошающе смотря на отца. — Что с ним?

— Его Величество идёт на поправку, причём быстрее, чем мы ожидали.

Вернув взгляд на Эйгона, Алисента выдавила, — Это я вижу.

— И всё же он ещё не может появляться при дворе, его шрамы, — Алисента указала рукой на своё лицо, — они ужасны.

Уловив настроение слов своей дочери, Отто ответил, — Напротив, поданные воочию увидят, как их Король с гордостью носит шрамы, доставшиеся ему в бою. — К слову о шрамах, — громко объявил Эйгон, слыша их разговор за своей спиной. — Мейстер Оруайл отыскал в цитадели рецепт чудодейственной мази, которая, как Вы сказали?

Эйгон посмотрел на Оруайла, — Эта мазь избавит, его милость от шрамов на совсем, но через некоторое время.

Довольно ухмыльнувшись, смотря прямо в глаза своей матери, — Эйгон нарочито поинтересовался, — А Вы кстати зачем пожаловали? Ну помимо того, чтобы справиться о моём самочувствии.

Отто начал ощущать нарастающее напряжение между сыном и матерью, причём до сегодня оно выглядело иначе.

— Да, и обсудить приготовления к твоей свадьбе, — ответила Алисента.

Улыбка не покинула лица Эйгона, но стала менее широкой. Их дни с Хелейной скоро будут сочтены.

***